Я спросил напрямик:
— Так чего он хочет?
Он улыбнулся:
— Пока еще сам не знает. Но будь готов его встретить…
В кабинете я включил камеру слежения и всматривался в работающих. Может быть, это и неприлично в другом цехе, к примеру в слесарном, но над девелоперами всегда висит дамоклов меч, что могут украсть программный код, над которым весь коллектив работал годами. Потому и визуальное наблюдение, о котором все знают, и связанные в локалку компы сперва без права передачи файлов, а теперь и вовсе без выхода в инет.
Я все чаще занимаюсь работой совсем не творческой, то в банке, то в налоговой инспекции, то в мэрии, самое время кого-то официально утвердить в заместителях. Но если перебрать всех до единого, то все отпадают, за исключением, да и то с натяжкой, Тимура и Андрея Скопы.
До того как войти в мою команду, Андрей Скопа, которого все зовут Дюшей, хотя он старше многих из нас, работал хайдигером, так он называл свою профессию. Или специальность. Собственно, я тоже не знаю разницы между профессией и специальностью, так что пусть будет просто хайдигерство.
Проще говоря, он облегчал игрокам онлайновых байм жизнь. Очень многие, особенно недавно пришедшие из синглов, ужасаются, что здесь приходится баймить годами, чтобы пробраться на вершину. В играх за пару дней, в крайнем случае за недельку, все гады побиты, тайны разгаданы, вот она, победа.
А в байме приходится выполнять многочасовые квесты, а сам кач занимает не дни и недели, а месяцы и даже годы. И вот в этом случае он тут как тут. В общеигровом чате дает объявления, что меняет лишние игровые деньги на рубли или доллары, а потом вообще создал сайт, на который во всех играх всобачивал ссылки.
Я помню, как он, только услышав о презентации какой-то многообещающей баймы, тут же начинал собирать о ней информацию, изучал скриншоты, читал интервью с девелоперами и, конечно же, старался попасть в число первых тестеров.
К его счастью, разработчики ряда игр, в благодарность тестерам за помощь в выявлении багов, делают им своеобразный подарок: при общем вайпе оставляют их чаров с наработанными левлами и заработанными скиллами.
Это для Скопы самое главное и самое важное. Он с утроенной энергией прорывается к высшим левлам, начинает мочить мобов, из которых выпадает самый ценный лут, и полученные игровые деньги тут же продает за реальные.
Потом он подобрал еще пару ребят, что просиживают дни и ночи за компами, помог прокачаться, а они сдают ему за полцены игровое золото.
Понятно, что, помимо продажи игровых денег, он продавал все, начиная от доспехов и кончая абилками, также прокачивал за заказ персов и продавал готовых, создал службу сопровождения, чтобы любой новичок мог пройти в опасную зону под охраной высоколевельных телохранителей, а также выполнял заказы по квестам, по добыче редких ресурсов и прочее, прочее.
Мамаши из окрестных домов чуть ли не молятся на него, а сперва проклинали, что приучил их детей к компам. Теперь, оказывается, дружки их чад пьют, курят, наркотиками балуются, в подъездах все вечера просиживают, а эти не только все время дома, но еще и деньги зарабатывают в фирме, которую открыл Дюша, а с того дня уже Андрей Скопа!
Когда в специализированных сетях мелькнула инфа про рождение еще одной фирмы по производству игр, Скопа только хмыкнул, но наткнулся на мое интервью, где я объяснил, что мне в современных играх не нравится, что очень не нравится, а что вовсе не выношу. Он заинтересовался и начал читать дальше, пока не дошел до последнего абзаца, где я вкратце объяснил, чего попытаемся достичь.
На следующий день он пришел к нам. Мы поругались, он ушел, но через три дня явился и сказал, что принимает наши условия. И с того дня никогда не вставал в оппозицию, как постоянно делает Тимур. Если что-то будет совсем уж не по нему, просто уйдет. И я не знаю, что лучше: постоянно возражающий Тимур или всегда соглашающийся Скопа.
Перед обедом, когда за столами начало пустеть, кто в кафе, кто в буфет, Тимур врубил жвачник. На широкий экран под взрывы утробного хохота из магазина вышла голая женщина, прохожие в шоке… у другой, спокойно подходящей к троллейбусной остановке, вдруг спадает верхняя часть платья, шокируя народ…
Популярнейшая передача «Новые голые», таких развлекаловок все больше ввиду востребованности. Народ обожает смотреть как на голых в общественных местах, так и на смущенные лица людей, перед которыми женщина вдруг оказалась в чем мать родила. Многие, не подозревая, что это все подстроено и что за ними наблюдает телекамера, спешно пытаются помочь, закрыть чем-то жертву, поднять платье и как-то закрепить лямки, все это в спешке и ужасно смущенные, их жены смотрят люто и оттаскивают чересчур услужливых мужей…
Роман взял пульт, картинка сменилась на внутренности Габалинской ГЭС.
Тимур сказал недовольно:
— Ты чего? Интересно же…
Роман изумился:
— Ты такое смотришь?
— Изучаю спрос, — ответил Тимур гордо. — Идет раскачивание устоев, надо фьючерсно забежать вперед и подготовить то, что будет востребовано в следующем году. И успеть срубить бабки.
— В следующем году у нас будет 3D-связь, — сказал Скопа. — Ваймакс и полуторатерабайтные диски.
— На этом не срубишь, — ответил Тимур авторитетно. — Во всяком случае, много.
— Ну да, — сказал Скопа, — на порнухе всегда зарабатывали больше.
— Надо успеть, — согласился Роман очень серьезным голосом. — Пока ее не отменили.
— Кого?
— Порнуху, — объяснил Роман внятно и ласково, словно недоразвитому.
Тимур изумился:
— Как можно отменить порнуху?
— Очень просто, — ответил Роман. — Но если не понимаешь, это хорошо. У меня будет меньше конкурентов, если вдруг и я решу… фьючерсно.
Мы потащились из офиса, Тимур снова исчез, он взял на себя добровольную обязанность прибегать в кафе первым и обеспечивать всем места.
Тарас Гулько, поигрывая могучими мускулами, сказал с брезгливостью:
— Если в нашей будущей байме… конечно же, супербайме!.. не сделаем нормальным людям привилегии, то я играть не буду! А таких, как я, учтите, треть инета.
Роман поинтересовался очень вежливо:
— А что такое нормальные в твоем исполнении?
Гулько посмотрел на него свысока, смерил взглядом с головы до ног и обратно, будто решал, удостоить ответом или пусть остается в дремучем невежестве.
— Нормальные, — изрек он снисходительно, — это нормальные. Европейцы со своим либертэ и всякими эгалитэ вообще свихнулись, это по сексменьшинствам особенно заметно.
— Не сворачивай, — напомнил Роман, — меня вот лесбиянки интересуют. И вуайеристкам я кое-что показывал… У нас одна живет через улицу, каждый вечер усаживается возле окна с биноклем… Да, так чем не ндравятся европейцы именно в баймах?
— Подписками, — сказал Гулько снисходительно. — Равная подписка для всех, вне зависимости от пола, возраста, цвета кожи и половой ориентации.
Роман изумился:
— Ты против?
Гулько отмахнулся:
— Я сказал, мне ближе азиатская модель. Никакой подписки, зато в байме, как и в реальном мире, одни добывают все тяжким трудом, а другие могут пройти фуксом. Как и в реале: одни на «шестерках» и «девятках», другие на «мерсах», а кто-то вообще пешком и на метро.
— Транзакции, — напомнил Скопа задумчиво. — Да, это неплохой путь. Но еще надо подсчитать, что лучше. Вот байма с самой большой аудиторией, ВоВ, вся по подписке!..
Гулько фыркнул:
— Что не мешает и там ловким ребятам зарабатывать, продавая за реал крутые доспехи и эпические мечи!.. Так лучше уж это взять в руки администрации, чем будут наживаться сами баймеры. Словом, никакой подписки, а эпика, героика и легендарика — только из рук особо уполномоченных НПСов.
