Соболь поправил ремень:
– И что дальше?
– Мне уезжать утром, а накануне вечером ловлю частника и – к конторе. Шеф этот, с виду заморыш прыщавый, и двое «быков», те накачанные, но как гильзы, сразу видно, – пустые, в тачку и – за город. Я с частником за ними. Заехали в коттеджный поселок. «Мерин» шефа, представительский такой, дорогой, у крайнего коттеджа остановился. Ворота открылись, он въехал на территорию. Я попросил таксиста подождать и тоже к хате. Думаю, ну ворота открылись, значит, либо кто-то их открыл, а это еще один охранник, либо сработала автоматика.
Но все это не имело значения. Там между заборами – типа проулка, спуск к пруду. Я – в него и через забор. Камеры засек, прикрылся, спрыгнул на лужайку, к дому. А возле центрального входа вся гвардия стоит во главе с начальством. Всего четыре рыла. Шеф им задачу ставит: собрался наутро куда-то ехать далеко, объяснял, что надо взять и все в таком духе. Момент отличный. Упускать глупо. Выхожу к ним. У этих балбесов хлебальники и отвисли. Особенно у шефа. Ну а пока не закрыли, я их и обработал.
– В жестком режиме? – спросил Соболь.
– В среднем. У одного ребро хрустнуло – завалился на бок, другому челюсть свернул, третьему правое колено вывернул. Или левое, сейчас не помню. А шеф метнулся ко входу, да промахнулся от испуга. Не заметил, что створки двери наполовину открыты. Двинулся по направлению, вот и въехал со всего лета в эту дверь. Упал, заскулил. Я ему морду немного отрихтовал, в натуре лучше стала, и сказал: это тебе за Веру. И если, гнида, хотя бы посмотришь в ее сторону, – убью. Ну и посоветовал компенсацию ей выплатить – годовой оклад с премиальными. Обещал заплатить. И заплатил, но об этом я узнал уже через год. Вот так вот на практике подтвердился третий закон Ньютона.
Опарин сказал:
– Молодец, Боря. Но так можно и под суд загреметь.
– А без суда – прямо в тыл игиловцев. И кто его знает, где хуже.
– Однозначно – тыл, – проговорил Соболь, – следствие что? Тьфу, – он сплюнул, – ерунда, я дважды был под следствием, еще до того, как Боря в группу пришел. И оба раза по статье «Превышение полномочий». Один раз за то, что придурка, открывшего огонь из охотничьего ружья по прохожим, подправил, второй… но тот за дело, ладно, – видно, что вспоминать второй случай Соболю не хотелось, – на следствии главное что? Включить дурака и ничего не подписывать. Считаете, что виноват, доказывайте, а я не дурак, себе яму копать. Промурыжили, отвалили. А вот от боевиков, что массовые казни без суда и следствия на видеокамеры устраивают, просто так не свалишь. И они ничего доказывать не будут.
Опарин согласился:
– Да, вы правы. А теперь отдохнем?
Они успели только присесть. Хотелось курить, но это на выходе строго запрещено, да и сдали они все сигареты с зажигалками вместе с документами советнику.
По переговорным устройствам прошла команда на построение.
Боевые группы продолжили путь к первому промежуточному рубежу, на который благополучно вышли в 2.32 среды 22 марта.
Жилин взглянул на связиста, который разместился рядом:
– Вася! А ну-ка соедини меня с командиром отряда.
– Минуту.
Сержант развернул спутниковую станцию, набрал номер, передал трубку майору:
– Северцов на связи.
– Командир? Жилин.
– Это я уже понял, что у тебя?
– Группы на первом промежуточном рубеже.
– Отлично, быстро дошли.
– По графику.
– Замаскируйтесь и ждите.
– Принял, ждать!
Вернув трубку связисту, Жилин передал по цепи команду начальства. До налета авиации – чуть меньше полутора часов. Но эти полтора часа грозят перейти в вечность. Ничего нет хуже – ждать, когда внутри все кипит, когда ты готов к броску, к бою, но пока еще не время. И все же хоть и медленно, но стрелки часов отсчитывали секунду за секундой, минуту за минутой.
В 3.40 спутниковая станция группы сработала сигналом вызова.
Жилин, забрав у связиста трубку, ответил:
– На связи!
– Это Северцов, двойка «Су-24» пошла к вам!
– Принял! Это хорошая новость.
– Ты там людей укрой, риск поражения минимален, экипаж сбросит корректируемые бомбы, но мало ли что.
– Здесь особо укрыться негде, если только прижаться к холму, но перемещение может быть замечено с хребта.
– Теперь не надо никаких движений, оставаться на месте! Все, следующий сеанс связи со второго промежуточного рубежа либо по необходимости, если застрянете в проходе или в долине, не дойдя до рубежа.
– Нигде не застрянем, если авиация сработает как надо, к тому же у нас есть «Нона».
– Ты что, на самоходке совершил марш?
– Очень смешно. Я имею в виду подошедшую САО.
– До связи!
– До связи!
Жилин кивнул Сторскому:
– А теперь обеспечь-ка связь с командиром расчета «Ноны»!
– Набираю!
И тут же:
– Лейтенант Маеди.
– Лейтенант? Это майор.
– Да, господин майор.
– Ты готов к работе?
– Так точно. Отстреляемся дымовыми зарядами, проведем перезарядку на осколочно-фугасные мины.
– Сколько на это потребуется времени?
– Минут пять.
– Годится. Значит, ты по плану начинаешь работу в четыре двадцать?
– Так точно. Десять минут обстрел. Еще пять минут на перезарядку орудия, когда рота пойдет в наступление, буду готов работать по вашим целям.
– Замечательно. На том и договоримся.
– Как там у вас, господин майор?
– У нас? У нас все хорошо.
– Удачи вам.
– Спасибо, ты не подведи, если что.
– Не подведу.
– До связи, Али!
По окончании переговоров в небе послышался приближающийся гул реактивных двигателей фронтовых бомбардировщиков. В ночи их не было видно, но, судя по звуку, шли они на небольшой высоте, километра четыре-пять.
Далее на позициях боевиков начался кошмар. Первые четыре бомбы легли на вершину хребта. Над ним поднялись столбы огня и дыма, вздрогнула земля, покатились вниз камни, в том числе и с Черного холма.
Небольшая пауза, и еще четыре разрыва, но уже глухих. Бомбы взорвались за перевалом. И только из прохода вырвалось облако пыли и гари.
Заместитель командира группы проговорил:
– И никакой дымовой завесы не надо.
– Дым снесет быстро, Толя, – сказал Жилин, – наверху ветер метров пять в секунду, а то и больше, если здесь около четырех.
– Если быть точным, то внизу сейчас северный ветер пять метров в секунду. Оттого и облако дыма вышло из прохода.
– Значит, на вершине еще сильней.
– Но там вряд ли кто из наблюдателей остался. Слушай, а «Су-24» не уходят.
В небе вновь стал слышен перебивающий гул двигателей.
– Не все бомбы сбросили, что ли? – спросил Туренко.
– Этот вопрос переадресуй пилотам. Откуда мне знать, сколько подарков они навесили на подвески.
За хребтом прогремело еще четыре взрыва. Но уже менее мощные. Видимо, использовались бомбы весом в двести пятьдесят килограммов, тогда как первые восемь были полутонные.
Звук реактивных двигателей стих.
Жилин посмотрел на часы:
– Четыре семнадцать. Через три минуты в наступление пойдет рота. Смотри точно на проход. Если наблюдатели на хребте остались и сохранились минометы, то «духи» обязательно попытаются вытащить их к Черному холму, а мы, соответственно, помешать.
– Мы? – взглянул на командира заместитель.
– «Нона», но она начнет по команде. Кстати, где у нас капитан Володин?
– Слева.
– Ко мне его.
– Есть.
Вскоре капитан Володин упал рядом с Жилиным, отодвинув заместителя.
– Слушаю.
– Ты решил, кто будет в случае необходимости корректировать огонь «Ноны»?
– Решил. Я и буду корректировать. Опыт достаточный. Карта есть, вот только одна загвоздка: у меня она с условной сеткой, а какая сетка у командира расчета орудия – неизвестно.
– Будешь корректировать по обычной карте, о чем предупредишь минометчиков. Никаких проблем не вижу.
– Так и сделаю. А красиво бомбардировщики надрали «духам» задницы.
– Пока мы видим только внешний эффект, а вот реальный результат бомбардировки узнаем при совершении прорыва.
– Но внешний впечатляет.
– Бомбардировки всегда впечатляют, если бомбы летят не на тебя. Тогда и впечатлиться не успеешь.
– Это точно. Я к себе?
– У тебя есть спутниковая станция?
– У ребят есть.
– И как выйти на командира расчета «Ноны, ты знаешь?
– Подскажешь.
– Подскажу. Если рядом будешь. Лежи, где лежишь, недолго осталось. Надеюсь, твои без тебя не растеряются?
– Знаешь, не хотелось бы говорить старшему по званию, что он городит чушь.
– И правильно делаешь, что не раздражаешь старшего по званию. Так, четыре двадцать! Рота пошла. Туренко, смотри за проходом!
Ветер постепенно снес в долину дым и пыль от разрывов. Прояснился и горный проход. Никто из боевиков оттуда не вышел. Не появились ни минометы, ни танки. Значит, авиация перемолола технику. Или потери личного состава противника оказались слишком высокими. Ну и черт с ними. Это к лучшему.
Ровно в 4.20 начали рваться дымовые заряды, слева от Черного холма направо, к окраине дальней от позиции спецназа деревни.
По переговорному устройству командира неожиданно вызвал старший лейтенант Смирнов, находившийся на правом фланге:
– Первый! Четвертый!
– На связи!
– На вершине холма замечен вражеский наблюдатель.
– Как ты его заметил?
– Не я, но это неважно. За долиной смотрит.
– Это точно?
– Точно!
– Принял! Будь в готовности к действию, ты с Седьмым пойдешь в авангарде группы, Арфе-02 отойти к своим.
– Как всегда.
– Не понял!
– Все нормально. Задача ясна, до связи!
– До связи!
Жилин бросил взгляд на связиста, тот сразу же набрал по спутнику Волченкова.
– Юра! Я!
– Да, Сергей!
– После авианалета уцелел как минимум один из наблюдателей. Он видит продвижение роты.
– Понял.
– Это может привести к срыву операции. «Духи» могут вывести оставшуюся технику на огневые позиции.
– Не выведут, майор.
– Почему?
– Уничтожены. Они были сосредоточены на небольшом пятачке. Сожжены и все автомобильные тягачи.
– Личный состав в долине?
– Разрозненные группы.
– Позиции прикрытия прохода?
– Вот по ним четкой информации нет. Но одна из бомб уничтожила танк группы прикрытия. Тебе следует быть поосторожней.
– Понял, начинаю продвижение. Навесу перевести огонь дымовыми зарядами за перевал, правее прохода.
– Я свяжусь с ним.
– Но через десять минут он должен быть в полном моем распоряжении.
– Принял.
– Все, до связи со второго промежуточного рубежа.
– Счастливо вам дойти до него.
– Благодарю за сугубо штатское пожелание. Это как на вокзале, счастливого пути. До связи!
Разрывов дымовых зарядов за хребтом бойцы групп не слышали.
Жилин отдал приказ:
– Четвертый, Седьмой – в авангарде, за ними бойцы, в замыкании – наводчики, Буряту полная готовность к корректировке огня САО. С Богом, парни, вперед!
Смирнов и Соболь сорвались с места и рванули к проходу. Расстояние около ста пятидесяти метров преодолели за полминуты. В самом проходе рассредоточились вдоль скал. Пошли дальше, готовые к встречному бою.
За авангардом в проход втянулась вся группа. Боевиков не было. Смирнов и Соболь дошли до входа и тут вынуждены были укрыться за небольшими валунами. Они увидели затянутую дымом позицию прикрытия. В капонире горел танк с вывернутой башней. В траншее, перед ней и за ней – с десяток трупов. Тех, кто не пострадал, примерно столько же. Пятерых раненых уцелевшие вели к подножию. Примерно десять боевиков из прикрытия заняли стрелковые ячейки.
– Твою мать, – выругался Смирнов.
Он включил рацию:
– Первый! Стой!
– В чем дело? – спросил Жилин, передав команду группам на остановку и рассредоточение по подножию склонов.
– На позиции прикрытия – примерно десять «духов».
– Твою мать! – так же, как Смирнов, выругался Жилин. – Успели укрыться.
– «Духи» в траншее, наверняка у большинства контузия. Мы бы их смели в пять секунд, но ведь нельзя?
– В том-то и дело, что нельзя. Сколько метров от входа до позиции?
– Около тридцати.
– Смотри карту.
Старший лейтенант достал карту:
– Смотрю.
– Определи место расположения этой долбаной позиции.
– По сетке?
– По карте.
– Понял. Значит, так, квадрат… по улитке 3, сектора 4 и 5.
– Смотри за «духами».
– Есть!
Жилин обернулся к подошедшему капитану Володину:
– Готов корректировать огонь?
– Данные?
Майор передал то, что сообщил Смирнов.
– Связь!
Связист передал трубку Жилину, тот – Володину, капитан вызвал лейтенанта Маеди:
– Навес! Байкал.
– На связи!
– Перезарядился?
– Так точно!
– Передаю трубку корректировщику огня.
– Да, майор!
– Огонь сразу же по получении данных!
– Понял!
Жилин отдал трубку спутниковой станции Володину:
– Работай, Андрюша!
Капитан Володин передал данные по позиции.
Не прошло и минуты, как на позициях разорвалась первая мина.
– Перелет, вашу мать! – крикнул Жилин.
Володин оставался спокоен:
– Это пристрелочный выстрел.
Он уточнил координаты, и две следующие мины легли точно на позицию, в траншею. Даже криков не послышалось. Все боевики были уничтожены.
– Отлично, – передал Смирнов, – дорога свободна.
– Что справа?
– Столб дыма, никого не видим.
– Тогда внимание всем: вперед, бегом марш!
Спецназовцы сорвались с места и побежали, сохраняя боевой порядок и внимательно отслеживая обстановку. Им в таком режиме предстояло преодолеть два с половиной километра. Но что такое для спецназа какие-то два с половиной километра? С учетом пересеченной местности – двадцать минут.
В 5.01 бойцы групп буквально свалились в широкую балку, являвшуюся главным ориентиром второго промежуточного рубежа. Но не упали на землю, а рассредоточились по склонам, заняв круговую оборону.
Воздушный налет российской авиации стал полной неожиданностью для Самера аль-Диаба. Он крепко спал, когда хребет содрогнулся от мощных взрывов. На походную постель посыпались мелкие камни, стены задрожали, пол начал уходить из-под ног. Словно произошло землетрясение. Вскочив как был, в нижнем белье, аль-Диаб ринулся в помещение связиста. Тот с разбитым черепом лежал у столика. Сорвавшийся сверху камень убил Хакима.
Диаб пришел в себя, бросился обратно, натянул форму, выдернул из чехла радиостанцию малого радиуса действия:
– Я – Шаран, кто может, ответьте мне!
На связь вышел Алим Тарик, с недавнего времени командир первой группы.
– Шаран, я – Рысь!
– Что у тебя?
– Ад!
– Повторяю, что у тебя?
– Больше половины бойцов уничтожено, два блиндажа разбиты, горят танки, минометы все уничтожены, оставшиеся тягачи тоже.
– Как дела у Тахара, Джани?
– Не знаю. У последнего вроде человек десять на позициях прикрытия прохода живы, остальные убиты или ранены. О, Всевышний!
Аль-Диаб услышал четыре новых разрыва.
– Рысь! Ответь!
– Я ранен, господин.
– Остальные?
– Я ранен, ничего не слышу, мне нужна помощь!
Главарь переключился на вторую группу, никто не ответил, на резервную. После непродолжительной паузы услышал голос Ходора Тахара:
– Шаран! Джани! Тахар убит. С ним человек десять, раненых – столько же. У меня погибло двое. Приказал своим людям вынести раненых к подножию, в нижние пещеры.
– Сколько бойцов у нас в строю, сказать можешь?
– Примерно двадцать у Тарика, около десяти на позиции прикрытия, тридцать восемь у меня, спецгруппа не пострадала. Значит, где-то около восьмидесяти, не считая наблюдателей, танкистов, что успели укрыться, минометчиков, их тоже вижу. В общем, примерно сотня.
Станция подала сигнал вызова по параллельной линии.
– Погоди, Джани, кто-то прорывается на связь. Не отключайся.
Диаб переключил станцию:
– Шаран!
– Это Алим, Вершина!
– Ты уцелел?
– Вот именно, что только я и уцелел, остальных наблюдателей разнесло в клочья. Я спасся чудом.
– Что видишь?
– Неверные пошли в атаку!
– Шайтан! Подробнее!
– С позиций неверных вышли танки, восемь штук, за ними идут БМП. На броне боевых машин солдаты, есть и пешие.
– Какой фронт наступления?
– Более ста метров. Направление – хребет.
– Какого шайтана им делать у хребта? Они пойдут в проход.
– Наверное. Так, Шаран! Открыло огонь самоходное орудие. Разрыв, второй, третий… САО применяет дымовые заряды.
– А дым-то им зачем?
– Не знаю.
– Скорость продвижения неверных высокая?
– Нет. Идут медленно, из-за того, что позади техники – пешие порядки. Думаю, они будут меняться с теми, кто находится на броне БМП.
– Значит, где-то через полтора часа неверные подойдут к проходу.
– Возможно.
– Дым сильно мешает тебе?
– Пока нет, но его сносит как раз на наступающих. Да и «Нона» может еще забросить более мощные дымовые заряды.
– Куда лег первый выстрел?
– Метрах в двадцати от обрубка Черного холма, остальные западнее.
– Продолжай наблюдение.
Аль-Диаб вернулся к переговорам с командиром резервной группы:
– Джани! Неверные пошли в наступление, твоя задача…
– Шайтан!
– В чем дело?
– Дымовые заряды разорвались на позициях.
– Противник задымляет местность за хребтом?
– Да.
– Но зачем?
– Не понимаю! Этого еще не хватало.
– Что?
– Три мины ударили по позициям прикрытия прохода. Одна с перелетом, видно, пристрелочная, две другие прямо в траншею. Прикрытия больше нет!
– Понял. Собирай всех уцелевших бойцов, ты сейчас мой заместитель. Из арсенала забрать все гранатометы. Проверь, есть ли у нас хоть один танк. Через полчаса ты должен доложить мне, что готов закрыть проход.
– Мы будем рассредоточивать всех людей у прохода?
– Часть придется поднять наверх. Но в основном – да, я запрашиваю помощь.