– Прекрасно понимая всю слабость своей позиции, я все же не склонен покорно дожидаться вашего визита… Если он, конечно, состоится… – почти без перерыва, словно старику не нужно было перевести дыхание. – А он состоится… полагаю, около двух-трех часов дня. Дверь в квартиру не заперта, чтобы избавить вас от сомнений и трудов. Большая просьба обдумать еще раз ситуацию и подумать о переговорах. Я буду звонить каждые пятнадцать минут, потрудитесь поднять трубку. Пока располагайтесь поудобнее. В холодильнике есть неплохой коньяк… – Смешок. – Если вы, конечно, совершеннолетний.
А на кассете далее хорошая музыка, надеюсь, вам нравится Бах. До свидания.
Секунда тишины – и напор органа.
– Ты… старая дрянь… – прошептал Илья. – Ты… ты…
Орган ревел. Через этот дрянной магнитофон прекрасная музыка казалась бессмысленным шумом. Интеллигент, мать его…
Карамазов выдернул шнур из розетки, и магнитофон взвыл, затихая.
– Ты знал! – выкрикнул Илья. – Ты знал!
Откуда, почему?
Кто вмешался в игру, кто мог предупредить клиента? Мишень слетела со стены тира, ушла с прицела. Коньяк в холодильнике, мать его… Он не самоубийца. Взрывчатка – штука не слишком доступная для лохов, а вот отраву можно найти в любой квартире…
Карамазов метнулся в коридор, снова проверил комнаты. Никого.
Он набросил цепочку на дверь, зафиксировал язычок замка. Илья прекрасно представлял ситуацию, когда он поднимает трубку, начинает разговор… Бог знает с кем, а вошедший в это мгновение старик палит ему в спину из какого-нибудь древнего маузера, которым его деда-красногвардейца наградил лично Чапаев.
Как он узнал? Что происходит? Самая легкая мишень, не способная сопротивляться, скрылась. А что выкинут клиенты покрепче? Здоровые, сильные мужики?
На столе задребезжал телефон.
Илья взял трубку осторожно, как гремучую змею. Молча поднес к уху.
– Алло?
Сомнений нет – тот же старческий голос.
– Алло…
– Говори! – Илья с трудом заставил себя ответить. Не любил он общаться с будущими клиентами.
Неожиданная тишина. Только невнятный шум улицы – звонили из таксофона.
– Говори!
– Кто вы? – с явным удивлением в голосе.
– Тот, кому была оставлена кассета.
Пауза.
– Вы лжете.
– Нам надо встретиться и поговорить, – уже чувствуя, что клиент ускользает вновь, сказал Илья.
– Вас не было! – с каким-то упрямым непониманием. – Зачем вы вошли?
Пожалуй, здесь требовалась определенная доля правды.
– Чтобы убить вас. Но я уже передумал. Давайте встретимся и…
С неуместной виноватостью в голосе клиент произнес:
– Я, очевидно, чего-то не понимаю…
И частые гудки. Мишень ускользнула вновь.
Илья опустил трубку на рычаг, замычал, как от неожиданной боли. Они оба ничего не понимали. Кроме того простого факта, что один из них охотник, а другой – жертва.
А самым тревожным было то, что он не чувствовал клиента. Не знал, где тот может скрываться.
В эту квартиру старик не вернется, это уж точно.
Илья меланхолично оглядел кабинет. Книги, книги, книги. На кой черт их плодят одну за другой? Кому все это нужно? Ему всегда хотелось задать этот вопрос на работе, но из уст редактора он прозвучал бы слишком странно. Илья довольствовался тем, что выполнял свою работу с неторопливостью и педантизмом, доводящими авторов до истерики.
Он открыл ближайшую полку, стал складывать книги горкой у стола. В центр всунул пухлую брошюрку с громким названием «Логика целостного мировоззрения».
За спичками пришлось сходить на кухню. Он не удержался и заглянул в холодильник… Да, если это хороший коньяк, то самогон – амброзия.
