БТР сунул руки в карманы и посмотрел на девушку, словно прицелился.
– Сидеть! – рявкнул Андрей во весь голос.
– Чего?! – БТР уже вошел в «штопор». – Кому сидеть?
– Сидеть, «кусок»!!! Я сказал!
– А кто ты здесь такой, капитан?
Сталкивались они однажды... Лбами «на встречных курсах». И помяли друг друга знатно. А потом пили «мировую», рассказывая о себе и о былой службе. После этого БТР не давал «быковать» своим «торпедам» в ресторанах, которые охранял Андрей, – они договорились.
Но сегодня... Сегодня задели его самого.
– Ты знаешь, прапор!
– А эта тупая овца тебе кто? – Он тыкнул указательным пальцем в сторону девушки, у которой от страха глаза стали похожи на два блюдца.
Вот именно сейчас и наступил тот «момент истины», который мог решить многие судьбы. Сейчас от слова Филина зависела, по крайней мере, судьба Лины.
– Это моя жена.
– О как!
От этого его заявления опешили все, кто знал Андрея и всю его предыдущую историю с Линой.
– А оно тебе надо? – БТР сел на свой стул и уставился на Андрея пронзительным взглядом.
– Мне не надо сегодня цирк в «Версале», «кусок»!
– А потом? – БТР налил в рюмку коньяк и посмотрел на Андрея еще раз. – Ты за нее вписался, братишка. Ну, сегодня она, скажем, проскочила – просто потому, что ты меня очень сильно удивил. А завтра?
– Я свое слово сказал!
– Тогда отправь свою «жену», бля, домой! Прямо сейчас! А то меня так и тянет показать ей, кто она такая есть на самом деле! «Конину» будешь? – Он протянул Андрею вторую наполненную рюмку. – За наших тупых коз!
– Сам ты тупой к-х-х...
Дальше Лина ничего не успела сказать.
Андрей схватил ее за подбородок, приподнял, сдавив немного при этом своей пятерней ее кадык, да так и «вынес» на улицу, вон из кабака.
– У тя че?! Совсем мозги от водки заплыли, дура?! – проорал он девушке прямо в лицо, прислонив ее к бетонной стене дома. – Здесь половина бригады БТРа сегодня гуляет! Ты че хочешь? Чтобы тебя сейчас вывезли на пляж, трахнули «на круг», а потом арабам продали?! Ты когда свое поддувало захлопнешь, дура тупорылая?!
– Когда начнешь мне алименты платить?
– Совсем больная?! Ты че несешь?! Какие на хрен алименты?!
– Малеванные! – Она как-то обмякла и проговорила уже спокойнее: – Я сегодня у врача была... У меня около шести недель беременности.
– Ну и флаг тебе в руки! А я-то тут при чем?!
– При том!!! Я не помойное ведро – «всунул, плюнул и ушел». Думай, давай, че делать теперь!
– Лина... «Первое апреля» закончилось час назад. Так что не вовремя ты – раньше надо было прийти, тогда это было бы прикольно. А сейчас это даже не смешно! Особенно после того балагана, шо ты внутри устроила.
– И мне, знаешь, как-то тоже не очень смешно! – Она нервно закурила сигарету. – Че мне делать теперь? На хер мне нужен этот твой полужидок?!
– А вот щас уже я тебе по рылу настучу!
– Давай! – Она выставила свою скулу вперед. – Я так хоть полицию вызову и скажу, шо меня изнасиловали...
– Какая же ты мразь все-таки... Законченная блядь!..
– Не блядь, а честная «давалка»!
– Короче! – Теперь уже и у Андрея начало заканчиваться терпение. – Шо надо?!
– Бабки на аборт! И пошел ты на фуй вместе со всеми своими друганами!
И именно в этот момент в голове Андрея что-то громко щелкнуло... Так громко, что даже оглушило его на несколько секунд.
– Нет!
– Шо нет?! Шо ты там блеешь?!
– На аборт денег я не дам! – сказал он твердо.
– Не поняла я?! Как это?!
– Я хочу сына... Давно...
– А если девка будет, так шо? Третий сорт?
– Будет сын!..
– А меня ты спросил? Хочу я или, может, нет?
– Я не буду платить за убийство собственного ребенка! – рявкнул Андрей. – Хочешь – крутись сама! Но если оставишь, то он будет мой! И заботиться о нем буду я!
– У меня нет денег на аборт!
– А ты сними с себя золотишко и продай. Глядишь, не только на аборт хватит, а еще и на год сладкой жизни. Короче! Ребенок мой, а аборт – твой! Все! Других вариантов не будет!
Он посмотрел на нее, теперь этот взгляд был уже каким-то другим, и тихо сказал:
– Иди-ка ты домой. Не порть кровь ни себе, ни людям. А насчет... В общем, дочка у меня уже есть, почти взрослая, да и у тебя тоже. Давай-ка ты на пацана прицеливайся.
– А может, я не хочу рожать?
– Знаешь, Линочка... В этой ситуации меня твои «хочу – не хочу» как-то не особенно волнуют. Я позабочусь о ребенке. Но если ты его не хочешь... «Не первый день замужем» – бабки на аборт найдешь. Я тебе немало в дом принес в свое время – выкрутишься. И закончили на этом!
Андрей круто развернулся и пошел ко входу в ресторан, оставив девушку наедине со своими мыслями и решениями.
– Ген! – позвал он друга. – Геныч!
– Ну, че? Спровадил эту истеричку?
– Как сумел.
– Тут БТР все успокоиться не может. Поговори с ним. А то как бы кавардак не устроил.
– Ладно.
Андрей подошел к столу братвы и, не говоря ни слова, придвинув к нему свободный стул, уселся прямо напротив БТРа:
– Ну, че? Все кипишь, прапор?
– Я, бля, щас так взбухчу, шо мало никому не покажется, на фуй!!!
– Остынь, Витюха. Может, накапаешь мне в рюмаху малец?
– И ты будешь пить с братвой? – Виктор на самом деле был удивлен.
Дело в том, что вот уже много лет Андрей придерживался одного принципа – никогда не иметь никаких дел с бандюками! И придерживался его свято! И никто из этой братии никогда не мог «похвастаться», что опрокинул рюмку водки в его компании – такого просто не могло быть! И все об этом знали.
– У меня есть повод, прапорщик.
– Шо, прямо такой серьезный?
– Я стану отцом.
– Это где ж это ты так неудачно нагнулся? – гыгыкнул «бык» справа от Андрея.
И в ту же секунду, опрокинув стул, на котором сидел, назад, через спинку, завалился на пол, выплевывая выбитые зубы... Но никто из присутствующих за столом даже не шелохнулся, и только БТР произнес тихо:
– Ты не обижайся на этого барана, братишка. Оно совсем без мозгов... Оно – «торпеда».
– Не умеешь ты кадры подбирать, спецназ. Разучился. Мож, те в горы опять пора, а?
– Да где их среди говна малолетнего те кадры найдешь?! Одна параша тупорылая и попадается! Зла не держи, а?
– Проехали, «кусок». Так шо? За будущего сына выпьешь со мной?
– Поехали!!!
Все сидящие последовали примеру своего «бригадира».
– Так это шо?
– Это она нашла такой способ мне сообщить.
– М-да-а... Ума – палата.
– То уже мое дело.
– Ладно. – БТР посмотрел на Андрея в упор. – А баблосы у тебя на рождение сына есть?
– Дойдет дело – нашкрябаю.
– А ведь дорогое дело-то.
– Я же сказал – моя забота!
БТР почесал нос, потом посмотрел направо-налево:
– Слышь-ка, братва. А кто помнит те наши терки с Кабаном в позапрошлом ноябре?
– Это по «Диснейленду», что в Ришон-ле-Ционе?
– Точно!
Этот вопрос вызвал какое-то странное оживление в стане братвы. «Аксакалы» бригады начали высказывать свои мнения, перебивая друг друга:
– Сладкий пирожок тогда откусили! До сих пор жуем!
– Ага! Только чуть не подавились!
– Не! Пацаны у Кабана всегда серьезные были! Как мы тогда проскочили...
– А я уже мирковал себе место на кладбище покупать, на всякий...
– Было дело.
– А кто знает из вас, кто решил полюбовно наши с Кабаном терки? – задал еще один вопрос БТР.
– А ты шо, скажешь?!
– Ну, да. Туману напустил, хоть ложкой ешь. Только мы с того времени там нормально торчим! И нам и Кабану хватает.
– Так слушайте, шо я щас скажу. – Виктор хлопнул широкой ладонью по столу.
Он набрал какой-то номер телефона на своем мобильнике и включил его на громкую связь. Телефон ответил после пятого гудка:
– Кому это не хер делать звонить среди ночи? – раздался недовольный голос.
– Привет, братэла! – гаркнул БТР. – Узнал?
– Тебя не узнаешь! – Голос сразу же повеселел. – Шо за дела, БТР? Ты мне должен за ту блядь, с которой только что меня снял!
– Сочтемся! Есть одна тема!
– Слушаю, Витек!
– Как у тебя дела по «Диснейленду», Кабан?
– Как и у тебя! Мы же с тобой уже давно договорились по этому вопросу!
– Точно! А ты помнишь, кто нас тогда в углы развел, чтобы мы не порвали друг друга в цуры, и помог договориться?
– А то! «Спец» там, у Фелы работал, Андрюха... Отморозок полный! Отчаянный пацан! Между нами в терку влез! А мы же уже тогда «пики» в пальцах теребили.
– Помнишь, значит?
– Его забудешь.
– Я вот тут прикинул... Мы с его «легкой руки» пену снимаем, а пацану тяжело. Короче, я так прикинул, дать ему два процента с дела. Ну, и ты от себя отщипнешь.
– Много!
– Сколько?! – пошел конкретный разговор.
– А шо это ты вспомнил, БТР?
– У пацана сын должен родиться, а ему не на что его «рожать».
– Ясно. Один процент!
– Посчитаем за год? – спросил Виктор.
– А как по-другому?
– Забили!
– Забили!
– Когда в Ришон за процентом подтянешься?
– На неделе, Кабан. Так слышь... Я тогда за нас ему щас отслюнявлю, а ты со мной потом расчет произведешь?
– Заметано! Это все?
– Все, братэла! За блядушку вычтешь из моей доли!
– Ладно! Это я пошутил. Давай, береги себя!
БТР отключил телефон. Сунул его во внутренний карман «аманьевского» пиджачка, а из второго вынул банковскую упаковку стодолларовых купюр и метнул ее через весь стол Андрею:
– Вот тебе десять тонн, капитан. Это «первый взнос» – шо-то облом мне считать сейчас, сколько мы с Кабаном тебе должны. Потом прикинем. Братва не против? – БТР обозрел орлиным взглядом всю свою гоп-компанию.
– Нормально решили! – сказал один из «аксакалов».
– Ну вот, на том и решили.
– Мне надо сказать тебе спасибо? – спросил Андрей.
– Шо мне твое спасибо? – улыбнулся Виктор. – Лучше «конины» со мной хряпни и скажи своей «жене», чтобы ботало подвязывала, когда с серьезными пацанами «базар» ведет. А я посчитаю твои доходы с дела. Короче! Борода тебе привезет остаток на неделе, а потом будешь иметь каждого первого числа. Ну! Вздрогнули?
Они выпили, и Андрей вернулся к Генке за стол.
– Ну, ты, бля, Дрюлик, и мочишь! Только что чуть морды друг другу не побили, а в конце концов братва тебе еще и денег нехило отстегнула.
– Жизнь такая, Геныч. – Андрей нагнулся к уху своего друга и шепотом проговорил: – Спеть хочу.
– За Одессу опять?
– А за шо ж еще?
– Ну, давай...
Генка поколдовал над своим компьютером, вручил Андрею микрофон, а во второй произнес:
– А сейчас, для тех, кого еще не утомил противный «лирический баритон» нашей охраны, прозвучит... Та вы и сами щас услышите, шо нам выдаст наш доморощенный Лучано «На Повороте»!
А Андрей уже начал петь. С душой и невысказанной тоской в голосе. Так, как может петь только тот, кто родился в этом городе и невыносимо страдает от разлуки с ним.
Андрей пел старую, известную всем песню, но мысли его были теперь совершенно о другом:
«...Бог ты мой! Вот это ты пошутил, господи! Как мне понять промысел твой? Почему Лина? Почему именно она? Человек, который меня предал, который мне чужой, по сути. Почему ты не дал мне ребенка от Мари, господи?! Неужели именно это и называется справедливостью?.. Может, это есть искупление грехов моих? Из-за меня ушла одна жизнь, а теперь должна появиться другая?.. Если так, то я приму со смирением все, что суждено мне, господи Иисусе!..»
«...Ну, что, Андрюха, брат! Значит, выбора у тебя нет. Эх-ма!!! Неужели сын родится? Да! Это будет именно сын! И я назову его Максом! Максимкой! Максимом!.. Если только эта дура не учудит с абортом! Да нет! Она скорее удавится, но копейки, попавшей в ее руки, уже никогда не упустит! Ну и хорошо! Я тебя выращу, сына мой, поставлю на ноги и... Увезу подальше отсюда! В Одессу, домой!..»
...Вот такой «весело-разудалый» получился у Андрея тот день, точнее, вечер, 1 апреля...
Он забросил куда подальше работу на автомойке и устроился на работу на строительстве, устанавливать подвесные потолки – теперь нужно было потихоньку собирать капиталец к рождению сына, а в том, что это будет именно так, он уже ни капли не сомневался, на нормальной и достойно оплачиваемой работе...
Что же касается «бандитских» денег, то никто и никогда больше с этим вопросом к Андрею не возвращался – БТР за заслуги пошел «на повышение» в воровской среде и уехал в Москву, где его и «успокоили» навсегда через какое-то время, а кроме него, этот вопрос никто решать не хотел и даже не собирался – это только для Виктора он был «братишкой», а для всех остальных обычный кабацкий вышибала... Да, если честно, то Андрей и не взял бы от них никаких денег. Говорят, что деньги не пахнут, но для него они просто воняли! А те «десять тонн», которые он получил от братвы за столом, Андрей твердо решил потратить на рождение своего Максима, не взяв из них для себя не копейки – они должны были послужить праведному делу. Бывший прапорщик БТР был прав – родить ребенка в Израиле дело очень дорогое!
Лина, как Андрей и предполагал, зная ее характер, аборт делать, конечно же, не стала, справедливо рассудив: «Если Лысый сказал, что будет заботиться о ребенке, то именно так он и поступит! И волноваться нечего!..» Да и о ней самой заодно! Врачи частных клиник, самые лучшие дорогостоящие лекарства, модная одежонка для беременных, самые лучшие продукты для «будущих мам»... Бандитские «тонны» шли на благое дело...
...Андрей продолжал жить в своей крохотной берлоге и трудиться «в поте лица» на стройке и в ресторане, но теперь... Теперь у него был смысл и стимул – он ожидал рождения своего такого долгожданного сына. В том, что родится именно сын, теперь уже не было никаких сомнений – это подтвердилось на УЗИ. И еще врачи сообщили, что если все будет нормально, то он родится в конце октября...
В ожиданиях, «в трудах и заботах», закончилась весна. Потом как-то незаметно пролетело и лето...
19 сентября 2002 г. Франция. Абажель Французский «Единорог»...
Телефонный звонок безжалостно вырвал Андрея из сладких объятий Морфея. Он, мало что соображающий, посмотрел на темень, которая еще стояла на улице, сквозь жалюзи своей «веранды», потом взглянул на часы, которые показывали 4.30 утра.
– Кому это, бля, не спится в ночь глухую? – И тут же улыбнулся. – Давно известно – фую!.. Суки! Совсем поспать не дали!
Четверг только-только рождался... Выходной день (Израиль отмечал свой Новый год – «Рош ха-Шана»), но для всех, кто работал в ресторанах, – этот день, а больше ночь, самая рабочая пора. Андрей вернулся с работы из ресторана только полчаса назад. Вечер выдался тяжелый и очень напряженный и нервный. Сегодня в «Версале» гуляли две «веселые» компании – дагестанцы, около сотни морд, отмечали «бармыцтво»[33] юного «горского еврея», и осетины, тоже около сотни, день рождения «любимой жены»... Проблема была в том, обычная, надо сказать, для таких вечеров, когда гуляли две кавказские компании, что они никак не могли поделить сначала официантов, потом музыкантов – кому те будут раньше играть – и в конце концов женщин, сидевших за этими столами. «Носороги», как всегда, пыжились друг перед другом, на тему «кто из нас круче и кавказистее», выводили друг друга «покурить»... Потом вместе пили коньяк, отплясывали всяко-разные лезгинки и джиги, но в конце концов все такие вечера заканчивались одним и тем же...
Как в том анекдотичном вопросе, когда спрашивают: «Как называется поножовщина среди кавказских джигитов?» Да просто называется, че там думать долго – «резьба по дереву»!..
Маленький «ликбез» отношений славян с кавказскими «джигитами»...
Как вы думаете, не очень ли тяжелая работа для одного охранника утихомирить и рассадить по своим местам и, конечно же, не допустить внутри ресторана не то чтобы «резьбы по дереву» или мордобоя, а даже громких криков среди сотни распаленных алкоголем «джигитов»? Кто-нибудь пробовал? Попробуйте! Хотя нет! Лучше не надо даже и пытаться – себе дороже станет! У них, у джигитов, есть странная, необъяснимая и не поддающаяся никакой логике черта – объединяться между собой в одну секунду против «негорца»! Вот они уже за «фамылные кинджялы» хватались, ты влез в «национальный мужской разговор» и...
Как в том анекдоте, когда студент-славянин заходит в Москве в кавказский ресторан и садится за стол. К нему подходит горбоносый усатый официант и спрашивает: «Что будешь заказывать, дорогой?» Ну, студент и говорит: «Хочется попробовать что-нибудь остренькое, национальное!» На что официант, улыбнувшись, отвечает: «Кинджял в жоп хочи-ишь?»...
Это действительность! И чтобы не отведать по полной программе «чего-нибудь остренького, национального», гордые дети гор должны признать в тебе «настоящего мужчину»... Ну, кто понимает, о чем идет речь, тот знает, как тяжело и долго зарабатывается этот авторитет... Сколько раз нужно подставить самого себя под те же «фамылные» ножички, не спасовать перед толпой взгревшихся до невозможности горцев-джигитов, которые без ножей вообще никогда не ходят – это признак настоящего мужчины!