Спали они мало, потому что принцесса не очень-то нуждалась во сне… Рано утром королевич простился с ней и возвратился домой, зная, что король должен находиться в беспокойстве. Королевич сказал отцу, что он заблудился на охоте и ночевал в избушке угольщика, который накормил его черным хлебом да сыром. Король был добряк и поверил, но королева не слишком-то убедилась. И видя, что королевич почти каждый день ездит на охоту и вечно остается по две, по три ночи вне дома, она догадалась, что, верно, у него завелась любовишка. Таким образом королевич прожил с принцессой целых два года, и у них родились двое детей. Старшего ребенка, дочь, назвали Ясной Зарей, младшего, сына, — Светлым Днем, ибо он был еще красивее, чем сестра.
Чтобы вызвать королевича на откровенность, королева часто говаривала ему, что-де молодому человеку простительно пользоваться жизнью; однако королевич никак не смел признаться ей в своем секрете: он ее, правда, любил, но еще больше боялся, потому что она происходила из породы людоедов, и король женился на ней только по причине ее несметных богатств. При дворе ходил даже слух, что она до сих пор сохраняет людоедские вкусы и, когда идут мимо нее малые дети, насилу удерживается, чтобы не броситься на них…
Итак, королевич никак не решался открыться.
Но когда король умер, королевич взошел на престол, объявил о своей женитьбе и с большой церемонией отправился за своей супругой в замок. Молодую королеву встретили в столице очень торжественно. Приехала же она со своими двумя детьми.
Некоторое время спустя молодой король пошел войной на соседа своего, царя Канталупа. Отправляясь в поход, он поручил государство старой королеве и очень просил ее присмотреть за его супругой и за детьми.
В походе молодой король должен был провести все лето. Как только он уехал, старая королева тотчас отослала невестку и детей в загородный дом, посреди дремучего леса, чтобы там вольнее насытить свой чудовищный вкус. Через несколько дней она и сама туда явилась и однажды вечером отдала повару такое приказание:
— Завтра подай мне за обедом Ясную Зорьку.
— Ах, барыня! — вскричал повар.
— Да, подай мне Ясную Зорьку под соусом!
Бедный повар, видя, что с людоедкой не сладить, взял большой кухонный нож и пошел в комнату Ясной Зорьки. Ясной Зорьке было тогда четыре года. Узнав повара, она поскакала вприпрыжку ему навстречу, со смехом бросилась ему на шею и попросила конфеток. Повар заплакал, выронил из рук нож, отправился на скотный двор, зарезал барашка и подал его под таким чудесным соусом, что, по отзыву старой королевы, она в жизни не едала ничего вкуснее.
А Ясную Зорьку повар унес и отдал своей жене, чтобы она спрятала ее в их каморке.
Через неделю злая королева опять говорит повару:
— Хочу скушать за ужином Светлый День.
Повар промолчал, но решился обмануть ее, как в первый раз. Пошел он за Светлым Днем и видит, что тот с маленькой шпяжонкой в руках нападает на большущую обезьяну, а было ему от роду всего три года! Повар отнес его к жене, спрятал вместе с Ясной Зорькой, а вместо Светлого Дня подал королеве маленького козленка, мясо которого людоедка нашла удивительно вкусным.
До сих пор все шло хорошо, но однажды вечером злая королева вдруг говорит повару:
— А подай-ка ты мне саму молодую королеву.
Тут повар даже руками развел, не зная, как бы еще ее обмануть. Молодой королеве было двяшать лет, не считая тех ста, что она проспала. Тело у нее было красивое и белое, но для зубов немножко жесткое; каким же заменить его мясом? Делать нечего: чтобы спасти свою шею, повар решил зарезать молодую королеву и пошел в ее комнату, намереваясь разом с ней покончить и нарочно напуская на себя злость. Вот входит он в комнату с ножом в руке, однако, не желая убить молодую королеву врасплох, докладывает, что так и так, такой ему дали приказ.
— Режь, режь, — говорит ему опечаленная королева, подставляя шейку, — делай, что велено. На том свете я увижусь со своими детьми, которых я так любила…
Ибо у королевы выкрали детей и не сказали ей ни слова, вот она и думала, что их уже нет в живых.
— Нет, нет, сударыня! — воскликнул бедный повар, тронутый ее речами. — Вы еще не отдадите Богу душу, я с детками увидитесь в моей каморке — я их туда спрятал, я старую королеву я опять обману: вместо вас подам ей молодую лань.
