Когда Тамара, наконец, смогла сесть и вытянуть ноги, она только теперь почувствовала смертельную усталость - сбитые о камни ноги гудели, а затекшие руки, в которых она несла младшую дочь отказывались слушаться. До этого она просто не думала о ней - ее заботила только безопасность своих детей. За них она готова была распрощаться с жизнью, однако даже это не могло гарантировать их свободу. Вероятно по приказу командира, один из боевиков с добродушной восточной улыбкой, словно он был официантом в ресторане, принес Тамаре две банки тушенки, три куска хлеба и флягу с водой. С такой же услужливостью он достал армейский штык-нож и ловко одним движением открыл обе банки.
- Кушайте, на здоровье. Командир просил передать, чтобы вы отдыхали. У вас есть четыре часа. Потом нам придется идти еще долго.
Солнце уже ярко освещало склоны гор, когда сквозь полудрему она услышала знакомый стрекот вертолета. Вертолет делал низкие круги над лесом, выпуская одну за другой яркие сигнальные ракеты, способные увести в сторону атаку "стингеров", наводящихся по тепловому лучу, но под навесом скалы, где укрылся отряд бандитов с заложниками, их заметить, было невозможно. Сделав еще три круга, вертолет полетел вглубь Чечни, а еще через минут 10 за соседней горой послышались стрекот пулеметов и канонада разрывов. Это продолжалось минуты две-три, а потом все стихло.
Расчет бывшего капитана ВДВ Головко сработал. Вертолет заметил на тропе основной отряд боевиков, двигающихся в ближайшее селение. За ними и должно быть организовано преследование, а другая часть отряда с заложниками, должна уйти в другое, более удаленное, село. В обоих селах их должны поджидать люди с автомашинами. Заложников должны переправить в глубь Чечни, а боевики присоединиться к воюющим отрядам Шамиля.
* * *
Тамара с детьми расположилась с краю около камней. Рядом кроме других пленников сидели два боевика, которым было поручено охранять заложников. Командиры отряда были вне поля зрения, за камнями. Все остальные бандиты, наевшись, сняли обувь и, подложив под головы рюкзаки со снаряжением, расслабившись, отдыхали. Один за другим они заснули. После бессонной ночи и скудного пайка Тамара тоже почувствовала, что глаза ее начинают слипаться. Девочки, уставшие не меньше нее, уже мирно посапывали, прижавшись к ней с боков. Наконец, она была уверена, что охранники спали, или, по крайней мере, дремали. Это было бы вероятно их лучший случай для спасения. Переборов сон, она попыталась растолкать старших дочерей.
- Тсс-с! Милые мои. Поднимайтесь потихоньку, - прошептала она. - Только тихо. Если спросят, скажите, что хотите в туалет.
Они очень тихо встали.
- Куда это ты?
- Дайте мне девочек в туалет отвести.
- Пусть здесь делают.
- Они по-большому хотят. Напугались. Куда мы денемся. Я вещи вон свои оставляю.
- Смотри. Не вздумай бежать!
Тамара с детьми отошла за камни к кустам и посмотрела на следящего за ними охранника. Старшая, самая понятливая дочка присела на корточки. Младшая, глядя на нее, сделала тоже самое. Охранник, убедившись, что дети действительно отошли по нужде, сел на свое место.
- Так, девочки! - прошептала Тамара, - Давайте тихо-тихо на корточках ползем вон за тот камень, а потом бежим. За ним нас не увидят.
Прижимая к себе все еще спящую Оксану, они, стараясь не создавать лишнего шума, перебрались к дальнему камню. Там они встали в полный рост и побежали к кустам. Отбежав метров 40 - 50, они остановились. Все было тихо. Погони не было. Неужели, еще несколько минут назад, призрачная надежда обрести свободу, осуществилась. Неужели ужас плена уже позади. Девочки, поняв, что они на свободе, бросились бежать дальше от лагеря боевиков. Собрав все силы, Тамара с ребенком на руках перепрыгнула по камням через ручей и, что есть мочи, бросилась в сторону густых зарослей - там их точно уже не найдут....
- Куда это вы так резво бежите? - из-за ствола упавшего дерева неожиданно выросли две мужские фигуры. Это был капитан Головко и Джихар. Капитан держал в руках нацеленный на них автомат.
Беглецы остановились как вкопанные. Сердце Тамары оборвалось, а девочки от испуга аж побелели.
- Хотели убежать? А мы хитрее оказались. Придется теперь вас, как следует наказать. Да, Джихар? Давай-ка, девочкам пальчики на ножках отрежем, чтоб больше не бегали!
Джихар засмеялся, доставая из чехла боевой нож.
- Не трогайте детей! Пожалуйста! - взмолилась Тамара. - Лучше меня убейте.
-Это мы подумаем, что с тобой делать, - усмехаясь, Головко и подошел к старшей девочке. - Смотри-ка, какая хорошенькая. Ты знаешь, что взрослые дяди с такими хорошенькими девочками делают?
- Не трогай ее! - Тамара встала между и мужчиной.
- Не мешай, сука! - Со всей силой Головко ударил по лицу женщину. Она упала, выронив ребенка, который тут же заплакал. Из уголка ее рта показалась алая струйка крови.
- Не бейте мою маму. - Пыталась вступиться за мать Наташа.
Джихар схватил ребенка за волосы и оттащил от матери.
- Ладно, Джихар. Я их отведу в лагерь, а ты пока оставайся в дозоре. Обещаю, что тебе достанется еще лакомый кусочек от этой девки.
Джихар не хотя отпустил ребенка и, скрепя зубами, отошел в сторону.
Тамара поднялась на непослушные ноги и, прижав к себе младшую дочку, пошла вперед. Отойдя метров 30, Головко приказал остановиться.
- Так значит, ты хочешь, чтобы я сделал с тобой все, что мне хочется? спросил он. - Опусти ребенка. Будешь делать, все, что я прикажу. Иначе в лагере отдам твоих дочек мужикам. Они голодные. Все время воюют, женщин давно не трахали. Им все равно, в какую дырку и кому совать. А теперь опусти ребенка и подойди ко мне.
Тамара опустила на землю все еще сонную Оксану, Наташа поддержала ее за руку.
- Подойди сюда.
Тамара, с заполненными слезами глазами, подошла к командиру. С похотливой улыбкой на лице, Головко схватил за воротник ее блузку, и внезапным резким движением разорвал ее. С треском разлетелись в стороны пуговицы. Головко, облизав губы, грубо захватил снизу черный лифчик Тамары, потянув его вверх, поднял выше ее упругих грудей. Большим и указательным пальцами он схватил соски, и с силой сжав, выкрутил их. Тамара закричала от боли. Наташа подскочила вперед.
- Оставьте мою маму! Не трогайте ее!
Уже возбужденный Головко, открытой ладонью ударил семилетнюю девочку по щеке, словно избавился от назойливой мухи. Наташа, вскрикнув, упала на землю. Тамара попыталась помочь дочери, но была остановлена резким окриком.
- Я разве говорил, что ты можешь двигаться? - Он снова сильно ущипнул ее соски
- Ууфф!.... Нет...
- Тогда тихо стой передо мной!
Мучительно глядя на плачущую дочь, Тамара в оцепенении ждала инструкций.
- Сними одежду.
Тамара, сдерживая рыдания, покорно стянула порванную блузку с плеч. Когда она упала к ее ногам, женщина, медленно расстегнув джинсы, начала стягивать их вниз по ее красивым бедрам. Головко возился с пуговицами камуфляжного комбинезона, пытаясь скорее вытащить на свет возбужденную плоть. Его член был тонкий и длинный, изогнутый вверх, к плоскому волосатому животу. Тамара стояла в одних только трусиках. Головко провел рукой по ее стройным бедрам.
