Мальчики валяются в сене и, толкая друг друга, заливаются звонким смехом; а мохнатая лошадёнка, вся засыпанная сеном, едва волочит на верёвке тяжёлую копну.
Не успел отойти сенокос, – начинается жатва. Рожь, кормилица русского человека, поспела. Отяжелевший от множества зёрен и пожелтевший колос сильно понагнулся к земле; если ещё его оставить на поле, то зерно станет сыпаться, и пропадёт без пользы Божий дар. Бросают косы, принимаются за серпы. Весело смотреть, как, рассыпавшись по ниве и нагнувшись к самой земле, стройные ряды жнецов валят под корень рожь высокую, кладут её в красивые, тяжёлые снопы. Пройдёт недели две такой работы, и на ниве, где ещё недавно волновалась высокая рожь, будет повсюду торчать срезанная солома. Зато на сжатой полосе рядами станут высокие, золотистые копны хлеба.
Не успели убрать ржи, как пришла уже пора приниматься за золотистую пшеницу, за ячмень, за овёс; а там, смотришь, уже покраснела гречиха и просит косы. Пора дёргать лён: он совсем ложится. Вот и конопля готова; воробьи стаями хлопочут над ней, доставая маслянистое зерно. Пора копать и картофель, и яблоки давно уже валятся в высокую траву. Всё спеет, всё зреет, всё надобно убрать вовремя; даже и длинного летнего дня не хватает!
Поздно вечером возвращаются люди с работы. Они устали; но их весёлые, звонкие песни раздаются громко по вечерней заре. Утром вместе с солнышком крестьяне опять примутся за работу; а солнышко летом встаёт куда как рано!
Отчего же так весел крестьянин летом, когда работы у него так много? И работа не лёгкая. Нужна большая привычка, чтобы промахать целый день тяжёлой косой, срезывая каждый раз добрую охапку травы, да и с привычкой много ещё нужно прилежания и терпения. Нелегко и жать под палящими лучами солнца, нагнувшись до самой земли, обливаясь потом, задыхаясь от жары и усталости. Посмотрите на бедную крестьянку, как она своей грязной, но честной рукой отирает крупные капли пота с разгоревшегося лица. Ей даже некогда покормить своего ребёнка, хотя он тут же на поле барахтается в своей люльке, висящей на трёх кольях, воткнутых в землю. Маленькая сестра крикуна сама ещё ребёнок и недавно начала ходить, но и та не без дела: в грязной, изорванной рубашонке сидит она на корточках у люльки и старается закачать своего расходившегося братишку.
Но почему же весел крестьянин летом, когда работы у него так много и работа его так трудна? О, на это есть много причин! Во-первых, крестьянин работы не боится: он вырос в трудах. Во-вторых, он знает, что летняя работа кормит его целый год и что надо пользоваться вёдром, когда Бог даёт его; а не то можно остаться без хлеба. В-третьих, крестьянин чувствует, что его трудами кормится не одна его семья, а весь мир: и я, и вы, и все разодетые господа, хотя иные из них и с презреньем посматривают на крестьянина. Он, копаясь в земле, кормит всех своею тихой, не блестящей работою, как корни дерева кормят гордые вершины, одетые зелёными листьями.
Много прилежания и терпения нужно для крестьянских работ, но не мало также требуется знаний и опыта. Попробуйте жать, и вы увидите, что на это надобно много уменья. Если же кто без привычки возьмёт косу, то не много с нею наработает. Сметать хороший стог сена – тоже дело не лёгкое; пахать надо умеючи, а чтобы хорошо посеять – ровно, не гуще и не реже того, чем следует, – то даже не всякий крестьянин за это возьмётся.
Кроме того, нужно знать когда и что делать, как сладить соху и борону[5], как из конопли, например, сделать пеньку, из пеньки нитки, а из ниток соткать холст… О, много, очень много знает и умеет делать крестьянин, и его никак нельзя назвать невеждой, хотя бы он и читать не умел! Выучиться читать и выучиться многим наукам гораздо легче, чем выучиться всему, что должен знать хороший и опытный крестьянин.
Сладко засыпает крестьянин после тяжких трудов, чувствуя, что он выполнил свой святой долг. Да и умирать ему не трудно: обработанная им нива и ещё засеянное им поле остаются его детям, которых он вспоил, вскормил, приучил к труду и вместо себя поставил работниками перед людьми.
Осень
Уже с 9-го июля начинает понемногу убавляться день и прибавляться ночь. 11-го сентября день снова равен ночи[6]. С этого числа ночь все увеличивается и к 12-му декабря становится втрое длиннее дня. В это время солнце едва покажется на небе и спешит спрятаться; в 9 часов утра ещё темно; в 3 часа после обеда надобно уже зажигать свечи.