Брошюрка загоралась неохотно. Илья скрутил жгутом десяток листовок – те вспыхнули мгновенно. Тепло и свет… Он посидел минуту, наблюдая, как лепестки пламени прыгают по ножке стола. Когда полировка обгорела, а дерево занялось, он щедро досыпал в костер книги с другой полки.
Хватит, пожалуй.
Спички он положил на место, потом открыл пару конфорок. Старый дом – нечего ему торчать в центре любимого города. Илья не спеша подошел к двери, глянул в глазок. Никого.
Освободив защелку, он захлопнул за собой дверь и стал спускаться, все еще держа руку на пистолете. Провал? Да. Ничего, наука на будущее. Нельзя медлить, нельзя расслабляться. Тьма предупреждала – клиенты не из простых.
Ничего. В городе остались еще две мишени. И одна из них вполне доступна для быстрой акции.
5
– В офис, Рашид Гулямович?
Визирь кивнул водителю, закрывая дверцу. Машина медленно выехала за ворота.
– Фархад, – негромко позвал он. Охранник, сидевший рядом с водителем, обернулся. – У тебя усталый вид. Какие-то проблемы?
– Нет, что вы.
– Говори, не стесняйся.
– Жену давно не видел. – Охранник покосился на водителя.
– Эх… Если бы я мог решить свои проблемы так просто… – Визирь помолчал, глядя на тянущиеся за деревьями заборы. – Бери жену, поезжай в отпуск. В хорошую страну, где тепло и море… У тебя есть дети?
– Дочь.
– И дочурку бери. Напишешь заявление, мы оплатим. До завтра доработай, подбери замену и езжай. Подумай, где тебе хочется побывать. И не стесняйся в выборе.
– Спасибо, Рашид Гулямович.
– Не за что. Людям надо отдыхать. – Визирь улыбнулся чему-то своему. – Скажи-ка, как вы меня зовете между собой?
– Не понял…
– Как вы меня зовете? Не по имени ведь.
Фархад заколебался.
– Визирь. Простите, Рашид Гулямович, принято называть клиента коротким позывным…
– Перестань. Я все понимаю. – Визирь замолчал.
…Печально, что его предшественник так редко практиковал силовые акции. Опять придется обращаться к Романову.
И объяснять, что требуется устранить пятерых, включая ребенка?
Визирь покачал головой. Как все неудачно. Есть и другие посредники, но с ними работать приходилось реже. Соответственно – больше времени уйдет на подготовку. А Визитеры знают, что он не будет медлить.
Как неудачно.
Он достал из кармана телефон, протянул Фархаду:
– Найди Романова.
Машина пересекла кольцевую, когда охранник вернул ему телефон.
– Секретарь…
Визирь взял трубку.
– Володю.
У секретаря была прекрасная память на голоса.
– Сейчас, Рашид Гулямович…
Пришлось ждать еще несколько минут, пока тишина сменилась шумом воды и голосом:
– Да, я слушаю…
– Володя, я тебе сильно помешал?
– Нет, ничего, – без особого энтузиазма отозвался Романов. По утрам он отмокал в ванне только с сильного похмелья.
– Нам надо встретиться. Сегодня же.
Пауза.
– За ужином?
– Раньше. Давай… – Визирь глянул на часы. – Через сорок минут. – В «Салли О’Брайен». Тебе полезно сейчас выпить пива.
Романов хрипло рассмеялся:
– Да, наверное. Впрочем, я уже… Это так спешно?
– Дела, Володя.
Визирь прервал связь. Да, спиваться – это русский обычай. Запивать грехи…
– Напряженный день предстоит, – ни к кому не обращаясь, сказал он. – Как я тебе завидую, Фархад.
6
«Если мама посмотрит вниз, то она упадет в обморок», – подумал Кирилл.
