– Что случилось? – услышал я голос Али из кузова.
– Нас остановить пытались. Кто-то в камуфляже.
– Наши?
– Да хрен их знает, не видно ни черта. Будьте наготове, мы проверим. Давай, – кивнул я Андрею на кусты.
Держа в руках ППС, я страховал его, пока он не скрылся в кустах, держа наготове ТТ.
Ждать пришлось минут десять, я даже уже начал нервничать, как ветки кустов раздвинулись и на дорогу вышли Андрей с неизвестным, у которого был такой же автомат, как и у меня.
Подойдя, он вскинул руку к виску.
– Товарищ полковник, старший лейтенант Костин, выполняем особое задание командования штаба фронта.
Судя по всему, Андрей представил меня полковником. Я был хоть и привлеченным сотрудником спецслужб, но полномочия у меня были генеральскими, так что он был не совсем не прав.
– Полковник Демин. Спецотдел «А», НКВД. Суть вашего задания меня не интересует. Я снимаю вас с него. Теперь – ваша задача! Вывести нас за линию фронта к нашим. Задание приоритетное, исполнение немедленно.
– Извините, товарищ полковник, это должен решать командир группы, капитан Лобанов.
– Давай его сюда.
Капитан подошел минут через пять, его наверняка страховала пара бойцов, я их не видел, но в том, что они есть, был уверен на все сто, просто отслеживая настороженную реакцию Андрея, уж он-то их точно засек.
– Капитан Лобанов, командир группы осназа ГРУ, – отдав честь, представился капитан.
– Полковник Демин.
Главное Разведывательное Управление было сформировано перед самой войной и пока еще считалось молодой организацией, которая уже показала свои зубы.
Капитан был примерно моих лет, подтянут, в хорошей физической форме, сухощав, но для бойца это как раз то, что надо. Его приятное лицо слегка портил шрам на лбу, но это лишь прибавляло капитану весомости, и он выглядел как настоящий боец.
– Извините… товарищ… полковник, можно ваши документы?
– Конечно! Пожалуйста. – Достав из кармана водонепроницаемый пенал из своего мира, я открыл его и дал удостоверение капитану.
Глядя, как у него полезли брови на лоб и расширились глаза, я понял, что о нашем подразделении капитан знает. Очень интересно. Откуда такие знания?
Поговорив с ним, выяснил, что свое неизвестное задание, про которое капитан категорически отказался говорить, да и я не настаивал, они выполнили и сейчас как раз возвращались к своим. Их, вообще-то, должен был забрать самолет, но рация вышла из строя, и они шли пехом, да еще и с раненым.
– Грузитесь в машину – отъедем, найдем укромное место, там и поговорим, – велел я, убирая пенал обратно в карман.
Места в машине хватило, она шла порожняком, так что ничего выкидывать не пришлось. Бойцы быстро положили на дно кузова самодельные носилки с раненым старшиной и расселись по лавкам.
– Так, бойцы, слушаем меня. Эти люди, что сидят рядом с вами, наши возможные союзники. Поэтому общение с ними по минимуму. Ясно? – спросил я, заглянув в кузов.
– Да, товарищ полковник, – хором ответили сидящие на лавках бойцы.
– Хорошо. Вам, господа офицеры, то же самое. Общение по минимуму. Лейтенант, проследите, – это уже Андрею.
В кабину вместе со мной сел Лобанов.
– Ну что скажешь, капитан? – спросил я у него, включив вторую скорость, больше не прибавляя газу. Раненого может растрясти. Ехали мы не очень быстро.
– А что вы хотите услышать, товарищ полковник?
– Твою версию событий.
– Странные вы, товарищ полковник.
– О как? Ну излагай.
– Вы-то свои – это видно, но вот крестьяне-офицеры эти непонятные…
– А вот это, капитан, не твоего ума дело, могу только сказать… Все это под личным руководством товарища Берии, так что сам думай… Вот вроде нормальное место, сейчас там встанем. Черт! Железка тупая, – ругнулся я, перепутав скорости.
– Да, товарищ полковник, это не «шишига».
– Что, на ГАЗе ездил? Дай угадаю, под Казанью переподготовку проходили?
– Так точно.
– «Шишиги» только там водятся, – кивнул я, объезжая кусты.
Видимо, это была последняя проверка, дальше капитан общался со мной увереннее.
Впереди нам попался лесок, в который отходила боковая малоезженая дорога. Переключившись на пониженную, я аккуратно загнал машину по ямам и кочкам метров на пятьдесят в глубь леса.
– Давай поговорим, зови своего зама, – велел я, вылезая из кабины.
– Костин, давай сюда. Орхипенко, Лазарчук, Столяров – в охранение, – выкрикнул капитан.
Пока бойцы располагались по укрытиям в кустах вдоль дороги, мы встали у капота и расстелили карту капитана.
– Вы у меня не спрашивайте, откуда мы взялись и как сюда попали, отвечу сам. Если проще, авиа-авария. Дальше, где сейчас находится фронт?
– Вот здесь, товарищ полковник, – ткнул пальцем Лобанов.
– Ясно. Шансы перейти?
– Прифронтовая полоса вся забита немцами, тяжело будет. Шанс минимальный, если только мелкими группами по два-три человека. После бойни, что устроили десантники генерала Романова, они сейчас ой как стерегутся.
– Неприемлемо. Тогда… нам нужно вот сюда, – уперся я пальцем в небольшой лесок на карте.
– Рядом с развалинами Брестской крепости? Хм, ну немцы неделю назад тут прошли, если только какие тыловые части расположились… Хотя ничего важного там нет, дорог тоже. Так что вряд ли там немцы есть. А что тут, товарищ полковник?
– А вот этого вам, товарищ капитан, знать не нужно… хотя… схрон там. Обычный схрон с оружием и боеприпасами. Как будете рассчитывать маршрут? Не смотрите на меня так. Я больше штабной работник, чем полевой оперативник, так что группой командуете вы, назначаю вас своим замом. Моего лейтенанта не трогайте, он из моей личной охраны, так что только своими силами.
– А остальные?
– Тоже кабинетные работники, на них не рассчитывайте. Более того, их тоже охранять со всей возможной силой, – ответил я, поняв, что он имеет в виду Алю и профессора.
– А… хм… союзники?
– Охрана и изолирование от всего… И да, в случае если мы… хм… попадем в плен, ваша задача не дать нам этого сделать. Всеми возможными средствами.
– Даже?..
– Именно. Это в особенности. И помните, именно я не должен попасть в плен, вам все ясно? – спросил я, заметив за спиной одного из бойцов фигуру в глубине леса.
– Там кто-то есть… Взять его!!! – рявкнул капитан, проследив за моим взглядом.
Пяток бойцов бесшумно растворились среди деревьев. Через две минуты передо мной стоял человек, в котором я без труда опознал советского летчика. И, судя по драному и грязному летному комбинезону, сбили его давненько.
– Кто такой?
Этот простой вопрос вызвал странную реакцию, из него как будто выпустили воздух, и он облегченно выдохнул:
– Так вы наши? Свои?
– Вы что, с ним не разговаривали? – удивленно спросил я у бойцов, те только отрицательно покачали головами.
– Свои-свои. Истребитель?
– Нет. С «Пе-2» мы, бомбардировщика.
– Мы? Еще кто-то есть?
– Да, командир экипажа. Разрешите представиться? Лейтенант Махонин, штурман. Командир, капитан Вилков в двух километрах отсюда, раненый.
– Лобанов, займись ими.
«Пешку» сбили аж восемь дней назад. Чем они питались? Я поглядел на отощавшее лицо лейтенанта и понял, выживали как могли.
– На подножном корму, товарищ полковник, – ответил Махонин, поняв мое выражение лица.
– Ну я так и понял. Грузитесь в машину. Ехать пора, – кивнул я на грузовик, который загнали в лес и замаскировали. Летчика накормили запасами из царского мира, правда, не досыта, но хоть это.
Бойцы споро загрузили летчика, запрыгнули сами, и мы поехали за капитаном. Много проехать не успели, через километр в заднюю стенку кабины застучали.
– Тут недалеко, товарищ полковник, – подбежал к кабине штурман, махнув рукой куда-то в глубину леса.
– Хорошо, – кивнул я, заглушив машину, после чего, повернувшись к Лобанову, приказал ему выделить несколько бойцов в сопровождение.
Пока я загонял машину задом в лес и маскировал, вернулись посланные бойцы с летчиками. Капитан был плох, очень плох. На мой вопросительный взгляд медик отряда только покачал головой, тихо пробормотав:
– Похоже, гангрена, его нужно срочно на операционный стол.
– Сколько у нас времени?
– Не знаю, похоже, что нисколько. Резать руку надо, омертвение пошло.
Я осмотрел рану, с которой фельдшер снял старые бинты, и поморщился. Рана действительно не предвещала ничего хорошего.
– Почистить сможешь? – с надеждой спросил я. От летчиков мы отошли, и они нас не слышали, только тревожно посматривали в нашу сторону.
– Шансы живым довезти есть? – деловито поинтересовался у задумавшегося фельдшера подошедший капитан Лобанов. Он тоже не строил иллюзий насчет раненого.
– Нет, товарищ капитан, не довезем мы его, резать надо, – наконец решительно выдохнул фельдшер.
