Люди смотрели в направлении посадочной площадки, где стояли два челнока. В трех-пяти метрах от нас, не дальше. Шлюзовой люк одного был открыт. Бат выпустила мою руку и направилась к Донату. Бус остановился рядом, тронул за плечо. Может, хотел убедиться в том, что я в порядке, не знаю. Здесь ветер дул еще сильнее, чем на лестнице, где стена дома частично защищала от его потоков, а время тянулось раздражающе медленно. Накатывала усталость, видимо, реакция организма на стрессовую ситуацию. Мы все были вымотаны, злы, наверное, напуганы. Думаю, единственное, чего сейчас хотелось бы членам экипажа «Астры» — подняться на борт челнока и свалить с планеты к чертовой матери. Я даже думать начинала как они. Или просто читала мысли?
Прошло несколько минут томительного ожидания. И тут что-то словно подтолкнуло меня в спину. Я обернулась и увидела кукол, стоящих на самом краю крыши, у выхода к лестнице. Их было шесть или семь, не считая Ингирит и Алису. Поняв, что их заметили, мороки двинулись по направлению к нам. Они прошли мимо, как обычные люди, и остановились с другой стороны от открытого шлюза. Бат, Донат, Гай, Марта и Марат — все те, кто стояли левее нас, проводили их недружелюбными взглядами.
— Приветствую, капитан, — мягко произнесла Ингирит. И хотя сказала негромко, мы отчетливо слышали каждое слово, несмотря на усиливающийся ветер.
Я не понимала, что происходит. Зачем же тогда мы совершали все эти телодвижения? Умолчали о плане Ингирит, шли по ее указке через джунгли? Должны были так рисковать, потерять нескольких человек. Все для того, чтобы в результате ужасного подъема по ржавой лестнице встретится с куклами у челнока? А как же разговоры о ловушке и Агате? Совершенная бессмыслица. Если только…капитан?
В проеме люка стоял Велимир. Рядом с ним топтался хмурый доктор, а взъерошенный Кабо, с совершенно непроницаемым выражением лица, пристально смотрел на мороков, привалившись плечом к полукруглой стенке шлюза. Я почувствовала облегчение. Они живы, в порядке. Но, что им известно о происходящем на Капао?
— Здравствуйте. Ингирит? — Полувопросительно сказал Велимир, делая шаг вперед.
Морок склонила голову набок и растянула губы в улыбке:
— Выполнили ли вы обещание, капитан?
Он кивнул и задал встречный вопрос:
— Значит ли это, что наша сделка считается завершенной, как только мы рассчитаемся?
— Совершенно верно, — Ингирит облизнула губы, — приступим?
Я чувствовала исходящие от нее волны нетерпения и, как ни странно, растерянность Алисы. Неужели морок не поставила главную помощницу в известность относительно собственных планов?
— Кира! — Громко позвал Велимир. Я увидела, как из-за челнока медленно выходят люди. Один из них держал у шеи второго разрушитель. Женщине под прицелом было где-то около сорока с небольшим, и выглядела она как слегка потускневшая очеловеченная копия Алисы. Темные волосы, лицо в шрамах. Горящие, как угли, глаза. Агата.
Ощущение ярости и боли пришло настолько внезапно, что я на доли секунды растерялась, пытаясь определить источник чужих эмоций. Увидела Бат, схватившуюся за оружие, сбитую с толка, злую, немного напуганную. А затем Алису, сжавшуюся внутренне, словно пружина. Опасную, безжалостную, сверхбыструю. Ее глаза были широко распахнуты, и выражение в них заставило меня поежиться. Не огонь — лед застыл в ее взгляде. Она, не задумываясь, разорвала бы Киру голыми руками, если бы не ментальный приказ Ингирит. Морок своей волей удерживала Алису на месте.
Игра становилась слишком опасной. В любой момент могли появиться новые жертвы экспериментов Ингирит. А что это так, я больше не сомневалась.
— Что это значит? — Холодно, сдерживая кипевшую внутри ярость, которую могла почувствовать только я, спросила Бат.
— Обмен, — нарочито вежливо сообщила ей морок.
— Табат!
Мы с охотницей одновременно повернулись на крик Агаты. Кира не мешала ей говорить, но продолжала использовать жесткий захват, так что голос звучал хрипло:
— Они предали меня. Людишки с корабля, эта сука перекупила их. Ты же знаешь, что делать, верно?
— Даже не думай, — холодно предупредила Кира, — может ты и быстрая, но мой палец не обгонишь. Дернешься в нашу сторону, я разнесу ей голову.
Бат улыбнулась в ответ так же холодно и демонстративно отошла к нам. В ее движениях не чувствовалось никакой угрозы до тех пор, пока она не приблизилась ко мне. А потом, я почувствовала, как в бок упирается разрушитель, а на талию ложится рука:
— Не-не, — покачала охотница пальцем, в ответ на неосознанное движение Буса, — успокоимся все. Тут такой простой, шкурный вопрос. Я знаю, зачем Таб нужна капитану. Предполагаю, для чего морокам. Но, теперь мы на равных, не так ли? У каждой стороны есть предмет торга. Так почему бы не поговорить? И, помощник капитана, отойдите к своей команде, будьте любезны. Вы отличный малый, не хотелось бы лишних жертв, а кровь у вас горячая. Ну, же!
Бус медленно отступил к Гаю. Бат подвинулась так, чтобы видеть всех участников событий и прошептала мне:
— Ты сильная, но я быстрая. И убивала раньше. Не проверяй, ладно?
Я кивнула.
— Все это глупо, Табат, — равнодушно произнесла Ингирит, — ты понимаешь, не так ли? Дай мне закончить начатое. Уверяю, довольными останутся все стороны.
— Я не верю тебе, — отчеканила в ответ охотница, — ты понимаешь почему, не так ли? Я знаю, в скорости реакции нам не сравняться, поэтому мой палец лежит на спусковом крючке, так же, как и у женщины из команды капитана Велимира. Хочешь поболтать, давай. Но не слишком затягивай обсуждение, морок, пальцы, бывает, немеют.
— Хорошо, — Ингирит улыбнулась, — убей ее. Она все равно нам больше не нужна. Ведь именно это тебе приказала Агата. Она думает, Таб ценный экспонат, который можно использовать для торговли с нами. Да, эта девочка уникальная кукла. Таких, как она, пока больше нет. Но лишь пока, потому что мы разгадали секрет создания не восстановленных, а рожденных кукол. Матрица ее мозга, это информационное слияние двух разумов, один из которых копия твоего. Она не клон, Бат, скорее дочь.
Я ожидала, что охотница закричит на Ингирит, обвинив во лжи. Но та молчала, и тяжело дышала над моим ухом.
— Сука! — Выкрикнула за приемную дочь Агата, — нашла таки повод уничтожить нас?
Ингирит продемонстрировала безупречную игру на публику, закатив в притворном возмущении глаза:
— Капитан, прикажите уже своему человеку отпустить ее. Разговор напоминает плохой спектакль. Мы деловые люди. Поговорим серьезно.
— Нет, — холодно ответил Велимир, — до тех пор, пока Табат под прицелом, никаких сделок не будет. Пусть эта женщина отпустит члена моего экипажа.
Ингирит засмеялась. Мне не было смешно. Ситуация попахивала безумием. Но морок, похоже, веселилась от души:
— Забавная ситуация, верно, капитан? Так всегда бывает, когда не учитываешь всех обстоятельств.
Я пристально наблюдала за ней и в момент, когда она произносила свою пафосную речь, заметила кое-что любопытное. Догадка была такой ослепляющей, что я непроизвольно дернулась вперед.
— Ты что творишь! — Прошипела Бат, вдавливая разрушитель мне в бок. Я не обратила внимания, перебивая морока криком:
— Бус, не Кабо, это доктор! Все подстроено с самого начала!
Морок взглянула на меня и в ее взгляде я прочла удивление. Затем она замерла, прищурившись, чтобы в следующий миг оказаться рядом с Кирой. Еще секунда и та покатилась по крыше в одну сторону, а разрушитель полетел в другую. Если скорость Ингирит впечатлила меня, видевшую мороков в действии, то представляю, как был удивлен капитан. Однако его выдержке можно было позавидовать.
Агата стояла перед мороком, побледнев от напряжения или ненависти, и молчала. Ингирит повернулась к капитану:
— Табат умная, верно? Я не думала, что она сумеет догадаться о нашей связи с доктором.
Велимир все же не выдержал, бросил один взгляд на Льва Валерьяныча.
— Он давно с нами, — небрежно сообщила морок, поднимаясь по трапу к мужчинам. — А к вам попал по протекции нашего союзника, человека, — она легко улыбнулась, и затем лицо ее вновь превратилось в безупречную маску, — ну, довольно лирики. Мы, наконец, можем поговорить?
— Слушаю, — ровно ответил Велимир.
Я молчала. Если Ингирит объяснит еще кое-что, в моей голове сложатся все кусочки головоломки.
— Сотрудничество, капитан. Многодневное, взаимовыгодное, хорошо оплачиваемое, на постоянной основе. И конечно, я оплачу прибывший груз, — она протянула ему руку.
— Есть проблемы, — холодно сообщил Велимир, не пошевелившись.
— Какие? — я чувствовала, насколько самоуверенно и спокойно чувствует себя Ингирит. Это настораживало.
— С доверием.
— Ах, это, — она усмехнулась. — Вы переоцениваете свою ценность, естественно. Но я много сил вложила в эту операцию, вы правы. Не так просто обмануть человека, который кожей чувствует ложь. Иногда, у вас, у людей просто потрясающая интуиция. Мы проводили опыты, пытаясь разгадать природу этого явления. Кстати, вашу команду Лев не предавал. Он все эти годы принадлежал исключительно «Астре». Но когда мы начали эксперимент, то пришлось задействовать резервы, уж простите.
Она сделала паузу и оглянулась. Все молчали, слушая каждое ее слово. Думаю, Ингирит обожала внимание. Ее манерность расцветала под нашими взглядами:
— Мы хотели проверить, сможет ли идеальная копия, не попадавшая в руки «дрессировщиков», успешно адаптироваться в человеческом обществе. Загнивающая колония, где люди полны средневековых предрассудков, для этого не подходит. Важно было экспериментальным путем установить выдержит ли психика, насколько кукла будет коммутативной. К тому же, существуют вопросы поломанной генетики, вмешательство в ДНК дает периодическое накопление ошибки, а неверные коды ведут к неправильной работе всех систем. Табат кукла нового поколения, совершенно отличная от прежних. Она должна была доказывать жизнеспособность. Теперь мы уверены, все работает.
— Сука! — повторила Агата с прежней яростью. Ингирит повернулась к ней:
— Ненависть обоюдно острое оружие. Мы дали будущее, таким как Бат. Ты ведь никогда не интересовалась, зачем делается то, что вы называете бесчеловечными опытами. Твой гнев стал преградой уму. Легче видеть то, что хочется, а не то, что есть на самом деле. В науке невозможно обойтись без жертв, опытов и неудач. Развитие цивилизации, любой, это кровавая битва от начала и до конца. Но только когда ценность жизни начинает довлеть над личной выгодой, мы делаем шаг вперед, к иному будущему. Ты хочешь спасти моногорода. А что там происходит, Агата? Думаешь, стоит прийти и предложить дар бессмертия или излечения людям, как мы подружимся? Станем жить бок о бок, мирно и счастливо?
— Проще позволить им вымереть, не так ли?
Ингирит усмехнулась. Видимо диалоги с Агатой развлекали ее:
— Один раз мы уже допустили ошибку, позволив превратить кукол из людей в объект торговли, лишенных прав и индивидуальности. Жизненный опыт, как ты знаешь, дает прекрасное оружие против глупости и наивности юности. Мы готовимся к переменам, но теперь возвращение произойдет на наших условиях. Партнерство возможно, но никто не станет диктовать условия нам. — Морок резко сменила тему, — путешествия, Агата, они научили тебя чему-то? Терпимости быть может? Поняла, наконец, что никто из людей не рвется помогать колонии Капао? — Агата мрачно игнорировала вопросы морока, но Ингирит не собиралась останавливаться, — Какие же одинаковые, эти люди. Или все же разные? Капитан Велимир, готовый на жертвы ради команды, хороший человек? А Бат? Она сегодня впервые сомневается в правильности твоих приказов. Или бывший босс, Марк, был ли он достоин шанса на выживание?
Агата скривилась:
— Ты играешь словами, Ингирит. Как и всегда. Морочишь, искажаешь понятия. Я не собиралась убивать куклу, ни тогда, ни сейчас. Ты прекрасно знаешь об этом. Партнерство? Нет, речь идет об ультиматуме. Какие планы в твоем больном воображении, покорение вселенной?
Морок засмеялась. Она хохотала так искренне, что я почувствовала раздражение. Видимо, не только я, потому что Велимир вклинился в разговор:
— Послушайте, у вас давние счеты, как я погляжу. Отлично, не хотелось бы мешать. Сотрудничество, великолепно. Прежде расплатитесь за сделку и отпустите моих людей. Тогда и поговорим.
Ингирит перестала смеяться, вздохнула и покачала головой:
— Нет. Прежде вы должны узнать кое-что еще. Чтобы не осталось недомолвок и недосказанности. Вы правы, капитан, без доверия мы далеко не уедем. Табат — кукла. Вы уже знаете, это означает — восстановленная копия человека. Долгое время мы считали невозможным создание куклы, которую можно было бы назвать рожденной. Много лет назад, уже заселившись на Капао, мы начали серию масштабных экспериментов нацеленных на поиски решения, а параллельно изучали и живущих рядом колонистов. Никакого отношения к проблеме вымирания людей мы не имели. Более того, именно наши ученые установили причины, и нашли решение, поскольку некоторые опыты имели неожиданное развитие. Привнесенные генетические изменения способствовали появлению людей похожих на кукол возможностями иммунной системы, метаболизмом и выносливостью, скоростью реакций, хотя с оригиналом, конечно, их было не сравнить. Ты — Агата, твоя сестра, ваша мать, Бат и Табат звенья одной цепи. Охотники вовсе не результат естественного отбора, а направленной мутации. Ваши исчезновения в детстве, способность Алисы к зачатию, дело наших рук.
Агата покачнулась, и Алиса мгновенно очутилась рядом, чтобы поддержать сестру. Несколько секунд я видела больные и злые глаза женщины, а потом она с силой оттолкнула от себя куклу и выпалила:
— Не трогай меня, тварь! — Алиса легко могла переломить ее пополам, но вместо этого упала на колени и осталась сидеть, опираясь ладонями о крышу.
Ингирит говорила тихо, но мы все прекрасно ее слышали:
— Смотри, Бат. Они сестры, единоутробные. Кукла готова убить женщину из команды капитана только за то, что та угрожает ее сестре, но ненависть преодолеть не в силах. Я могу помочь, Агата. Прервать замкнутый круг. Хочешь, разрешу ей сброситься с крыши?
Я слышала, каким тяжелым стало дыхание охотницы. Агата равнодушно смотрела в сторону:
— Опять игры? Очередная уловка?
— Покончи с собой, разрешаю! — сказала морок. Она стояла, скрестив руки на груди и смотрела на Агату. Та не пошевелилась. А вот Алиса встала, покачиваясь, и медленно побрела к краю крыши. Никто в ту минуту не верил Ингирит, не сомневался, что это не более чем спектакль.
Кукла шла медленно, бессмысленно уставившись перед собой потухшим взглядом существа, которое окончательно отвергли. Если она упадет с крыши, высота убьет ее. Ни одна кукла не в силах пережить такое падение. Я дернулась, и словно очнувшись, Бат тряхнула меня, вжимая в бок разрушитель:
— Угомонись же!
— Она сейчас умрет! — Закричала я, — Ингирит, останови ее!
Морок молча покачала головой. Я чувствовала исходящий от нее холодный гнев.
— Остановите ее, Ингирит, — попросил Велимир, до которого, похоже, тоже дошло, что та не шутит.
— Нет. Ее сестра хочет очистить свою совесть. Всю жизнь прожила с чувством вины, считая себя ответственной за смерть Алисы-человека. Она так винила себя, что ее боль превратилась в ненависть, которую Агата перенаправила на Алису-морока. Любовь не всегда выигрывает, к сожалению.
— Что ты несешь? — Я больше не обращала внимания на Бат, и даже разрушитель не казался мне опаснее происходящего, — устроила тут глобальный эксперимент, проверяешь нас на человечность!? Может, вы действительно и потеряли меня сначала, но позже, когда обнаружили… он, послушно проверял насколько удачно прошел первый этап незапланированных испытаний? Психологические тесты, расспросы. Вы были в курсе и именно поэтому подсуетили «Астре» нужный заказ. И нет никаких других причин. Голый научный интерес. Ничего, никакого сострадания к своему сородичу. И сейчас то же самое?
Бат смотрела в сторону Алисы, и ее дрожащая рука скользила по моей талии:
— Беги за ней! — она толкнула меня в спину, отступая в сторону.
Алисе оставалось сделать шаг, может два. Я догнала ее и попыталась оттащить. Куда там. Наши силы были несоизмеримы. Она легко отшвыривала меня, раз за разом, до тех пор, пока не осталось сил, чтобы подняться.
— Не надо, — просипела я, — Ингирит манипулирует тобой.
Она остановилась у края, и какое-то время стояла неподвижно, так, как умеют только куклы:
— Эй, Алиса, — услышала я над головой, — и сколько лет она запрещала тебе умереть?
— Больше десяти, — бесцветным голосом ответила она, — Давно не виделись, Кабо. Ты пошел своим путем. Все-таки.
28 глава Больше секретов не осталось
Я немного отдышалась и молча села, не смея нарушать диалог, который удерживал Алису на краю крыши.
— Ты не изменилась, — мягко произнес Кабо. Он умел так разговаривать, проникновенно, убаюкивая интонациями, вовлекая в мелодию собственного голоса. Кукла находилась так близко от края, что казалось, любое неосторожное движение способно опрокинуть ее вниз. Длинные волосы нещадно трепал ветер, то забрасывая пряди за спину, то швыряя в лицо.
Губы Алисы шевельнулись:
— Изменения не свойственны куклам. Наши тела стареют медленнее, чем души.
— Удели мне пару минут, ладно? — Попросил Кабо, подходя чуть ближе.
Она не ответила, но задала встречный вопрос:
— Давно видел отца? — он покачал головой. Кукла задумчиво смотрела на него:
— Ты счастлив?
— Да. И мне жаль, что ты не можешь сказать того же.
Ее лицо не изменилось, но я почувствовала грусть:
— Алиса, я думал, вы с Табат одна и та же кукла, по каким-то причинам потерявшая память. Но доктор сказал ей всего пять, — он улыбнулся, как будто то была удачная шутка.
Так вот о чем порывался рассказать мне Кабо. Я перевела взгляд на Алису. Она ускользала, а Кабо чувствовал это, как и я: