А все же Пандия никогда не забывала о словах отца и была уверена, что не только ее безграничная любовь и уважение заставляют ее думать о нем как о необыкновенном человеке, но что он действительно был неординарной, очень яркой личностью.
– Ваш отец, мисс Пандия, может и не настоящий англичанин, – как-то сказал ей один фермер, – но сказать по справедливости, для нас он и есть самый настоящий джентльмен.
И Пандия понимала, что это высшая похвала, на которую были способны эти люди.
А деревенские женщины выражали свое восхищение отцом другими словами:
– Знаешь, милочка, никогда не встречался мне мужчина зажигательнее, чем твой папаша. Есть у него какой-то особый подходец ко всем, у твоего папаши, значит, и ты точь-в-точь как он, будь уверена!
Однако у отца так мало было знакомых из аристократической среды, что сравнивать его было не с кем, и поэтому Пандия иной раз сомневалась, а действительно ли он такой уж особенный, каким ей кажется. В таком случае на помощь ей приходили слова матери, беспредельно обожавшей мужа:
– Да разве можно было не полюбить его? Всякий раз, когда он на меня смотрел, у меня появлялось такое ощущение, что его взгляд притягивает, как магнит! И когда, наконец, он признался, что любит меня, и предложил бежать, я ни секунды не колебалась!
– Но это был очень смелый поступок с твоей стороны, мама!
– Нет, дорогая, это был эгоистический поступок, потому что тем самым я нанесла сердечную рану отцу и матери, и моим братьям, но это был для меня единственный шанс на счастье. Без твоего отца я никогда не знала бы, что́ в нашем мире есть самое драгоценное и святое! А это – любовь!
«Да, папа был магнетической личностью, – думала Пандия, пока шестеро мужчин поднимали гроб и несли его к западному выходу из церкви, – но откуда у меня это чувство, что человек, сидящий рядом со мной, такой же, как отец?» Нет, наверное, она ошибается, – уверяла себя Пандия, пока, следуя за родственниками усопшего, шла рядом с лордом Сильвестером.
– Похоже скорее на свадьбу человека, который не может насладиться всем этим великолепием и пышностью в силу какого-то случайного обстоятельства, – заметил лорд Сильвестер, и снова Пандии захотелось рассмеяться. Но нет! Она должна вести себя соответственно месту, и поэтому, глядя прямо перед собой, девушка только крепче сжала руки в муфте.
Герцога должны были похоронить в фамильном склепе, расположенном рядом с западным входом в храм. Родственники окружили гроб для последнего прощания, и Пандия с удивлением отметила, что их не так уж много для столь знатного человека. Была там очень старая дама, тяжело опиравшаяся на палку, и две-три юные девицы, которые доводились внучками, а может быть, и правнучками покойному. Остальные, главным образом пожилые мужчины, обнажили головы под колючим студеным ветром, а на плечи их беспрестанно сеялся снег. Резкий порыв ветра со снегом ударил ей в лицо, и Пандия зябко поежилась от холода, а лорд Сильвестер потянул ее за руку, чтобы вместе пройти к входу в церковь.
– Нет, пожалуйста, не надо, – возразила Пандия, – я не могу уйти, пока… это не закончится.
– Моя мать всегда говорила, что одни похороны зимой порождают несколько других. Вам совсем ни к чему болеть воспалением легких!
– Не думаю, что это мне угрожает.
– Ну а мне – пожалуй. И еще я совершенно не желаю, чтобы у меня потекло из носу и я бы кашлял после этого целых две недели!
Все еще не отпуская ее руки, он подтащил Пандию к боковой двери, и они вошли внутрь.
– Нам нужно возвращаться в Замок. Если бы наши родственники хоть что-нибудь соображали, они не позволили леди Анне выходить бы из дома в такую погоду!
– А кто эта леди Анна?
– Сестра герцога. Она жила вместе с ним. Ей уже восемьдесят семь, и она чересчур стара, чтобы посещать подобные церемонии, да еще на собственных ногах!
Глаза лорда Сильвестера опять сверкнули, и так как Пандия не сочла возможным воспротивиться его напору, то позволила подвести себя кратчайшим путем к веренице экипажей.
– Мне можно поехать с вами? – спросил он. – Я скажу кучеру, чтобы моя карета следовала позади нас.
Он помог Пандии подняться в карету и, не ожидая согласия, приказал лакею подождать его, пока он дает указания слугам. Отсутствовал Сильвестер всего минуту, а вернувшись, уселся рядом с Пандией и закрыл ей колени меховой накидкой. Лошади тронулись, а он, обратившись к ней, спросил:
– Ну так как же? Вы желаете ответить на мой вопрос?
