- Пр-ристр-релят… М-меня, своего ка-амандира… Тоже буевого… Не, погоди, как там? - Мудрецкий помотал головой, и от этого нехитрого движения в голове встала на место нужная мысль. Мысль, которая должна была занять это место просто сразу же, как только взводный распахнул дверцу. От этой жуткой мысли по спине лейтенанта пробежал не просто холодок - арктический мороз, изгнавший почти все последствия обильного возлияния. - Ларев! Часовые-то где?! Нас же еще сразу спросить должны были!
- Н-не з-знаю… - Заикание командира перекинулось на бойца. - Н-не знаю, т-товарищ ле-ейтена-ант!
- Дай-ка автомат на всякий случай… Эй, есть здесь кто? - негромко окликнул Юрий развалины караулки. Не дождался ответа, клацнул затвором и заорал: - Про-ста-ко-ов!!! Взво-од, па-а-адьем!!! Вашу ма-ать!!!
«Мать… мать… мать…» - откликнулось эхо.
- Может, в воздух пальнем? - робко предложил Ларев. - Вдруг спят и не слышат…
- Ага, а они спросонок из зенитки ответят, котлет из нас понаделают, - проворчал Мудрецкий. - С доставкой как раз в деревню, чтобы товарищам генералам было чем опохмелку закусить… хотя сомневаюсь, что им сильно захочется. Ну-ка, пошли, только осторожненько. Эй, есть кто живой! - еще раз крикнул взводный, в мозгу которого теснились картины одна страшнее другой: злой чечен выползает на берег… хотя хрен, там мины… в общем, достает свой отточенный кинжал и режет глотки спящим солдатам… Или снайпер из бесшумной винтовки с ночным прицелом по одному выбивает часовых и подходящих к ним на смену ничего не подозревающих товарищей - как раз десять человек оставалось, ровно на один магазин, если не промахиваться… Или, в конце концов, оскорбленный армией генерал Дубинин высылает спецназовцев из охраны… то есть еще в самом начале, когда он мог до этого додуматься и приказ отдать… и матерые спецназы без единого выстрела вяжут и увозят химиков, чтобы наутро ткнуть носом в дерьмо и лейтенанта Мудрецкого, и генерал-лейтенанта Крутова. Кстати, о дерьме - тут чем-то и в самом деле попахивает или просто за вечер нанюхался, точнее, в его конце? Все-таки подействовал препарат, как нужно сработал. И профилактика против него помогла - ну, Воха разок блеванул, да и то скорее от количества, а не от качества. Так как генералов и допущенную к столу свиту его не вывернуло… А еще фыркали - вино слабовато, вода водой… Стоп! Вода! Вино! Вашу мать, химики!!!
У Ларева клацнули зубы, когда лейтенант внезапно развернулся и ухватил своего единственного оставшегося солдата за воротник. Смотреть на командира было страшно - глаза горели зеленым пламенем, зубы оскалились и блестели в звездном свете.
- Признавайтесь, с-суки, - прошипел Юрий, от ярости позабыв, что остальные подчиненные его слышать не могут. - Вино, блин-компот, пили? Из ведер пили, я вас спрашиваю?!
- Не-е-зна-а-аю, т-т-това-а-р-рищ… - только и смог проклацать зубами здоровенный боец. Это в обычное время он был выше командира-интеллигента и шире в плечах, а сейчас, после полуночи, мог только судорожно дергаться и жалеть, что в боекомплекте автомата «АК-74» серебряные пули не предусмотрены… Похоже, этот недочет советских оружейников сейчас кому-то очень дорого обойдется.
- Зна-аеш-ш-шь, зна-аеш-шь… - Зеленые огненные зрачки впились в душу, выворачивали, вытягивали. - Дава-ай, боец, колис-с-сь, пока я добрый!
И Ларев раскололся. Снял с пояса фляжку, дрожащими руками протянул страшному существу с лейтенантскими погонами. Подчиняясь горящему взгляду, с трудом отвернул пробку и с ужасом смотрел, как хищно раздуваются, почти по-волчьи выворачиваются ноздри.
- Идиоты!!! Ну вот за что мне это стадо дебилов, а?! - Мудрецкий прикрыл глаза ладонью, и дьявольское наваждение прошло. - И что, все напились? Ну ладно, вы не знали, но Простаков-то! Ладно, у этого медведя мозгов негусто, но Заботин-то рядом был! Видел, что я делаю! Они что, тоже?.. И никому не сказали?
- Тоже, - покаянно кивнул Ларев. Робко продолжил, ковыряя дорогу здоровенным ботинком. - Сказали. Мы думали, там снотворное или еще что-то… ну… Поэтому решили после отбоя, и то не всем, чтобы часовые хоть остались.
- А часовые тоже люди, и им обидно, - понимающе кивнул Юрий. - Блин, надо было и впрямь еще и снотворного добавить, да не было… Сейчас бы я ходил и желал всем спокойной ночи. Ладно, пошли собирать, что осталось. Только осторожнее ходи, не вляпайся.
По мере приближения к бывшим воротам запах усиливался. Первый его источник отыскался сразу же.
- Стой, кто идет?.. - вяло поинтересовались из тени развалин. Голос был полон напряжения и нечеловеческих мучений, сразу узнать его не удалось.
- Свои идут! - грозно рявкнул Мудрецкий и попытался разглядеть силуэт, в который раз за службу кляня свою близорукость и невозможность менять контактные линзы в полевых условиях. - Кто там? Почему не по уставу? Я, что ли, должен пароль первым называть?!
- Не узнали, товарищ лейтенант, богатым буду, - простонали из тени. - Простаков я, Леха… Ваш за-а-ам!!! - Речь прервалась булькающими и хлюпающими звуками. Определить, с какого именно конца выводит отраву пищеварительный тракт, удалось только по запаху. «Кишечник пока не поражен, только желудок, - сделал вывод Юрий. - Крепок сибиряк, однако. Или просто досталось меньше - особенно если поровну делили, а у него масса тела по сравнению с остальными… Если повезет, даже на ногах удержится. После первой помощи».
- Простаков, ко мне! - скомандовал Мудрецкий, как только хлюпанье затихло. Леха, пошатываясь и придерживаясь за стенку, постарался выполнить приказ. - Так, иди сюда, иди, дорогой… Вот эти три таблетки ты обязан проглотить. Не удержишь в себе - заставлю подобрать и снова проглотить… и не булькай мне тут! Как генеральское вино ведрами жрать, так вы все здоровые! Пей, говорю! И не шарахайся ты так от фляги, там вода! Кто-нибудь еще на ногах остался?
- Последний я, товарищ лейтенант. - Леха малость отдышался и припал к фляге так, словно там была не простая вода, а сказочная, живая.
- Не пей много, опять вывернет. - Юрий решительно отобрал фляжку, хотя сделать это оказалось не так уж просто: вывернутый наизнанку сибирский организм желал восполнить потерю жидкости и стойко сопротивлялся любому разумному вмешательству в этот процесс.
- Последний, говорю, остальные еще раньше полегли. - Простаков утерся рукавом, и только сейчас до его командира дошел очевидный, но невероятный факт: его измученный боец стоял на посту в бронежилете. Все как полагается. Особенно если вспомнить, что старый советский бронетюфяк, который напялил на себя последний уцелевший химик, весит пуд. А пуд, если кто не знает, он и для младшего сержанта Простакова шестнадцать килограммов… - Кроме меня, дольше всех Резинкин продержался, он много не пил - все говорил, может, ему за руль, за вами ехать. А Забота сразу начал, месяц до приказа отмечал…
- Погоди, как месяц? - ошалел Юрий. - Какое нынче число?
- Да вот уже первое наступило. Сентября то есть. День знаний, - робко подсказал из-за плеча Ларев.
- Едрицкая сила! - Ноги у лейтенанта подкосились, и он сел прямо в пыль и на камешки. - А мы-то в школе бухали! А завтра туда детишки зайдут!
- Да что вы, товарищ лейтенант, так переживаете, - удивился Леха и помог своему командиру подняться. Обоих шатало, но в разные стороны, поэтому никто не упал. - Ну, выпили, ну, чего-нибудь поломали даже - так у Чирка, то есть у товарища коменданта, там целый взвод, они за ночь все отпидо… уберут, значит.
- Не, ты не понял, - простонал Мудрецкий. - Ты не понял, что ли, какую именно дрянь мы пили?
- Да ну, дрянь как дрянь, - махнул рукой Простаков, от чего оба нестойких химика опасно накренились. - И потом, товарищ лейтенант, там же точно с хлоркой убирают - ну, чтобы запах отбить, если там сейчас то же самое везде… А от хлорки, говорят, еще ни одно живое не выжило!
- И ни одно мертвое не умерло, - пробормотал Юрий, несколько приободрился и попробовал встать самостоятельно, без посторонней помощи. Получилось. - Ладно, поживем, будем посмотреть, как говорил один наш препод. В принципе, титр нужен большой…
- Чего нужно, товарищ лейтенант? - заинтересованно прислушался Леха. - Может, у нас с собой есть, мы же барахла всякого из Шиханов полную «шишигу» привезли. Может, и это найдется, так поделимся со школой-то!
- Лучше бы и у нас этого не нашлось, но уже поздно, - вздохнул взводный. - Пошли устранять последствия.
- Пойдемте, товарищ лейтенант. Только… того, под ноги смотрите. Территория, извиняюсь, сильно заминирована, особенно к казарме поближе. Не все успевали за угол отбежать, - пояснил Простаков. - Там кое-кого прямо на месте скрутило, так что нам завтра уборка сильно понадобится. Как там генерал Крутов, не собирается приехать?
- Генерал Крутов сейчас в том же состоянии, что и наши орлы. - Мудрецкий вздохнул и тут же пожалел об этом. - Даже похуже, потому что выпил как любая половина взвода. Генерал Дубинин выпил не меньше, но сильно начал до нашего прибытия, поэтому по общему количеству не догнал. Но ему хватило. - Несмотря на вонь и прочие неприятности, Юрий не смог сдержать мстительную улыбочку. - Так что товарищи генералы сейчас собираются отбыть в госпиталь, где их, скорее всего, попробуют лечить левомицетином, как при дизентерии. Если у них баклаборатория умная - быстро сообразят, что к чему, и вылечат примерно за неделю. После чего еще неделю генералы не будут уезжать далеко от диетической столовой и прочих культурных мест. Понял?
- А если не сообразят? - обеспокоился судьбой начальства добродушный сибиряк.
- Если не сообразят, тогда товарищей генералов можно будет лечить очень долго. Хотя кто его знает, какие для них антибиотики припасены. - Мудрецкий на несколько секунд задумался. - В любом случае не меньше трех дней. Понимаешь, просто у меня культура была именно к левомицетину устойчивая, для отбора на среде…
- Не понимаю, - честно сознался Простаков.
- И не должен, - отмахнулся лейтенант. - Это я так, мысли вслух. Потопали, потопали…
Первым делом Мудрецкий решил добраться до «бээрдээмы» и включить на ней прожектор, чтобы хоть как-то подсветить себе дорогу. Пошли вдоль периметра, где не должно было валяться ничего лишнего. Дошли без происшествий.
Темная туша бронемашины казалась подбитым танком. Для полного сходства из люка водителя свисало тело павшего танкиста - силы оставили Резинкина в тот момент, когда он героическим усилием дополз до борта и свесил голову так, чтобы не сильно запачкать родное транспортное средство.
- Витек! - Лейтенант слегка похлопал ефрейтора по щекам. Никакой реакции. - Резинкин! Резина, подъем, тревога!!!
- А… ага, товарищ лейтенант. - Сил у Виктора хватило только на то, чтобы приоткрыть один глаз и чуть приподнять голову, узнав своего командира. - А у нас - вот… - Глаз закрылся, голова упала. Мудрецкий вовремя успел перехватить идущий на столкновение с броней черепок.
- И это еще один из лучших, - подвел горестный итог Юрий. Запрыгнул на броню, заглянул внутрь, отшатнулся. - А Валет не успел выползти, так и остался на боевом посту… Может, сначала за противогазом сходить? Ладно, нырнем на вдохе.
Мудрецкий и в самом деле набрал побольше воздуха и свесился в люк. Несколько секунд со скрежетом и щелчками нашаривал нужный выключатель, и, наконец, в ночь устремился ослепительный бело-голубой луч.
- Порядок. - Лейтенант взялся за прожектор и провел лучом по двору. Присвистнул. - А может быть, и нет…
Выхваченные из темноты участки двора напоминали поле жестокого боя. Взвод сражался с неожиданно и предательски напавшим внутренним врагом до последнего, но все-таки был подавлен. И выдавлен. Подсохшие кляксы могли бы на первый взгляд сойти за кровавые, но ветерок доносил совсем иной запах, да и коричневый цвет пятен имел не кроваво-красный, а скорее желтоватый оттенок. Мудрецкий, как и положено выпускнику биофака, прекрасно знал, как выглядят разные жидкости человеческого организма, и в происхождении клякс ошибиться не мог.
Кабина «шишиги» была откинута, рядом валялись металлически поблескивающие детали. Может быть, после попадания снаряда или гранаты грузовик и выглядел бы по-другому, но сейчас эта разница была не слишком заметна. На том месте, где Искандер обучал расчет «зушки», желтовато отсвечивала россыпь гильз. Ящики, днем лежавшие аккуратными штабелями, сейчас были разворочены и выпотрошены - не все, правда, а только те, в которых должен был храниться сухой паек потенциальных военно-стратегических партнеров из НАТО.
Картину страшной битвы дополняли тела павших. Багорин тоже остался на боевом посту - свесился через борт «шишиги», зацепившись ногами за зенитку. Его напарника Заморина не было видно - или не залез в кузов, или успел спрыгнуть до того, как прихватило окончательно. Чуть подальше прилег в очень неудобной позе - со спущенными штанами - рядовой Бабочкин. Кислый упал под колесами своей машины, а тело, лежащее у самой двери, могло принадлежать только без месяца дембелю Заботину. Остальных не было видно, и Мудрецкий еще раз попытался припомнить, не оставил ли он свой противогаз в «бээрдээме» - заходить в помещение без средств защиты ему совсем не хотелось. Без бахил в том числе, а лучше, на всякий случай, прямо в резиновых штанах от костюма «Л-1». Да и куртка в общем-то не помешала бы, потому что нельзя было исключить и того, что дерьма и блевотины внутри окажется по колено и даже по пояс. Особенно если споткнуться об кого-нибудь в темноте и полететь дальше по коридору…
- А-а… товарищ лейтенант, - слабо донеслось от соседнего люка. Свежий воздух и чувство воинской дисциплины сделали свое дело - Резинкин сделал еще одну попытку пошевелиться и чуть не упал головой вниз, затормозила его скольжение только самодельная броня. Вот и она на что-то пригодилась… Юрий поймал водилу за ботинок, снизу подхватил Простаков. Вяло лягающегося Витька удалось спустить на землю и прислонить к колесу без дальнейших происшествий.
- Так, Ларев, ты тут остаешься сторожить окрестности, а мы потопали дальше, - принял решение взводный. - Пошли, Леха, а то там сейчас Багор дернется и шею себе свернет…
Лейтенант Мудрецкий потуже натянул кепку, повесил автомат на шею и в сопровождении своего верного заместителя двинулся на боевой и трудовой подвиг - ликвидацию очага бактериального заражения. Подвиг, как обычно, стал необходимым из-за чьего-то раздолбайства. То, что этим «кем-то» на этот раз был сам героический лейтенант, утешало его слабо. Точнее - совсем не утешало. Скорее совсем наоборот.
Глава 5
Прощание со славянами
Ни через неделю, ни через две недели генералы в Хохол-Юрт не вернулись. Врачи местного госпиталя, столкнувшись с незнакомым, но явно опасным заболеванием, поступили так, как положено по инструкции и здравому смыслу - переправили высокое начальство в Москву. Полковники и прочая свита рангом поменьше, хлебнувшие того же особого продукта, улетели в Ростов. Возвращаться никто не торопился - после такой тяжелой болезни большим начальникам положен щадящий режим и восстановительный период, зависящий только от совести больного и хорошего отношения к нему лечащего врача. Допившие несколько оставшихся «полторашек» охранники несколько дней помаялись животами в Ханкале, пока туда не съездил счастливо избежавший угощения старлей Чирков и не показал боевым товарищам потертый блокнотный листок с нерусским словом, изображенным печатными буквами. Через три дня больные пошли на поправку, а на пятый день врачи ругались на древней и звучной латыни, проклиная какого-то умника с его на редкость удачным способом самолечения. Воха, Мудрецкий и Ларев, заблаговременно принявшие меры безопасности, отделались похмельем от вина и тошнотой от лекарства. В селе Хохол-Юрт не заболел ни один местный житель, что немало озадачило особистов, сразу заподозривших неладное с этой неожиданной эпидемией. Однако следователи так и не приехали - видимо, у пострадавших были свои причины оставить дело без движения.
Хуже всего пришлось бойцам химического взвода. Не то чтобы они болели дольше остальных - как раз наоборот, благодаря своевременному и профессиональному вмешательству командира им существенно полегчало уже к следующему вечеру. Но особой радости это не принесло: к чудодейственным таблеткам лейтенант Мудрецкий добавил интенсивную трудотерапию. Прежде всего, естественно, взвод занялся дезинфекцией территории и боевой техники.
К вечеру третьего дня уборка была в целом закончена. Взводный окинул благодушным взглядом вычищенный до остатков былого асфальта двор, подновленную штукатурку и побелку на уцелевших стенах, сияющее свежевыскобленным деревом крыльцо, надраенные сапожными щетками колеса и радостно выдохнул:
- Лепота-а-а! Точно, орлы?
- Так точно, товарищ лейтенант! - замогильными голосами отозвался пошатывающийся строй орлов, готовых от усталости вытечь из туго зашнурованных берцев. Взвод стоял в полном боевом снаряжении - каски, бронежилеты, оружие, по два боекомплекта на бойца, - и вся эта грозная тяжесть до конца выжимала и без того подорванные болезнью и работой силы.
- Вот самим ведь нравится в чистоте жить, а не в свинарнике! Что у нас было, товарищи? - Мудрецкий пристально вгляделся в лица товарищей, но не нашел никакого отклика своим словам. Вообще мыслей на лицах не читалось. У всего взвода было только одно, но пламенное желание - упасть прямо посреди этого чистенького двора и не вставать минут шестьсот, не меньше.
- Молчите? - продолжил лейтенант. - Правильно, стыдно вспомнить, как жили: во дворе наблевано, техника вся в дерьме, зайдешь в спальное помещение - сразу об кого-нибудь спотыкаешься, всюду чьи-то грязные носки висят… Зато теперь можно сюда даже людей приводить, а не только генералов. Ну как, довольны своей работой? Нравится, я вас спрашиваю? - Мудрецкий нахмурился, выискивая недовольных.
- Так точно, товарищ лейтенант! - простонали химики.
- Вяло, неубедительно. Наверное, что-то у нас не так, не всем пока что здесь хорошо. - Юрий укоризненно покачал головой. - Надо, значит, найти и исправить. Или все-таки всем понравилось?
- Так точно, товарищ лейтенант! - дружно рявкнул взвод.
- Ну вот и прекрасно. - Мудрецкий улыбнулся и еще раз осмотрел свое хозяйство. - Значит, и дальше будем продолжать в том же духе. Вот у нас уже осень началась, дожди скоро, во дворе опять грязь будет. Нравится нам это, товарищи? Нет, товарищи, это нам не может нравиться! Поэтому с завтрашнего утра начинаем раскладывать по двору обломки забора и утрамбовывать, особенно где ямок побольше. Потом приобретем у местного населения цемент, замешаем раствор и аккуратненько все зальем - будет у нас ровненький дворик. Пока застынет, еще и канавки проделаем. Потом можно будет подумать и о восстановлении забора по всему периметру, а также о восстановлении ворот и караулки… Правильно, товарищ Резинкин?