Рассерженный тем, что прервали его сон, король принял своего бедного обер-лейб-гонца очень немилостиво и тотчас учинил над ним допрос. Тем временем вырыли из земли горшок и вместе с заступом и полным золота плащиком Мука положили к ногам короля. Казначей заявил, что он со своей стражей застал Мука врасплох, когда тот зарывал в землю этот горшок с золотом.
Король стал допрашивать обвиняемого: правда ли это и откуда он получил золото, которое зарывал.
Маленький Мук рассказал, что он нашел этот горшок в саду и что он хотел не зарыть, а наоборот — вырыть его.
Все присутствовавшие громко рассмеялись, услышав такое оправдание, а король, крайне разгневанный, воскликнул:
— Несчастный, ты хочешь так глупо и подло обмануть своего короля, обокрав его?! Казначей Архац! Я приказываю тебе сказать, признаешь ли ты обнаруженную сумму за ту самую, которой недостает в моей казне?
Казначей, разумеется, ответил, что он вполне уверен в этом, что столько или еще больше недостает с некоторого времени в королевской казне.
Тогда король приказал заковать Маленького Мука в тесные оковы и отвести его в башню, а казначею передал золото, чтобы тот отнес его в казну. Довольный счастливым для себя исходом дела, казначей ушел и дома стал пересчитывать блестящие золотые монеты. Но этот злой человек не знал, что на дне в горшке лежала записка, в которой было сказано: «Враг наводнил мою страну, поэтому я скрываю здесь часть своих сокровищ. Кто бы ни нашел это, да поразит его проклятие, если он тотчас же не передаст сокровища моему сыну! Король Сади».
В тюрьме Маленький Мук предался печальным размышлениям. Он знал, что за кражу королевского имущества полагается смерть, но все-таки не хотел открывать королю тайну своей палочки, не без основания опасаясь лишиться и ее, и своих туфель. К сожалению, туфли не могли уже ему помочь, потому что, прикованный к стене тесными цепями, Мук не мог, как ни старался, повернуться на каблуке. Но когда на другой день ему объявили о смерти, он подумал, что уж лучше жить без волшебной палочки, чем умереть с ней, и попросил у короля тайной аудиенции.
Когда Мук открыл королю свою тайну, тот сначала не поверил ему, но Маленький Мук пообещал провести опыт, если король согласится не умерщвлять его. Тогда король велел зарыть в землю немного золота и приказал Муку отыскать его своей палочкой. Мук за несколько минут справился с этим, потому что палочка ясно указала ему место, трижды ударившись о землю. Тогда король понял, что казначей обманул его, и послал злодею, как это принято на Востоке, шелковый шнурок, чтобы он сам удавился. А Маленькому Муку король сказал:
— Я, правда, обещал тебе жизнь, но мне кажется, что ты владеешь еще одной тайной. Поэтому ты останешься в вечном заключении, если не расскажешь, как тебе удается так быстро бегать.
Маленький Мук, у которого даже одна ночь в башне отняла всякую охоту оставаться в заключении, признался, что все его искусство заключается в туфлях, но не сказал королю, как надо поворачиваться на каблуке. Чтобы проверить слова Мука, король надел туфли — и как безумный понесся по саду. Он хотел было остановиться, но не знал, как это сделать, а Маленький Мук, который не мог отказать себе в небольшой мести, заставил короля бегать до тех пор, пока тот не упал без чувств.
Когда король пришел в сознание, он страшно разгневался на Маленького Мука, заставившего его бегать до бесчувствия.
— Я дал слово даровать тебе свободу и жизнь, но ты должен в течение двенадцати часов покинуть мою страну, иначе я все же велю повесить тебя! А туфли и палочку я забираю в свою сокровищницу.
И вот, таким же бедным, как и был, Маленький Мук покинул страну, проклиная свою глупость. К счастью, страна, откуда он был изгнан, была невелика, поэтому уже через восемь часов он был возле границы, хотя идти без волшебных туфель ему было очень тяжело.
Когда Мук перешел через границу, он свернул с дороги, чтобы отыскать в большом лесу самую дремучую глушь. Он решил жить там одиноко, потому что возненавидел всех людей.
Наконец он нашел место, которое показалось ему вполне подходящим: светлый ручей, окруженный большими тенистыми смоковницами, и мягкая трава манили его к себе. Бедный Мук бросился на землю с твердым намерением не принимать больше пищу и ожидать здесь смерти.
Печально размышляя о смерти, он заснул, а когда проснулся, его стал мучить голод. Тут Мук подумал, что голодная смерть — опасная вещь, и стал озираться по сторонам в поисках чего-нибудь съедобного.