- Когда я приказываю что-то сделать, ты должна СДЕЛАТЬ ЭТО! Ясно?
Глядя мимо капитана в землю, Тамара слабо кивнула и, захватив большими пальцами, пояс трусов, принялась скатывать их вниз по бедрам, пока те не упали на пол. Она стояла перед командиром бандитов совершенно голая и уязвимая, а три испуганных ребенка, стоящие позади, с ужасом смотрели на свою мать.
Головко направил свой отвердевший член к женщине:
- Соси его, сука!
Минуту, поколебавшись, Тамара опустилась на колени и взяла дрожащей рукой потную возбужденную плоть капитана. Стоило только ей мягкими пальцы коснуться члена, Головко начал учащенно дышать, выдвигая вперед бедра. Схватив Тамару за волосы, он притянул ее ближе, так, что тупой наконечник его члена уперся ей в щеку. Со слезами на глазах, Тамара открыла рот, и член Головко под давлением его бедер вошел глубоко в ее рот, твердой головкой раздирая ее горло. Обернув вокруг пальцев волосы Тамары, он дергал назад - вперед свой возбужденный орган, трахая в рот задыхающуюся женщину. Руки Тамары слабо упирались в его бедра, пытаясь смягчить удары, а Головко улыбался, глядя на страдания, которые терпела эта женщина. Это еще больше распаляло его. Притянув еще плотнее ее голову к нему, он уперся потной немытой промежностью к ее лицу, и начал кончать. Густые потоки спермы заполнили ее горло. Наконец, Головко со стоном кончил и оттолкнул уже задохнувшуюся женщину. Она упала на бок, кашляя и выплевывая вместе с рвотой сгустки семени насильника. Удовлетворенный, он отошел к ближайшему валуну и стал приводить себя в порядок, заправив обмякший блестящий член в штаны, и застегивая обмундирование. Тамара со слезами на глазах тоже пыталась одеться, но дрожащие руки отказывались слушаться ее. Даже три ребенка, подбежавших к матери и пытающиеся успокоить ее, не могли ослабить боль унижения, пронизавшую ее тело.
В кустарнике Джихар мастурбировал свой массивный член, глядя на разыгравшуюся на его глазах картину. Он устал от командиров, берущих все для себя. Тем более русский! Почему ему достается все. Нет, когда ни будь, терпение его лопнет, и его не остановит ни Мурат, ни Шамиль. Хватит командовать русским. Чеченцы ничем не хуже.
* * *
Был уже полдень. Алексей вместе с командой шли буквально попятам за отрядом. Было решено не ввязываться в бой до тех пор, пока боевики не выйдут к горному аулу, иначе могли бы пострадать заложники. Расстояние между бандой и преследовавшим отрядом сократилось до 30 минут. Единственным опасением было то, что вертолет, облетевший гору и обнаруживший бандитов, не заметил среди них пленных. Майор подбадривал Алексея:
- Не волнуйся, скоро уже аул. Там открытая местность. Часа через полтора-два они дойдут до него. Я посмотрел на карте - село небольшое. Я вызвал подкрепление. Сейчас туда на двух вертушках подлетят десантники и блокируют подступы. Мы сзади их накроем. А потом будем проверять каждый дом. Если будет сложно, вызовем еще вертушку с подкреплением. Нам готовы помочь.
Но Алексей не слушал майора. Он то лучше него знал, что означает попасть в плен к мусульманам. Одному ему знакомому пришлось пережить плен еще во время афганской войны. Он пробыл у них только неделю, но насмотрелся такого, что сейчас состоит на учете в псих-диспансере.
