– Я что, должна поставить его в положение мыши? – продолжала возмущаться Ардочка.
– Вот именно. А приманкой будут ваши работы.
Ардочка громко запыхтела, глядя на Софью исподлобья. «В ее летах, – подумала Софья, – довольно глупо верить всему, что говорят молодые прохвосты».
– Вы пригласите Лео к себе в студию и скажете, что закончили нечто грандиозное. Нечто особенное. Я заранее спрячусь где-нибудь здесь. Когда ночью вы сделаете вид, что уснули, и он начнет копаться в ваших работах или полезет в компьютер, я выскочу и схвачу его за руку. А вы станете свидетелем.
– Совершенно неприемлемо! – воскликнула Ардочка, хлопая себя руками по коленям. – Глупо и потому неприемлемо!
Она была так категорична, что Софья рассердилась.
– Ну, тогда шли бы вы лесом! – раздосадованно сказала она и, поднявшись, направилась к выходу.
– Что?
– Что слышали.
Софья захлопнула за собой дверь и, ни секунды не медля, сбежала вниз по лестнице. Когда она выпорхнула на улицу, от ее машины метнулся в сторону какой-то человек. В считаные секунды он скрылся за углом дома. Софья успела разглядеть только, что он одет во что-то коричневое и у него русая голова.
Повинуясь внезапному порыву, она припустила в ту же сторону и через несколько секунд глупо таращилась на практически пустую улочку, по которой брела старуха с лицом ведьмы да катила коляску молодая мамаша. Тут Софья заметила справа от себя вход в булочную и медленно направилась туда. Что-то в убежавшем человеке показалось ей знакомым, и она встревожилась.
Беглец был тут. Булочная оказалась не слишком большой, и бедолага очутился прямо как на ладони. Софья опешила. Это был не кто иной, как вице-президент, курирующий вопросы маркетинга и рекламы Колобовского пищекомбината, Олег Кутайкин. В настоящий момент он расплатился за полкило зефира и повернулся к Софье лицом. Тут же оно приняло преувеличенно изумленное выражение.
– О, Софья Николаевна! – воскликнул Кутайкин, не забыв про свой противный прононс. – Какими судьбами?
Легкий снежок, припорошивший его голову на улице, растаял в тепле. Русый чуб волной лег на лоб, сделав его похожим на приодевшегося деревенского гармониста.
– Увидела вас возле своей машины, – ответила Софья, сверля его взглядом, – удивилась и пошла следом.
– Мне приятно, – прогундосил Кутайкин. – Хоть это и случайная встреча, она произошла очень кстати.
– Что вы говорите!
– Ну да. Как раз хотел ехать в «Артефакт», обсудить с вами строчку, которую предложил ваш креативный директор.
– Это которую из них? – спросила Софья, ибо Капитанов с некоторых пор рассыпал вокруг себя стихи, как шрапнель.
– В радости и в беде я думаю только о колобовской еде! – процитировал Кутайкин таким тоном, как будто бы его тошнило. На лице его при этом появилась довольно тухлая ухмылка. – По-вашему, это на что похоже?
– На цитату из Маяковского.
– А по-моему, на случай клинического обжорства, – дернул носом Кутайкин.
– Предлагаю поехать и обсудить все в офисе. Если будут какие-то уточнения, Капитанов опять же под рукой.
– Хорошо, поедем, – охотно согласился тот.
– Послушайте, а вы разве не на машине? – спросила Софья, усаживаясь за руль.
– Нет-нет, – почему-то испугался вице-президент, – я так, на своих двоих. Ехал на метро, потом решил немного пройтись…
Выруливая малым ходом со стоянки, Софья выразительно посмотрела на белый автомобиль, очень похожий на тот, в котором разъезжал Кутайкин. Конечно, номеров она не знала и точно ничего сказать не могла, но Кутайкин под ее взглядом отчего-то заерзал на сиденье.
Всю дорогу до офиса Софья машинально поддерживала светский разговор, но про себя постоянно думала о том, каким это образом вице-президент Колобовского пищекомбината оказался в непосредственной близости от студии Ардочки и почему отирался возле «Фольксвагена». Впрочем, тогда она еще не боялась за свою жизнь и особенно не переживала. Просто от всего происшедшего у нее в душе остался осадок недоумения. Может быть, он следил за ней? И, испугавшись, что его уличат в этом, поспешил сказать, что ехал на метро, намекнув таким образом, что о слежке не могло быть и речи? Странно, очень странно.
Вася Капитанов отвлек ее от посторонних мыслей, появившись на пороге кабинета почти сразу же после того, как Софья с Кутайкиным вошли в агентство.
– Олег Осипович! – радостно раскинул руки креативный директор. Судя по выпяченной груди, он был полон экспромтов. – Слушайте, что у меня для вас есть!