Людмила Борисовна, стоя перед открытым гардеробом, провела ладонью по вешалкам. Достала рубашку, придирчиво оглядела, перекинула через руку и закрыла дверцу.
Кирилл плотнее закрыл глаза.
– Не притворяйся, ты не спишь. – Мать склонилась над ним, на мгновение коснувшись губами щеки. – Я поглажу тебе рубашку. Ты в школу идешь?
«Я тоже тебя люблю, мама».
Не поднимая ресниц, Кирилл замотал головой.
– Смотри. Ты сам отказался учиться экстерном.
«Дурак был», – подумал Кирилл.
Она вышла. Мальчик дождался, пока закрылась дверь, и приподнялся на кровати.
В комнате было тихо. Кирилл осторожно подошел к гардеробу, открыл дверцу. Посмотрел вниз с робкой надеждой, что не увидит ничего, кроме пакетов с обувью и летней одеждой.
Визитер плакал.
– Ты что? – опускаясь на корточки, прошептал Кирилл.
Это было страшно и дико – видеть чужие слезы в своих глазах.
Визитер отвернулся.
– Почему ты плачешь?
– Я не ты. – Его голос теперь казался совсем незнакомым. – У меня не будет матери. Никогда.
– Виз…
– Придумай мне имя. Человеческое. Не хочу быть тобой. Я не могу! – Визитер выпрямился, зарываясь головой в свисающие рубашки. – Дай мне имя!
– Я не умею, – прошептал Кирилл. – Сам придумай…
– Я могу лишь то, что можешь ты. – Голос Визитера стал твердым.
– Врешь! Я не могу уводить словами, как ты.
– Можешь. Когда писал стихи – мог. – Визитер перестал плакать. – Ты в себя не веришь, вот и все.
Секунду мальчишки смотрели друг на друга.
– Ты хотел иметь брата? – неожиданно спросил Визитер.
– Нет. Я сестру хотел.
– Видишь, как тебе не повезло. – Визитер попытался улыбнуться. – И мне тоже. А один Визитер убил своего двойника.
– Откуда ты знаешь?
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую. Догадываюсь. Нас сегодня попробуют убить, Кирилл. Какой я дурак был, что сразу не понял.
– Надо… – Кирилл осекся.
– В милицию позвонить? И что рассказать? – Визитер выпрямил ноги, высовывая их из шкафа, пожаловался: – Затекли… Мама… твоя… скоро уйдет?
Кирилл кивнул.
– Я тогда еще посплю. Закрой дверцу, изнутри неудобно.
– Шкафы не для того делали.
– Меня тоже не для того сделали, чтобы нафталином дышать.
Кирилл подождал, пока Визитер втянулся в свое укрытие, и послушно закрыл шкаф.
– Нам оружие нужно, – глухо сказал Визитер изнутри.
– Что? – Кирилл выпрямился.
– То, что слышал. Подумай.
Мальчик, который умел писать стихи, отошел к окну. Посмотрел в серое утро.
– Не люблю осень, – прошептал он.
Скрипнула дверь.
– Поднялся?
Кирилл молча посмотрел на мать.
– Хмуришься, Кирилка… – Людмила Борисовна аккуратно повесила рубашку на спинку стула. – Не выспался?
мама, у меня появился двойник. Он плачет сейчас, потому что ты – не его мама. Но это ерунда, он вообще не человек. И ты не волнуйся, все равно его скоро убьют. И меня, наверное, за компанию…
– Я еще не проснулся.
– Так просыпайся… – Мать взъерошила ему волосы. – Я побежала. К трем часам будь дома, хорошо?
– Хорошо, – послушно сказал Кирилл.
мы только найдем где-нибудь пару автоматов и вернемся…
…Он умывался, слушая, как в прихожей мать собирается на работу. Когда щелкнул английский замок, выскочил из ванной с зубной щеткой во рту, набросил цепочку. Метнулся на кухню, проследил, как мать вышла из подъезда. Снова бросился в ванную, сплюнул зубную пасту и торопливо прополоскал рот.
