– Привет, а что это вы тут делаете на самом солнцепеке? – услышала Эви знакомый голос и увидела своего брата, спешащего к ним по лужайке.
– Мэтт, вот и ты, плут! – воскликнула Аделин, бросаясь к брату. – Мы уже начали гадать, когда же ты появишься. С твоей стороны было нехорошо оставить леди Мэри на наше попечение. Нам пришлось развлекать ее.
Мэтт грубовато, но крепко обнял сестру.
– Можно подумать, вы меня целый месяц не видели, – заметил он. – Это моя очаровательная невеста, и тебе это прекрасно известно. Я уверен, что вы недурно провели с ней время.
– Недурно – подходящее определение, – насмешливо бросила Аделин.
Мэри Парк была такой же невыносимой гордячкой, как и мать Эви, но она была дочерью графа и внучкой герцога и готовилась выйти замуж за Мэтта, имея весьма внушительное приданое. Мать одобряла выбор сына и предвкушала скорую свадьбу, а Мэтт – хороший брат и послушный сын, но, увы, человек, не склонный к глубоким размышлениям, казалось, был очень доволен своей будущей женой.
А вот Аделин и Эви, напротив, не выносили заносчивую леди Мэри и давали ей весьма низкую оценку.
– Сестрица, как вы тут поживаете? – спросил Мэтт, награждая Эви братским поцелуем в щеку. – Вижу, вы уже встретили Волка и капитана Джилбрайда.
– Очень мило с твоей стороны было пригласить их сюда, – вежливо промолвила Эви. – Как удачно, что тебе пришла в голову эта мысль.
Недоумение отразилось на круглом лице Мэтта.
– А вот мне показалось, что это Волк буквально охотился на меня. Ах, подумать только! – со смехом воскликнул он. – Забавно получилось, ты не находишь? Волк, который на меня охотился! Ты поняла?
Аделин свела брови, не оценив шутку, а капитан Джилбрайд недоуменно посмотрел на Мэтта. Уилл, в свою очередь, бросил на Мэтта злой взгляд, и это неприятно удивило Эви и показалось ей странным. Уилл не хуже других знал, что Мэтт обладает весьма своеобразным чувством юмора, так почему именно сейчас его это рассердило?
– Да, дорогой, я уверена, что все оценили твою забавную шутку, – произнесла Эви. – Но что ты имел в виду, сказав, что Волк на тебя охотился?
– Боже правый! – воскликнул капитан Джилбрайд, вынимая из жилетного кармана часы. – Наверняка уже давно пора переодеться к обеду.
Пропади все пропадом! Эви встревожено повернулась к дому. Шокированная появлением Уилла, она совершенно забыла об обеде.
– Дьявольщина! – вскричал Мэтт. – Мама была очень недовольна, когда отправляла меня за вами. Она хотела поговорить с тобой до обеда, Эви. И она была весьма расстроена, если хочешь знать. Чем ты могла огорчить старушку?
Чувствуя, как щеки от смущения заливает краска, Эви покосилась на Уилла, но он был спокоен и невозмутим. – Да ничего я не сделала такого, но… кто знает?
– Не беспокойся о маме, – сказала Аделин. – Я о ней позабочусь. Но нам всем лучше вернуться в дом, иначе она наверняка устроит сцену.
– Звучит заманчиво, – насмешливо произнес капитан Джилбрайд.
– Поверь мне, в маминых сценах нет ничего забавного, – сухо заметил Уилл.
Эви прыснула от смеха. Многое изменилось за последние десять лет, но одно обстоятельство все еще имело над ними власть: они оба боялись леди Риз.
Улыбка исчезла с ее губ, когда Уилл шагнул вперед, предлагая ей руку. У Эви мелькнула мысль, что если она прикоснется к нему, то того и гляди от волнения лишится чувств.
К счастью, ее сестра отказала капитану Джилбрайду, который вежливо спросил у нее, может ли он проводить ее до дома. Вместо этого Аделин подхватила под руку Уилла.
– Пойдем со мной, Волк, – сказала она. – Я умираю от желания услышать рассказы о твоих приключениях. – Аделин игриво посмотрела на Джилбрайда, слегка расстроенного ее отказом. – Я уверена, что и у тебя, и у капитана на войне была масса приключений и потрясающих случаев.
Весело болтая, Аделин тащила Уилла за собой. Капитан Джилбрайд, похоже обиженный, плелся следом за ними.
Взяв под руку Мэтта, Эви двинулась за остальными.
– Кажется, наша Эди опять взялась за свое. – На лице Мэтта появилось выражение неодобрения. – Она рассорит этих капитанов еще до темноты.
Эви нахмурилась.
– Аделин просто поддразнивает Уилла, вот и все, – заметила она.
– Надеюсь, что так оно и есть, сестрица, – вздохнул Мэтт. – Нам всем известно о твоих чувствах к Уиллу. И со стороны Эди не очень-то хорошо пытаться перебежать тебе дорожку.
У Эви слегка закружилась голова только от мысли о предполагаемом романе сестрицы с Уиллом. Как ужасно для нее в этом случае повернутся события. Но потом Эви вспомнила, что это уже неважно, потому что она больше не любит Уилла.
– Не говори глупостей! Между нами давным-давно ничего нет, – отрезала Эви.
– Что ж, рад это слышать, – кивнув, сказал Мэтт. – Ты же знаешь, как мама к нему относится.
Их мать выносила присутствие Уилла только из-за его опекуна мистера Филиппа Эндикотта, богатого представителя местного дворянства из знатной семьи. Ее отец был чрезвычайно высокого мнения о мистере Эндикотте и всегда приглашал Уилла в Мейвуд-Мэнор. Об истинном происхождении Уилла никто никогда не говорил, но это не означало, что мать Эви ничего о нем не знала. Для леди Риз статус Уилла как незаконнорожденного был так же отвратителен, как и отсутствие у него каких-либо финансовых перспектив. Леди Риз не брала в расчет королевскую кровь, которая текла в жилах Уилла, она не видела ничего привлекательного в дружбе своей дочери с бастардом.
Эви же была другого мнения. Она бы с радостью оставила привычную спокойную жизнь в провинции и под барабанную дробь отправилась бы за Уиллом хоть на край света. Вот только к несчастью Эви Уилл ни разу не предложил ей пожертвовать собой ради него.
– Можешь не беспокоиться, Мэтт. Я уверена, что Уилла привело к нам лишь простое желание увидеться со старыми друзьями и не более.
– Ну да, ты лучше знаешь, – уклончиво сказал Мэтт. – Только он буквально из кожи вон лез, чтобы выпросить у меня приглашение.
Они уже приблизились к невысокой мраморной лестнице, ведущей на террасу, но тут Эви остановила Мэтта.
– Так ты не шутил, когда сказал, что Волк охотился за тобой?
– Это было… Ох, я понял, что ты имеешь в виду, – с улыбкой произнес Мэтт. – Ты хочешь знать, не шутил ли я, когда сказал, что Волк очень настойчиво стремился попасть в наш старый дом?
– Ну да! Как же ты не понимаешь?! – разволновалась Эви. У Мэтта, конечно, не ума палата, но он добрый и любящий брат.
– Он действительно был очень настойчив. Я уже вышел за дверь, но он ринулся следом за мной. Сказал, что слышал о том, что мы устраиваем веселый домашний прием, и ему ужасно хочется на него попасть.
– Так и сказал, «веселый»? – переспросила Эви.
На лице Мэтта появилось явное мыслительное усилие.
– Да, так и сказал, – подтвердил он. – Слушай, сестрица, Волк явно проявил такую прыть не просто так, он хотел снова поухаживать за тобой, если ты понимаешь, о чем я.
Эви прижала руку к груди, словно стараясь унять стук сердца, дарящего ей надежду.
– Да, я понимаю, о чем ты…
Но с чего бы это Уилл вдруг решил возобновить их давние отношения? Что могло разжечь искру интереса к ней, пробудить чувство, которое, казалось, уже давно умерло?
– Надеюсь, он ничего не знает о твоих отношениях с Майклом Боумонтом? – спросил Мэтт.
Майкл…
Эви словно очнулась от наваждения и спустилась с небес на землю. Она была готова провалиться сквозь мраморные ступени, ее охватило непонятное чувство вины, будто она задумала нечто плохое.
– Нет, не думаю, что он слышал об этом, – сказала она. – Да и с какой стати, в конце концов?
Глава 4
– Ну вот, мисс, кажется все, – пробормотала горничная, не выпуская изо рта шпильки.
Эви терпеливо ждала, пока Кора окинет критическим взглядом ее прическу, сдерживая желание прикоснуться к шпилькам и лентам, которые удерживали ее густые кудри в прическе.
Наконец Кора в последний раз удовлетворенно кивнула.
– Только не трогайте ленты и шпильки, мисс Эви, – сказала она. – У вас такие тяжелые волосы, что прическа от лишних прикосновений может рассыпаться.
Эви, сидевшая на низком табурете перед туалетным столиком, резко повернулась к горничной.
– Да я даже не притронулась к ним! – воскликнула она.
Кора понимающе фыркнула, чего и следовало ожидать от горничной, которая много лет прислуживала сестрам.
– Но вы все равно об этом думаете, – сказала Кора. – Сейчас прическа просто великолепна, так что ни к чему вам ее трогать и портить.
Эви посмотрела на ленты абрикосового цвета, затейливо переплетенные с ее волосами. Это позволило локонам виться на висках и шее в хорошо продуманном художественном беспорядке. Ленты по цвету идеально подходили к ее платью, красивая прическа, сделанная со вкусом, подчеркивала красоту ее густых, медового цвета волос. К несчастью, усилия Коры пропали даром, как только Эви надела очки. Большинство мужчин критически относятся к девушкам в очках, совершенно напрасно предполагая, что видят перед собой особ, не имеющих поклонников. Учитывая способность Эви терять дар речи в присутствии мужчин, такие предположения были в целом правильными. Эви понятия не имела как флиртовать, хихикать или восторженно внимать разглагольствованиям молодых людей о своих лошадях, заключенных пари или выгодной партии нюхательного табака. По правде говоря, иногда на светских мероприятиях ей надоедало подпирать стены вместе с компаньонками или пожилыми леди, но Эви как-то научилась не обращать на эти вещи внимания, так же как и на свои наряды. В конце концов, Майклу она нравится и такой, а потому нет смысла волноваться.
Эви посмотрела на ленты абрикосового цвета, затейливо переплетенные с ее волосами. Это позволило локонам виться на висках и шее в хорошо продуманном художественном беспорядке. Ленты по цвету идеально подходили к ее платью, красивая прическа, сделанная со вкусом, подчеркивала красоту ее густых, медового цвета волос. К несчастью, усилия Коры пропали даром, как только Эви надела очки. Большинство мужчин критически относятся к девушкам в очках, совершенно напрасно предполагая, что видят перед собой особ, не имеющих поклонников. Учитывая способность Эви терять дар речи в присутствии мужчин, такие предположения были в целом правильными. Эви понятия не имела как флиртовать, хихикать или восторженно внимать разглагольствованиям молодых людей о своих лошадях, заключенных пари или выгодной партии нюхательного табака. По правде говоря, иногда на светских мероприятиях ей надоедало подпирать стены вместе с компаньонками или пожилыми леди, но Эви как-то научилась не обращать на эти вещи внимания, так же как и на свои наряды. В конце концов, Майклу она нравится и такой, а потому нет смысла волноваться.
Вновь появившегося на горизонте Уилла Эндикотта больше не было в ее жизни. Майкл объявил ей, что намерен просить ее руки у родителей. И единственная причина, почему он до сих пор этого не сделал, – это боязнь, что леди Риз может не дать своего согласия. Майкл думал, что продолжительное ухаживание за мисс Уитни позволит леди Риз лучше узнать его и понять, как он предан Эви.
