Ева усмехнулась и поднесла к губам бокал, решив выпить за Мэвис. Пожалуй, вечеринку все-таки надо устроить.
Джесс, сидевший в своей студии, заново просматривал демонстрационную кассету, думая при этом, что и Ева тоже, может быть, ее смотрит. Если так, то она должна быть сейчас настроена совершенно по-особому, и сознание ее открыто для видений и снов. Как бы ему хотелось узнать, что Еве приснится этой ночью! Тогда бы он смог испытать то, что испытывала она. Но путей в чужие сны он пока не нашел. Однако когда-нибудь… когда-нибудь…
Еве действительно снились сны. Сначала образы были смутными, но потом вдруг стали очень ясными и отчетливыми. Ей снился Рорк, закат на Бермудах. Они занимались любовью на ночном пляже, а рядом тихо плескался океан, и Рорк шептал ей на ухо ласковые слова.
Но внезапно перед ней оказался отец. Берег куда-то исчез, она сидела на кровати, и отец шел к ней – к маленькой и испуганной.
– Не надо! Пожалуйста, не надо! – закричала Ева.
Но отец все-таки схватил ее. Она чувствовала его запах – запах перегара и карамели. Приторный и омерзительный. Она плакала, не переставая, а он, зажав ей рот рукой, насиловал ее.
«Мы все закодированы. Закодированы с момента зачатия», – послышался откуда-то холодный и спокойный голос Рианны. И Ева снова почувствовала себя ребенком, запертым в ужасной обшарпанной комнате, воняющей старым хламом, мочой и смертью. А на руках у нее была кровь.
Кто-то схватил ее за руки и не выпускал. Она стала отбиваться с отчаянием загнанного в угол ребенка.
– Не надо! Не надо! Не надо!
– Ева, Ева, успокойся, это всего лишь сон. – Рорк обнял ее, прижал к себе, и сердце его наполнилось жалостью. – Все в порядке.
– Я тебя убила! Ты мертв! И оставайся мертвым…
– Проснись! – Он коснулся губами ее виска, пытаясь успокоить. Больше всего на свете ему хотелось сейчас вернуть прошлое и самому убить то чудовище, которое преследовало ее в кошмарах.
– Просыпайся, любовь моя. Это я, Рорк. Тебя никто не тронет. Его нет больше, – шепнул он, почувствовав, что она перестала сопротивляться, но все еще дрожит. – Он никогда не вернется.
– Прости, я опять тебя напугала. – Каждый раз, когда кошмары снились ей при Рорке, Еве становилось ужасно стыдно. – Со мной все в порядке.
– А со мной – нет! – Он не выпускал ее из объятий, держал, прижав к себе, пока она не перестала дрожать. – Ненавижу эти твои сны.
– Просто не надо было есть перед сном спагетти с острым соусом. – Она вдруг поняла, что он одет, а в спальне горят только ночники. – Ты еще не ложился?
– Я только что вошел. – Он внимательно оглядел ее, пригладил ей волосы, стер со щеки слезу. – Ты все еще бледная, ну почему ты не хочешь принимать на ночь что-нибудь успокаивающее?
– Терпеть не могу таблетки. – Как всегда, после кошмара разболелась голова. Зная, что, заглянув ей в глаза, Рорк обязательно заметит это, Ева отодвинулась. – У меня уже давно не было кошмаров. Несколько недель. Этот был какой-то странный, запутанный… Может, из-за вина?
– Или от перенапряжения. Ты же работаешь до тех пор, пока с ног не свалишься.
Ева наклонила голову, взглянула на часы у него на руке.
– А сам возвращаешься из офиса в два часа ночи! – Она улыбнулась. – Решил прикупить парочку островов?
– Они такие маленькие, что это не считается. – Рорк встал, расстегнул рубашку и, поймав взгляд, которым она окинула его обнаженную грудь, приподнял брови. – Мне казалось, что ты устала.
– А я могу ничего и не делать. Ты сам справишься.