– Я твою щетку возьму, ладно? – Визитер стоял в дверях. Он натянул трико Кирилла и казался сейчас ожившим отражением, спрыгнувшим с зеркала, где ему наскучило болтаться каждое утро.
– Чего ты вылез? Я бы позвал!
– Твоя мама уже ушла. Я же не глухой. – Визитер насупился. – У нас времени мало.
Кирилл бросил зубную щетку в раковину, отпихнул Визитера и прошел на кухню.
Это же теперь навсегда!
Он будет спать в его шкафу, выбираясь на завтрак и прячась перед ужином. Искать оружие и рассказывать про свою… цивилизацию…
Временами мама будет на него натыкаться, но принимать за Кирилла. Или они договорятся спать в шкафу по очереди.
А потом однажды мама увидит их вместе.
– Кирилл… – Визитер коснулся его плеча. – Хочешь, я уйду? Прямо сейчас. Только дай мне какую-нибудь одежду и денег.
Он не обернулся. Молчал, глотая наворачивающиеся слезы.
– Я помню все, что помнишь ты, – тихо сказал Визитер. – И лишь чуть-чуть больше. А еще знаю, что настоящий – ты. Я тебе не хочу мешать.
– Мне страшно, – прошептал Кирилл.
– И мне. Это было нечестно. Меня зря выбрали. У меня ни одного шанса.
– Слушай… Они все хотят тебя убить?
Визитер снял руку.
– Наверное. Я тебе про них расскажу.
– Угу. – Кирилл открыл холодильник. – Любишь яичницу?.. Тьфу. Я дурак.
Визитер засмеялся.
– Люблю. Вот… один – это бизнесмен. Депутат. Он уже убил своего земного двойника.
Кирилл помедлил, ставя сквородку на огонь.
– Он сейчас будет спешить, – небрежно продолжал Визитер. – Я думаю, он наймет толпу убийц. Еще есть профессор, недалеко живет, пять станций на метро… – Он замолчал. – Знаешь, а с ним можно поговорить. Он ничего.
– Угу.
– Еще есть писатель. Он из другого города. Но он приедет сюда. – Визитер засмеялся. – А я… ты… читал его книжку.
– Да?
– «Солнечный котенок». Помнишь?
Кирилл обернулся, растерянно глядя на Визитера.
– Про то, как пацан попал в мир, где всегда темно?
– Ага.
– С ним тоже надо поговорить, – быстро произнес Кирилл.
– Перед смертью?
– Не может быть! В книжке…
– Книжка – это совсем другое.
7
Ярослав открыл глаза. Сон был коротким и дерганым, словно с перепоя. На мгновение он успел пожалеть, что действительно не напился ночью. Головная боль и вялое тело – это сейчас было бы в самый раз.
Двойник спал рядом.
Ярослав выполз из-под одеяла. Тихо обошел кровать, стараясь не смотреть на того, кто продолжал спать. Двойник? С нервами у него получше…
– Умывайся первым, – не открывая глаз, сказал тот. – Я еще полежу.
Он вылетел из комнаты, словно получив увесистый пинок. Захлопнул дверь ванной, пустил воду.
Бывают ситуации, из которых лучшим выходом служит безумие…
Что делал бы герой его книги в такой ситуации? Выспался, пожрал и отправился убивать конкурентов…
А разве он не говорил всегда, что его герои – это он сам? В той или иной «инкарнации»… Довыегивался. Получай теперь напарника.
Ярослав плеснул в лицо ледяной водой. Посмотрел в зеркало. Красные от недосыпания глаза и отечное лицо. Надо же, вовсе не обязательно пить для получения такого привычного эффекта.
Не выключая воды, он вытерся полотенцем и прошел на кухню. Зажег под чайником газ, посидел минуту.
Из комнаты доносились неясные звуки. Щелчок, шорохи, тихое звяканье телефона.
Он поднялся.