Тут он взял ее за руки, повел в свою каморку и оставил там хорошенько наплакаться и нацеловаться с детками, я сам пошел готовить лань. Старая королева скушала ее с таким аппетитом, как будто это и взаправду была ее невестка. Она очень радовалась своей проделке, королю же собиралась сказать, когда он возвратится, что бешеные волки загрызли его молодую жену и детей.
Раз вечером бродит она по своему обыкновению по замку, разнюхивая, не пахнет ли где человечьим мясом, как вдруг слышит — в каморке Светлый День плачет, потому что мать собирается посечь его за капризы, а Ясная Зорька заступается за брата…
Узнав голоса молодой королевы и ее детей, людоедка пришла в бешенство оттого, что ее обманули. На другое же утро с криком, от которого все затрепетали, приказала она вынести на середину двора большую кадушку, наполнить ее жабами, ящерицами, змеями и ехиднами и бросить туда королеву с детьми, повара с поварихой и их служанку и еще велела скрутить им назад руки.
Подвели их к кадушке, палачи уже собирались схватить их и бросить, как вдруг, нежданно-негаданно, верхом на коне въезжает на двор король и спрашивает с удивлением, что это тут делается такое.
Никто не смел рассказать ему правду, но в досаде на свою неудачу людоедка сама бросилась в кадушку головой вниз. Там гады ее тотчас и закусали. Король очень огорчился, ибо все-тяки она была его матерью, но прекрасная супруга и дети быстро его утешили.
Вильгельм и Якоб Гримм
Три пряхи
Жила-была на свете девица-ленивица и прясть не охотница, и как бы мать ее к тому ни принуждала, а заставить прясть не могла. Наконец до того дело дошло, что мать однажды не вытерпела, рассердилась и побила дочку, а та стала во весь голос плакать.
Как раз в это время ехала мимо королева и, когда услышала плач, приказала лошадей остановить, вошла в дом и спросила мать, за что она так бьет свою дочь, что ее крики слышны даже на улице.
Матери совестно было обнаружить лень своей дочки, и потому она сказала: «Да вот никак ее от пряжи не отбить — все хочет прясть да прясть, а я-то бедна и не могу для нее постоянно иметь лен наготове».
Тогда королева ответила: «Я более всего люблю прясть и более всего бываю довольна, когда вокруг меня шуршат колеса прялок. Отпустите вашу дочь со мной в мой замок — там у меня льна довольно, она сможет себе прясть, сколько душе угодно».
Мать была радешенька, и королева увезла ее дочку с собою. По приезде в замок королева повела девушку наверх и показала ей три комнаты, снизу доверху полнешеньких чудеснейшего льна.
«Вот перепряди мне весь этот лен, — приказала королева, — и когда перепрядешь, я тебя отдам замуж за моего старшего сына. Я даже не посмотрю на то, что ты бедна, — твое неутомимое старание заменит тебе богатое приданое».
Бедная девушка перепугалась: она не могла и представить, как перепрясть такую гору льна, хотя бы она над ним и триста лет просидела и работала бы с утра до вечера не покладая рук.
Оставшись одна, она стала плакать и так три дня просидела, пальцем не шевельнув.
На третий день пришла королева и очень удивилась, увидев, что еще ничего не напрядено. А девушка извинялась тем, что она очень скучает по дому и по матери своей и потому не начала еще работать.
Королева выслушала девицу, но, уходя от нее, сказала: «С завтрашнего дня ты должна начать работать».
Когда девица опять осталась одна, то уж решительно не знала, что ей делать, и в горе подошла к окошку.
Вдруг видит, входят во двор три женщины: у одной нога широкая-преширокая и приплюснутая, у другой нижняя губа такая большая, что на подбородок отвисла, а у третьей большой палец на руке огромный!
Они остановились перед окном, взглянули наверх и спросили девушку, о чем это она горюет.
Она стала жаловаться им на свою беду, и тогда они предложили ей свою помощь и сказали: «Если ты нас к себе на свадьбу пригласишь, нас не постыдишься и назовешь своими тетушками да за стол с гостями посадишь, то мы тебе твой лен весь перепрядем, и притом в самое короткое время». — «От души буду вам рада, — ответила девица, — заходите же скорей и тотчас же принимайтесь за работу».
Девица впустила этих трех диковинных незнакомок к себе и в первой комнате со льном устроила им место, где они уселись и принялись прясть. Одна тянула нитку из кудели и вертела колесо, другая смачивала нить, третья скручивала нитку и постукивала пальцем о стол, а как ни стукнет — так и падает наземь большой моток пряжи, и притом самой тонкой.
