– Конечно, она же как фонарь в ночи для мотыльков, около нее мужики будут стаями крутиться, какая уж тут конспирация и незаметность? – привел я, как считал, убедительный довод.
– Не беспокойтесь, Алевтина умеет менять внешность, так что проблем с этой стороны можете не опасаться. Для маскировки она – ваша невеста и поэтому везде с вами.
Вздохнув, я встал и подошел к девушке.
– Александр, но для вас просто Саша, – представился, остановившись прямо перед ней. В глаза старался не смотреть, понимал, посмотрю – сразу утону. Поэтому не сводил взгляда с груди, потом опустил ниже, оценивая тонкую талию.
– Алевтина, можно просто Аля, – ответила богиня грудным голосом.
Чтобы проверить реакцию девушки, я провел рукой по бедру, мягко сжав упругую попку и взглянув ей в глаза.
И попытался было отшатнуться, увидев в ее глазах бешенство, но опоздал. Удар коленом между ног заставил меня упасть на корточки, держась за больное место, а второй удар – по затылку – вырубил.
– И обязательно было так бить? – услышал я голос майора. Открыв глаза, повел ими в разные стороны, осматривая помещение. Судя по всему, я все так же в кабинете и без сознания валялся не так уж долго. Стараясь не морщиться от боли в паху, я прислушался к разговору.
– Сработала на рефлексах… извините, товарищ майор, что подвела.… Товарищ старший майор, объект пришел в себя. Он пошевелил глазами, под веками было хорошо видно, и слегка поморщился.
– Александр, ну вы как ребенок, честное слово! Чуть что – сразу руки распускаете! Вставайте, мы же видим, что вы очнулись.
Открыв глаза, я сердито посмотрел на девчонку и, держась за стенку, встал. И хотя боль уже почти прошла, все равно делал вид, что еще чувствую себя не очень. Поэтому медленно, с остановками, иногда приседая, дошел до стула и сел на краешек, при этом старательно морщась. Затем посмотрел на майора, игнорируя Алевтину.
– Я с ней работать не буду! Если я ее поцелую где-нибудь при людях, чтобы показать, что она моя, так что, она меня ногами забьет?
Все это представление я устроил с одной целью: избавиться от девушки. Тридцать лет жизни с матерью у кого угодно оставят специфические умения. Так что, проанализировав происходящее в кабинете, понял, что меня хотят посадить на крючок. И имя этого крючка – Алевтина.
Что может сделать влюбленный мужчина по просьбе женщины? Да все что угодно! И я постарался скинуть это будущее ярмо на начальном этапе. Вся моя сущность вопила – это ловушка!
Поэтому, глядя на майора, по-прежнему игнорируя девушку, добавил:
– От нее будут одни проблемы, дайте другого куратора!
– Значит, так! Никого другого не будет. Ясно?! Алевтину одобрил САМ. Так что срабатывайтесь, – рявкнул майор, крутя в руках химический карандаш.
– Но…
– Все! Вы свободны! Приказ товарища Сталина я отменить не могу, так что свободны оба. Попытайтесь подружиться, – посоветовал он, садясь за стол и не глядя на нас.
– Я буду жаловаться! – пригрозил я, покидая кабинет. Алевтина вышла вслед за мной.
Оказавшись на улице, я прошел до натертой до блеска штанами военнослужащих скамейки и, сев, посмотрел на девушку, которая нерешительно остановилась неподалеку, косясь в мою сторону.
«Фиг ей, не буду я подкаблучником, ишь чего удумали!»
Судя по всему, мое лицо не сказать чтобы было добрым. И явно Алевтина приняла это на свой счет, поскольку продолжала стоять около крыльца, нервно теребя пальцами форменную юбку.
– О, Санька! А я иду мимо, смотрю – ты или не ты сидишь! – послышался сбоку знакомый рев раненого носорога.
– Привет, Кость, – хмуро поздоровался я, протягивая руку. К моему удивлению, он был в форме командира с двумя кубарями в петлицах.
– Здорова.
– И тебя в форму одели? – кивнул на петлицы.
– Ага.
– А почему лейтенанта дали? В звании понизили?
Костя, не сводя восхищенного взгляда с Алевтины, ответил:
– Саня-Саня, ты бы хоть устав местный изучил. Во-первых, тут, как-никак, режимный объект, так что нужно соответствовать и не щеголять в гэбэшной форме. Во-вторых, лейтенант госбезопасности приравнивается к капитану, так что в звании меня оставили прежнем. И в-третьих, познакомь меня с этой богиней.
Меня как будто током ударили.
«Вот оно, это же шанс!»
Я быстро вскочил и познакомил Костю и Алевтину. Похоже, девушка прекрасно поняла причину моей радости и нахмурила лобик, искоса меня разглядывая. Обрадованный предоставленной возможностью, друг немедленно ринулся на штурм, однако все попытки профессионального ловеласа сделать знакомство более тесным ни к чему не привели.
– Эх ты! – вздохнул я ему вслед, когда он убежал готовиться к переходу. Оказалось, Костю подчинили Судоплатову.
Тем временем Алевтина начала наводить мосты.
– Как бы вы на меня ни злились, но нам работать вместе. Мир? – протянула она узкую ладошку.
– Мир, – хмуро ответил я и, пожав ей руку, сказал, глядя прямо в глаза: – И будут у нас только служебные отношения.
Сам же себя чувствовал при этом полным идиотом: такая девушка, а я нос ворочу. Впрочем, я всегда помнил наставления отца: «Ты сын, выбирая, никогда не женись на красивой, среди красивых девушек верных НЕТ!»
– Можете не выкать, я парень простой, на ты не обижаюсь. – Я отпустил руку.
– Хорошо. Пойдем, нужно подготовиться к переходу. Время, – сказала она, как пропела.
Дальше я совершил ошибку – пошел сзади.
«Нет, я, конечно, слышал про гипноз, когда какой-нибудь висюлькой перед носом крутят, но чтобы задом заворожили, не слышал!» – подумал я потирая щеку. Але явно не понравилось проявленное мной внимание, и она быстро привела меня в чувство.
– Слушай, Сань, а кто она? – тихо спросил Костя, когда мы стояли на складе, готовясь к переходу.
– Заманка. Или, по-другому, на крючок посадить хотят! – также тихо ответил я. Костя был отнюдь не дурак и все понял.
– Однако хитрый ход и беспроигрышный! – авторитетно сказал он.
– Вот и я о том. Кость, а Кость, ну кто как не лучший друг поможет лучшему другу, побратиму?
– То есть ты хочешь, чтобы я отбил ее у тебя?
– Чтобы ее отбить, ее сначала надо прибить… Ну ты понял. Короче, брат, я на тебя надеюсь. И это, резкие движения или если хватать за округлости – можно нарваться, бьет она профессионально.
Поправив синий воротник своей отстиранной и выглаженной формы следователя, Костя направился к девушке, которая разговаривала о чем-то с майором. Встав в сторонке, он терпеливо ждал конца разговора, а когда Алевтина наконец-то освободилась, подошел, чтобы продолжить знакомство. Я заметил, что разговор идет тяжело, и стал резко показывать рукой, когда Костя бросал на меня взгляд, чтобы он был активней. Случайно или нет, но Аля перехватила один из моих жестов. Нахмурившись, она что-то резко сказала Косте и с бешенством в глазах направилась ко мне.
«Сейчас прольется чья-то кровь, сейчас-сейчас!» – понял я по ее лицу.
– Александр, Саша, пойми, у меня нет приказа тебя соблазнять, как ты подумал. У меня совсем другая задача, – сказала она ровным голосом, но ее выдали трепещущие ноздри.
– Точно? – Недоверчиво склонив голову, я искоса посмотрел на нее.
– Да!
«Не врет. Видно, что не врет, хоть и сердится!»
– Ладно, больше подобных действий от меня не будет. Хорошо? – со вздохом спросил я, протягивая руку.
– Договорились! – тряхнула она мою ладонь.
– Внимание, приготовиться! – послышался голос капитана Потапова, которого мне представили мельком. Именно он с сегодняшнего дня отвечал за Аномалию с этой стороны.
– Нормально, прожектора приглушены, рабочих нет, – доложил я, вернувшись обратно.
– Быстро переходим! – скомандовал капитан Воронин, старший из бойцов Судоплатова. Я с Алевтиной и охраной перешел последним, помахав оставшимся на той стороне.
– Быстро-быстро, пока рабочие не вернулись! – погонял Воронин своих, следуя за мной.
Мы быстро дошли до кромки леса, где пока был завал из неубранных стволов деревьев. Перейдя через него по одному из многочисленных проходов, мы наткнулись на встречавших нас бойцов охраны. Они осторожно вывели нас на дорогу в стороне от машин, где мама снова приехала кормить рабочих.
Дойдя до места сбора, мы обнаружили там микроавтобус «Газель», за рулем которой сидел присланный из Казани человек полковника.
– Ну ладно, Кость, ты если что, звони, – сказал я, прощаясь с другом у открытой двери микроавтобуса.
– Не боись, Саня, все будет пучком, – ответил он и, снова бросив на Алю пламенный взгляд, сел в машину.
– Все, уехали, – повернулся я к парням и девушке, когда габариты перегруженного автобуса скрылись за поворотом.
– Куда сейчас? – поинтересовалась Аля.