Но теперь, когда ухаживание затянулось больше чем на год, Эви решила, что ждала уже достаточно долго. Чем быстрее они с Майклом поженятся, тем скорее она выскользнет из-под строгого каблука матери.
Пока Кора наводила в спальне порядок, Эви представила свое будущее с Майклом Боумонтом. Она собиралась жить с ним спокойно и в довольстве, сосредоточившись на благотворительной работе. Светская жизнь интересовала Майкла не больше, чем Эви, и факт его принадлежности к католической церкви – несмотря на то что он был выходцем из аристократической семьи, – говорил о том, что он, как и Эви, немного не от мира сего. Именно это обстоятельство в самом начале отношений и привлекло ее в Майкле. Она была уверена, что их ждет благополучная совместная жизнь, и Эви не понимала, почему отсутствие страстной любви к этому человеку может послужить помехой счастливому браку.
Но истине соответствует как раз противоположное, что в полной мере продемонстрировало сегодняшнее неожиданное появление Уилла. Проведя всего несколько минут в его обществе, Эви вдруг поняла, что пытается справиться с сильными и абсолютно сбивающими с толку чувствами. Не этого она хотела. Больше ей этого не надо. Ей нужен Майкл и спокойная совместная жизнь, а не лихорадочная, почти отчаянная любовь, которую она когда-то испытывала к Уиллу.
Эви взяла перчатки и уже решила отправиться за Аделин, открыв дверь, соединяющую их комнаты, как вдруг услышала знакомый стук каблучков в коридоре.
– Черт возьми! – пробормотала Эви и тут же изобразила на лице некое подобие приятной улыбки.
Дверь распахнулась, и в комнату вошла леди Риз.
– Ты можешь идти, Кора, – сказала леди Риз, не замечая быстрый книксен горничной.
Кора выскользнула за дверь, успев ободряюще подмигнуть Эви. Той пришлось закашляться, чтобы скрыть смешок.
– Что это ты кашляешь, Эвелин? – спросила ее мать. – Здорова ли ты?
– Просто я подумала кое о чем забавном, вот и все, – ответила Эви.
– Я прошу тебя держать себя более осмотрительно, – отрезала леди Риз. – Есть вещь, которую не выносят мужчины, – это женщина, считающая себя очень умной. Тебя уже и так считают синим чулком, а это губительно, как тебе хорошо известно.
– Да, мама, – покорно ответила Эви.
Похожие вариации этой лекции она слышала каждый день на протяжении последних десяти лет, и ее негодование постепенно сошло на нет. Мать твердо верила, что такие увещевания являются частью ее материнских обязанностей, а Эви была уверена, что она даже не подозревает, как больно могут ранить ее резкие слова. Мать действительно любила ее, но в том, что дочь служит вечной причиной для недовольства, сомневаться не приходилось.
– Дай-ка мне взглянуть на тебя, дорогая, – сказала мать.
Она всегда осматривала наряды дочерей перед зваными вечерами, словно хотела убедиться, что ее девочки уже достаточно взрослые и в состоянии одеться самостоятельно.
Надо сказать, что леди Риз все еще была настоящей красавицей. В отличие от близняшек она была высока, стройна и вполне могла похвастаться безупречной фигурой. У нее были правильные черты лица, сияющие зеленые глаза и роскошные каштановые волосы. В их семье вечно сокрушались о том, что дети леди Риз, особенно ее дочери, пошли в отца, унаследовав его тяжеловесную стать, присущую выносливым йоменам[7].
– На этот раз ты выглядишь довольно элегантно, – наконец вынесла свой вердикт леди Риз. – Этот цвет тебе идет, да и покрой платья подчеркивает твои достоинства. В нем верхняя часть тела не выглядит такой тяжеловесной, как обычно. – Она покачала головой. – Но постарайся сегодня вечером много не есть. Не хочешь же ты лишиться стройной фигуры.
– Кажется, Майклу Боумонту я кажусь привлекательной, мама, – не сдержавшись, ответила Эви. – Более того, ему, по-моему, весьма по нраву мое… телосложение.
Мать скривила губы.
– Какое вульгарное слово! Впрочем, не стоит удивляться. Мистеру Боумонту самому не хватает элегантности, учитывая его происхождение.
Эви едва сдержалась, чтобы не выдать свое раздражение. Несмотря на то что семья Майкла была древнего и знатного происхождения, уходящего корнями к норманским завоевателям, все члены семейства были католиками. Для ее матери это был непростительный грех.
Мать проплыла к креслу, в котором обычно читали, стоящему у камина, и уселась в него. Кремово-бордовое шелковое платье легло красивыми складками.
– Эвелин, я понимаю, что ты ждешь, когда Майкл Боумонт сделает тебе предложение, и хотя у нас с твоим отцом есть серьезные возражения против вашего союза с его семьей, похоже, твои шансы стать его женой не так уж малы.
– А что с моими жизненными перспективами, мама? – поинтересовалась вошедшая в комнату Аделин, которая услышала последние слова матери. – В конце концов, мне столько же лет, сколько и Эви. Хотя вообще-то я старше, что делает мое положение еще более рискованным, чем ее.
Эви едва сдержала усмешку. Аделин родилась на свет всего на двадцать минут раньше Эви, о чем очень любила напоминать ей. Аделин вела себя как старшая сестра Эви и часто защищала ее, испытывая к ней чувства, напоминающие родительские.
Лицо матери вполне предсказуемо засветилось при виде любимой дочери.
– Не говори глупостей, Аделин! Ты пользуешься большим успехом. Совсем недавно лорд Бартон жаловался мне, что ты не обращаешь на него внимания. Ты могла бы быть с ним полюбезнее, моя золотая. В конце концов, известно, что он наследник маркиза.
– Он нудный, и у него отвратительные зубы, – заявила Аделин. – Я отказываюсь иметь детей от такого человека.
Мать вздохнула.
– Очень жаль, но в ближайшее время тебе следует принять решение. Ты не можешь до конца своих дней порхать как бабочка.
– Не понимаю, почему не могу, – пробормотала Аделин, падая на кровать Эви.
– Иден, ты помнешь платье! – возмутилась мать. – А теперь, как я уже говорила Эвелин…
– Мама, посмотри на часы! – перебила ее Аделин. – Мы уже опоздали, а ведь ты ненавидишь опаздывать.
– Невежливо делать замечания старшим, моя дорогая, – заметила леди Риз. Она вновь обратилась к Эви. – У тебя есть планы на Майкла Боумонта, – утвердительно произнесла она. – И хотя у тебя нет иного выбора, ты не должна принимать поспешное решение, тем более вступать в невыгодный для тебя союз.
Эви недоуменно переглянулась с сестрой.
– Прошу прощения, мама, но я тебя не понимаю. Мы, кажется, уже договорились, ведь у меня нет других подходящих кавалеров. Что-то изменилось?
Мать иронично приподняла бровь, явно давая понять дочери, что она знает больше, чем говорит. По спине Эви побежали мурашки. Она должна была во что бы то ни стало найти вразумительный ответ на вызов матери.
– На что ты намекаешь? Ты имеешь в виду Уилла? – спросила она. – Должно быть ты шутишь?
– Я никогда не шучу, Эвелин, особенно в таких важных вопросах.
– Ну да, конечно, – пробормотала Аделин и закинула руки за голову.
Эви не обратила внимания на замечание сестры.
– Ты ошибаешься, мама, – сказала она. – У Уилла сейчас полно свободного времени. Вот он и решил навестить старых друзей.
Аделин села, свесив ноги с высокой кровати Эви.
– Ты считаешь, мама, что Волк приехал к нам специально для того, чтобы повидаться с Эви? – спросила она.
– Не называй его этим вульгарным прозвищем! – Мать грациозно встала. – Я не представляю, зачем еще он мог явиться к нам. Я удивлена, что он появился так неожиданно.