Конечно, могло все быть иначе, если бы Алексей с Тамарой остались жить в его родном Ростове, где они и познакомились на дискотеке, когда он учился в высшей школе милиции, а она в педагогическом институте. Нет, это было вовсе не Тамарины капризы переехать к ней. Они вместе сделали выбор, либо ютиться в ростовской квартире его родителей и, стоя в очереди, ждать мифического улучшения жилья, либо ехать в отдельный просторный дом в Дагестане, где жили родители Тамары, тем более дом, по русским меркам, можно было считать настоящим катеджем. Была вначале у Алексея проблема с местным языком, однако Тамара, будучи учителем, довольно быстро научила его общаться с местными жителями. Все эти годы жили они очень не плохо, все уважали Алексея за то, что справедливо относился ко всем без исключения и по первой просьбе готов был прийти на помощь. Кто же тогда, почти восемь лет назад, думал о том, что всегда мирный и гостеприимный Кавказ превратится в полыхающий очаг бесконечной войны.
* * *
Солнце начало опускаться к вершинам гор, когда отряд вместе с заложниками вошел в маленький горный аул, состоящий из шести дворов. Ноги Тамары отказывались слушаться, и единственным желанием было лечь и вытянуть их. На протяжении всего перехода было еще две остановки на привал, кроме той, когда Тамаре пришлось претерпеть стыд и унижение от похотливого наемника на глазах у своих детей. Они бы, наверное, и не дошли до этого села, если бы ей не помогли три чеченца средних лет. Один постоянно нес на руках Оксану, а два других иногда брали на руки старших дочерей. Казалось, что эти три горца по-человечески жалеют Тамару и маленьких девочек, которых закружил беспощадный молох этой войны, развязанной большими людьми в Москве из-за какой-то нефтяной трубы.
Местные жители встретили приход отряда доброжелательно. На улицу вышли мужчины, позади них столпились их жены и матери, а под ногами путалась детвора. Джихар и Головко отозвали в сторону местных мужчин и несколько минут говорили с ними о чем-то, вероятно договариваясь о расквартировки своего подразделения. Как ни странно, но вечно несогласные с всякими мужскими решениями, женщины сразу засуетились, и что-то по-чеченски приказав детям, разошлись по домам. Они стали освобождать два дома для ночлега и отдыха, перебираясь к соседям. Тамару с дочерьми закрыли на замок в сарай с досками, дровами и сеном позади дома. Она осмотрелась: сарай представлял собой довольно большое помещение с маленьким окошком. Около стены стоял верстак, покрытый стружками, несколько деревянных ящиков около него, в другом углу лежали сложенные дрова, а у противоположной стены было сложено сено. Расстелив на полу немного сена, только теперь она смогла лечь и, сняв кроссовки, вытянуть измученные ноги. Дочери расположились рядом.
- Мамочка, Что с нами будет? - спросила Наташа, обнимая и прижимаясь щекой к лицу матери.
- Не знаю, дочка. Наверное, теперь увезут в глубь Чечни или попробуют обменять на своих у русских.
Она и сама не раз задумывалась о том, что ждет ее впереди. Поговаривали, что заложников и пленных заставляют работать как рабов. Но это мужчин. А что они могут придумать для женщины с тремя детьми. О себе она беспокоилась меньше всего - главное, что бы дети были в порядке. Под эти неутешительные мысли она уснула, и проснулась только тогда, когда открылась дверь и тот самый чеченец, который нес на руках Оксану, вошел в сарай с дымящейся кастрюлей и полиэтиленовым пакетом, в котором лежали ложки и два больших блина лаваша домашнего приготовления.
- Я тут вам поесть принес. Это суп. Потом воду принесу, пить...
- Спасибо Вам огромное.
- Ничего-ничего. Кушайте на здоровье. Детишек разбудите, - пусть покушают тоже.
Тамаре было приятно, что не все чеченские боевики потеряли человеческий облик, что есть еще среди них хорошие добрые люди.