На дереве, под которым он спал, висели великолепные спелые смоквы. Мук сорвал себе несколько штук, отлично наелся и потом спустился к ручью, чтобы утолить жажду. Как же велик был его ужас, когда в воде он увидел свое отражение: его голову украшали огромные уши, а лицо — толстый длинный нос! Несчастный, Мук схватился руками за уши.
— Я вполне заслуживаю ослиных ушей, — воскликнул он, — потому что, как осел, топтал ногами свое счастье!
Мук стал бесцельно бродить под деревьями и, когда опять почувствовал голод, съел еще несколько смокв, потому что кроме них ничего не нашел съедобного. Когда Мук поел, он попробовал спрятать уши под большим тюрбаном, чтобы иметь все-таки не слишком смешной вид. И тут он почувствовал, что уши стали снова маленькими! Он тотчас побежал назад к ручью, чтобы убедиться в этом, и в отражении увидел, что его уши имеют прежний вид и длинный безобразный нос превратился в нормальный нос. Мук тотчас догадался, что произошло: от первой смоковницы он получил длинный нос и уши, а вторая исцелила его. Он понял, что судьба еще раз дает ему в руки средство стать счастливым, поэтому Мук нарвал с каждого дерева столько плодов, сколько мог унести, и вернулся в ту страну, которую недавно покинул. Там, в первом же городке, он сменил одежду, чтобы его не узнали, а потом пошел дальше, к тому городу, где жил король.
Это было как раз в ту пору, когда спелые плоды были еще довольно редкими, поэтому Маленький Мук уселся со своим товаром у ворот дворца среди других торговцев. Мук знал, что королевский повар наведывается сюда, чтобы покупать разные редкости для королевского стола. И действительно, вскоре появился главный повар и стал осматривать товары. Наконец его взгляд упал и на корзинку Мука.
— Ах! Это блюдо, — воскликнул он, — наверняка понравится его величеству! Что ты хочешь за всю корзину?
Маленький Мук назначил умеренную цену, и они вскоре сторговались. Повар передал корзину рабу и пошел дальше, а Маленький Мук поспешил скрыться.
За обедом король был в очень хорошем расположении духа и не раз высказывал своему главному повару похвалы за хорошую стряпню. А тот, зная, что ему есть еще чем удивить короля, самодовольно улыбался. Наконец велели подать смоквы, при виде которых из уст всех присутствовавших вырвалось общее: «Ах!»
— Какие спелые и аппетитные! — воскликнул король. — Главный повар, ты просто молодец и заслуживаешь нашей совершенно особой милости!
Сказав так, король, который обычно был очень скуп на лакомые куски, собственноручно стал раздавать смоквы за своим столом. Каждый принц и каждая принцесса получили по две, придворные дамы, визири и аги[1] — по одной, а остальные король поставил перед собой и с большим удовольствием начал поедать.
— Боже мой, отец! Что с тобой? — воскликнула вдруг принцесса Амарца.
Все с изумлением взглянули на короля — и опешили, увидев у него огромные уши и длинный нос, который спускался ниже подбородка. Придворные посмотрели друг на друга, и ужас охватил их: все они имели безобразный вид!
Тотчас же послали за врачами, те приходили, назначали пилюли и микстуры, но никому их лекарства не помогли. Одному из принцев даже сделали операцию, но нос опять вырос.
Тем временем Мук на деньги, вырученные за смоквы, достал себе одежду, которая могла представить его врачом; длинная борода из козьей шерсти дополняла новый образ. С мешком, полным смокв, он отправился во дворец короля и, представившись иноземным врачом, предложил свою помощь. Поначалу к нему отнеслись с недоверием, но когда Маленький Мук дал одному из принцев съесть смокву и этим вернул его уши и нос в прежнее состояние, все захотели у него лечиться. Однако король молча взял Мука за руку и повел за собой в свои покои. Там он отпер дверь, которая вела в сокровищницу, и сделал Муку знак следовать за ним.
— Вот мои сокровища, — сказал король. — Выбирай себе все, что угодно, только избавь меня от позорного недуга!
Тем временем Маленький Мук успел оглядеться и увидел, что у самого входа на полу стоят его туфли, а рядом с ними лежит его палочка. Не подав виду, что их заметил, Мук стал расхаживать по залу, как будто рассматривает сокровища. Но стоило ему подойти к своим туфлям, как он поспешно вскочил в них, схватил палочку, сорвал свою фальшивую бороду и, не дав изумленному королю опомниться, выкрикнул:
— Вероломный король! Ты платишь неблагодарностью за верную службу! Прими же как вполне заслуженное наказание уродство! Я оставлю тебе ослиные уши, чтобы они ежедневно напоминали тебе о Маленьком Муке.
Сказав это, он быстро повернулся на каблуке и скрылся с глаз.
С тех пор Маленький Мук живет в нашем городе, в полном довольстве, но совершенно один, потому что не доверяет людям. То, что ему довелось пережить, сделало его мудрым человеком, который заслуживает уважения, а не насмешек, хотя его наружность способна вызвать улыбку.
На этом мой отец закончил свой рассказ. Я выразил ему свое раскаяние и на следующий день поведал своим товарищам об удивительной судьбе Маленького Мука. С тех пор уже никто больше не издевался над ним.
Калиф-аист
— I —Однажды, в один прекрасный день, после обеда, багдадский калиф Хасид уютно уселся на свой диван. Он немного поспал, потому что был жаркий день, и, очнувшись после своего короткого сна, приобрел очень довольный вид. Он закурил длинную трубку розового дерева, начал пить небольшими глотками кофе, который подливал ему раб, и всякий раз, когда напиток казался ему вкусным, весело поглаживал себе бороду. Словом, по калифу было видно, что ему очень приятно. В этот час было лучше всего с ним разговаривать, потому что он был всегда в такие моменты очень милостив и снисходителен. Поэтому и его великий визирь Мансор ежедневно посещал его именно в это время. Вот и в этот раз он пришел, но против обыкновения имел очень задумчивый вид. Калиф вынул изо рта трубку и спросил:
— Почему у тебя такое задумчивое лицо, великий визирь?
Великий визирь крестообразно сложил руки на груди, поклонился своему государю и ответил:
— Государь, я не знаю, задумчивое ли у меня лицо, но там внизу, у дворца, стоит торговец, у которого такие прекрасные вещи, что мне досадно не иметь много лишних денег.
Калиф, который уже давно охотно порадовал бы своего великого визиря, послал вниз черного раба, чтобы привести торговца наверх. Вскоре раб вернулся с торговцем. Это был маленький, толстый человек, смуглый лицом и в оборванной одежде. Он принес сундук, в котором у него были всякие товары: жемчуг и кольца, богато оправленные пистолеты, кубки и гребни. Калиф и его визирь все пересмотрели, и калиф купил наконец для себя и Мансора прекрасные пистолеты, а для жены визиря — гребень. Когда торговец хотел уже закрыть сундук, калиф увидел в нем маленький ящичек и спросил, есть ли и там еще товары.
Торговец вынул ящичек и показал, что внутри коробка с черноватым порошком и бумага с очень странной надписью, которую не смогли прочесть ни калиф, ни Мансор.
— Эти вещи я получил однажды от купца, который нашел их в Мекке на улице, — сказал торговец. — Я не знаю, что это. Эти вещи к вашим услугам за ничтожную цену, я ведь ничего не могу сделать с ними.
Калиф, который собирал в своей библиотеке старинные рукописи, хотя и не мог читать их, купил рукопись и коробку и отпустил торговца. Он стал думать, как бы ему узнать, что написано в рукописи, и спросил визиря, не знает ли он кого-нибудь, кто мог бы разобрать ее.
— Всемилостивейший государь и повелитель, — ответил визирь, — у большой мечети живет один человек, которого зовут Селимом Мудрецом. Он знает все языки. Позови его, может быть, он разберет эти таинственные знаки.
Через некоторое время ученого Селима привели.
— Селим, — сказал ему калиф, — говорят, ты весьма учен. Взгляни-ка на эту рукопись, сможешь ли ты ее прочесть? Если сможешь, получишь от меня новое праздничное платье, если не сможешь — получишь двенадцать ударов по щеке и двадцать пять по подошвам, потому что тогда тебя напрасно называют Селимом Мудрецом.
Селим поклонился и сказал:
— Да будет воля твоя, государь!
Он долго и внимательно рассматривал рукопись и вдруг воскликнул:
— Это написано по-латыни, государь, или пусть меня повесят!
— Скажи, что там написано, — приказал калиф, — если это по-латыни.
Селим начал переводить: «Человек, ты, который найдешь это, восхвали Аллаха за его милость. Кто понюхает порошка из этой коробки и при этом скажет мутабор („я превращусь“), тот может превратиться во всякое животное и будет понимать также язык животных. Если он захочет опять возвратиться в свой человеческий образ, пусть трижды поклонится на восток и скажет это же слово! Но остерегайся смеяться, когда будешь превращен! Иначе волшебное слово совершенно исчезнет из твоей памяти и ты останешься животным!»
Когда Селим Мудрец прочел все это, калиф велел ему поклясться, что он никому не расскажет об этой тайне, подарил ему прекрасное платье и отпустил его. А своему великому визирю он сказал:
— Это я называю хорошей покупкой, Мансор! Как я буду рад сделаться животным! Завтра утром ты придешь ко мне, и мы пойдем в поле, понюхаем немного порошка, а затем будем подслушивать, что говорится в воздухе и в воде, в лесу и в поле.
— II —Едва на другое утро калиф Хасид позавтракал и оделся, как уже явился великий визирь, чтобы сопровождать его на прогулку. Калиф сунул коробку с волшебным порошком за пояс и, приказав своей свите остаться, отправился в путь с одним великим визирем. Сперва они пошли по обширным садам, но напрасно высматривали какое-нибудь животное, чтобы испробовать свой порошок. Наконец визирь предложил пойти дальше, к пруду, где он часто видал аистов, которые своей важностью очень нравились ему.
Калиф одобрил предложение своего визиря и пошел с ним к пруду. Придя туда, они увидели аиста, который важно расхаживал, отыскивая лягушек и иногда что-то курлыча про себя. В то же время далеко вверху, в воздухе, они увидели другого аиста, летевшего к этому месту.
— Ручаюсь своей седой бородой, всемилостивейший государь, — сказал великий визирь, — что эти двое длинноногих поведут между собой прекрасный разговор. А что если нам сделаться аистами?
— Отлично! — обрадовался калиф.
— Но прежде еще раз вспомним, как сделаться опять людьми.
— Верно. Трижды поклонившись на восток и сказав мутабор, я буду опять калифом, а ты — визирем. Но только, ради неба, не надо смеяться, а то мы оба пропали.
Сказав так, калиф увидел, что другой аист парит над их головами и медленно опускается на землю. Он быстро вынул из-за пояса коробку, взял порядочную щепоть, предложил ее великому визирю, который тоже понюхал, и оба воскликнули: «Мутабор!»
Тут же их ноги сморщились и стали тонкими и красными ногами аистов, руки — крыльями, шея стала длиной в локоть, борода исчезла, а все тело покрыли мягкие перья.
— У вас красивый клюв, великий визирь, — сказал изумленный калиф. — Клянусь бородой Пророка, ничего такого я не видал в своей жизни!
— Покорнейше благодарю, — ответил великий визирь, кланяясь, — но, если я могу осмелиться утверждать, то аистом ваше высочество выглядит еще красивее, чем калифом. Однако пойдемте, если вам угодно, подслушивать аистов, чтобы испытать, действительно ли мы знаем их язык.
Между тем другой аист опустился на землю. Он почистил себе клювом ноги, расправил перья и подошел к первому аисту. А оба новых аиста поспешили подойти поближе к ним и, к своему изумлению, услыхали следующий разговор:
— Здравствуйте, Длинноножка! Так рано и уже на лугу?
— Здравствуйте, моя милая Трещотка! Я добыла себе только что маленький завтрак. Может быть, вам угодно четвертинку ящерицы или бедрышко лягушки?
— Благодарю покорно — у меня сегодня совсем нет аппетита. Я прилетела на луг совсем за другим. Я должна сегодня танцевать перед гостями своего отца и хочу немного поупражняться наедине.
Сказав это, молодая аистиха приняла весьма живописную позу: стала на одну ногу и грациозно замахала крыльями. Глядя на это, калиф и Мансор не смогли сдержаться: из их клювов вырвался неудержимый смех, от которого они опомнились только спустя долгое время.
Первым успокоился калиф.
— Это было прекрасно! — воскликнул он. — Жаль, что своим смехом мы спугнули глупых животных, а то они, наверное, еще и спели бы.
Но тут великий визирь вспомнил, что смеяться им было запрещено.
— Клянусь Меккой и Мединой! — воскликнул калиф. — Я совсем не хочу остаться аистом! Вспомни же глупое слово!
— Мы должны трижды поклониться на восток и при этом сказать му-му-му…
Они повернулись к востоку и начали беспрестанно кланяться так, что их клювы почти касались земли.
Но горе! Они забыли волшебное слово, и бедный калиф и его визирь остались аистами.
— III —Печально бродили заколдованные по полям. Они совершенно не знали, что им делать. Стать опять людьми они не могли, вернуться в город, чтобы дать возможность узнать себя, тоже не могли, ведь кто бы поверил аисту, что он калиф? А если бы даже кто-то и поверил этому, то захотят ли жители Багдада иметь калифом аиста?