– Гэндальф! - засмеялся и заплакал Пиппин. - Гэндальф! Ну конечно, где самое пекло, там и он. Вперед! - воскликнул он, словно на скачках размахивая руками. - Вперед!
Мрачные тени, реявшие в воздухе, тоже заметили мага. Одна из них рванулась к нему с высоты, но от поднятой руки Гэндальфа ей навстречу сверкнул ослепительно-белый тонкий луч. Тень отпрянула с жалобным криком. Это заставило остальных приостановиться в полете, а потом они, все вместе, рванулись на восток и исчезли в нависших тучах.
Над Пеленнорской равниной чуть посветлело.
Оба всадника, маг и спасенный им, стоя рядом, поджидали пеших воинов. Навстречу им из Ворот выбежала целая толпа. Вместе с ней они вошли в Город. Пиппин заторопился к Цитадели, проталкиваясь среди тех, кто, как и он, наблюдали со стен за происходившим.
Скоро впереди послышались крики. Там повторяли имена Фарамира и Митрандира. Замелькали факелы, и, в окружении многих людей, появились два всадника. Гэндальф больше не излучал серебряный свет. На лице его залегли суровые тени, а белая одежда помутнела, словно опаленная жаром. Его спутник в зеленом плаще с трудом держался в седле. Слуги приняли коней, всадники спешились и пошли к воротам Цитадели. Маг шагал твердо и слегка поддерживал Фарамира, пошатывавшегося на ходу от боли и усталости.
Пиппин, протиснувшись вперед, заглянул в лицо гондорцу и отшатнулся. Было похоже, что пережитый ужас навсегда наложил печать на эти гордые и прекрасные черты. В первый момент Пиппина поразило его сходство с братом, но, вглядевшись, хоббит вздрогнул - ему показалось, что перед ним Арагорн. То же величие, отблеск древней и мудрой расы, но не столь явный и высокий, как у Арагорна, озарял это лицо. Пиппин вспомнил, с какой преданностью говорил о своем начальнике Берегонд; Фарамир был прирожденный вождь, за которым любой пошел бы в огонь и в воду.
Пиппин закричал вместе с остальными:
– Фарамир! - и Фарамир, уловив среди других голосов незнакомый по тембру, отыскал его глазами. На лице воина отразилось огромное изумление. Он шагнул к Пиппину и спросил:
– Откуда вы? Полурослик - воин Цитадели?
Гэндальф слегка потянул его за рукав.
– Он приехал со мной. Не будем терять времени, нас ждут. А ты, любезный Перегрин, должен через час занять своё место при Правителе. Так что следуй за нами.
Через несколько минут они входили в покои Правителя. Слуги поставили три кресла вокруг жаровни с углями, принесли вино. Пиппин, стоя за креслом Денетора, забыл об усталости, жадно слушая рассказ Фарамира. Гэндальф поначалу, казалось, задремал. Его не интересовали ни передвижения войск Врага, за которыми следил отряд Фарамира, ни стычка с харадримами, ни другие мелочи пограничной войны. Все это не имело значения в сравнении с событиями важнейшими.
– А теперь я должен рассказать кое-что странное, - сказал Фарамир, и неожиданно посмотрел в глаза Пиппину. - Этот полурослик - не первый, которого я встречаю.
Гэндальф резко выпрямился, от его сонливости не осталось и следа. Длинные пальцы крепко оплели подлокотники кресла. Он не проронил ни звука, но бросил на Пиппина такой взгляд, что у того застрял в горле готовый сорваться возглас. Денетор же, напротив, не проявил к словам сына никакого интереса и задумчиво кивнул, словно знал обо всем наперед.
В полной тишине, изредка поглядывая на Гэндальфа и Пиппина, Фарамир рассказывал о встрече с Фродо и Сэмом в Хеннет Аннун. А Пиппин, холодея от страха, смотрел на руки мага, вцепившегося в резное дерево кресла. Они мелко дрожали. Гэндальф, Гэндальф Белый был встревожен, испуган даже!
Между тем Фарамир продолжал говорить о том, как он простился с путниками, и об их решении идти к Кирит Унголу. Тут голос у него сорвался, он горестно вздохнул. Гэндальф не выдержал и вскочил.
– Кирит Унгол? - переспросил он. - Так, это долина Моргула… Время, Фарамир, время! Когда ты расстался с ними? Когда они должны достичь этой проклятой долины?
– Я простился с ними два дня назад, - слегка удивленный, ответил Фарамир. - Оттуда по прямой до Моргулдуина лиг пятнадцать, значит, к крепости им не попасть раньше сегодняшнего дня. Я понимаю, чего ты боишься, Митрандир. Но темнота не связана с этими событиями. Мрак пришел позавчера, и уже прошлой ночью весь Итилиен был затемнен. Видно, Враг давно задумал наслать на нас Тьму, и час для этого был назначен задолго перед тем, как я расстался с ними.
Гэндальф, совершенно забывшись, широким шагом расхаживал взад и вперед.
– Позавчера утром, - бормотал он. - Три дня пути… Где ты с ними расстался?
– Отсюда до того места лиг двадцать пять по прямой, - прикинул Фарамир. - Но я еще заходил на остров Кеир Андрос. Наши кони оставались на том берегу. Когда пришел Мрак, я с тремя всадниками поскакал галопом к Городу, а остальных послал усилить охрану бродов в Осгилиате. - Он взглянул на отца. - Я правильно поступил?
– Ты спрашиваешь?! - неожиданно вскричал Денетор, сверкая глазами. - Зачем спрашивать? Ты командовал отрядом, а спрашиваешь меня? Тогда почему ты не спросил моего мнения о других твоих делах? Мои советы для тебя - ничто. Я же видел, как ты смотрел на Митрандира! Вот кто давно завладел твоим сердцем, вот от кого ты ждешь одобрения или нареканий своим поступкам! Да, я стар, но из ума еще не выжил. Слух и зрение еще не подводят меня, так что ты напрасно старался умолчать кое о чем. Мне ведомо и это. О, как не хватает мне Боромира сейчас!
– Но если тебе не нравятся мои действия, отец, - сдержанно отвечал Фарамир, - я хотел бы услышать, что в них не так? И почему ты не сказал мне, чего хочешь, перед моим уходом в разведку?
– Разве это что-нибудь изменило бы? - Денетор почти кричал. - Я знаю тебя, знаю, что ты всегда хотел быть благородным и великодушным, как древние короли. Но что хорошо для мира, не всегда годится для войны. А на войне за доброту можно поплатиться жизнью!
– Да будет так! - вскинув голову, твердо ответил Фарамир.
– Я знаю, - продолжал Денетор, - что ради своей совести ты пойдешь на смерть. Но речь не только о тебе, речь идет о жизни твоего отца и твоего народа. Ты должен думать о нем теперь, когда нет твоего брата.
– Значит, ты хотел бы видеть его на моем месте?
– Да, хотел бы. Он был верен мне, а не своему учителю-магу. Он не забыл бы о нуждах своего народа и его Правителя. И уж если судьба дала бы ему в руки могучий дар, он привез бы его мне.
Фарамир нахмурился.
– Отец, именно ты тогда убедил совет послать в Имладрис не меня, а брата. Он отправился в путь с поручением Правителя Гондора.
– Я не забыл, - скорбно произнес Денетор, - и от этой ошибки чаша моя еще горше. Если бы Оно попало ко мне! - воскликнул он, почти не владея собой.
– Полно, Правитель, - сказал Гэндальф. - Боромир погиб, и погиб доблестно, да почиет он в мире! Но не обольщайся, он не привез бы тебе того, о чем ты сетуешь. Он оставил бы Его себе, и по возвращении ты не узнал бы собственного сына.
Лицо Денетора стало холодным.
– Так, значит, Боромир оказался не столько покорен твоей Воле? - вкрадчиво спросил он. - Так вот он принес бы Его мне! Ты мудр, Митрандир, но твоя мудрость еще не все. И я говорю тебе: есть решение, свободное от глупой суеты и ухищрений чародеев.
– В чем же оно состоит? - осведомился Гэндальф.
– В том, чтобы избегать крайностей. Если нельзя Им воспользоваться, то уж вовсе глупо отправлять такое бесценное сокровище прямо в лапы Врага, да еще поручать Его неразумному полурослику, как это сделал ты и вот этот мой сын. Это не мудрость, это безумие!
Гэндальф был само смирение. И голос его прозвучал почтительно и удрученно:
– Как же поступил бы на нашем месте могучий и мудрый Денетор?
– Прежде всего, не стал бы делать глупости! - резко ответил Правитель. - Я никогда не поставил бы судьбы народов в зависимость от Этой Вещи. Нет. Я сохранил бы Его, надежно укрыв от любых глаз. И воспользовался бы Им только в самом крайнем случае для полной и окончательной победы, после которой уже неважно, что будет дальше.
– Но кроме Гондора есть другие люди, другие страны, другие времена, - осторожно заметил Гэндальф.
– Если Гондор падет, - отчеканил Денетор, - ничего другого не будет! Лежи Оно сейчас в подземельях Цитадели, мы не тряслись бы от страха в этом Мраке. Если ты думаешь, что это искушение не по мне, значит, плохо меня знаешь!
Гэндальф опять был самим собой: спокойным, насмешливым и уверенным.
– Нет, Денетор, я не доверяю тебе. А после твоих слов - и подавно. Если бы доверял, Оно давно бы хранилось в Гондоре и множества забот удалось бы избежать. Нет, Правитель, я не доверяю и себе, поэтому мне пришлось отказаться от Него даже как от подарка. Твоей силы еще хватает, чтобы владеть собой, но будь Оно здесь, будь Оно даже погребено под всей толщей Белых Гор, - Оно подчинило бы тебя, выжгло бы твой разум, и тогда… тогда будущее наше было бы еще страшнее, чем сейчас.
Глаза Денетора пылали гневом, когда встретились со взглядом мага. Пиппин снова ощутил напряжение двух могучих воль. Казалось, что воздух между ними потрескивает и из него сыплются искры. Пиппин затрясся в ожидании смертельного удара, но Денетор, как и в первый раз, отвел глаза и взял себя в руки.
– Если бы, если бы… - проворчал он. - Слова! Что в них толку! Оно ушло во Мрак, и мы можем только ждать, и теперь уже недолго. А пока все враги одного Врага должны быть вместе. Надежда и твердость еще нужны нам, хотя бы для того, чтобы умереть достойно, когда надежды больше не будет. - Он повернулся к Фарамиру и как ни в чем не бывало, спросил: - Что ты думаешь об обороне Осгилиата?
– Она слаба, - отвечал Фарамир. - Я послал туда отряд из Итилиена.
– Этого мало, - веско сказал Денетор. - Первый удар придется именно туда, и там нужен талантливый военачальник.
– Как и во всех других местах, - отозвался Фарамир и встал. Если бы он не ухватился за спинку кресла, то упал бы. - Разреши мне удалиться, отец.
– Да, я вижу, ты устал. Скакал долго и быстро, как я слышал, да еще злые тени с неба…
– Не будем говорить об этом, - сказал Фарамир.
– Хорошо, не будем, - согласился Денетор. - Иди, отдыхай, пока можно. Но завтра тебе понадобится вся твоя сила.
Гэндальф и Пиппин с факелом в руке шли домой. Только когда за ними закрылись двери комнаты, Пиппин спросил:
– Как ты думаешь, надежда еще есть? Я про Фродо, ну, и про остальных тоже…
Гэндальф ласково погладил его по голове.
– Особенно большой надежды и раньше не было, разве только на чудо… А теперь еще Кирит Унгол. - Маг замолчал и, подойдя к окну, долго вглядывался в темноту. - Хотел бы я знать, почему именно туда? Откровенно говоря, Пиппин, когда я услышал про Кирит Унгол, сердце у меня упало. Но все-таки в том, что рассказал Фарамир, кроется какая-то надежда. Особенно если Враг начал войну, когда Фродо был еще в пути. Теперь Око Врага будет шарить где угодно, но не в своих владениях, там ему нечего высматривать. Я даже отсюда чувствую, как он спешит. Ему пришлось начать раньше, чем он предполагал. Что-то поторопило его. Но что? - Он надолго задумался, а потом сказал с усмешкой: - Может быть, это было твое любопытство, несмышленыш. Смотри, пять дней назад был низложен Саруман, и нам достался его камень. Да, - возразил он сам себе, - но мы же не можем использовать Палантир…
Вдруг Гэндальф резко выпрямился и вскинул голову.
– Ах, вот оно что! Как же я сразу не подумал! Арагорн! Его срок приближается. Силы и твердости ему не занимать. Смел, решителен, может рискнуть, если надо. Да, конечно!
Пиппин во все глаза, ничего не понимая, смотрел, как необычайно оживленный Гэндальф шагает из угла в угол. А маг между тем продолжал:
– Арагорн смотрел в Палантир и показал себя Врагу. Он сделал это не случайно, ему нужно было… - Маг посмотрел на Пиппина, словно очнувшись. - Ладно, - он устало махнул рукой, - мы узнаем обо всем от Всадников Рохана. Если они не опоздают, - добавил он. - Тяжелые дни нам предстоят. Давай спать, Пиппин, пока можно.
– Но… - начал было Пиппин.
Глаза мага под густыми бровями сверкнули.
– Что «но»? - спросил он. - Хватит на сегодня. Давай, спрашивай, но только один вопрос.
– Я про Горлума, - сказал Пиппин. - Почему они вместе, почему он ведет их? И почему и Фарамиру и тебе так не нравится место, куда он их ведет?
– Наверное не знаю, - покачал головой маг, - но я был уверен, что Фродо и Горлуму предстоит встретиться, чем бы их встреча ни кончилась. О крепости Кирит Унгол ты лучше молчи. Страшна не крепость, страшно предательство. А эта жалкая тварь словно создана для него. Правда, иногда бывает, что зло творит добро, само того не желая. Будь что будет. Доброй ночи, малыш!
Утро было хмурым и темным. Оживление, связанное с прибытием Фарамира, покинуло людей, и лица снова стали тревожными и подавленными.
Крылатых теней больше не видели, но из поднебесья снова и снова доносился их вой. Слышавшие его застывали в ужасе, а те, кто был послабее духом, тряслись и плакали.
Фарамир снова уходил. «Уж отдохнуть не дадут, - перешептывались люди. - Правитель слишком суров с сыном, тому достается теперь за двоих». Люди все чаще поглядывали на север - не покажутся ли Всадники Рохана.
Фарамир действительно уходил не по своей воле. Но Правитель Города еще и глава совета. В этот день у него не было настроения внимать остальным. Совет собрался ранним утром. Речь на нем шла об угрозе с юга. Сил для встречного боя не было. Оставалось ждать прихода Всадников, а пока их нет, еще раз проверить оборону стен.
– Но мы не должны оставлять внешние оборонительные линии, - сказал Денетор. - Раммас недешево обошелся нам, было бы только справедливо, чтобы и Враг дорого заплатил за переправу через Реку. На севере, у Кеир Андроса, болота, там ему не пройти, южнее Лебеннина Андуин слишком широк, потребуется целый флот лодок. Если Враг решится переходить Реку, то только у Осгилиата. Так бывало и раньше, когда броды защищал Боромир.
Фарамир, глядя прямо в глаза отцу, ответил:
– Раньше - да. Но при таких огромных силах Враг может позволить себе потерять у переправы целое войско, а для нас недопустима потеря даже небольшого отряда… Если он все-таки перейдет Реку, защитникам Осгилиата уже не пробиться к Городу.
– Обороняя Осгилиат, надо удерживать и Кеир Андрос, - поддержал Фарамира Имрахиль. - Нельзя оставить без прикрытия левый фланг обороны. Рохирримы ведь могут и не прийти. А Фарамир доложил, что к Черным Воротам стягиваются огромные силы. Враг может ударить одновременно в разных местах.
– Войны без риска не бывает, - проворчал Денетор. - На Кеир Андросе хватит небольшого гарнизона. Но я не отдам без боя ни Пеленнор, ни Осгилиат, если только найдется кто-то, способный выполнить мою волю.
Фарамир встал.
– Боромира нет, отец. Если таков твой приказ, то вместо него пойду я.
– Да, это приказ, - подчеркнуто сухо ответил Денетор.
– Прощайте, - произнес Фарамир. - Если мне суждено вернуться, думайте обо мне лучше, отец.
– Это зависит от того, как ты вернешься, - резко сказал Денетор.
Последним, перед самым отъездом, с Фарамиром говорил Гэндальф.
– Береги себя, - посоветовал маг напоследок. - Ты еще будешь нужен здесь, и не только как воин. А отец тебя любит, это я тебе говорю. И он еще вспомнит об этом. Ну, прощай!
Так и получилось, что Фарамир ушел с небольшим отрядом. Воины со стен тщетно пытались разглядеть, что происходит в развалинах Осгилиата. Другие, в ожидании Всадников Теодена, не отрывали взгляда от севера. Придут ли? Вспомнят ли старый союз?
– Придут! - успокаивал Гэндальф. - Придут обязательно, разве что немного запоздают. Теоден получил Красную Стрелу дня два назад, а путь от Эдораса неблизкий.
Уже под вечер со стороны Андуина примчался гонец. Нерадостные вести привез он. Из Минас Моргула выступило большое войско, оно приближается к Осгилиату. К нему примкнули отряды харадримов.
– Ведет войско Король-Призрак, - в глазах гонца бился страх. - Ужас переправился через Реку раньше, чем его войска.
Этими словами закончился для Пиппина третий день пребывания в Городе. Мало кто спал в Минас Тирите в эту ночь. Надежда оставляла сердца. Люди понимали, что даже Фарамиру не удастся долго удерживать броды.
Следующий день начался хуже, чем кончился предыдущий. Гонцы сообщили, что войска Врага перешли Реку и Фарамир отступает к стенам Пеленнора перед силами, вдесятеро превосходящими его отряд.
– Враги идут по пятам, - сказал вестник, - они дорого заплатили за переправу, но все же меньше, чем мы надеялись. У них были готовы плоты и лодки, и они шли, как туча. Но страшнее всего - Король-Призрак. При его приближении мало кто устоит. Даже собственные воины стонут под его рукой, но, выполняя приказ, готовы загрызть друг друга.
– Значит, пришло мое время, - сказал Гэндальф и тут же ускакал на восток. Пиппин всю ночь простоял на стене, кутаясь в плащ и не сводя глаз с темного горизонта.
Колокола едва начали вызванивать утро (хотя тьма оставалась такой же непроглядной), когда со стороны Пеленнора послышался глухой рокот и стали видны багровые вспышки. Тревожный сигнал трубы призвал воинов Города к оружию.
– Стена взята! - кричали где-то. - Они идут!
С горстью всадников появился Гэндальф. Он сопровождал целую вереницу повозок с ранеными. Маг сразу же поднялся к Денетору в верхнюю комнату Белой Башни. С Правителем был только Пиппин. Денетор всматривался сквозь тусклые окна то на север, то на юг, то на восток, как будто пытаясь проникнуть взором сквозь роковую тьму, окутавшую его Город. Но, конечно, основное внимание Правителя было обращено на север; глаза не помогали, и он напрягал слух, словно благодаря какому-нибудь древнему искусству мог расслышать топот копыт на дальних равнинах.