Облака почти не сходят с неба, и это уже не красивые летние облака, громоздящиеся серебряными горами или высоко бегущие по небу серебристыми барашками: небо застилается всё ровной пеленой свинцового цвета. С конца августа в воздухе начинает холодеть. Свежесть замечается особенно по утрам, а в сентябре появляются иногда и лёгкие морозы. Просыпаясь поутру, вы видите, как побелела трава или крыша соседнего дома. Еще немного – и лужи, которых осенью довольно везде, начинают по ночам замерзать.
Мелкие осенние дождики совсем не похожи на летние грозовые дожди: они идут беспрестанно, и земля уже не просыхает скоро, как бывало летом. Ветер дует без устали, далеко разнося созревшие семена деревьев и трав и доставляя мальчику удовольствие высоко запустить бумажного змея.
Лист на деревьях начинает кое-где желтеть ещё в конце августа; в сентябре вы замечаете, как на берёзе, все ещё зелёной, появляются там и сям совершенно жёлтые, золотистые ветки: будто мертвящая рука осени схватила и измяла их мимоходом. Первая распустилась берёза, она же первая начинает желтеть. С каждым днём все больше и больше становится жёлтых листьев. Еще два-три дня – и трепетная осина стоит вся красная, багровая, золотистая. Но порывистый осенний ветер срывает и это последнее убранство: крутя в воздухе лёгкие, высохшие листья, устилает ими мокрую землю.
Поля мало-помалу пустеют, даже копны хлеба уже свезены, и только высокие стога сена, обнесённые плетнём, остаются зимовать на лугах. Цветы исчезли, и пожелтевшая, перезревшая трава, где её оставили, клонится к земле и как будто просит снега. Одна только озимь подымается ровным, зелёным бархатом. Но этим молодым, запоздавшим побегам суждено скоро погибнуть. Зато корешки хлебов сохранятся невредимо под снегом и весной выглянут снова на Божий свет зелёными стебельками.
Всё глохнет, пустеет, темнеет, теряет яркие цвета лета и приобретает однообразный, грязноватый, серый вид осени. В это время природа похожа на усталого, много поработавшего человека, которого одолевает сон. Ещё пройдёт несколько дней, и она, закрывшись пушистым белым одеялом, заснёт на целую зиму.
Отлётные птицы одни за другими собираются в дальний путь. Первые подымают тревогу ласточки, и ещё в конце августа они вдруг исчезают; они чувствуют приближение осени, и ранний отлёт этих птичек предсказывает раннюю зиму. Потом потянутся с севера на юг длинные вереницы журавлей, уток и гусей. С криком, то длинной цепью, то углом, с передовыми впереди, улетают от нас летние гости. Леса редеют, затихают и пустеют; только тяжёлая мокрая ворона каркает, усаживаясь на обнажённую ветку, да галки с отчаянным криком носятся стаями.
Вот уже и деревья стоят все голые, только на рябине висят её красные гроздья, дожидаясь мороза. Пусто, глухо и в полях, и в лесах. Земля, почернелая, грязная, пропитанная дождём, смотрит уныло под свинцовым небом: хоть бы снег поскорее закрыл её неприятную наготу. Появляется и снег; но долго ещё он не может удержаться и, оставшись иногда на несколько часов, снова исчезает.
Работы у крестьянина осенью заметно убывает; но всё же он не остаётся без дела. В начале осени нужно пахать и боронить и засевать озимые поля; потом надо свозить хлеб с полей в риги; телеги, спрятавшиеся под тяжёлыми снопами, скрипят по всем дорожкам. Свёзши хлеб, надобно его сушить в овине, а потом молотить. Удары молотильных цепов с раннего утра до позднего вечера слышатся осенью на гумнах. Намолотивши зерна, крестьянин складывает его в мешки и спешит на мельницу. Если же он не молотит и не сидит на мельнице, дожидаясь очереди, то, наверное, с топором в руках, поправляет что-нибудь около своей избы. Женщины мочат и потом треплют коноплю, чешут лён и приготовляют себе прядево на долгие зимние вечера.
Но всё же осенью работы сравнительно с летом гораздо менее, и крестьянин спешит повеселиться. Осенью праздников много: крестьянские свадьбы устраиваются всегда в эту пору года, когда дела меньше и всякого добра много. Везде варят пиво, и весёлые, подгулявшие толпы ходят в гости из избы в избу, из деревни в деревню. Сильно поработал мужичок за лето: надобно же ему отдохнуть и повеселиться.
Сказки
Волк и собака
* * *Толстый и сытый дворовый пёс, разорвав верёвку, побежал за город прогуляться. В соседнем перелеске он встретился с волком, да таким худым, поджарым – кости да кожа. Сытый пёс взглянул на него более с сожалением, чем со злостью. Ободрённый таким приёмом, волк пустился в разговор с собакой и стал ей жаловаться на своё худое житьё. Сжалилась собака над волком и говорит ему:
– Ступай жить к нам, у нас хозяин добрый и за ничтожную службу даст тебе тёплую конуру и хороший корм.
Обрадовался бедный волк такому приглашению и побежал с собакой в город; но дорогою заметил, что у его спутницы на шее вытерта шерсть.
– А э-то что у тебя? – спросил волк. – Отчего недостаёт шерсти на шее?
– Это так, пустяки! – отвечала собака с неудовольствием.
– Однако же? – пристаёт волк.
– Вздор! – ворчит собака. – Это от верёвки, которою меня привязывают на ночь, чтобы я не убежала.
– Так тебя привязывают на верёвку?
– Иногда… Вот видишь ли, нельзя же…
– Э, нет, мой милый! – сказал тут волк, останавливаясь у городских ворот. – Ни верёвка мне не нужна, ни твоя тёплая конура, ни твоя сытная пища, ни твой добрый хозяин. Прощай! – И помчался назад в лес.
Умей обождать
Жили-были себе брат да сестра, петушок да курочка. Побежал петушок в сад и стал клевать зеленёхонькую смородину, а курочка и говорит ему:
– Не ешь, Петя, обожди, пока смородина поспеет!
Петушок не послушался, клевал да клевал и наклевался так, что насилу домой добрёл.
– Ох, – кричит петушок, – беда моя! Больно, сестрица, больно!..
Напоила курочка петушка мятой, приложила горчичник – и прошло.
Выздоровел петушок и пошёл в поле; бегал, прыгал, разгорелся, вспотел и побежал к ручью пить холодную воду; а курочка ему кричит:
– Не пей, Петя, обожди, пока простынешь!
Не послушался петушок, напился холодной воды, и тут же стала бить его лихорадка; насилу домой курочка довела. Побежала курочка за доктором, прописал доктор Пете горького лекарства, и долго пролежал петушок в постели. Выздоровел он к зиме и видит, что речка ледком покрылась; захотелось Пете на коньках покататься, а курочка и говорит ему:
– Ох, обожди, Петя, дай реке совсем замёрзнуть; теперь ещё лёд очень тонок, утонешь.
Не послушался петушок сестры; покатился по льду, лёд проломился, и петушок – бултых в воду! Только петушка и видели.
Петух да собака
* * *Жил старичок со старушкой, и жили они в большой бедности. Всех животов у них только и было, что петух и собака, да и тех они плохо кормили. Вот собака и говорит петуху:
– Давай, брат Петька, уйдём в лес: здесь нам житьё плохое.
– Уйдём, – говорит петух, – хуже не будет.
Вот и пошли они куда глаза глядят; пробродили целый день; стало смеркаться – пора на ночлег приставать. Сошли они с дороги в лес и выбрали большое дуплистое дерево. Петух взлетел на сук, собака залезла в дупло, и – заснули. Утром, только что заря стала заниматься, петух и закричал:
– Ку-ку-ре-ку!
Услыхала петуха лиса; захотелось ей петушьим мясом полакомиться. Вот она подошла к дереву и стала петуха расхваливать:
– Вот петух так петух! Такой птицы я никогда не видывала: и пёрышки-то какие красивые, и гребень-то какой красный, и голос-то какой звонкий! Слети ко мне, красавчик.
– А за каким делом? – спрашивает петух.
– Пойдём ко мне в гости: у меня сегодня новоселье, и про тебя много горошку припасено.
– Хорошо, – говорит петух, – только мне одному идти никак нельзя: со мной товарищ.
«Вот какое счастье привалило! – подумала лиса. – Вместо одного петуха будет два».
– Где же твой товарищ? – спрашивает она. – Я и его в гости позову.
– Там в дупле ночует, – отвечает петух.
Лиса кинулась в дупло, а собака её за морду – цап!.. Поймала и разорвала лису.
Сноски
1
Удила́ – металлические стержни, вкладываемые в рот упряжного животного.
2
Креще́нье – старинный зимний праздник.
3
Вербное воскресенье – старинный весенний праздник.
4
Ози́мые поля – поля, засеваемые осенью; зёрна зимуют под снегом.
5
Соха́, борона́ – старинные земледельческие орудия.
6
По новому стилю день осеннего равноденствия – 23-го сентября.