Рорк расхохотался и, присев на кровать, стал снимать туфли.
– Благодарю за доверие, но, может быть, мы подождем, пока ты тоже сможешь принять участие?
– Боже, это так по-супружески! – фыркнула Ева, но, едва коснувшись головой подушки, поняла, что вымоталась окончательно. Боль стучала в висках, грозя разразиться серьезным приступом. Рорк лег с ней рядом, и она прижалась к нему. – Я так рада, что ты дома…
– Я тоже. – Он коснулся губами ее волос. – Спи.
– Ага. – Ева положила ладонь ему на грудь и, слушая, как бьется его сердце, успокаивалась. Только ей было не по себе оттого, что она так сильно нуждалась в нем, нуждалась в его присутствии. – Как ты считаешь, мы запрограммированы с момента зачатия?
– Что?
– Вот я думаю… – На нее уже накатывала дремота, и она говорила едва слышно: – Что это – игра случая, игра генов, соединившихся в оплодотворенной сперматозоидом яйцеклетке? Что делает нас такими, какие мы есть, Рорк?
– Я не знаю, что сделало нас такими, – ответил Рорк уже спящей Еве. – Но мы с тобой – те, кто сумел выжить.
Рорк еще долго лежал, прислушиваясь к ее дыханию, и смотрел на звездное небо.
Проснувшись в семь часов от звонка будильника, Ева с досадой вспомнила, что в девять ей надлежит явиться с личным докладом в кабинет майора Уитни. Ее не удивило то, что Рорк уже встал, оделся и уселся с чашкой кофе за монитор – просмотреть свежие биржевые сводки. Она же, как всегда утром, смогла только бессвязно хмыкнуть, что означало приветствие, и, взяв кофе с собой, отправилась в душ.
Когда Ева вернулась, он говорил по телефону. Судя по репликам – с брокером. Проходя мимо стола, она взяла булочку, решив, что завтракать некогда, но Рорк схватил ее за руку и усадил на диван.
– Я свяжусь с вами в полдень, – сказал он брокеру и закончил разговор. – Куда ты так мчишься? – спросил он Еву.
– Через полтора часа у меня встреча с Уитни. Я должна убедить его, что между тремя самоубийствами существует некая связь, а значит, необходимо продолжить расследование. А убедить его можно единственным способом – используя информацию, добытую мной противозаконно. Ну а потом мне предстоит дать показания в суде и добиться, чтобы сутенер, забивший до смерти одну из своих малолетних подружек, понес заслуженное наказание.
Рорк поцеловал ее в щеку.
– Понятно. Обычный рабочий день. Поешь клубники.
Клубника была ее слабостью, и Ева потянулась к блюду.
– Послушай, у нас на сегодняшний вечер не запланировано никакого… мероприятия?
– Нет. А чего бы тебе хотелось?
– Думаю, можно было бы просто отдохнуть. – Она пожала плечами. – Если только меня не арестуют за то, что я обманула службу госбезопасности.
– Я бы с этим справился лучше, – усмехнулся он. – И всю информацию добыл бы прямо отсюда.
Ева прикрыла глаза.
– Пожалуйста, ничего такого мне не рассказывай. Я не желаю об этом знать!
– Хорошо, не буду. Давай весь вечер смотреть старые фильмы, есть попкорн и валяться на диване.
– Согласна.
– Значит, договорились. – Он налил им обоим еще по чашке кофе. – Нам так давно не удавалось поужинать вдвоем. По-моему, это дело, вернее, эти дела чересчур тебя беспокоят.
– Понимаешь, никак не могу уловить суть. У этих троих все было в полном порядке. Если не считать треугольника Фицхью – Фокс – Леонора. – Ева пожала плечами. – С виду похоже на самоубийства, но меня не покидает ощущение, что это были убийства. Однако, если я не найду веских аргументов для Уитни, он меня пошлет так далеко, как никогда не посылал.
– Доверься своей интуиции. Мне кажется, что твой Уитни достаточно умен, чтобы тоже ей довериться.