Вася принял позу трибуна и процитировал:
– Я солнцу рад, потому что ем только то, что выпускает Колобовский пищекомбинат!
Софья непроизвольно втянула голову в плечи, Кутайкин же, напротив, расслабленно откинулся в кресле.
– Недурно, – сказал он. – Но длинно.
В комнату вошел Степаныч и, поздоровавшись с дорогим клиентом, деликатно сложил ручки на груди, притулившись в самом уголке.
– А вот еще, – не сдавался Вася. – Колобовская еда покоряет города! Это вроде покороче.
– Среди гор навоза у него всегда попадается хоть одно жемчужное зерно, – поспешил обнадежить клиента Степаныч.
– Пока у нас только навоз, – бесхитростно пояснила Софья.
– А что, если сделать вот так? – закатив глаза, задумчиво спросил Капитанов, судя по всему, у самого себя. – М-м-м… Колобовская еда…
– Неприступна и горда, – неожиданно сказал Кутайкин и всплеснул руками. – Мне кажется, мы в тупике.
– Ну что вы! – воскликнула Софья, повинуясь стальному взгляду шефа. – Вася придумает потрясающий слоган. Потерпите еще немного. Ведь с картинкой мы попали в десятку!
– Да-да, Колобок всем очень понравился, – похвалил Кутайкин.
– Кстати, – оживился Степаныч, – наш художник уже сделал несколько эскизов. Сейчас он вам их покажет.
Через минуту в кабинете появился очень серьезный Леша Шагалов и выложил на стол готовые работы. Кутайкин навис над ними так низко, будто бы собирался обнюхать.
– В общем, приемлемо, – сказал он наконец. – Вот только что это за пружина торчит у Колобка из головы?
– Из какой головы? – удивился Капитанов. – Он весь – одна сплошная голова.
– Это не пружина, – живо откликнулся Шагалов. – Это дымок. Я имел в виду, что на картинке будет изображен Колобок, готовый к употреблению. Жареный.
– Да вы что! – опешил Кутайкин и красиво отбросил назад чуб. – Дымящийся Колобок – это зверство. Дети тоже увидят наши плакаты. А для детей Колобок бессмертен.
– Его же лиса съела! – обиделся за дизайнера Капитанов.
Степаныч, сделав скорбное лицо, подтвердил:
– Это вообще единственная русская сказка, закончившаяся столь трагически.
Кутайкин сдался.
– Хорошо, – сказал он. – Пусть Колобок будет жареный.
– Отлично! – обрадовался Шагалов, как будто бы именно от этого зависела судьба всего заказа. – Думаю, мы пустим эту же картинку на воздушные шары и кружки.
– Теперь нам осталось обсудить сроки и количество шаров и кружек, – вмешалась Софья. – Потом я прикину цену…
Все присутствующие быстренько ретировались, и они с Кутайкиным остались вдвоем.
– Мы могли бы обговорить все подробности за поздним обедом, – внезапно сказал тот, глядя куда-то мимо Софьи. – Или за ранним ужином.
– Вы приглашаете меня на ужин? – не сдержала своего изумления Софья.
– А что? – обиженным тоном заявил Кутайкин. – Я проголодался.
– А!
Возможно, он расценил эту реплику как согласие, поскольку поспешно поднялся, изобразив на лице удовлетворение. Впрочем, оно тотчас же отлетело прочь, потому что дверь в кабинет без стука распахнулась и на пороге появился не кто-нибудь, а муж Софьи – негодяй по совместительству. Он зыркнул сначала на Кутайкина, потом на свою жену и, засунув пальцы в кармашки куртки, надменно спросил:
– Это у тебя работа или так?
– Или так, – зловредно ответила Софья. – И вообще, нормальные люди обычно стучат и здороваются.
– А что, собственно… – сказал Кутайкин сильно в нос.
– О! – тут же среагировал на его прононс Роман. – Вижу, ты попала в руки человека утонченного.
– Что тебе надо? – не выдержала Софья.
– Зашел узнать, что у тебя случилось.
– С чего ты решил, что у меня что-то случилось? – Софья опасливо покосилась на Кутайкина, который поспешно опустился обратно в кресло.
– Ну… Ты не звонишь мне на службу, не скандалишь, не пытаешься выяснить отношения…
– Мы завершили наши отношения, – сказала Софья, выставляя подбородок далеко вперед. – Пойдемте, Осип Олегович.
– Я наоборот, – важно заметил Кутайкин, вскакивая и меряя Романа взором насмешливым и обидным. – Олег Осипович.
– Главное, что мы с вами отправляемся ужинать, не так ли? – заметила Софья, демонстративно обходя Романа, словно урну с мусором, некстати выставленную на проходе.
– Что-то рано вы собираетесь ужинать, – ехидно заметил тот. – Еще недостаточно стемнело.
