– Нет, спасибо, я не предаюсь меланхолии на пепелищах.
– О, загнула! – одобрительно засмеялся Владик. – Ты всегда была цацей и задавакой. Только я сразу этого не понял.
– Владик, – взмолилась Софья, – мне чертовски нужно остаться одной. Прошу тебя!
– Да я сейчас уйду, не дрейфь!
Владик с легкостью перекрикивал развеселую музыку. «Топики» продолжали вертеться, подпрыгивать и дрыгать ножками. Вот все четыре девочки спустились со сцены в зал, чтобы повертеть попками в непосредственной близости от публики и немножко разогреть ее. Софья с тревогой заметила, что один из братков, занимавших соседний столик, выпал из общего веселья и пристально, сжав губы, смотрит непосредственно на Таню Полейко. Софья передвинула стул так, чтобы туша Владика не мешала наблюдать за происходящим.
К этому моменту танцовщицы надели маленькие шапочки, вышитые бисером. На Тане же оказалась другая шапочка – с тряпочными ушами. Кроме того, она закуталась в пестрое боа и вращала им, точно кошка хвостиком. Сейчас она приближалась к столику с «братками», весело приплясывая и улыбаясь.
– Соня, мне без тебя плохо! – внезапно сообщил Владик, переходя в состояние немотивированной грусти. Вероятно, он выпил больше, чем казалось на первый взгляд.
– Только что тебе было хорошо, я сама видела! – возразила она, боясь оторвать взор от действа за его спиной.
Браток сверлил Таню взглядом, словно задумал продырявить ее силой своей мысли. И вот тут-то произошла одна из тех случайностей, которые делают жизнь непредсказуемой штукой. Тоненький браслет, украшавший запястье Тани Полейко, расстегнулся во время одного из особенно красивых вращений и золотой змейкой скользнул на пол. Браток на несколько мгновений опешил. А когда Таня двинулась дальше, согнулся пополам и, быстро подняв украшение, сжал его в кулаке. Потом поднес к лицу и, как показалось Софье, приложил к губам. Она своими глазами видела, что после всех этих манипуляций браток спрятал браслет в нагрудный карман рубашки и тщательно застегнул его на пуговицу. И даже ладонь подержал на этом месте, как будто бы браслет должен был согреть его сердце.
Тысячи кадров из тысячи фильмов о маньяках мгновенно пронеслись в памяти Софьи. Она помнила, что некоторые маньяки-фетишисты собирают все, что принадлежит их идолу. Не тот ли это случай? «Вот это да! – подумала Софья. – Неужели я так просто, дуриком, обнаружила опасного преступника?! Похоже, этот тип без ума от моей подопечной».
– С кого это ты не сводишь своих прекрасных глаз? – спросил Владик, неуклюже оборачиваясь. Ему удалось засечь, на кого конкретно смотрела Софья.
– О! – воскликнул он. – Да ты с ума сошла!
– Неужели ты его знаешь?! – От дикой радости душа Софьи, казалось, пустилась в пляс.
– Я его знаю, а тебе лучше бы его не знать, – пробормотал Владик.
– Ну, так кто он? – Софья наклонилась вперед и перешла на шепот.
– Некто Тихон Обморкин. В определенных кругах его называют не иначе чем Тишка Обморок. Не советую с ним связываться. Опасный тип.
– Для женщины опасен только тот мужчина, который у нее уже был, – заявила Софья.
– Намекаешь на меня? – рассердился Владик.
Да, выпил он точно больше, чем показалось сначала, и уже находился в переходном состоянии от добрячка к буяну.
Между тем Тишка Обморок внезапно засобирался. Стал прощаться с друзьями и поцеловал каждую из сидевших за столиком девиц в нарумяненные щечки, не взяв, впрочем, ни одну с собой. Софья, которая заранее расплатилась по счету, вознамерилась идти за ним. Если сейчас не проследить за подозреваемым, все пропало. Владик наверняка не знает адреса этого Тишки, ежику понятно. И что тогда она будет делать? Нет-нет, бог послал ей ниточку, и она ее не упустит!
Впрочем, у Владика на этот счет было совершенно другое мнение.
– Хочешь запрыгнуть в его «мерс»? – взревел он подобно льву, укушенному собачкой. – Так ты бросила нас с Романом, чтобы найти себе кого-нибудь покруче?!
Он схватил Софью за руку повыше локтя и изо всех сил сжал. Софья взвизгнула и начала вырываться. Тишка Обморок уходил безвозвратно. Его спина мелькнула возле гардероба. Софья почувствовала себя Алисой, от которой убегает Белый Кролик. Это было сказочное невезение. Тогда она развернулась и свободной рукой схватила свое невезение за волосы. Невезение заурчало.
– Отпусти меня, – предупредила Софья. – Я буду кричать!
На них уже обращали внимание. Сидевший ближе всех «бухгалтер» тер лысину ладонью и выделывал ногами под столом нервические пируэты.
– Эй, вы! – обратилась к нему Софья. – Вы что, не мужчина? Не видите, тут женщину обижают!
Лысый сдавленно пискнул и увел взгляд в другую сторону. Тут к их столику подскочили вышибалы – двое из ларца, одинаковых с лица, – и, заломив Владику руки, нажали на хорошо известную им точку, выводящую из строя забияк и буянов. Освобожденная Софья словно торпеда помчалась к выходу. Метрдотель метнулся к ней с извинениями, но, поймав несколько теплых словечек, стушевался и отстал.
Выхватив шубку из рук гардеробщика, Софья вылетела на улицу и бросилась к своему «Фольксвагену». «Мерседес», за рулем которого сидел Тишка, плавно уходил в темноту. «Сначала нужно выяснить, где его логово, – решила Софья. – Если этот тип высматривает и убивает девушек, я выведу его на чистую воду!»
За время пути Софья сто раз прокрутила в уме эпизод с браслетом и уверовала в то, что Тишка – маньяк. Эта уверенность и сыграла с ней злую шутку.
Когда «Мерседес» свернул с Волоколамки и, слегка попетляв по дворам, остановился возле кривоватого, но чисто отштукатуренного особнячка о двух этажах, Софья решила, что это и есть убежище злодейского Тишки. Вывеска «Центр здоровья» на крыше по техническим причинам не горела, что и ввело ее в заблуждение. Возле особнячка торчал всего один фонарь, под которым отдыхала пара иномарок. «Ничего себе живет Тишка! – подумала Софья. – Или, может, у него сегодня гости?».
Поначалу Софья не собиралась соваться внутрь. Она медленно объехала особнячок и, притормозив, списала с эмалевой таблички его почтовый адрес. И тут вдруг прямо перед носом ее машины промаршировала коренастая пожилая женщина. Она взялась за ручку задней двери и, просто потянув ее на себя, скрылась внутри. «Наверное, экономка или кухарка», – подумала Софья и почувствовала странное возбуждение. В ней проснулся дремавший долгие годы авантюризм.
«Что, если спрятаться у Тишки в доме и пошпионить? – подумала она, и в предчувствии рискованного мероприятия мурашки забегали по ее спине. – Вдруг удастся подслушать какой-нибудь телефонный разговор или найти тайную комнату, в которой он хранит вещи своих жертв и их фотографии? Своего рода алтарь, который может стать хорошей уликой».
Первый этаж особняка был освещен, зато второй многообещающе темен. Софья выключила мобильный телефон, чтобы он не выдал ее неосторожным звонком, и, прокравшись к двери, дернула за ручку. К счастью, внутри было пусто. Перед ней расстилался длинный коридор с вдавленными в стену пуговками-бра. В интерьере центра здоровья, куда судьбина занесла Софью, не было ничего казенного. На дверях не висели таблички, как в некоторых других подобных заведениях, например, «сауна», или «талассотерапия», или «тренажерный зал». Все двери были уютно обиты мягкой кожей, ручки тускло мерцали позолотой.
Софья остановилась возле первой же двери и приложила к ней ухо. Ни одного звука не донеслось до нее. Она стояла так довольно долго, потом повернула ручку и тихонько потянула дверь на себя. Открылась крошечная, не толще солнечного лучика, щелка. Софья приставила к ней глаз и едва не закричала от ужаса. В поле ее зрения попал мужчина, который сидел в кресле в позе монарха, устроив руки на массивных подлокотниках. Во лбу у него торчала длинная игла. Глаза мужчины были открыты, и он неподвижным взглядом уставился в противоположную стену.
Софья в ту же секунду решила, что перед ней труп. Вероятно, Тишка Обморок – садист и мучитель людей. Закрыв дверь дрожащей рукой, она мелкими шажками проскакала дальше по коридору, полная решимости вызнать про преступника все, что только возможно. От страха она вспотела, словно парашютист, которому приснилось, что у него не раскрылся парашют, – мгновенно и обильно. Потом пот потек по спине струйками, потому что из-за второй двери доносились явственные стоны – то протяжные, то короткие и жуткие. Замирая от ужаса, Софья снова приоткрыла дверь на тонюсенькую щелку и увидела огромного мужика с закатанными рукавами, который мял чье-то тело словно тесто. «Боже мой! – подумала она. – Человеку ломают кости! Да тут настоящий концлагерь!»
В этот момент тот, кого мяли, снова протяжно застонал. Софья отшатнулась и зажала уши руками. «Если мне удастся выбраться отсюда, – решила она, – поеду в милицию. Да что там – сразу к генеральному прокурору!»
В третьей комнате на кушетке лежала – руки по швам – женщина, покрытая страшной серой коркой. «Ее обмазали цементом!» – ужаснулась Софья. Влетев внутрь, она бросилась к несчастной. Цемент еще не успел застыть, но женщина не двигалась. «Наверное, ей сделали какой-то укол!» – решила Софья. В этот миг женщина открыла глаза и уставилась на нее.
– Я вас спасу! – жарко шепнула Софья.
Не успело из ее уст вырваться это обещание, как в коридоре послышались взволнованные голоса и шаги. Софья заметалась по комнате. Спрятаться было решительно негде – ни шкафов, ни штор, только одинаковые кушетки, низкие тумбочки да жалюзи на окнах. Однако смекалки Софье было не занимать. Она выхватила из своей сумки коробку плавленого сыра и, разодрав зубами обертку на порционных кусочках, быстро обмазала лицо, оставив свободными ноздри и глаза. После этого скинула шубку и вместе с сумкой затолкала ее под самую дальнюю кушетку, на которой обнаружилась сложенная простыня. Быстро легла, вытянулась в струнку и накрылась до подбородка. Может быть, ее примут за еще одну жертву бандита Тишки? Правда, сырок не похож на цемент. Он был сливочный, с яркими вкраплениями паприки и петрушки, но Софья надеялась, что при столь тусклом свете, какой горел в комнате, никто ничего не заметит.
– Она здесь! – отчетливо произнес мужской голос из-за двери. – Пробежала через черный ход и нырнула сюда.
Софья помертвела. Ее засекли! Вероятно, коридор оснащен камерами слежения. Такие типы, как Тишка, не могут позволить себе небрежности. Потянуло сквозняком, и по мраморным плитам пола протопали чьи-то тяжелые башмаки.
– Вставайте! – велел властный голос.
Софья открыла один глаз и увидела прямо над собой румяную физиономию с майорскими усами. Глазки под короткими бровками были гнусными. «С таким лучше не связываться», – благоразумно решила Софья и отбросила простыню. Добыв из-под кушетки свои пожитки, она, повинуясь властным жестам охранника, вышла в коридор.
Там ее поджидали еще двое амбалов в камуфляже. Они расступились, пропуская ее вперед, а потом погнали в холл, словно приблудившуюся овцу.
«Именно сюда попадают все, кто входит через парадную дверь», – догадалась Софья, очутившись посреди большого зала, которому дизайнеры постарались придать уютный вид. Однако пластмассовые фикусы выглядели слишком яркими и безвкусными, а света было слишком много. В одном из кресел сидел Тишка в тренировочном костюме с полотенцем на шее и таращился на нее. Софья, которая насмерть забыла про свое лицо в сыре, держалась с павлиньей важностью.
Навстречу многочисленной процессии вышел хилый мужчина в деловом костюме, похожий на администратора, и пожевал тонкими бескровными губами. Вероятно, он намеревался что-то сказать, но Софья его опередила.
– Что, садисты? – звонко крикнула она, озирая всех по очереди отчаянными глазами. – Вам нравится издеваться над беззащитными людьми? Устроили тут дом пыток? Ну ничего, недолго мышкам веселиться, кот возвращается домой!
– Какой кот? – спросил один из амбалов.
– Я же говорю – чокнутая, – негромко пояснил второй, обращаясь к администратору. – Или нанюхалась чего-нибудь. Прыгала по коридору, словно блоха на паяльнике. Морду вон всю вымазала какой-то дрянью.
Софья сделала глубокий выдох, швырнула шубку и сумку на соседний диванчик и двумя руками схватилась за лицо.
– Это вы во всем виноваты! – закричала она, пытаясь ногтями соскрести подсохший сырок.
И тут распахнулась входная дверь, и на пороге возникли двое хмурых мужчин. Один из них был Софье очень хорошо знаком. «Суданский!» – ахнула она про себя. Второй, молодой парень в шапке-петушке, не слишком оригинально воскликнул:
– Вот она!
Администратор живо обернулся к вновь прибывшим и с казенной вежливостью предупредил:
– Мы в одиннадцать закрываемся, господа.
– Ничего, мы ненадолго, – сахарным голосом ответил Суданский, вперив в Софью задумчивый взгляд.
Впервые с тех пор, как попалась, она струхнула по-настоящему. Она подозревала, что этот тип, Суданский, пытается влезть в ее жизнь и что-то в ней поправить по своему разумению. Кто он? Что ему в ней не понравилось? Зачем он явился? Как нашел ее? И что теперь будет? Подсознание беспорядочно лепило вопросы, словно кляксы на промокашку.
– Мы приехали за этой женщиной, – сообщил Суданский, полоснув холодным взглядом по администратору и охране. – Машина возле подъезда.
– Щас я так с вами и поехала! – нагло заявила Софья, ставшая еще ужаснее после того, как пятерней пробороздила сырную корку на лице. – Вы что, тоже Тишкины подручные?
Услышав свое имя, Тишка подпрыгнул в кресле и выпучил глаза, словно рыба, которую вытащили из ресторанного аквариума, чтобы она получше разглядела тех, кто собирается ее съесть.
– Тишка – это кто? – спросил между тем Суданский.
– Этот вот, – пальцем показала Софья. – Тишка Обморок. Маньяк и убийца. Который похищает танцовщиц и привозит сюда, чтобы мучить их. Может быть, их закалывают тут иголками, а может, заливают бетоном, чтобы насладиться их мучениями.
После этой тирады лицо Тишки некрасиво перекосилось. С этим странным лицом он врастяжку спросил:
– Чего сказала про меня эта хренобобина?
– Чего слышал! – сварливо ответила Софья и неожиданно для самой себя показала ему язык лопаткой.
– Ну, ты, обезьяна Хананай! – рассвирепел тот, вскакивая на ноги и краснея лицом и шеей. – Полегче на поворотах!
– Видели? Видели? Он точно маньяк! – обрадовалась его вспышке Софья и обратилась к Суданскому, будто бы тот и был генеральным прокурором: – Этот гад уже расправился с одной девушкой. Но ему все мало! Только что в ресторане «Фантомас» подонок выбрал себе новую жертву – танцовщицу группы «Топики» Таню Полейко. Во время выступления он пожирал ее глазами, а когда она уронила с руки браслет, схватил его, точно голодный зверь косточку, поцеловал и спрятал в нагрудный карман рубашки. В левый, – добавила она.
Вся публика, сгрудившаяся в холле, непроизвольно уставилась на Тишку.
– Так ты чего мне, блин, дело шьешь? – взъярился тот, хватаясь за карман. Ему никто не ответил, и Тишка внезапно растерялся. – Да я это… – пожал он плечами, обращаясь тоже почему-то конкретно к Суданскому. – Я просто увидел, у телки с руки цацка упала, да и подобрал…
– Ага! – не отставала Софья. – А потом цацку поцеловал, поближе к сердцу спрятал да еще карман на пуговку застегнул.
– Да не поцеловал я, в натуре! На зуб попробовал. Золотая или нет. Вот дура чумазая! Если та телка в претензии – я цацку отдам. Подумаешь, велико дело!
– Так вы что, из милиции? – спросил администратор, глядя на Софью с некоторой неуверенностью. – И вам обязательно нужно было приехать за подозреваемым в наш центр здоровья?
– Центр здоровья? – тупо переспросила та, медленно прозревая.
– Ну да. Здесь люди отдыхают после работы: массаж, сауна, лечебные процедуры…
– М-м-м… Знаете что? Я не могу разговаривать с вами в таком виде, – сказала Софья, показывая пальцем на свое лицо. – Где тут у вас можно умыться?
– Первая дверь налево, – администратор махнул рукой в сторону того коридора, по которому она недавно бегала.
– Э! – дернулся Суданский, но Софья проигнорировала его возглас и шмыгнула за дверь.
Очутившись в коридоре, она бешеным болидом пролетела все те метры, которые отделяли ее от двери черного хода, выскочила на улицу, с полуоборота завела свой «Фольксваген» и унеслась прочь, истерически визжа покрышками.
Вырулив на Волоколамку, Софья снова поддала газу, и тут-то ее и заловили гибэдэдэшники.
– Боже! – воскликнул тот, который первым подошел к «Фольксвагену». – Что это?
Водительница опустила окошко и высунула в него свое ужасное лицо. Корка из плавленого сыра местами растрескалась, местами обвалилась и приобрела нехороший синеватый цвет. Авантюрное начало, проснувшееся в Софье, заставило ее сказать задушенным голосом:
– Извините за спешку, в больницу еду! Напала ужасная зараза – нигерийская пузырчатая язва.
– Вы что, недавно из Нигерии?
– Нет, из Белоруссии.
– И?..
– Полагаете, это белорусская пузырчатая язва? Эй, эй, вы того, не надо, не наклоняйтесь близко, мало ли что… Брызну на вас слюной, вы тоже весь вспузыритесь!
– Проезжай, – испуганно отшатнулся милиционер.
«Фольксваген» развратно вильнул задом и помчался дальше. «Только бы добраться до дому! – думала Софья. – Причем раньше Суданского». Она была почти уверена, что Суданский, сообразив, что она сбежала, бросится за ней в погоню. Но как он ее выследил? И, главное, зачем? Чего он от нее хочет? Каким-то образом разузнал, где она живет…
Ворвавшись в квартиру и запершись на все замки, Софья рухнула на диван и предалась отчаянию. Еще совсем недавно, считаные дни назад, она была со всех сторон положительной замужней женщиной с устроенным бытом. Приличная работа, вялые брачные отношения, скучные выходные – все, как у нормальных людей! И нет, на тебе – подвезла Дымова! Впрочем, все началось с предательства Романа. Конечно, это он во всем виноват!