Осмотревшись, капитан повернулся ко мне и сказал:
– Неподходящее место для длительной стоянки, товарищ полковник. Найти могут и зажать.
Осмотревшись, капитан повернулся ко мне и сказал:
– Неподходящее место для длительной стоянки, товарищ полковник. Найти могут и зажать.
– Значит, нужно искать подходящее. Выдвигаемся. И найдите наконец водителя среди своих бойцов, а то не жирно, что вас целый полковник катает?
Полевая дорога восточнее Варшавы. Майор Зорге
– Сколько там еще, ефрейтор? – недовольно спросил майор Отто Зорге.
– Пять минут, герр майор, сейчас все сделаем, – напряженно проговорил водитель, с натугой закручивая очередную гайку. Им не повезло, проткнуть колеса с левой стороны почти в конце маршрута. До госпиталя оставалось всего четыре километра. Как русские говорят, «рукой подать».
Сейчас грузовой «опель», на котором Зорге попутно добирался до родной части, просев на правую сторону, задрал вверх левую. У запасливого водителя было два запасных домкрата, снятых с разбитых машин русских, так что он мог себе это позволить. Без особого интереса понаблюдав, как водитель клеит шину, Зорге отвернулся и стал наблюдать за большим польским селом вдали, не обращая внимания, как водитель бортует очередное колесо.
Появившаяся вдали машина, ехавшая как раз со стороны Варшавы, вызвала небольшой интерес, но и только. Поворот на госпиталь через полкилометра, поэтому майор даже не надеялся, что его подберут. Тем более он помнил последний приказ по армии, запрещающий подбирать попутчиков из-за активной диверсионной деятельности русских. Сколько таких одиночных грузовиков так и не вернулось? Много, очень много. Поэтому как же удивился майор Зорге, когда пропыливший было мимо, такой же, как у них, грузовой «опель» вдруг остановился и стал сдавать назад.
Насторожившись, майор положил руку на кобуру, внимательно осмотрев приближающуюся машину. Несколько мелких точек на пропыленном борту, похожих на пулевые отверстия, и закрытый тентом кузов немного напрягали.
Бросив быстрый взгляд на продолжавшего работать ефрейтора, которого подозрительная машина нисколько не смущала, майор напряженно посмотрел на кабину грузовика.
Крик на русском, который майор прекрасно знал, был хоть и неожиданным, но все равно внезапным:
– Работаем!!!
Взметнулся вверх тент у заднего бота, и на дорожное покрытие выпрыгнули несколько фигур в странной пятнисто-зеленой форме.
«Русские диверсанты!» – с ужасом понял майор, судорожно дергая клапан кобуры, мысленно матерясь, что не сделал этого раньше.
– Алярм!!! – только и успел крикнуть он, как был свален на пыльную дорогу.
Как ни странно, обращались с ним довольно бережно. Даже связанным аккуратно положили в кузов, правда не забыли разоружить и осмотреть карманы. Сколько в кузове людей, Зорге не знал, повязка на глазах не давала осмотреться, но раненые точно были, запах ни с чем не спутаешь. Плохой запах.
– Вот, Павел Степанович, подарок вам. Трофей. Еще горячий. «Парабеллум» немецкий. Владейте, – достаточно громко кто-то сказал у заднего борта.
– Благодарю вас, Александр Геннадьевич. Ценный подарок.
Зорге понял, что эти наглые русские уже успели подарить кому-то его же оружие.
– Пожалуйста. Сержант, передайте свежий карабин тому попутчику, что справа. Разгрузку тоже не забудьте… и кому там оружия еще не хватает?
Что ответили неизвестному русскому, майор не расслышал, раздалось невнятное бормотание. Минуту спустя машина несколько раз качнулась, когда в кузов попрыгали схватившие его солдаты, хлопнула дверца, и, чуть дернувшись, «Опель» куда-то всех повез. Судя по скорости, несмотря на стоны раненых, русские очень спешили.
– Еще одна машина… Смотри-ка, и тоже с колесами. Гвозди разбросали, что ли?! Вторая машина уже, – пробормотал я, глянув на промелькнувший мимо раскоряченный на нескольких домкратах грузовик.
– Стой!!! – вдруг крикнул Лобанов.
Машина аккуратно притормозила после крика Андрея.
– Ты чего? – спросил я, у меня против подобных криков уже появился некий иммунитет.
– У офицера медицинские эмблемы.
– Точно? А то я в этих шнурах не сильно понимаю.
– Точно. Майор, медик.
– Понятно, тогда сдаем назад, – пробормотал я.
Пока я аккуратно с подгазовками сдавал назад, капитан простукал по кабине определенный код.
Когда мы выбрались из кабины, уже все было кончено. Водителя закинули в кузов его же машины, а майора, спеленав, положили в наш кузов.
Подхватив желтую кобуру с пистолетом, я открыл ее и, вытянув пистолет, в котором без труда опознал «парабеллум», взял и подарил его Нахимову.
Карабин убитого водителя отдали каперангу Ульянову. Без современного в их понимании оружия оставался пока только полковник Кузнецов.
Бойцы, споро осмотрев захваченную машину, радостно продемонстрировали мне несколько ништяков. Первым и главным была сумка майора с чем-то явно медицинским, вторым – ящик с мясными консервами и цинк патронов к карабинам.
– Уходим, время, – скомандовал Лобанов.
Я только согласно кивнул, мы действительно подзадержались тут. Дорога хоть и не особо загружена, но автоколонны с прикрытием нам уже дважды попадались, так что нужно сваливать.
Сев за руль, я нажал на кнопку старта. Поиски среди бойцов водителя отменил сразу же. Толку снижать боеспособность группы, сажая за руль бойца, так что решил сам продолжать управлять грузовиком. Так распределение сил было более результативным. Стыдно признать, но я как боец не особо котировался.
Майор Зорге. Неизвестная поляна
Несмотря на то что майор тщательно прислушивался, русские ехали молча. Нет, кто-то, конечно, говорил, но это было ближе к кабине, и он ничего не смог разобрать, кроме нескольких обычных слов.
Ехали не особо долго, но быстро. После того как машина, переваливаясь на колдобинах и шурша тентом о ветки, въехала в лес, Зорге понял, что скоро все решится.
Когда машина заглохла, его вытащили из кузова и развязали. Сдернув затекшими руками повязку с лица, майор осмотрелся.
– Где я? – поинтересовался он у офицера русских. То, что это офицер, он был уверен, выправка выдавала. Однако, к его удивлению, ответил другой, в такой же форме, но без видимых любому армейскому черт, присущих кадровым военным. Себя Зорге считал именно кадровым.
– О, я смотрю, вы говорите по-русски? Это хорошо. Вы хирург?
Показалось или нет, этот тридцатилетний шатен с чуть насмешливыми глазами напрягся, ожидая ответа.
– Хирург, – кивнул Зорге.
– Тогда у меня для вас есть предложение. Жизнь на жизнь.
– Предлагайте, – вздохнул майор.
– Капитан, раненых сюда!
Глядя, как из кузова достают двух раненых, с которыми он, оказалось, делил пол, Зорге внимательно осмотрел свой саквояж, который русские не забыли прихватить.
– Капитан, займитесь охраной. Фельдшер пусть поможет немцу, остальным помогать собирать операционную, – скомандовал парень.
Пока русский фельдшер готовил раненых к операциям, Зорге быстро огляделся. Пяток русских солдат скрылись в кустах на опушке, пять в крестьянской одежде, девушка и офицер, другой, помоложе, уселись обособленно. Остальные суетились, снимая борта, из которых собирались сделать столы. Майору понравилась такая работоспособность, через минуту скелет грузовика стоял под тенью деревьев.
Осмотрев раненых, Зорге вздохнул, оба раненых были тяжелые. Самый тяжелый – капитан-летчик с признаками гангрены на руке.
– Все готово, можно начинать! – окликнули их от собранных столов.
– Гут! – ответил Зорге, после чего повернулся к стоявшему рядом бойцу с флягой: – Полей.
Наблюдая за четкими движениями майора, я покосился на присевшего рядом каперанга Ульянова, продолжая держать в руках документы Зорге, которые изучал до этого.
– Вы, Александр Геннадьевич, все-таки решили отпустить его? – поинтересовался он.
– Вылечит, оставлю живым. Я слово дал. К тому же я не обещал отпустить его…
– Опасно это, но вы правы, слово офицера превыше всего. Какие у вас дальнейшие планы?
– Думаю пока, какой маршрут выбрать.
Выскочивший из кустов боец подбежал к капитану Лобанову и стал что-то докладывать. Несколько раз кивнув, тот приказал бойцу вернуться на пост и, развернувшись на каблуках, быстрым шагом направился ко мне.
– Товарищ полковник. Охранение обнаружило противника. Выгружаются из грузовиков. У нас есть минут двадцать, не более.
– Понял, – ответил я, поднимаясь. – Командуйте погрузку.
Раненого из группы капитана майор уже прооперировал и зашил, сейчас он занимался летчиком.
– Майор? Много вам осталось? – Сам при этом вопросительно приподнял бровь, глянув на нашего фельдшера, чтобы тот подтвердил.
– Немного осталось. Руку спасти удалось, это хорошая новость. Гангрены не было, была межмышечная гнойная флегмона, но если бы мы не вскрыли ее вовремя… Сейчас зашиваем. Дайте нам пять минут.