– Какой вопрос?
– Какой богиней вы являетесь на Олимпе и как ваше имя?
– Меня зовут Пандия! – и, сказав это, она сразу осознала, какую ужасную ошибку совершила. Девушка быстро поправилась:
– Вернее, так меня всегда называл отец, но мое настоящее имя Селена.
– Вот эту богиню я никогда особенно не любил. Она была чересчур неразборчива в связях и очень несправедливо поступила с беднягой Эндимионом, когда обрекла его на вечный сон!
Пандия прыснула, больше уже не пытаясь подавить смех, который постоянно вскипал у нее где-то внутри на протяжении всей церковной службы.
– А вот «Пандия» – это совсем другое дело, и, помнится, она «славилась своею красотой среди бессмертных».
– Откуда вы все это знаете? – воззрилась на него Пандия. – Почему вам так много известно о греческих богах и богинях?
– Эта тема всегда меня чрезвычайно интересовала, – ответил лорд Сильвестер, – и, кстати, Боги тоже отвечали мне взаимностью, так что мой интерес к ним оказался еще и очень прибыльным.
Сначала Пандия ничего не поняла, а потом ее осенило.
– «Стоун»! – воскликнула она. – Так вы, случайно, не тот самый Джи Стоун?
– Так вы слышали обо мне?
– Конечно, слышала! И я просто обожала вашу книгу «Забытые языки»! И папа тоже от нее был в восторге и считал, что ничего интереснее о забытых языках и наречиях никогда еще не было написано!
Теперь настала очередь удивляться лорду Сильвестеру:
– Вы хотите сказать, что тоже ее прочитали?
– Да, и наслаждалась каждым словом! Это единственная книга, которая делает санскрит почти понятным, а то, что вы написали о древних греках, чрезвычайно помогло папе, когда он трудился над своим переводом!
– Переводом? – воскликнул лорд Сильвестер. – А как звали вашего отца?
– Его имя Миклош Гуниади!
Тут уже лорд Сильвестер невольно вскрикнул и схватил ее за руку:
– Теперь я понимаю, почему в ту же минуту, как впервые вас увидел, я решил, что вы сошли с Олимпа! Только у греческих богинь был такой прямой точеный носик!
– А вы читали книги папы?
– Да, я прочел их все! А над чем он работает сейчас?
Пандия отвернулась:
– Но папа… умер…
Она едва не сказала также, что умер он на прошлой неделе, но тут же вспомнила, что в таком случае ей полагается быть в глубоком трауре, а не чинно восседать здесь в шикарном пальто, отделанном мехом шиншиллы.
– Приношу свои соболезнования, и не только по случаю вашей семейной утраты, но еще и потому, что каждое его слово вносило свет в наш мрачный и несовершенный мир!
– Неужели вы действительно так высоко его ценили?.. Да, конечно, судя по тому, что и как вы пишете, вы можете оценить его по справедливости!
И тут она вспомнила, как отец, посылая за книгой Стоуна, сказал:
– Да, это экстравагантно с моей стороны, однако, узнав, что такая книга вышла в свет, я не могу от нее отказаться.
И потом он читал эту книгу всю ночь напролет, а утром сказал:
– Уверен, что и ты, прочитав ее, почувствуешь то же самое, что чувствую сейчас я!..
Каждое слово лорда Сильвестера Пандия ловила с восторгом: отец почерпнул все, что возможно почерпнуть у древнегреческих авторов, а Джи Стоун, кто бы он ни был, перевел «Веды» и прояснил для нее многое, чего прежде она не понимала. Кроме того, в ходе своих блестящих исследований он обнаружил фрагменты из древнеегипетской «Книги Мертвых», которая, по словам отца, была утрачена для мира еще во времена фараонов. В ней каждое слово было на вес золота, и Пандия читала и перечитывала этот труд с замиранием сердца. Кто бы мог подумать… Однажды Джи Стоун помог ее отцу в переводах с древнегреческого, а теперь она оказывает помощь лорду Сильвестеру…
– Никогда не предполагала, что мы когда-нибудь сможем встретиться, – громко сказала она.
– А я и не подозревал о вашем существовании… – ответил лорд Сильвестер.
В его тоне Пандия почувствовала некое волнение – и вдруг осознав, что он все еще держит ее за руку, отняла ее и сунула в муфту.
– А над чем работал ваш отец перед смертью?
– Он не закончил свою последнюю книгу.
– И вы ее сейчас доводите до конца?
– Стараюсь.
– Думаю, вы должны позволить мне помочь вам!