Она стала жаловаться им на свою беду, и тогда они предложили ей свою помощь и сказали: «Если ты нас к себе на свадьбу пригласишь, нас не постыдишься и назовешь своими тетушками да за стол с гостями посадишь, то мы тебе твой лен весь перепрядем, и притом в самое короткое время». — «От души буду вам рада, — ответила девица, — заходите же скорей и тотчас же принимайтесь за работу».
Девица впустила этих трех диковинных незнакомок к себе и в первой комнате со льном устроила им место, где они уселись и принялись прясть. Одна тянула нитку из кудели и вертела колесо, другая смачивала нить, третья скручивала нитку и постукивала пальцем о стол, а как ни стукнет — так и падает наземь большой моток пряжи, и притом самой тонкой.
Девица, конечно, укрывала от королевы своих прях и, когда та приходила, указывала ей только на груду готовой пряжи, так что та и не знала, как еще похвалить ее. Когда первая комната опустела, принялись за вторую, а там и за третью — и ту скорехонько освободили.
После этого три пряхи распрощались с девицей и сказали ей: «Не забудь только обещанного нам — в том твое счастье».
Когда девица показала королеве пустые комнаты и громадную кучу пряжи, та стала готовить свадьбу, и жених заранее радовался, что жена у него будет такая искусная и старательная, и нахвалиться ею не мог.
«У меня есть три тетки, — сказала девица королеве перед свадьбой, — и я от них много добра видела, потому не могу забыть о них в счастье. Позвольте же их пригласить на свадьбу и посадить с нами за один стол».
Королева и жених ответили: «Почему бы нам это не дозволить?»
Когда торжество началось, три тетки вошли в залу, очень странно одетые, и невеста, обращаясь к ним, сказала: «Милости просим, милые тетушки!» — «Ах, — сказал жених, — как это ты можешь дружить с такими уродинами?» Затем он подошел к одной из трех прях, с широкой ступней, и спросил: «Отчего это у вас ступня такая широкая?» — «От нажима, — ответила она, — от нажима». Тогда жених подошел к другой пряхе и спросил: «Отчего у вас губа такая отвислая?» — «От смачивания, — сказала она, — от смачивания нити». Тут обратился он к третьей: «Отчего у вас такой большущий палец?» — «От скручивания нитки, — сказала она, — от скручивания нитки». Королевич испугался и сказал себе: «Ну, уж моя-то красавица жена больше не притронется к колесу прялки».
Так и избавилась девица от необходимости прясть несносную льняную пряжу!
Госпожа Метелица
У одной вдовицы были две дочери-девицы. Одна-то была и красива, и прилежна, а другая — и лицом некрасивая, и ленивая. Но эта некрасивая да ленивая была вдовице дочь родная, потому она ее, родную, и любила, а на другую, неродную, мать всю черную работу валила, и была та в доме замарашкой. Бедняжка должна была каждый день выходить на большую дорогу, садиться у колодца и прясть, да так много, что кровь выступала у нее из-под ногтей.
И вот как-то однажды веретено у нее так сильно перепачкалось кровью, что девушка захотела его обмыть, наклонилась над колодцем, а веретено-то у нее из рук выскользнуло и упало вниз. Бедняжка заплакала, бросилась к мачехе и рассказала ей о своей невзгоде. А та ее так стала бранить и такой выказала себя безжалостной, что сказала: «Умела веретено туда уронить, сумей и достать его оттуда!»
Пришла девушка обратно к колодцу и не знает, что ей делать, да с перепугу-то как прыгнет в колодец — решила так сама оттуда веретено добыть. Она тотчас потеряла сознание, а когда очнулась и снова пришла в себя, увидела, что лежит на прекрасной лужайке, что на нее и солнышко весело светит, и цветов вокруг множество.
Пошла девушка по этой лужайке и пришла к печке, которая была хлебами наполнена. Хлебы ей крикнули: «Вынь ты нас, вынь скорее, не то сгорим! Мы давно уже испеклись и готовы». Девушка подошла и лопатой повынимала их из печи.
Затем она пошла дальше и пришла к яблоне, и стояла та яблоня полнешенька яблок. Она крикнула девушке: «Обтряси ты меня, обтряси, яблоки на мне давно уж созрели!» Стала девушка трясти яблоню, так что яблоки с нее дождем посыпались, и трясла до тех пор, пока на ней ни одного яблочка не осталось; сложила их в кучку и пошла дальше.
Наконец подошла она к избушке и увидела в окошке старуху; а у старухи зубы большие-пребольшие, и напал на девушку страх, и задумала она бежать.
