– Ну, хорошо, я вам поверю, – кивнул Максим.
– И что, я свободна?
– А вам трудно в это поверить? – усмехнулся он.
– Мне трудно поверить в то, что я в чем-то виновна! – просияла Марина.
– А почему вы не спрашиваете, почему меня Баркова интересует?
– Если с ней что-то случилось, то ее сам Бог наказал! За то, что она меня подрезала!
– Не думаете вы так, Марина Макаровна. Не боитесь вы Бога, раз так говорите. Может, вы никого в этой жизни не боитесь?
– Боюсь! Идиотов боюсь! Идиотов, которые задают мне дурацкие вопросы! – Лукашова смотрела Максиму прямо в глаза.
Смело смотрела, нагло. Непросто с ней будет…
– Зачем же вы так господина Никиткина оскорбляете? Он ведь и обидеться может.
– При чем здесь Никиткин? – встрепенулась Лукашова.
– Вы думаете, почему я вас здесь, на посту, перехватил? Чтобы вы в город не въезжали, перехватил. Опасно там, как бы чего не случилось…
– Я вас не понимаю!
– Елизавета Баркова – его любовница. Она пропала, он ее ищет. Возможно, он даже знает о ваших отпечатках пальцев на ее машине. У него свои люди в управлении, они могут слить ему информацию…
– Я в чем-то виновата? Вы можете предъявить мне обвинение? Если нет, мне пора! – Лукашова порывисто поднялась со своего места.
– Я вас не отпускал.
– Сейчас подъедет мой адвокат, вам с ним лучше не связываться!
Максим даже ухом не повел.
– Зачем вы угрожали Елене Нефелиной?
– Я угрожала?! – вздрогнула женщина. И снова опустилась на стул.
– Угрожали. И выгораживали своего сожителя.
– Я выгораживала?! С таким фантазером, как вы, невозможно говорить без адвоката!
– На встречу с Никиткиным вы тоже адвоката пригласите?
– Вот только не надо пугать меня Никиткиным! – разгорячилась Лукашова.
– Я не пугаю. Я предупреждаю. Вы прекрасно знаете, кто такой Никиткин, и правильно сделали, что осадили своего сожителя.
– Кого я осадила? Что за бред вы несете?
– Стаса Ярышева вы осадили, вашего сожителя. Я бы назвал его вашим гражданским мужем, но вы изменяли ему с Геннадием Нефелиным.
– Я?! Изменяла?!
– Несколько раз. По случаю. Так вы сказали Нефелиной.
– Вот стерва! – всплеснула руками Лукашова.
– Изменяли?
– А это не ваше дело! И вообще, хватит морочить мне голову! Или предъявляйте обвинение, или я поеду!
– Обвинение предъявляет следователь, а я всего лишь сыщик. Мое дело найти преступника. И я на верном пути. Вы умная женщина, Марина Макаровна, должны это понимать. Вы знаете, что Нефелин связался с Лизой Барковой, и знаете, что он обратился за помощью к вашему сожителю. Баркова хорошо заплатила, а Стасу наверняка нужны были карманные деньги. Он же у вас нигде не работает, живет на ваши подачки, а тут живые деньги. Как от такого щедрого подарка отказаться?
– Я вас не понимаю, – подавленно глянула на Максима Лукашова.
– Стас принял предложение Нефелина, втянулся в игру, но вы об этом узнали… Еще раз повторю: вы, Марина Макаровна, женщина умная, вы прекрасно понимали, чем все это может закончиться. И кто такой Никиткин, вы тоже знали. Пока Нефелин и Баркова планировали, как слить компромат на жену Никиткина, вы приняли меры, и Нефелин сошел со сцены. Но это было только начало. Следующей на очереди была сама Баркова, но вы не стали ее трогать. Зачем, если следствие пошло по ложному пути? Вы успокоились… Но в деле появились новые свидетельства, возникли новые обстоятельства. Я обратился к гражданке Нефелиной, вы об этом узнали, смекнули, что в убийстве могут обвинить вашего Стаса. Но Елену Владиславовну вы не тронули, это хорошо. Угрожали, но не тронули. А вот Лиза Баркова пропала. Что вы с ней сделали?
– Я?! Ничего!
– Так никто и не говорит, что вы лично убивали. Это сделал Стас Ярышев.
– Не делал он ничего!
– Это вы Никиткину объясните. Думаю, он захочет поговорить с вами.
– Не надо пугать меня Никиткиным! Не боюсь я его! Не виновата я ни в чем, поэтому не боюсь!
В кармане у Максима зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя Кустарева.
– Да, Гриша.
– Крысы бегут с корабля! Мы на «хвосте»!
– Держите меня в курсе…
Максим положил трубку на стол и продолжил допрос:
– Мой вам совет, Марина Макаровна, чистосердечно во всем признайтесь. Вы же никого не убивали, вам бояться нечего…
– А… – Она хотела что-то сказать, но спохватилась.
– Что такое?
– Ничего!
– Вы сказали «а», а Ярышев скажет «б». И во всем обвинит вас.
– Не обвинит. Не в чем обвинять.
– Поверьте, доказательства у нас есть.
– Доказательства чего?
– Вашей вины.
– Нет за мной ничего. И за Стасом ничего нет. Так что зря стараетесь. И Никиткиным меня пугать не надо.
– Ну, хорошо… У вас есть сестра?
– Кузьмина Ольга Макаровна. Поселок Платовка Бочаровского района, – с насмешкой глядя на Максима, отчеканила Лукашова.
– Какая у нее машина?
– Ну, «Форд Фокус».
– Зачем вы брали у нее эту машину?
– Молодость вспомнить захотела. Это моя машина, я ее Ольге подарила. А тут прокатиться вдруг захотелось.
– С кем?
– Со Стасом.
– И где вы катались?
– Да везде! – Лукашова широко улыбнулась, пытаясь скрыть смущение.
– Вас и вашу машину видели во дворе дома, где жил Нефелин. В то время, когда произошло убийство, видели.
– Не было нас там!
Женщина, казалось, знала, что нет против нее железобетонных доказательств. Ну, стоял во дворе дома на Смоленской улице «Форд», и что? Номер машины Вербинский определить не смог, и Фомин не разглядел сидящих там людей, и Лазарев не видел возможного преступника в лицо. По росту и комплекции Ярышев подходил, но этого мало. Очень мало…
– У нас другие сведения, – покачал головой Максим.
– Не знаю ничего…
– Поверьте, ваш сожитель и подельник никуда не денется. За ним следят, и его обязательно возьмут…
– Пусть! Он ни в чем не виноват!
– Но вы же угрожали Нефелиной.
– Я не угрожала, убеждала ее, что Стас не мог убить Гену. Я чувствовала, что на него свалят вину. Он занимался рукопашным боем, может убить человека с одного удара, и я знала, что рано или поздно вы заподозрите его в убийстве. А я женщина деловая, привыкла играть на опережение…
– У вас это хорошо получилось. Нефелина нет, Баркова пропала… Но все-таки шила вы в мешке не утаили.
– Да, я понимаю, что мне придется доказывать свою невиновность. Но я к этому готова! – Лукашова тяжко вздохнула и в смирительном жесте сложила руки на груди.
– А если Ярышев окажется слабым звеном в вашей обороне? Что, если он признает свою вину?
– Не признает. Если вы не вытянете признание под пытками… Он ни в чем не виноват. И я тоже. Так что бояться нам нечего…
Судя по выражению ее глаз, Лукашова настраивалась на долгую и тяжелую борьбу, но сдаваться она не собиралась. Что ж, Максим готов был принять ее вызов. Он практически не сомневался в ее причастности к убийству Нефелина и как минимум похищению Лизы Барковой, и он обязательно добудет неопровержимые доказательства.
– Марина Макаровна, у меня к вам есть ряд вопросов, – настраиваясь на изнурительное противостояние, проговорил Одинцов.
Лукашова кивнула, соглашаясь отвечать на них. И даже об адвокате не заикнулась. Как будто ей действительно нечего было бояться.
– Меня интересует ваш сожитель, Ярышев Станислав Олегович. Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились?
Максим пробивал Ярышева, но сведения о нем были скудными. Родился и вырос в глухой деревне на Орловщине, окончил строительный колледж в райцентре, призвался в армию, отслужил и пропал. Прописка в паспорте деревенская, но после армии в отчем доме он бывал редко, наездами. Где-то в Москве, говорят, работал. А где, кем?.. Тридцать пять лет ему, последние четыре года он жил с Лукашовой, с этим периодом все ясно. А чем он занимался десять лет после службы в армии? История об этом умалчивала. И Лукашова не прольет свет на темную сторону медали. Если она есть, эта сторона…
– Как познакомилась? Да так и познакомилась… Как мужчина с женщиной знакомятся? В ресторане гуляли, он там оказался… Так и познакомились…
– Чем он занимается?
На столе зазвонил телефон. Снова Кустарев.
– Товарищ майор… Тут такое дело… – потерянно проговорил Гриша.
– Упустили?
– Да нет. Он к вам идет!
Дверь в кабинет открылась, и Максим увидел Ярышева. За его спиной появился Ожогин, он схватил Стаса за плечо, чтобы предотвратить возможную агрессию. Одинцов махнул рукой, осаживая опера. Оружия у Ярышева не было, и в драку он, судя по его взгляду, бросаться не собирался.
Взволнованный у него взгляд, тревога в нем, но и особого страха незаметно.
Лукашова с пониманием взглянула на него, как будто Ярышев действовал по какому-то заранее утвержденному плану. Как будто должен был по первому же звонку явиться для объяснений…
Максим недоуменно смотрел на него. Может, Лукашова звонила не адвокату, а ему, чтобы он приехал сюда? Если так, то у них действительно все согласовано, и петь они будут в унисон. И вряд ли Максим сможет поймать их на расхождениях в показаниях… Но пробовать он, конечно, будет…
Лукашова с пониманием взглянула на него, как будто Ярышев действовал по какому-то заранее утвержденному плану. Как будто должен был по первому же звонку явиться для объяснений…
Максим недоуменно смотрел на него. Может, Лукашова звонила не адвокату, а ему, чтобы он приехал сюда? Если так, то у них действительно все согласовано, и петь они будут в унисон. И вряд ли Максим сможет поймать их на расхождениях в показаниях… Но пробовать он, конечно, будет…
Глава 19
Бочаров – хороший город, и рестораны в нем по всем статьям отличные. Был у Леонида там один, любимый, он часто в этом ресторане ужинал. И повара вышколил, и обслугу. Там перед ним все как по струнке ходили, каждому слову внимали, а все равно в Москве рестораны лучше. Не все, конечно, только те, которые он предпочитал остальным. Сервис примерно на одном уровне, а кухня… Взять, например, татаки из лосося. Та же рыба, очищенная от шкурки, лук сибулет, оливковое масло, перец чили, масло из кунжута, но в бочаровской «Идиллии» это блюдо почему-то не звучит. Вкусно, но не звучит. А в московском ресторане – это песня. И рыбный суп по-тоскански здесь готовят превосходно…
– Игорь Яковлевич, надеюсь, вы не пожалеете о том, что уделили мне пару часов.
– Не стоит, – отмахнулся Саньков.
Он уплетал за обе щеки сашими из брюшка испанского тунца «о-торро» и рубал с таким рвением, словно это была каша с тушенкой. А это изысканное блюдо, почти сто баксов за порцию. И бутылка белого вина за триста евро…
Но на полезное дело денег не жалко. Полковник Саньков не абы кто, а начальник ГУВД, очень нужный человек. И работать с ним куда легче, чем с ершистым Одинцовым.
Не хотелось Леониду ехать на поклон к майору, поэтому он вызвал на разговор полковника.
– Я слышал, вы раскрыли убийство Нефелина.
– Да, Одинцов там что-то мутит…
– Что-то?
– Опять самодеятельностью занимается… Там ваша любовница замешана. – Саньков глянул на Леонида с пониманием и сожалением.
Не внушительной он внешности. Высокий, сутулый, худой, если не сказать костлявый. Острые черты лица, темные круги под глазами, нездоровый цвет лица… Но на самом деле он здоров как бык и простой только с виду, а взгляд у него, как бездна, зрит прямо в корень…
– И все?
– А кто еще?
Никиткин мрачно усмехнулся, глядя на полковника, но тот не понял его иронии, удивленно повел бровью. Хотя в его удивлении проскользнула фальшь.
– Ваша любовница вступила в сговор с Нефелиным и с его знакомым. Некто Станислав Ярышев. Этот Ярышев Нефелина и убил. И Елизавету Баркову он же, возможно, похитил.
– За что убил? Зачем похитил? И где Лиза?
– Молчит Ярышев. Не признается. И его подельница молчит. Одинцов работает, но пока без толку.
– А в какой сговор Лиза вступила? Против кого?
– Я же говорю, молчит Ярышев. И Лукашова молчит.
– А Одинцов что говорит?
– Ну, версия у него есть, но он ее не озвучивает.
– Почему?
– Озвучит, – немного подумав, сказал Саньков. – Если Ярышев расколется, тогда и озвучит. Вас и вашу жену он щадить не станет.
– Значит, известно про мою жену? – Леонид сжал вилку в кулаке.
– Ну, Одинцов пока вас щадит, не распространяется. И я, разумеется, молчу. Но в материалах дела все будет отражено… Если, конечно, будет признание. Но пока ничего такого. Версия у Одинцова есть, а доказательств нет. Есть только косвенные, а этого мало. Признание нужно, а его нет…
– А будет?
– Вряд ли.
Леонид задумчиво покачал головой.
С одной стороны, он хотел, чтобы Ярышев признался в убийстве Нефелина, тогда с него самого снимут подозрения. Но прежде всего он хотел знать, где сейчас находится Лиза, что сделал Ярышев со своей подельницей? Преступники признаются в содеянном, и он узнает правду…
Но в то же время он не хотел, чтобы имя его жены фигурировало в материалах уголовного дела, звучало в суде. Кристина, конечно, тварь неблагодарная, но все-таки она мать его детей. Да и чувства к ней какие-никакие остались. И даже усилились… Да и ему самому не улыбалась слава рогоносца…
– Я говорил с Одинцовым, он убежден в том, что Нефелина убил Ярышев. Но признания может и не быть. И это плохо. Если Ярышев действительно виновен…
– Признания нет и не будет, доказательств тоже не хватает. Я правильно понял?
– Все верно, – кивнул Саньков.
– И что вы собираетесь делать?
– Следователь не поддерживает версию Одинцова, обвинения задержанным не предъявляют. И адвокаты одолевают…
– Будете отпускать?
– Скорее всего.
– Когда?
– Возможно, уже.
Саньков позвонил в управление, сделал запрос и получил ответ.
– Уже, – взглянув на Леонида, развел он руками.
– И где они?
– Не знаю. Может, домой поехали, может, в аэропорт…
– А Лиза где?
Полковник выразительно посмотрел в свою тарелку. Не было у него достойного ответа, и в рыбных объедках его не найти.
– Может, объявится? – пробормотал он.
– Ты сам в это веришь? – зло усмехнулся Никиткин.
– Есть и другая версия. – Саньков вдруг жестко посмотрел на него: – Нефелина мог убить ты. Тогда и Лизу «зачистил» тоже ты.
– Чья это версия? – вскинулся Леонид.
– Одинцова… А что, логика в этом есть.
– А доказательства?
– Доказательств нет.
– И не будет!
– Ты успокойся, Леонид Афанасьевич. Никто тебя ни в чем не обвиняет. И Ярышева с Лукашовой можно оставить в покое. Есть официальная версия – Нефелина убили Вербинский и Фомин. Есть факты, есть признание…
– А Лиза?
– Ну, труп ее не обнаружен, дело возбудили по факту ее исчезновения. Знаешь, сколько у нас таких дел?
– Плевать мне, кто Нефелина убил. Я хочу знать, где Лиза. И мне все равно, что ты там обо мне думаешь, Игорь Яковлевич. Найди мне Лизу!
– Одинцов этим занимается.
– Как он этим занимается? Он что, не мог взять Ярышева за жабры? Не мог вырвать из него правду?
– Не те сейчас времена, чтоб вырывать.
– А «наседку» в камеру нельзя было подсадить?
– А ты думаешь, Одинцов дурак, не знает, как работать? Была «наседка». И к Ярышеву подсаживали, и к Лукашовой. Бесполезно.
– А как насчет пресс-хаты?
– Не все так просто.
– Я хочу поговорить с Ярышевым.
– Ну, можешь к нему подъехать. Если он тебя примет…
– Я хочу без спросу к нему подъехать. И жестко.
– Это называется – наехать.
– Да, я хочу на него наехать! И вытрясти из него всю душу. Я хочу знать, где Лиза!
– Это противозаконно. – Саньков посмотрел на него, поджал губы и сухо добавил: – Только без «мокрого»!
– А это как пойдет! – Никиткин не собирался щадить его чувства.
– Я серьезно!
– Я тоже!
Он был настроен очень решительно. И люди у него были, чтобы привести в исполнение его замысел.
* * *Высокий кирпичный забор с каменным фундаментом особой сложности не представлял. Видеокамеры на нем, со встроенными в них датчиками движения, но колючей проволоки не видно. Собака за оградой гавкает, но и это не беда. Марк шесть лет отдал СОБРу, уж он-то знал, как брать штурмом частные дома. И команда у него подходящая, и снаряжение самое то. И форма спецназовская, и экипировка самая серьезная – титановые «сферы», штурмовые броники, автоматы «Вал» с глушителями. И удостоверение у Марка самое настоящее…
Ночь, но в доме за кирпичным забором горит свет. И тени в окнах проскальзывают. Значит, холостым выстрелом спецоперация не закончится…
К штурму все готово, пора начинать. Марк мысленно перекрестился и подал знак.
Шестеро бойцов разом вынырнули из темноты, с короткими алюминиевыми лестницами наперевес подбежали к дому. Главное сейчас – внезапность, быстрота и напор. Ребята знали свое дело…
Им понадобилось всего три-четыре секунды, чтобы перескочить через забор. Марк спрыгнул в траву, и тут же из-под ноги с диким воем выскочила сигнальная ракета. Неприятный сюрприз, но не смертельный. На психику действует, но моральный дух этой штукой не подавить.
Под ногой у Олега Гударева взорвалась светошумовая мина, и парень от неожиданности подскочил на месте. Все бы ничего, но из-за громовой вспышки он упустил момент, когда на него бросилась собака. Костя Маков попытался накинуть на нее сеть, но промахнулся. Олег подставил руку под собачьи зубы, но на ногах удержаться не смог. Мощный ротвейлер сбил его с ног и едва не вцепился ему в горло. Автомат у Марка, увы, бутафорский – чисто пневматика, зато пистолет самый что ни на есть боевой. И даже бесшумный.
Два выстрела в упор уложили собаку. И в это время послышался взрыв. Это Юра Гришков и Валера Пинчук снесли направленным взрывом дверь. Штурм продолжался, и вряд ли жильцы дома успели приготовиться к обороне.
Ребята ворвались в дом. Сейчас они схватят хозяйку и ее сожителя, затащат их в машину, и можно сворачивать удочки.
Но не было никого в доме. Стол в зале накрыт, вино дорогое, огонь горит, кружевной бюстгальтер на спинке кресла висит, а людей нет. И куда, спрашивается, они делись?