Пандия уже хотела было выпалить, что ни о чем подобном она не могла и мечтать, как вдруг вспомнила, что через день ей придется покинуть Лондон, и после этого она уже вряд ли когда-либо увидит лорда Сильвестера.
Пандия уже хотела было выпалить, что ни о чем подобном она не могла и мечтать, как вдруг вспомнила, что через день ей придется покинуть Лондон, и после этого она уже вряд ли когда-либо увидит лорда Сильвестера.
Она осеклась на полуслове, смутилась и отвернулась от него. Взглянув в окошко, Пандия воскликнула:
– Какой сильный снег!
– Очень сильный. Вы из Лондона приехали?
– Да, и мне обязательно нужно вернуться!
– Что может оказаться невозможным…
– Я уверена, что сумею, однако необходимо ехать обратно как можно скорее!
Лорд Сильвестер не стал возражать, но задал вопрос:
– Расскажите побольше о работе отца. Мне часто хотелось познакомиться с ним, но в последние годы я редко бывал в Англии.
– Куда же вы уезжали? – с любопытством осведомилась Пандия, и он начал рассказывать о своих путешествиях, и так увлекательно, что она не заметила, как они подъехали к Замку. Было трудно различить окрестности, потому что снегопад был очень сильным. Однако Замок оказался таким, каким, по ее мнению, и должно быть старинное герцогское гнездо. В громадном холле она увидела необъятный, резной мраморный камин, в котором пылали толстые поленья. На покрытых деревянными панелями стенах блистало оружие, а под ним теснились ветхие знамена, когда-то захваченные в битвах. Дворецкий предложил Пандии подняться наверх. В большой и пышно убранной спальне ее ожидали две горничные. Они помогли ей снять пальто, а потом внесли серебряный таз с горячей водой, чтобы она вымыла руки.
Кровать в комнате была очень внушительная и явно старинная – с четырьмя резными столбиками из мореного, чуть ли не средневекового дуба. Но больше всего Пандию поразили окна; ромбовидной формы, довольно узкие, они навевали мысли о временах рыцарей и прекрасных дам. Выглянув в одно из окон, Пандия вновь убедилась, что снег валит еще сильнее, чем прежде, безжалостно заметая контуры сада и большого парка.
– Скверная погода, миледи, – посетовала одна из горничных, – и тем, кто возвращается с похорон, будет трудно добраться домой.
– Надеюсь, что не очень, потому что я обязана вернуться в Лондон.
– Сомневаюсь, что миледи сегодня удастся доехать туда, – неодобрительно возразила пожилая горничная, – лошади в таком снегу собьются с дороги.
– Полагаю, вы ошибаетесь!
Решив, что горничная чересчур драматизирует положение вещей, Пандия отправилась вниз, чтобы найти лорда и обсудить с ним возможность отъезда. Спустившись, она увидела, что хозяин дома уже поджидает ее в холле…
Глава четвертая
В обеденном зале собрались тридцать пять человек, и почти все, как сразу же убедилась Пандия, были очень стары. Двое или трое из них приехали уже после того, как она спустилась вниз. Пока вновь прибывшие выбирали, чем бы подкрепиться, скучковавшись у стола, изнемогавшего под бременем закусок, Пандия радовалась, что никто до сих пор не выражал желания с ней заговорить.
– Полагаю, вы тоже можете проследовать к столу, а я прикажу слугам принести закуски, которые, уверен, вам должны понравиться, – предложил лорд Сильвестер.
Смутившейся Пандии не осталось ничего более, кроме как поблагодарить галантного хозяина и внять его предложению.
Ее поразил необъятный выбор блюд: огромные ростбифы, цыплята, дичь, кабанья голова, а также бесчисленное количество других яств, о которых она читала в книгах или слышала о них от матери.
Так как заранее было неизвестно, сколько человек приедет в Замок, то в огромной столовой оставалось около полудюжины свободных мест. Лорд Сильвестер воспользовался случаем и сел рядом с Пандией. По-видимому, он легко догадался, о чем она сейчас думает.
– У людей, наделенных хоть каким-то здравым смыслом, хватило ума сразу же из церкви отправиться домой. Снег валит все сильнее, и, если вас не поджидает небесная колесница, вам придется остаться здесь на ночлег.
– Но я не могу себе этого позволить, мне надо обязательно вернуться в Лондон, – нервно возразила Пандия.
– Почему?
Ответить она не успела, потому что лорд Сильвестер продолжил неожиданно циничным тоном:
– Представляю, как некая развратная свинья, зная, что ваш супруг сейчас находится в Париже, ожидает вашего приезда… Но кто же его может осудить за подобное нетерпение?
– Но такого человека не существует!