– Мы рассчитываем растянуть удовольствие, – парировала Софья. – Кстати, почему ты не уехал в отпуск? Надувной матрас задержали на таможне?
– Неотложные дела заставили меня остаться.
– И из-за этого я должна терпеть твои набеги? Мне сейчас не до разборок, у меня новые интересы.
Кутайкин, который посчитал, что быть новым интересом Софьи довольно лестно, ухмыльнулся и подставил ей локоть в немом призыве. Роман попятился в коридор и мрачно наблюдал, как хлыщ с чубом уводит в неизвестность только что оставленную им жену. Уходя, Софья страшно гордилась тем, что ни разу не оглянулась.
– У меня сегодня еще одна деловая встреча, – сообщила она Кутайкину, когда они уселись за столик в ресторане и синхронно раскрыли меню.
На самом деле она собиралась посетить Валерия Тулускина и попытаться выяснить, что тот в настоящий момент думает о своей блудной жене. «Представлюсь подругой Валерии, приехавшей из другого города. Как будто бы я не знаю, что она сбежала. Не спустит же он меня с лестницы! Судя по всему, он деловой человек и должен уметь держать себя в руках».
– Скажите, Олег, а где ваша машина? – внезапно спросила Софья, когда официант принес горячее. – И кому вы покупали зефир в таком странном месте?
Кутайкин неожиданно побледнел и поперхнулся поджаренной булочкой, от которой все это время задумчиво отщипывал кусочки.
– Зефир? Собственно… Я просто зашел в булочную погреться. А машина у меня сломалась.
– Кстати, ваш зефир остался у меня на заднем сиденье.
– Буду рад, если вы его съедите.
– Что ж, спасибо за угощение, – не без иронии заметила Софья.
Потом сообразила, что Кутайкину предстоит оплачивать все, что она съест, и спрятала иронию подальше. Вместо этого она снова принялась размышлять о проблеме Валерии Тулускиной.
– Послушайте, Олег, – внезапно поинтересовалась она, – вы женаты?
Вопрос застал Кутайкина врасплох. Вероятно, он не ожидал подобной прямоты от женщины, которую зазвал в ресторан и теперь усиленно пытался разогреть, подливая ей все новые и новые порции «Шато Бленьян».
– Я… кхм… Формально – да, – вывернулся он.
Однако Софью вовсе не волновало, свободно ли сердце вице-президента.
– Вот если бы от вас сбежала жена. – Она с неподдельным интересом воззрилась на Кутайкина. – С молодым любовником. А через некоторое время захотела бы вернуться обратно…
– Зачем? – тупо переспросил тот.
– Ну, хотя бы потому, что любовник проигрывал на вашем фоне. Вы бы приняли ее обратно?
– Это что, шутка? – глупо улыбаясь, поинтересовался Кутайкин. – В жизни так не бывает.
– Ха! – воскликнула Софья. – Бывает, и еще как. Ну, что бы вы сделали, явись к вам парламентер от беглянки?
– Сбежавшая жена больше не переступила бы порога моего дома! – торжественно возвестил тот. – Думаю, большинство мужчин считают так же.
«Значит, Тулускина была совершенно права, когда обратилась к специалисту по улаживанию конфиденциальных вопросов. То бишь к Дымову. А я, кажется, могу опозорить его доброе имя. Я понятия не имею, как утрясти это дело», – грустно подумала Софья. Грусти ей добавляло и вино, которое Кутайкин подливал ей щедрой рукой. Оно нисколько не бодрило ее, как тот обещал, а, наоборот, расслабляло.
– А вашу сегодняшнюю деловую встречу нельзя перенести на другой день? – через некоторое время поинтересовался Кутайкин и с неожиданной смелостью накрыл руку Софьи своей чистенькой офисной ладошкой.
– Исключено, – решительно ответствовала она. – Завтра ведь четверг?
– Да.
– То-то и оно!
В четверг вечером ей необходимо было снова охранять Суданского, и эта перспектива одновременно и пугала, и привлекала ее. Суданский оказался личностью магнетической, и мысли Софьи снова и снова возвращались ко вчерашнему вечеру. Впрочем, она списывала это на возгорание Лидии – зрелище само по себе достаточно впечатляющеее.
– Мне сказали, – внезапно подал голос Кутайкин, – что сегодня утром по соседству с вами произошло жестокое убийство министерского служащего.
– Это наш курьер насплетничал? – предположила Софья.
– Нет, господин Капитанов живописно обрисовал все детали. Я ведь в первой половине дня заезжал в ваш офис. Правда, вы лично были на производственном совещании.
– Я уже поняла, что у Капитанова отсутствует чувство сострадания, – заметила Софья. – Несчастья других для него не более чем повод почесать языком.
– У него очень длинный язык, – согласился Кутайкин и предложил: – Может быть, мы выпьем по чашечке кофе в более уютном месте?
– У меня же деловая встреча! – возразила Софья, стараясь не заострять внимания на двусмысленном, кажется, предложении. – Кофе в другой раз.
– Но вы не можете сесть за руль после выпитого!
– В общей сложности я выпила не так уж и много. Кроме того, у меня есть «антиполицай».
Кутайкин постарался ничем не выдать своего разочарования и, проводив Софью до машины, помахал ей рукой с тротуара. Повернув на стрелку, та мгновенно о нем забыла, как о соринке, которую удачно извлекла из-под века.
* * *Миссия, которую предстояло выполнить Софье, осложнялась массой обстоятельств. Самое главное, она никогда не видела Валерию Тулускину и, представляясь ее подругой, могла наговорить всяких глупостей. Кроме того, она ничего не спросила у клиентки Дымова о нраве ее мужа. Софья не раз удивлялась: за кого только не выходят замуж приличные женщины! Вот и здесь вполне можно было нарваться на психа или даже настоящего уголовника. Мало ли сейчас бизнесменов с сомнительным прошлым и неопределенным будущим!
Дверь ей открыла тетка лет шестидесяти с седым пучком, сидящим словно волдырь на ее затылке. У нее были красные мокрые руки и мощные ноги, выглядывающие из-под подоткнутой юбки.
– Вам кого? – спросила она, придирчиво озирая Софью.
– Валерию Тулускину, – ответила та бодро.
– Нету ее, – помрачнев, пробормотала тетка.
Софья испугалась, что она тут же захлопнет дверь, и вытянула вперед руку.
– А… А муж ее? Валерий Тулускин? Если он дома, я хотела бы с ним поговорить.
– Его тоже нету… – начала было тетка, как вдруг из глубины квартиры раздался вялый мужской крик:
– Кто-о-о та-а-ам, Ма-арья?
Марья пожевала губами и добавила:
– Его почти что нету… Он только орать может, а разговаривать – уже нет. По крайней мере сегодня.
Софья и сама уже все поняла по тому, как Тулускин растягивал гласные и притуплял согласные. Однако ей мог бы сгодиться и пьяный Тулускин, и, возможно, сама Марья.
– Я Лерочкина подруга, Софья, – понизив голос, сообщила она. – Приехала из другого города, да все застать никак не могу. Неужели так и уеду, не повидавшись? Мы ведь раньше с ней были не разлей вода!
Марья отступила в просторную прихожую и махнула тряпкой:
– Входите.
Захлопнув за нежданной гостьей дверь, она аккуратно задвинула засов, после чего закатила глаза к потолку и совершенно неожиданно закричала на весь дом:
– Убили нашу ластоньку-у-у! Убили нашу девоньку-у-у!!!
Софья так испугалась, что отпрыгнула назад и спиной впечаталась в стену. Распластавшись по ней, она некоторое время не мигая глядела на самозабвенно вопящую Марью.
– С чего вы взяли, что ее убили? – наконец она сообразила задать вопрос.
Марья ее не слышала, всецело поглощенная прилюдным проявлением горя. Ее стенания привлекли внимание остальных обитателей квартиры – самого хозяина и его пса, эрделя со смышленой физиономией. Эрдель первым появился в коридоре, Тулускин шел за ним. Сейчас пес вполне мог бы назвать хозяина своим четвероногим другом – тот двигался на четвереньках и делал это важно. Лицо у него при этом было страшно вдумчивым.
– Здравствуйте, – серьезно сказал он, остановившись перед Софьей и дыша ей в колени. – Я – хозяин дома.
– А я – подруга вашей жены, – ответила она, испытывая сильное искушение почесать Тулускина за ухом.
Марья еще раз выкрикнула: «Убили-и-и!», и хозяин дома вдруг нахмурился, сделав губки бантиком.
– Замолчи же ты! – потребовал он, еле ворочая во рту вялым языком. – Никто ее не убил. Она пропала. Исчезла. И только он знает – куда.
– Кто – он? – насторожилась Софья, решив было, что муж имеет в виду любовника.
– Он. – Тулускин подбородком указал на эрделя, который вел себя в этой квартире приличнее всех: мирно сидел в углу, склонив голову набок. – Его зовут Артос. Хотел назвать его Неуловимым Мстителем, но жена сказала, что такая кличка подойдет только в том случае, если он будет участвовать в собачьих бегах.
– Значит, Артос знает, где ваша жена? – осторожно уточнила Софья.
– Если бы не он, я бы тоже знал, – сообщил Тулускин, опасно качнувшись в сторону вешалки. – Представьте: моя жена однажды ушла из дому, оставив записку. – Он говорил с расстановкой, по-прежнему глядя Софье прямо в коленные чашечки. – Вероятно, в ней она сообщала, куда отправляется. Если бы я прочитал ту записку, у нас был бы след.