– Сейчас наших вызвоним, и домой, отсыпаться.
Достав телефон и активировав его, я набрал номер мамы – у Алексея пока мобилы не было.
– Мам, мы приехали, можете нас забрать, – сказал в трубку: – Сейчас подъедут.
– Как у вас тут красиво, – сказала отошедшая в сторону девушка, обнимая себя за плечи и глядя на яркие подмигивающие огоньки поселка.
– Тут только часть Алексеевска видна, вот на холм поднимемся, там вид лучше. – Я накинул на плечи Алевтины свою куртку.
Со стороны стройки послышался шум моторов. Из-за поворота выехали два наших «уазика», за рулем которых сидели Алексей и один из бойцов охраны портала.
– Спасибо, – успел поблагодарить я его, прежде чем он скрылся в кустах. Потом пришлось отрабатывать легенду.
– Мама, познакомься, это моя невеста Алевтина, твоя тезка.
– Ну здесь для знакомства как-то не место, так что едем домой, и вот там…
Загнав машины во двор к родителям и оставив одного бойца на часах, мы уютно устроились в беседке на огороде, включив фонарь. Конечно, в два часа ночи для бесед поздновато, но нам через несколько часов на самолет, и нужно было договориться об Алевтине.
– Мам, мы уезжаем дней на пять, и Алевтину надо бы устроить более-менее информационно, пока нас нет.
– Пусть живет у нас, мы с отцом будем не против, – сказала мама, но было видно, что это решение только ее и на мнение отца ей…
– Хорошо, взять мы ее с собой не сможем, так как документов у нее пока нет, вот и пусть просвещается. Иван и Алексей остаются здесь, на охране.
Вдруг затренькал телефон у меня в кармане.
– Алло?
В трубке сквозь шум движущейся машины я услышал голос Кости:
– Сашк, ты представляешь, я ушел по собственному желанию! Я у водилы телефон взял и позвонил своему знакомому, так оказалось, что я уже три дня как уволился! – В голосе Кости отчетливо слышалось негодование.
– Хвосты подчищают?
– Да, похоже. Ведь убрать простого человека и сотрудника прокуратуры – это разные вещи.
– Похоже, тебя списали и свои, – подумав, предположил я.
– И я даже знаю кто. Ладно, все вроде, пока, давай.
– Дурдом, – сказал я, убирая телефон в карман.
– Что-то случилось, сынок? – спросила мама. Я быстро и сжато объяснил ей проблемы Кости, на что получил философский ответ: – Каждому да воздастся по делам его.
Оставив маму и Алевтину разговаривать о своих женских делах в беседке, я пошел собирать вещи, решив, что двух сумок на четверых нам хватит с лихвой.
– Послушай, Саш, а как долго делают документы? – спросила меня подошедшая девушка.
Озадаченно почесав бровь, я ответил:
– Парням за полтора часа сделали, но это было днем, а не ночью.
– Мне нужно связаться с Павлом Алексеевичем.
Пожав плечами, я набрал номер полковника и отдал трубку Алевтине, которая осторожно взяла маленький пластиковый брусок мобилы и стала внимательно рассматривать его, пока не услышала голос из динамика.
О чем они разговаривали, я не слышал, так как меня отвлекла мама, разобравшая наши сумки и сейчас ворчливо перекладывающая уложенные вещи.
– Я лечу с вами. – Слова Али не сразу дошли до меня, но когда дошли…
– Так у тебя же документов нету! – озадачился я, молниеносно перебирая варианты в поисках возможности оставить ее тут.
– Я поговорила с Павлом Алексеевичем, и он обещал мне все устроить. Документы будут, только надо выезжать сейчас, – ответила она с милой улыбкой. И телефон не вернула… зараза.
– Подожди-подожди, так билетов ведь на шестерых купили, на тебя же не брали?!
– Это не имеет значения. Значит, кто-то не полетит. – Спокойное лицо, видневшееся при свете дворового фонаря, делало ее снежной королевой, и не только красотой.
Мне хотелось в сердцах сплюнуть – и здесь объегорила и не дала расслабиться в последние дни свободы.
– Ну ладно, нужно, так едем, – вздохнул я, так и не сумев придумать что-нибудь еще. Радостно улыбнувшись, девушка умчалась к маме договариваться насчет современной одежды.
С документами все получилось нормально. Мужики, которым доплатили за срочность и немало, быстро работали над паспортом, бросая на девушку восхищенные взгляды, а на меня – завистливые, из-за чего я то и дело тяжело вздыхал.
После того как с документами было покончено, мы рванули в аэропорт, едва не опоздав.
Свободные билеты были, так что с помощью новенького паспорта девушки мы купили билет на Минск с пересадкой в Москве и через час взлетели, набирая высоту.