– Скоро мы это узнаем, – вздохнула Ева.
– Если тебя арестуют, любовь моя, я буду тебя ждать.
– Ха-ха-ха! Очень смешно!
– Соммерсет сказал, что у тебя вчера были гости, – заметил Рорк, направляясь вслед за ней в гардеробную: он обожал наблюдать, как она, голая, роется в одежде.
– Ох ты, черт, совсем забыла! – Ева выбрала бледно-голубую рубашку и натянула ее. – После работы я пригласила пару молодых людей, и мы устроили небольшую оргию.
– Фотографии хоть делали?
Ева фыркнула, достала джинсы, но потом с досадой вспомнила, что предстоит идти в суд, и заменила их на твидовые брюки.
– Заходили Леонардо с Джессом. Просили оказать им одну услугу. Причем оказать ее должен ты.
– Вот как? Что-нибудь серьезное?
– Не думаю. И, кстати, я сама поддерживаю их идею. Они хотят попросить тебя устроить здесь вечеринку для Мэвис, дать ей возможность выступить. Демонстрационная кассета уже готова, вчера вечером я ее просмотрела, и она мне понравилась. Понимаешь, эта вечеринка должна стать как бы небольшой премьерой.
– Хорошо. Думаю, я смог бы устроить это через неделю или две – мне надо проверить свое расписание.
Ева удивленно обернулась к нему.
– Все так просто?
– А что? Никаких проблем.
– Я думала, мне придется тебя уговаривать…
– А тебе бы этого очень хотелось? – спросил он с интересом.
Она застегнула брюки и вежливо улыбнулась.
– Спасибо тебе. И раз уж ты так мил, то я, пожалуй, без предисловий перейду ко второму пункту.
Рорк налил себе еще кофе и искоса взглянул на монитор: там появились сельскохозяйственные сводки, а он как раз только что стал владельцем огромного фермерского хозяйства.
– И что у нас вторым пунктом?
– Видишь ли, Джесс подготовил один номер… Он сыграл мне его вчера вечером. Это дуэт, причем отличный. Мы подумали, что хорошо бы было, если бы на вечеринке его исполнили, разумеется, вживую, Мэвис и ты.
Рорк вздрогнул и изумленно уставился на нее.
– Что?! Мэвис и я?
– Признаться, это была моя идея. – Увидев, как он побледнел, она чуть не расхохоталась. – У тебя прекрасный голос – ты же поешь иногда под душем. Чувствуется ирландская кровь. Я рассказала об этом, и Джесс загорелся.
Рорк пытался держать себя в руках, но это ему удавалось с трудом.
– Ева… – Он подошел к монитору и выключил его.
– Правда, это будет просто здорово! Леонардо придумал тебе обалденный костюм.
– Обалденный? Представляю себе… Ты действительно хочешь, чтобы я его надел и спел дуэтом с Мэвис? Перед публикой?
– Для нее это бы значило так много. Подумай, все газеты бы писали об этом.
– Газеты… – Рорк наконец потерял терпение. – Ева, ты только послушай себя!
– Очень сексуальный номер. – Она подошла к нему, заглянула в глаза. – Мэвис сразу стала бы знаменитостью номер один.
– Ева, я к ней прекрасно отношусь, но, боюсь, я…
– Ты можешь все, Рорк! Ты такой могущественный человек. – Она погладила его по груди. – Такой влиятельный, такой видный…
Тут Ева поняла, что переиграла. Он взглянул ей в глаза, понял, что она над ним смеется.
– Ты меня разыгрываешь!
– Но ты купился! – расхохоталась она. – Видел бы ты себя со стороны! По-моему, я бы смогла тебя уговорить.
– Не думаю, – нахмурился Рорк и взял свою чашку.
– Точно, смогла бы! Если бы сумела выдержать роль до конца. – Она расхохоталась еще громче и обняла его. – Как же я тебя люблю!
Рорк вдруг замер, не в силах справиться с внезапно нахлынувшими чувствами.
– Что? – Ева сразу перестала смеяться: вид у него был пораженный. – Что случилось?
– Ты никогда этого не говоришь. – Он притянул ее к себе, зарылся лицом в ее волосы. – Никогда этого не говоришь…
«Как странно, – подумала она. – Неужели это для него так важно?»
– По-моему, я тебе это говорила сто раз.
– Только когда я тебя просил. А вот так, без подсказки, не подумав…
Ева хотела было что-то возразить, но не смогла. Это ведь было чистой правдой.
– Извини, я не умею говорить о таких вещах. Но я тебя люблю, – тихо сказала она. – Иногда меня это даже пугает. Потому что ты первый. И единственный.
Рорк прижимал ее к себе, не в силах что-нибудь сказать. Потом отпустил и заглянул ей в глаза.
– Ты изменила всю мою жизнь. Ты стала моей жизнью. – Он нежно коснулся губами ее губ. – Ты нужна мне.
Она обвила руками его шею.
– Покажи мне это. Немедленно!
11
На работу Ева отправилась, тихонько мурлыча что-то себе под нос. Тело ее пело от счастья, она чувствовала себя успокоившейся и отдохнувшей. Машина завелась с первого раза, регулятор температуры остановился на сей раз на приемлемых семидесяти двух градусах по Фаренгейту, и она сочла это хорошим предзнаменованием.
Ева была готова к встрече с майором, была готова убеждать его в том, что дело закрывать нельзя.
На перекрестке Пятой авеню и 47-й улицы она попала в пробку. Движение замерло, машины гудели, водители орали и ругались, и шум стоял невообразимый. Как только Ева притормозила, температура в салоне подскочила до девяноста пяти градусов.
Ева выскочила из машины и присоединилась к негодующей толпе. Уличные продавцы воспользовались моментом и бойко торговали мороженым и кофе. Ева не стала предъявлять свой значок и напоминать им, что запрещено предлагать товар на проезжей части. Вместо этого она сама купила банку пепси, спросив при этом, что, черт возьми, происходит.
– Квакеры, – ответил продавец, шаря глазами вокруг в поисках новых покупателей. – Протестуют против недоброкачественных продуктов. Их здесь несколько сотен. Заполонили всю Пятую авеню. Хотите булочку? Свежая.
– Нет.
– Пробка не скоро рассосется, – предупредил он и покатил свою тележку мимо замерших машин.
Ева огляделась. Ее машина, из которой только что не валил пар, была зажата десятком других. Сразу за ней стоял автобус, набитый любопытными туристами.
Она залезла внутрь и раздраженно стукнула кулаком по панели управления, после чего температура упала до шестидесяти.
Не слишком веря в свою колымагу, Ева включила полицейскую мигалку с сиреной. Сирена почти что потерялась в какофонии окружающего шума, но Ева все-таки выехала на встречную полосу, едва не задев стоявший перед ней автомобиль.
– Даю слово, доеду – и сдам это старье в утиль, – пробормотала Ева и включила устройство связи. – Пибоди, почему ваши друзья нарушают установленные правила?
– Вы, по-видимому, попали в пробку из-за демонстрации на Пятой авеню, лейтенант?
– Она не была запланирована. Перед выходом из дому я просматривала сводку. У них наверняка нет разрешения.
– Квакеры не обращают внимания на такие вещи, мэм. Если вам удалось вырваться из пробки, поворачивайте на Седьмую: там ситуация лучше. Машин много, но движение все-таки есть.
Ева медленно ехала по разделительной линии, проклиная ремонтников, которые не в состоянии ничего сделать вовремя.
– Свяжитесь с майором и сообщите, что я могу немного задержаться. Если ни с кем не столкнусь, появлюсь через двадцать минут.
Ей удалось чудом избежать столкновения с рекламным щитом, призывавшим пользоваться подземным транспортом. Поворачивая на Седьмую авеню, Ева вполне поняла чувства, обуявшие водителя в костюме с галстуком, которого она подрезала. Впрочем, мог бы сказать спасибо, что она его не задела.
Ева едва успела вздохнуть с облегчением, но тут загудело устройство.
– Всем на линии! Всем на линии! Крыша Таттлер-билдинг, номер 1217, угол 7-й и 42-й улицы. Угроза самоубийства. Неизвестная женщина, возможно, вооружена. Ответить немедленно.
«Везет же мне», – подумала Ева.
– Лейтенант Ева Даллас сообщение приняла. Буду на месте через пять минут.
Таттлер-билдинг, здание, где находилась редакция самой популярной газеты, было новеньким и сверкающим.
Ева припарковалась во втором ряду, схватила сумку и помчалась, расталкивая толпу, по тротуару. Охранник у входа, увидев ее полицейский значок, облегченно вздохнул.
– Слава богу! Она там, наверху. Никого к себе не подпускает, угрожает газовым баллончиком. Билл пытался ее схватить, так она брызнула ему прямо в глаза.
– Кто она? – спросила Ева, спеша за ним к лифтам.
– Сериз Дэвон. Владелица этого проклятого здания.
– Дэвон? – Ева была с ней шапочно знакома. Сериз Дэвон, глава администрации «Таттлер энтерпрайзис», дама влиятельная и состоятельная, вращалась в одних кругах с Рорком. – Сериз Дэвон грозится прыгнуть с крыши?! Она что, решила этой акцией поднять тираж своей газетенки?
– Похоже на то, – кивнул охранник. – Она еще и разделась догола. Больше я ничего не знаю, – сообщил он, и лифт взмыл вверх. – Позвонил ее помощник, Фрэнк Рэббит. Может, он вам что-то еще расскажет, если, конечно, пришел в себя.
– Психиатрическую помощь вызывали?
– Кто-то вызвал. Там сейчас врач компании, ждут еще прибытия спеца по самоубийствам. Пожарные и спасатели с вертолетом тоже должны прибыть. На Пятой ужасная пробка.
– Мне можете не рассказывать.
Офис Сериз был построен на крыше – вернее, в крыше. Стены из затемненного стекла сходились наверху в конус, что давало возможность хозяйке здания любоваться круговой панорамой города, о людях которого она писала в своей газете.
Выйдя из лифта, Ева поежилась: здесь гулял ветер, которому явно было тесно внизу, на улицах. Сквозь стекло она видела отлично обставленное помещение, вполне под стать его хозяйке. На широком диване лежал мужчина с компрессом на лбу.
– Если это Рэббит, скажите ему, чтобы он собрался с силами и вышел сюда. Пусть введет меня в курс дела. Всех, кто здесь не нужен, с крыши убрать. И разгоните толпу на улице. Если она прыгнет, то пусть хоть не на головы зевак.
– Я без подмоги не справлюсь, – попытался возразить охранник.
– Приведите сюда Рэббита, – повторила она и вызвала Центральный участок. – Пибоди, здесь возникла сложная ситуация.
– Я уже слышала. Что мне нужно делать?
– Гоните сюда. И пришлите патруль разогнать толпу. Привезите мне все сведения о Сериз Дэвон. Узнайте, не может ли Фини снять информацию с ее телефонов – домашнего, рабочего, портативного. Мне нужны ее переговоры за последние сутки. Пулей, Пибоди!
– Понято, – ответила Пибоди и отключилась.
Охранник тем временем почти что волок на себе молодого мужчину. Галстук у Рэббита болтался во все стороны, волосы висели патлами. Его руки с аккуратным маникюром заметно дрожали.
– Расскажите, что произошло, – жестко сказала Ева. – Быстро и четко. А распадаться на куски будете потом.
– Она просто… просто вышла из кабинета. – Рэббит задыхался, голос его, казалось, вот-вот сорвется. – И выглядела такой счастливой – чуть ли не танцевала. Но она… она была абсолютно голой. Сняла с себя всю одежду.