Двойник сидел за компьютером. Ярослав зашел как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот переключается в текстовый «редактор», оставляя работать в бэкграунде модем.
– Что ты делаешь?
– Смотрю, что ты написал.
– А еще?
– Качаю карту Москвы.
– Откуда?
Двойник вздохнул, поворачиваясь.
– Из Библиотеки конгресса.
– Охерел? Ты меня разоришь! – Ярослав покосился на телефонную розетку, борясь с желанием оборвать провод. Подходить к машине не хотелось. – Ближе не нашлось?
– Хорошей карты – не нашлось… – Тот вздохнул, покачал головой, продекламировал:
– Ну и что?
– Тебе говорили, что стихи ты писать не умеешь?
– Что тебе от меня надо?! – Ярослав не заметил, что сорвался на крик.
– Интересно, как бы мы писали вдвоем? – Двойник не обратил внимания на его реакцию. – Полная совместимость…
Ярослав захохотал.
– …и суровый взаимный контроль. Ладно, ерунда. Ярослав, что мы будем делать?
– Ты о чем?
– О Визитерах. Можно еще называть их Посланниками, но мне нравится первый термин. Он такой… кратковременный. Внушающий надежду.
– Это твоя проблема.
– Ой ли…
Двойник отключил «редактор». Почти синхронно дзинькнул телефон.
– Десять баксов тебя не разорят… Так о чем мы? О проблемах? Ярослав, первый и последний раз в жизни ты держишь в руках судьбу. Мир. Мы взяли его за глотку.
Двойник поднялся. Грузный, нелепый, в обвисшей майке и слишком тесных плавках, делающих его гипертрофированно маскулинизированным. Он шагнул к Ярославу, положил руки ему на плечи.
Слабый неприятный запах изо рта. Зубы по утрам надо чистить…
– Мы взяли мир за глотку, Ярик. Мир слишком велик, чтобы заметить нас. Слишком огромен, чтобы размахнуться и раздавить. Что тебе в нем нравится, а что нет? Политика и власть? Президенты сдохнут от инфарктов, террористы взорвутся на собственных бомбах, сверхдержавы развалятся на штаты, республики собьются в империю. Все – как мы хотим. Странные грезы, тайные мечты, игры в откровенность, свой кусок славы и толстые пачки денег… Все – на ладони. Есть народы, которые тебе неприятны? Мне их жаль. Есть люди, которых ты готов удавить голыми руками? Если хочешь, ты сделаешь это лично. Присяжные устроят тебе овацию. Твои мечты – мечты мира. Твой взгляд – взгляд человечества. Только смахнуть с поля лишние фишки.
– За то, что они хотят иного?
– А это не повод?
Ярослав не отвел глаз.
– Кончай придуриваться, парень, – прошептал двойник.
– Ты – дерьмо, – прошептал Ярослав.
– Конечно. Оба мы – дерьмо. И нет в мире чистеньких. Сколько раз ты убеждался, что под маской добра была грязь? Пусть же хоть раз случится наоборот.
– Где они, Слава? – Он вздрогнул, произнося имя. Словно привязывал двойника к этому миру тонкой лентой слова, словно сам рвался пополам.
– В Москве. Нам надо поспешить.
– На самолете нам не улететь. Документы…
– Поезд даже удобнее, – улыбнулся Слава. – Мы успеем к окончательной разборке, когда слабых уже выбьют. Знаешь, мне не хотелось бы убивать мальчишку или старика.
8
Лязгнули вагонные сцепки. Шедченко качнулся, хватаясь за стену. Двойник придержал его под локоть резким и точным движением.
Он оделся, но ни джинсы, ни глухой свитер не сделали его похожим на гражданского. Рядом с ним Шедченко казался себе салагой-курсантом, нагло нацепившим полковничий мундир.
– Не волнуйся, – сказал двойник. – Сестра не пришла.
– С чего ты взял?
– Подумал. Пять утра, таксисты заломят немерено. Не волнуйся.