Пандия отчеканила это твердо и с возмущением, однако собеседник поглядел на нее с весьма насмешливым любопытством:
– Вряд ли вы сумеете меня убедить, что десятки, если не сотни, мужчин не готовы пасть перед вами на колени, восхваляя вашу красоту!
Пандии эти слова показались довольно забавными, и она, не удержавшись, задорно рассмеялась, однако тут же возразила:
– То, что вы говорите, – неправда, – но она тут же опомнилась, поняла, что все сказанное относится к Селене. Кроме князя Айвора у сестры немало и других обожателей и наверняка среди них достаточно и точь-в-точь таких, о которых столь красочно отзывается лорд Сильвестер.
Однако продолжать опасную тему у Пандии не было никакого желания, и она постаралась отвлечь хозяина замка светской беседой.
– Расскажите, пожалуйста, о присутствующих. Кто они? Наверное, я довольно невежлива по отношению к остальным гостям, так как в течение вечера беседую только с вами.
– А я только этого и желаю! И так как леди Анна поступила очень мудро и поднялась к себе, то, полагаю, остальные гости уже не в счет, насколько я могу судить по их безразличным лицам.
Уловив в его словах неопределенность, Пандия, в свою очередь, тоже задала ему прямой вопрос:
– А вы, наверное, и вовсе незнакомы с ними? Наверняка много путешествуете?
– Сознаюсь, я даже с моими родственниками отношений не поддерживаю, и хотя герцог приходился моему отцу двоюродным братом, а мне крестным отцом, я не рассчитываю получить что-то после оглашения завещания.
– Но почему? Крестные родители всегда что-нибудь оставляют своим дорогим крестникам.
– Его Светлости не нравился мой образ жизни.
– Могу я об этом узнать поподробнее?
– Не стоит, я бы с большим удовольствием поговорил о вас!
– Но все, что я могу рассказать о себе, вам может показаться очень скучным, особенно по сравнению с тем, чем богата ваша жизнь. Когда будет напечатана ваша следующая книга?
– Через два дня.
– Что вы говорите! Как замечательно! А как эта книга называется?
– Ничего не скажу до тех пор, пока не смогу принести ее вам и положить как дань у ваших прекрасных ножек.
– Нет, ну, пожалуйста, скажите мне сейчас! – взмолилась Пандия.
Но говоря это, она уже почувствовала, что вступает на опасный путь: их разговор может коснуться Селены. Если он действительно принимает ее, Пандию, за сестру и подарит Селене свою книгу, то будет удивлен, узнав, что замужней красавице практически ничего не известно о древних греках, более того, ей всегда было скучно то, чему пытался учить их отец.
«Я допустила ошибку, – подумала Пандия, – но каким образом я могла заранее знать или даже предполагать, что именно Джи Стоун будет сегодня вечером сидеть со мной за одним столом? Это же просто поразительно, что мы случайно познакомились с ним на похоронах».
– Вас что-то беспокоит? – спросил лорд Сильвестер.
– А как вы узнали, что я… да, беспокоюсь?
– Ваши глаза выражают крайнюю озабоченность, а то и огорчение. Это меня расстраивает. Расскажите-ка, в чем дело, я хочу знать.
– Вы ошибаетесь, – поспешно – пожалуй, даже слишком – возразила Пандия. – А если меня что-либо и волнует, так это снегопад и неразрешенный вопрос, как все же я доберусь до Лондона. Но уверяю вас, я в восторге, что познакомилась с вами.
Взяв себя в руки, она проговорила все это именно таким тоном, который можно было бы услышать от Селены, пожелавшей дать собеседнику понять, что более он от нее ничего не дождется. Однако лорд Сильвестер настаивал:
– Нет, тут что-то не так! Теперь вы почему-то обороняетесь и пытаетесь воздвигнуть между нами некий барьер, но сделать это уже невозможно, что вы и сами понимаете.
– Н-не знаю, о чем это вы…
– Взгляните на меня!
Его голос прозвучал так повелительно, что Пандия невольно взглянула на лорда. И в ту же секунду она почувствовала, что по какой-то причине не может отвести глаза в сторону.
– Да, вы действительно производите впечатление нереального существа, – сказал он очень тихо, – вы именно то, что я искал во время моего пребывания в Греции!
В груди Пандии возникло странное ощущение, ей стало трудно дышать и связно мыслить. Положа руку на сердце, она могла честно себе признаться, что ничего подобного еще не испытывала. Он словно гипнотизировал ее, и она почувствовала себя так, будто попала в искусно расставленную ловушку.
– Шампанского, миледи? – раздался голос лакея – и хрупкое волшебство мгновения было разрушено.
От шампанского Пандия сначала отказалась, но лорд Сильвестер настоял: