Крамер стянул шлем, хватая ртом воздух. Поддерживавшие его под локти матросы начали укутывать его в одеяла. Неподалеку, с кружкой кофе в руках, сидел Гросс. Полковника била дрожь.
— Вот и все, — пробормотал Крамер.
— Попрошу разослать предупреждение, — сказал Гросс.
— А что случилось с вашим кораблем? — полюбопытствовал матрос. — Быстро же он умчался… Кто на борту?
— Придется его уничтожить, — хмуро продолжал полковник. — Другого выхода нет. Одному богу известно, что у этой посудины… что у него на уме. — Гросс обессиленно опустился на металлическую скамью. — Хорошо, хоть живы остались. Надо же быть такими наивными идиотами…
— Что он задумал? — тихо, словно обращаясь к самому себе, пробормотал Крамер. — Бессмыслица какая-то. Ничего не понимаю.
Пока патрульная ракета возвращалась на лунную базу, притихшие беглецы сидели в кают-компании и потягивали горячий кофе.
Первым заговорил Гросс.
— Слушай, Фил… А каким он был человеком, этот профессор? Что ты о нем помнишь?
Крамер поставил кружку.
— Да почти ничего. Все-таки десять лет прошло.
Он мысленно перенесся в прошлое, в те дни, когда они с Долорес учились в колледже Ханта, на факультете естествознания. Колледж был маленьким и провинциальным, Крамер выбрал его только потому, что в свое время в нем учился его отец. К тому же он был близко к дому.
Профессор Томас преподавал там так давно, что все уже и забыли, когда именно он появился. Старик был себе на уме и, как правило, держался особняком. Он многое не одобрял, но своим мнением делился редко.
— Может, припомнишь что-нибудь полезное? Любую мелочь, которая могла бы пролить свет на то, что у него на уме?
Крамер медленно кивнул.
— Был один эпизод…
В тот день они сидели в часовне колледжа и неспешно беседовали.
— Скоро ты доучишься, — сказал ему профессор. — Ты уже решил, куда подашься?
— Не знаю. В один из государственных исследовательских проектов, наверное.
— А потом? Какова твоя конечная цель?
Крамер улыбнулся.
— Ваш вопрос ненаучен. Ибо подразумевает существование столь эфемерных вещей, как «конечная цель».
— Хорошо, попробую перефразировать. Итак… представь, что войны нет и государственных проектов тоже. Чем бы ты занялся в таком случае?
— Не знаю. Помилуйте, профессор, ну как я могу представить нечто столь отвлеченное? Война была всегда, сколько я себя помню. Но наверное, я бы как-нибудь приспособился.
Профессор бросил на него внимательный взгляд.
— Вот как… По-твоему, ты смог бы «приспособиться»? Что ж, я рад. И думаешь, для тебя нашлось бы занятие?
Гросс напряженно слушал.
— И как ты это понимаешь, Крамер?
— Да так, просто вспомнилось. Он был против войны.
— Мы все против войны, — заметил Гросс.
— Он был не таким, как все. Жил очень просто, сам готовил себе еду. Его жена умерла много лет назад. Профессор был родом из Европы, из Италии, потом перебрался в Штаты и взял себе новое имя. Любил Данте и Мильтона. У него даже Библия была.
— Ходячий пережиток прошлого.
— Верно, он жил в прошлом. Раскопал где-то древний проигрыватель с пластинками и слушал старую музыку. Ты же видел его жилище — настоящая антикварная лавка.
— А в вашей картотеке на него ничего нет? — спросил Винтер.
— Нет, по нашему ведомству он не проходил. Политикой не занимался, ни в каких организациях не состоял.
— Верно, — подтвердил Крамер. — По большей части он просто бродил по холмам. Старик любил природу.
— Что для ученого вполне естественно, — заметил Гросс. — Именно так и возникла наука.
— Крамер, так чего он, по-вашему, добивается? — спросил Винтер. — Захватил корабль и исчез в неизвестном направлении…
— Может, после операции он повредился в уме, — сказал пилот. — Может, никакой цели и нет — осознанной цели.
— Но ведь он переделал электросхемы и еще до того, как согласиться на операцию, позаботился о том, чтобы сохранить сознание и память. Уверен, старик изначально что-то задумал.
— А может, он просто хотел продлить себе жизнь, — вмешался Крамер. — Он был стар и болен. Одной ногой в могиле… Хотя…
— Хотя что?
— Ничего. — Крамер поднялся. — Позвоню-ка я кое-кому с лунной базы. Задам пару вопросов.
— Кому? — спросил Гросс.
— Долорес. Глядишь, она что-нибудь вспомнит.
— Хорошая мысль, — одобрил полковник.
— Откуда ты звонишь? — спросила Долорес, когда ему удалось с ней связаться.
— С лунной базы.
— Тут такое болтают!.. Почему не вернулся корабль? Что у вас там стряслось?
— Он его угнал.
— Кто?
— Старик. Профессор Томас.
Крамер вкратце рассказал жене о случившемся. Та слушала, не перебивая.
— Странно… Так, по-твоему, он заранее все спланировал?
— Наверняка. Вспомни: он сразу же потребовал все документы по проекту.
— Но зачем? Чего ради?
— Понятия не имею. Слушай, Долорес, что ты о нем помнишь? Поройся в памяти, а? Вдруг тебе вспомнится нечто такое, что помогло бы распутать эту загадку.
— Например?
— Не знаю. В том-то вся и беда.
Долорес наморщила лоб.
— Ну, кур он держал, на заднем дворе. А одно время у него была коза. — Она улыбнулась. — Помнишь, как эта скотина сбежала и пошла разгуливать по центру города? Все еще гадали, откуда она взялась.
— И это все?
Долорес старательно напрягала память.
— Еще он говорил, что в один прекрасный день купит ферму.
— Понятно. Ну что ж, спасибо, — Крамер поднес руку к рычажку. — Вернусь на Терру, может, заеду тебя навестить.
— Расскажи, чем закончилось дело, ладно?
Крамер нажал на рычаг — лицо Долорес растаяло — и побрел туда, где, окружив электронный планшет, совещались Гросс и несколько армейских чинов.
— Ну что Долорес? — спросил полковник. — Вспомнила что-нибудь интересное?
— Нет. Только то, что он держал козу.
— Взгляни-ка на этот участок, — поманил его Гросс.
Крамер обогнул стол и посмотрел на планшет. По карте метались курсоры, следуя за стремительным передвижением крошечных белых точек.
— Что происходит?
— Эскадрилье за защитным поясом удалось связаться с нашим кораблем. Смотри: сейчас они выстроятся в позицию.
Белые стрелочки стягивались вокруг одинокой черной точки, которая упрямо ползла к краю экрана. Через какое-то время белые взяли ее в кольцо.
— Крейсеры готовы к бою, — объявил сидевший за пультом связист. — Ваши приказания, полковник?
Гросс медлил.
— Черт! Лучше бы на моем месте оказался кто-то другой… Потому что, если на то пошло…
— Это не просто корабль, — сказал Крамер. — Там, в космосе, летит человек. Знать бы еще, что он…
— Решение принято. Рисковать мы не вправе. Что, если он перекинется на сторону юкканийцев?
Крамер изумленно воззрился на полковника.
— Боже правый! Старик на такое не способен.
— Откуда ты знаешь, на что он способен, а на что нет?
— Нет, так поступить он не может.
Гросс повернулся к связисту.
— Передайте приказ: открыть огонь.
— Сожалею, сэр, но объект уже ушел. Посмотрите на карту.
Гросс впился глазами в экран. Заглянув через его плечо, Крамер увидел, что черная точка проскользнула сквозь кольцо преследователей и круто свернула. Белые точки, смешав позиции, беспорядочно метались туда-сюда.
— А он незаурядный стратег, — заметил один из военных, прочертив линию на карте. — Этой уловкой пользовались еще пруссаки. Старый маневр… Однако действенный.
Белые точки поворачивали назад.
— Слишком велик риск наткнуться на юков, — объяснил Гросс. — Полюбуйся, к чему приводит нерешительность. — Он холодно взглянул на Крамера. — Надо было отдать приказ, когда он был у нас в руках. А теперь все, ищи ветра в поле. Вон, гляди, как улепетывает!
Полковник ткнул пальцем в стремительно движущуюся черную точку. Достигнув края экрана, она замерла — дальше лежали неизведанные пространства.
— И что теперь? — спросил Крамер, не отрывая взгляда от экрана.
Так значит, старику удалось уйти. Очевидно, с головой у него все в порядке… Как и с умением управлять своим новым телом.
Вот именно. Корабль стал для него новым телом. Старик попросту поменял дряхлую, умирающую оболочку на мощное орудие из металла и пластика. Обрел величие и силу. Новое тело стоит тысячи человеческих. Но сколько оно ему прослужит? Срок эксплуатации крейсера — десять лет, хотя при бережном обращении можно выжать и двадцать — пока не полетит какой-нибудь жизненно важный блок. И заменить его будет нечем.
Именно так все и кончится. Вопрос только в том когда.
— Так твоя жена ничего не вспомнила? — спросил Гросс.
— Я же говорил — козу. И все.
Именно так все и кончится. Вопрос только в том когда.
— Так твоя жена ничего не вспомнила? — спросил Гросс.
— Я же говорил — козу. И все.
— Полезная информация, ничего не скажешь.
Крамер пожал плечами.
— Я не виноват.
— Интересно, увидим ли мы его когда-нибудь? — Гросс задумчиво посмотрел на точку, которая по-прежнему маячила в углу экрана. — Покажется он снова в этих краях? Хотелось бы мне знать…
— Да, — сказал Крамер. — Мне тоже.
Ночью Крамер долго ворочался, пытаясь заснуть. Мешало странное ощущение легкости: даже искусственно увеличенная, сила тяжести на лунной базе оставалась непривычной. В голове роились тысячи мыслей.
Что все-таки задумал профессор? Вряд ли они теперь это узнают. Похоже, корабль потерян для них навсегда. Старик ушел, окончательно и бесповоротно, растаял в открытом космосе. Зачем, ради какой цели (если допустить, что у него есть какая-то цель), — эту тайну он унес с собой.
Крамер сел, зажег свет и закурил. Лампа высветила металлические стены тесной кабины, которую ему отвели на лунной базе.
Старик хотел с ним поговорить. Побеседовать, устроить дискуссию. Но в суматохе бегства они думали только о том, как бы поскорей унести ноги. Крамер стиснул зубы. А с другой стороны — что им еще оставалось? Звездолет мчал их в открытый космос, непонятно куда и неизвестно зачем. Они были пленниками на собственном корабле, а рядом стояла спасительная ракета, готовая их подобрать. Еще полчаса, и было бы слишком поздно.
И все же… Что именно старик пытался ему сказать? Что хотел сообщить в те первые минуты, когда, к ужасу находившихся на нем людей, корабль вдруг ожил — каждая заклепка, каждый проводок обрели свою волю, стали плотью живого существа, громадного железного организма?
Даже сейчас одно воспоминание о той жуткой минуте заставило Крамера нервно покоситься на стены кабины. Что же стояло за внезапным одушевлением металла и пластика? В единый миг они очутились внутри живого существа — будто Иона во чреве кита.
Корабль разговаривал с ними — спокойно и рассудительно, — унося их все быстрее и быстрее в открытый космос. Динамики и провода стали его ртом и голосовыми связками, электрические схемы — спинным мозгом и нервами, люки, реле, выключатели — мускулами.
Они были беспомощны. В том, как за какое-то мгновение корабль превратил их в беззащитных пленников, лишил их всякой возможности влиять на происходящее, было нечто противоестественное. Всю свою жизнь Крамер повелевал механизмами и самой природой, направляя их на службу человечеству. Шаг за шагом человек продвигался по пути эволюции, пока не обрел власть над всем сущим. И вдруг его отбросили назад, поставили на колени перед силой, рядом с которой они были как малые дети.
Крамер встал, набросил халат и отправился на поиски сигарет. Пока он шарил по карманам, раздался сигнал видеофона.
— Слушаю.
На экране возникло лицо дежурного.
— Вызов с Терры, мистер Крамер. Срочный.
— Срочный? Хорошо, соедините.
Сна как не бывало. Крамер пригладил волосы. В душе зашевелилось нехорошее предчувствие.
— Филип Крамер? — спросил незнакомый голос.
— Да. Я вас слушаю.
— Я звоню с Терры, из центральной больницы штата Нью-Йорк. Мистер Крамер, к нам привезли вашу жену. Она попала в аварию. Состояние критическое. Нам посоветовали связаться с вами. Вы можете…
— Что с ней? — Крамер стиснул подставку видеофона. — Что-то серьезное?
— Да, мистер Крамер. Так вы сможете прилететь? Чем скорее, тем лучше.
— Да, — кивнул он. — Спасибо.
Экран померк. Подождав, Крамер подергал рычажок.
— Да, сэр, — ответил дежурный.
— Когда уходит ближайший корабль на Терру? Я должен немедленно вернуться. Моя жена…
— Ближайший — через восемь часов.
— А раньше никак нельзя?
— Можно дать радиограмму на корабли, пролетающие через этот район. Иногда крейсеры, возвращающиеся для починки, проходят мимо Луны на пути к Терре.
— Можете послать запрос? Я буду ждать на космодроме.
— Хорошо, сэр. Но нет никакой гарантии, что нам повезет.
Экран погас.
Крамер торопливо оделся, набросил пальто и направился к лифту. Несколько секунд спустя он уже бежал через вестибюль, мимо пустых столов и кресел. У дверей караульные расступились, Крамер шагнул на широкие каменные ступени.
В этот час видимая сторона Луны была в тени. У ног Крамера расстилалось утонувшее в кромешном мраке летное поле — бескрайняя черная пустота. Он осторожно спустился и начал пробираться в сторону диспетчерской вышки, ориентируясь на слабо мерцавшие красные огоньки.
У подножия вышки от стены отделились две тени — солдаты с оружием наперевес.
— Крамер?
— Да.
В лицо ударил луч фонаря.
— Ваш запрос отправлен.
— Откликнулся кто-нибудь?
— Вам повезло: неподалеку как раз проходил боевой крейсер. У него поврежден двигатель, и он на малой скорости возвращается на Терру.
— Отлично, — кивнул Крамер.
От сердца немного отлегло. Он закурил и угостил солдат.
— Сэр, — спросил один из них, затянувшись, — а правду говорят, будто тот экспериментальный корабль…
— Что?
— Вдруг ожил и сбежал. Неужто это правда?
— Не совсем. Дело в том, что вместо реле Джонсона на нем стояла новая и еще не испытанная система управления.
— Но, сэр… Один мой приятель рассказывал, что однажды их крейсер подошел к нему совсем близко. Говорит, тот корабль какой-то странный — точь-в-точь как окуни, которых он ловил однажды на Терре, в штате Вашингтон. Рыба, она хитрая: снует туда-сюда, а ближе — ни-ни…
— А вот и ваш транспорт, — прервал словоохотливого солдата напарник. — Вон, видите?
На поле медленно опускалась огромная смутная тень. Крамер всмотрелся, но различил только цепочку мигающих зеленых огоньков.
— Поторопитесь, сэр. Долго они тут не задерживаются.
— Спасибо.
Крамер побежал через поле, к возвышавшейся перед ним черной громаде. Трап был спущен; Крамер взялся за поручень и тут же почувствовал, что поднимается в воздух. Мгновение спустя он очутился в грузовом отсеке. Люк плавно захлопнулся у него за спиной.
Пока он поднимался на верхнюю палубу, двигатели взревели и подняли корабль в воздух.
Крамер распахнул дверь, шагнул на палубу… И замер, удивленно озираясь вокруг. На корабле не было ни души.
— Боже… — Пораженный внезапной догадкой, Крамер без сил опустился на скамью. Голова шла кругом. — Боже правый!
Корабль с ревом мчался в космос, с каждой секундой унося его все дальше и от Луны, и от дома.
И помешать этому он не мог.
— Так это вы звонили, — произнес он наконец. — Вы, а не больница, — Крамер обвел взглядом пустые стены. — На самом деле Долорес…
— Жива и здорова, — проскрежетал динамик под потолком. — Никакой аварии не было. Прости, что так жестоко тебя разыграл, Филип, но ничего лучше я в тот момент не придумал. Еще день, и ты улетел бы на Терру, а я бы не хотел задерживаться в этих краях дольше, чем того требует необходимость. Все так уверены, будто я прячусь в глубинах космоса, что я без особого риска смог пробраться сюда. Однако даже похищенное письмо в конце концов нашлось.[1]
Крамер нервно курил.
— Чего вы добиваетесь? Куда мы летим?
— Для начала я хотел бы с тобой просто побеседовать. Нам нужно многое обсудить. Я был горько разочарован, когда ты меня покинул вместе с остальными. — В динамике раздался сухой смешок. — Помнишь, как мы, бывало, беседовали — ты и я? Давно же это было…
Корабль стремительно набирал скорость, и вскоре последние мили защитного пояса остались позади. Накатившая тошнота заставила Крамера согнуться пополам.
Дождавшись, пока он придет в себя, голос произнес:
— Прости, что я так резко разогнался, но мы все еще в опасности. Ничего, через несколько минут мы окажемся на свободе.
— А вы не боитесь наткнуться на юков? Это их территория.
— Я уже несколько раз от них уходил. Похоже, они мною заинтересовались.
— В каком смысле?
— Они чувствуют, что я не такой, как другие, что я в чем-то сродни их минам. И это их нервирует. Они стараются держаться от меня подальше и, судя по всему, скоро покинут эти края. Странные существа, эти юкканийцы, — жаль, нельзя изучить их поближе. Такое впечатление, что они вообще не пользуются инертной материей: все их оборудование, каждый инструмент обладает жизнью — в той или иной форме. Они не строят, не мастерят; им чужда сама мысль о том, что можно «создать» некий предмет. Даже их корабли…
— Я хочу знать, куда мы летим.
— Признаться, я еще до конца не решил.
— Не решили?
— В моем замысле остались еще кое-какие прорехи. Непродуманные детали… Но я рассчитываю вскоре разобраться и с ними.