Глядя на напряженные лица сопровождающих, я только качал головой, удивляясь их настрою. Сейчас я отчетливо ощущал страх Али, поэтому, приобняв сжавшуюся девушку, привлек ее к себе и прошептал на ухо:
– Не бойся, все будет нормально.
Сидя в кресле и поглядывая изредка на Алевтину, с детским восторгом рассматривающую в иллюминатор землю далеко внизу, я, пользуясь свободным временем, стал подсчитывать и прокручивать в голове все, что я успел сделать с той минуты, как нашел Аномалию.
«Так, программа-минимум сделана. Сталин о войне знает, о союзничках своих тоже, да и информацию, которая потоком идет через меня, тоже не стоит сбрасывать со счетов. Народ Союза готовится, заводы из приграничных районов эвакуируются, войска отводятся, оставляя по минимуму, создаются подрывные команды саперов, диверсионные группы, партизанские базы, заполняют схронки продовольствием, боеприпасами и медикаментами. С политработников снято разрешение отменять приказы командиров, теперь они единолично командуют своими подразделениями. В устав было прописано, что командирам запрещено показываться на передовой в форме командира, теперь командир любого ранга должен быть на передовой только в форме простого бойца, отличаясь только знаками различия в петлицах. Начались переговоры по закупке продовольствия в других странах, что ввело тех в недоумение. Как же так, Союз – самый крупный поставщик продовольствия и сам стал его закупать?! Многие задумались.
Были также введены приказы об ответственности. Например, если какой командир положит кучу народу за просто так, то это однозначно вышка, несмотря на звания и должность. Больно уж Сталину не понравились первые месяцы войны, когда прочитал аналитические выкладки историков.
Мои нововведения были приняты, так же как справочники сержантского состава по инженерной тактике и артиллерии, которые спецы в одной из шарашек переделали под местные реалии для более легкого обучения и понимания предмета.
Информацию, которую с моей помощью успели передать, Союз впитывал как губка, особо то, что Меркулов перед вылетом успел сказать, что собираются несколько групп по поиску нефти в Татарской ССР и алмазов в Якутии.
Будем надеяться, что не будет уже такой же страны, в которой я жил с рождения, очень надеюсь.
Насчет себя я тоже позаботился. Равнозначный обмен квартирами и подданство другой страны, да и мира, для меня прошел как в тумане, быстро и незаметно. Разве что только запомнился Абакумов, которого мне представили по случаю, когда начался анализ моей информации.
А вот моя работа в отделе Гоголева была для меня интересна, я бы сказал, даже очень. Несмотря на то что я работаю как привлеченный сотрудник – почему-то так решили, что я буду незаметней, если буду числиться не как полноправный специалист. Мало ли какие там сотрудники. Вся эта беготня, торопливость в преддверии войны мне казалась значительной в полной мере. То есть я себя причислял к тем людям, кто воротит маховик истории, заставляя его крутиться немного по-другому.
Как бы там ни было, но я УЖЕ помог информацией, и это, как я считал, было существенной помощью теперь уже нашему народу, было моим вкладом в общее дело».
Посмотрев на пошевелившегося в кресле Логинова, который уже успел заснуть, я, улыбнувшись, вспомнил их лица в первый день пребывания в моем мире. Но парни молодцы, быстро взяли себя в руки и уже не так реагировали на что-то непонятное.
Услышав сообщение, что скоро посадка в Москве, я зевнул и попросил проходящую мимо стюардессу принести воды.
Пересадка прошла достаточно быстро, ждать пришлось всего полтора часа, пустяк. Сейчас, сидя в авиалайнере, принадлежащем «Белавиа», я, посмотрев на Алевтину и наклонившись к самому уху, тихо попросил ее:
– Расскажи о себе?
– Зачем? – посмотрела она на меня своими изумительными глазами.
– Ну ты же моя любимая, та, без которой я жить не могу, ты смысл моей жизни, как же не знать о тебе хоть немного?.. Да и спалиться на незнании неохота, – пожал я плечами.
– Смеешься?
– Насчет любимой – да, а остальное правда. Буду изображать твоего парня и могу не то сказать, банально не зная темы разговора.
– Ну хорошо. Я детдомовская, дочь белого офицера, дворянка, как ты уже понял. – Сказав это, девушка отвернулась. Похоже, посчитав тему исчерпанной.
– А ведь я тоже в какой-то мере дворянин, по крайней мере, в крови точно есть. У меня прабабка от местного барина понесла, причем дочь он признал, из-за чего та стала Владимировной, так что я тоже дворянин. Плюшевый, конечно, но все-таки.
Вздохнув, Алевтина пожала плечами, но от окна не отвернулась.