Дети жадно набросились на незамысловатую еду, и вскоре на лицах измученных девочек, впервые за этот день промелькнули очаровательные улыбки. Тамара как могла, приободряла детей, стараясь убедить, что все будет хорошо, что, может быть, они попадут к хорошим людям, или их обменяют на пленных боевиков. Хотя сама, надеясь на это, не верила, что удастся спастись, и что новые испытания и новые унижения еще впереди. Похоже, что старшая дочь тоже понимала это. Много раз перед ее глазами всплывала картина голой мамы, на коленах, со слезами на глазах, сосущей член мужчины. Девочка понимала, что она, мать и ее сестры сейчас полностью во власти боевиков, которые могут сделать с ними что угодно, и единственной надеждой был папа. Но где он?
* * *
- Облажались мы с тобой, капитан! - проговорил медленно майор, рассматривая через оптический прицел винтовки цепочку боевиков, наконец-то вышедших из "зеленки" на отрытое место. - Я среди них не вижу ни женщину, ни детей.
- Как это не видишь! - Алексей выхватил у него винтовку и припал к окуляру прицела. При оптическом приближении можно даже было рассмотреть небритые лица чеченцев, но среди них не было ни одного пленного - все были мужчинами с оружием в руках.
- Вот, суки, куда же они могли деть их? - майор развернул топографическую карту. - Ведь мы шли попятам за ними, и дорог других нет. Может у них тут в горах бункер, какой есть?
- Да нет тут никаких бункеров! Они нас просто на*б*ли... Они разделились и увели куда-то в сторону заложников... Дай сюда карту... Вот видишь тропку, а вот еще одну. Они могла по любой из них уйти... Блядь, что же теперь делать?... Где их искать?
- Не паникуй, капитан! - пытался успокоить его майор. - Никуда они не денутся. Сейчас свяжусь с "вертушкой", и найдем их.
- Где найдем?! В горах? Да ты когда-нибудь до этого бывал в горах?
- Я, капитан, между прочим два года лейтенантом в афгане отвоевал, так что сопли не распускай. Найдем твою жену и детей. Еще до темноты часа три- четыре есть. Так что найдем... Так, собираемся и идем назад. По дороге вертушка нас подхватит.
Он скомандовал:
- С этим отрядом прикрывать с тыла остается старший лейтенант Акимов и лейтенант Карпенко. Душманов у села должны встретить наши... Так. Со мной и капитаном пойдут четыре бойца. - Он назвал фамилии солдат. - Вопросы есть?
Вертолет, прилетевший через, буквально 30-40 минут, завис низко над землей, выбросив веревочную лестницу. По ней вскарабкались шесть человек, и вертолет, сделав крутой разворот, полетел низко над землей прямо над тропинкой.
- Вот эта тропа ведет в сторону старой кошары в семи километрах на юго-восток. Если они свернули туда, то мы настигнем их через 10 минут. Пытаясь перекричать шум двигателей, объяснял Алексею майор. - А вот эта дорога ведет в село Хост-Юрт. Туда дальше лететь. Сначала проверим кошару.
Километра за полтора до намеченной цели, вертолет снова взмыл высоко в воздух и, разбрасывая осветительные ракеты начал заход на убогое строение. Сверху казалось, что кошара пустая, но, зная какие строят убежища чеченцы по опыту прошлой войны, решили проверить наверняка. Высадив отряд за триста метров, вертолет, продолжая кружить, ждал, когда два офицера и четыре солдата доберутся до старого сарая, готовый в любую минуту прикрыть их с воздуха.
Обследовав все строение, всем стало ясно, что здесь никого не было, по крайней мере, год, тем более сейчас - никаких следов, никаких подвалов.
- Да, капитан, мы снова не там где должны быть, - прокричал майор, забираясь в приземлившийся вертолет. - Теперь полетим по той, другой тропе.
Вертолет снова набрал высоту, а потом, спустившись до самых крон деревьев, полетел в обратную сторону.