Но старуха крикнула ей вслед: «Чего испугалась, красавица-девица? Оставайся у меня, и если всю работу в доме хорошо справлять станешь, то и тебе хорошо будет. Смотри только, постель мне хорошенько стели да перину мою взбивай постарательнее, так, чтобы перья во все стороны летели: когда от нее перья летят, тогда на белом свете снег идет. Ведь я не кто иная, как сама госпожа Метелица».
Речь старухи поуспокоила девушку и придала ей настолько мужества, что она согласилась поступить к ней в услужение. Она старалась угодить старухе во всем и перину ей взбивала так, что перья, словно снежные хлопья, летели во все стороны; зато и жилось ей у старухи хорошо, и бранного слова она от нее не слышала, и за столом у нее было всего вдоволь.
Прожив некоторое время у госпожи Метелицы, девушка вдруг загрустила и сначала сама не знала, чего ей недостает, наконец догадалась, что просто истосковалась по дому; как ей тут ни было хорошо, а все же домой ее тянуло и позывало.
Наконец она созналась старухе: «Я по дому соскучилась, и как мне ни хорошо здесь у тебя под землей, а все же не хотелось бы мне долее здесь оставаться. Тянет меня вернуться обратно — со своими домашними повидаться».
Госпожа Метелица сказала: «Мне это любо, что тебе опять к себе домой захотелось, а так как ты служила мне хорошо и верно, то я сама тебе укажу дорогу на землю».
Тут взяла она девушку за руку и подвела к большим воротам. Ворота распахнулись, и, когда девица очутилась под их сводом, просыпалось на нее дождем из-под свода золото да так облепило ее, что она вся оказалась покрыта золотом. «Вот это тебе награда за твое старание», — сказала госпожа Метелица да в придачу вернула ей и веретено, упавшее в колодец.
Затем ворота захлопнулись, и красная девица очутилась опять на белом свете, невдалеке от мачехина дома. Когда она вступила во двор, петушок уселся на колодце и запел:
Вошла девица к мачехе в дом, и так как на ней было очень много золота, то и мачеха, и сестра приняли ее весьма ласково.
Рассказала им девица все, что с ней приключилось, и когда мачеха услыхала, как она добыла себе такое богатство, то задумала и другой своей дочке, злой и некрасивой, добыть такое же счастье.
И вот, усадила она свою дочку прясть у того же колодца. А чтобы на веретене у дочки кровь появилась, пришлось ей уколоть себе палец и расцарапать руку в колючем терновнике. Затем ленивица бросила веретено в колодец и сама за ним туда же прыгнула.
И очутилась она точно так же, как прежде сестра ее, на прекрасной лужайке, и пошла той же тропинкой дальше.
Пришла к печке, и закричали ей хлебы: «Вынь ты нас, вынь скорее, не то сгорим: мы давно уж совсем испеклись!» А лентяйка им ответила: «Вот еще! Стану я из-за вас пачкаться!» — и пошла дальше.
Вскоре пришла она и к яблоне, которая крикнула ей: «Обтряси ты меня, обтряси поскорее! Яблоки на мне давно уж созрели!» Но лентяйка ответила: «Очень мне надо! Пожалуй, еще какое-нибудь яблоко мне на голову грохнется», — и пошла своей дорогой.
Придя к дому госпожи Метелицы, она ее не испугалась, потому что уже слыхала от сестры о ее больших зубах, и тотчас поступила к ней на службу.
В первый-то день она еще кое-как старалась переломить свою лень и выказала некоторое рвение, даже слушалась указаний своей госпожи, потому что у нее из головы не выходило то золото, которое ей предстояло получить в награду. Но на другой день она уже стала разлениваться, на третий — еще того более, а там уж и вовсе не захотела поутру вставать с постели.
И постель госпожи Метелицы она постилала не так, как следовало, и не вытряхивала ее так, чтобы перья летели во все стороны.
Вот она вскоре и прискучила своей хозяйке, и та отказала ей от места.
Ленивица обрадовалась этому и подумала: «Вот сейчас на меня золотой дождь просыплется!»
А госпожа Метелица подвела ее к тем же воротам, но, когда ленивица под ворота стала, на нее не золото просыпалось, а опрокинулся целый котел густой смолы. «Это тебе награда за твою службу», — сказала госпожа Метелица и захлопнула за ней ворота.
Пришла ленивица домой, с ног до головы смолой облеплена, и петушок на колодце, увидав ее, стал распевать:
И эта смола так крепко к лентяйке пристала, что во всю жизнь не сошла, не отстала.