Роман сказал задумчиво:
— А что, если кто-то из игроков продаст свой доспех другому игроку, будешь банить?
— Если за реал, — уточнил Гулько. — За реал могут покупать только у администрации.
— Завопят, что нечестно наживаемся… — сказал Роман задумчиво.
— Ответ один: зато нет подписки! Игра бесплатная. Можно ничего не покупать, а только выбивать куски, повышать свой левел харвестера и крафтера, а потом самому все собрать! Только и того, что будет несколько труднее. Но для настоящего баймера это не трудности! Зато для людей, занятых реалом, будет возможность зайти на час-другой, поиграть, не отставая от тех, кто играет по пять-семь часов.
Едва мы показались на входе, Тимур замахал руками, объясняя знаками, что занял для нас три стола и не пускает туда чужих. А чужие все, кто не мы, это и есть модель современного общества.
Мы расселись, Тимур заказал на всех, потому что Роман и Гулько продолжали спор, а Скопа жаловался мне:
— Надо убрать эту дурь, когда на конях заезжают в помещения. Добро бы в конюшни, а то в гостиницы, банки, ювелирные магазины! Да и в церковь верхом, нехорошо.
Мы расселись, Тимур заказал на всех, потому что Роман и Гулько продолжали спор, а Скопа жаловался мне:
— Надо убрать эту дурь, когда на конях заезжают в помещения. Добро бы в конюшни, а то в гостиницы, банки, ювелирные магазины! Да и в церковь верхом, нехорошо.
Гулько хмыкнул:
— Это пошло из Эверквеста. Там тоже верховые въезжают прямо в банки и вообще везде.
Скопа возразил:
— В Вангарде уже не въезжали. А его делала команда эверквестовцев.
— А как там? — поинтересовался Роман. — Запрет?
— Нет, — сказал Гулько, — просто в момент, когда пересекаешь черту дверей, оказываешься на своих двоих. Вот и все.
Они обратили взоры на меня, я подумал, покачал головой:
— Не знаю, не знаю… А где же воспитательный момент? Если бы коня отбирали насовсем… чтобы потом снова покупать или, хуже того, добывать по долгому и утомительному квесту. Давайте сделаем так: кто въезжает на коне в помещение, тому штраф и потеря экспы. Не так, чтобы делевел, но ощутимо. Так быстрее запомнят правила приличия.
Гулько оживился.
— А что, — сказал он заинтересованно, — если тогда и вообще правила этикета ввести? Ну, где можно?.. Например, заходишь в помещение, но шляпу не снял — р-р-раз и потеря очков! Не много, как говорит шеф, но чтоб заметно. А так как приходится заходить то в магазины, то в варехауз, то к крафтерам, то потеря особо тупым будет особо заметна.
Скопа буркнул:
— Ну да, особенно у хаев. Там каждая сотая процента дается кровью. Если введем такое, я свяжусь с Институтом благородных девиц и попрошу спонсорской помощи. Или гранты.
— А что, — спросил Роман недоверчиво, — такой институт существует?
Скопа пожал плечами:
— Когда Смольный брали — существовал еще. Но теперь же эпоха Реставрации? Наверное, существует. Куда еще разбогатевшим бандитам посылать дочек? Все аристократы — бывшие бандиты, пираты, разбойники. И деньги у них есть, есть…
Ножи и вилки застучали по тарелкам бодро, едва подали горячее, несколько минут все жевали молча, утоляя первый голод, потом Гулько сообщил несколько смущенно:
— Я вообще-то играю соло… Времени мало, прихожу на час-другой, некогда искать группу…
Я слушал, кивал. И другие слушали, кивали, но кто отводит глаза, кто смотрит прямо перед собой, стараясь, однако, не встречаться взглядом с Гулько.
Мы все, если честно, играем соло. В группы легко и просто сбиваются мальчишки. Они и на улице легко знакомятся, находят с ходу общие интересы и уже к вечеру неразлейвода. В онлайне так же легко сходятся, расходятся, находят не просто новые группы, но и друзей «навеки». Но возрастной состав играющих стремительно взрослеет. Нет, старшее поколение не приходит и вряд ли придет в онлайн, но взрослеют сами играющие. Кто начал играть в десять лет, сейчас тому уже двадцать.
Глава 13
В первые онлайновые вообще играли одни подростки. Сейчас этим подросткам по двадцать пять — тридцать лет. Многим играющим уже за сорок. И возрастная планка будет все подниматься, так как играющие, увы, стареют. Но играть не бросают. Однако меняются не только вкусы, но и способность к адаптации.
Новые тенденции в мирах все еще усваивают, хотя некоторые и начинают ворчать на усложненность, однако, как и в реале, все труднее находят себе группы. И когда кто-то, подобно Гулько, начинает многословно объяснять, что играет соло потому, что приходит в игру на час-другой и не хочет полчаса тратить на поиск подходящей группы, он говорит правду только частично.
Увы, возрастные особенности диктуют миру соло. Это надо учитывать. Потому что взрослых будет все больше. Хотя, конечно, куда проще готовить рейдовых боссов, а также квестовых мобов для разных групп: смол, миддл, биг и лэдж.
К десерту первым перешел Тимур, он везде самый быстрый, и, доедая пирожное, сказал недовольно:
— Проработка мира, самые большие карты… А знаете, из-за чего я не стал баймить в Вангарде?
— Били много, — предположил Гулько.
— Меня? — удивился Тимур и поиграл тощими, как у воробья, мускулами. — Я ушел потому, что там от моба к мобу приходилось ездить на коне! Нет, правда! Я специально коня купил.
Роман поморщился:
— Да что там за кони… Чуть-чуть быстрее, чем пешком. На таких огромных картах нужно на гоночном авто. Правда, на скорости не заметишь, как в кучу агров вскочишь.
— Там бродячесть внедрили, — заметил Гулько. — То стая волков ходит из региона в регион, то василиск какой… Дерешься и все оглядываешься, не идет ли кто из тех, кому ты на один зуб.
Скопа сказал сдержанно:
— В Вангарде самый пустой мир. Хотя красивый, кто спорит. Да что мне от его красот? Я не любоваться туда пришел…
Я откалывал ложечкой твердые ломтики торта, помалкивал, но зарубку в памяти сделал. Вот еще одно свидетельство того, что красоты мира для игроков на втором, а то и третьем плане. И таких большинство.
После плотного обеда вышли на улицу вроде бы сытые, но Тимур, что-то вспомнив, ощетинился, как голодный дикобраз, и сказал злобно:
— И еще надо что-то делать с паровозниками! Ненавижу, когда сбрасывают целые стаи. Тверскую перебегаешь поверху в час пик, и то больше шансов. Так хоть знаешь, на что идешь. А тут дерешься себе, уже полжизни съели, бафы кончаются, а сзади вдруг несется с топотом толпа мобов…
Гулько поморщился:
— Ты уж совсем хочешь вычистить байму от всех опасностей! И что останется? Только ходить и цветочки собирать?.. А мобы при твоем приближении должны сами стреляться, резаться или вешаться?.. А ты чтоб только лут подбирал?
Тимур сказал рассерженно:
— А тебе нравится, когда какой-то говнюк сбрасывает на тебя паровоз мобов?
— Нет, — ответил Гулько рассудительно, — не нравится. Мне многое и в реале не нравится, но мир в один миг не переделать. Люди улучшаются, но медленно… В байме паровозит тот, кто в реале срет в лифте и расписывает стены подъезда, а также ломает почтовые ящики соседей. Но в реале пока убрать эту проблему не удается, хоть и боремся!
Тимур надувался, пыхтел, обернулся к нам, молча наблюдавшим за их перепалкой:
— А вы что молчите? Вам такое нравится?
Роман сказал вяло:
— Дык и в реале то же самое, Тарас сказал верно. Тут сруны, там паровозники…
Тимур вскричал, патетически вздымая руки к небу, словно Моисей, призывающий воды Красного моря расступиться:
— При чем тут рилайф? Да на хрен он нам, мы же собрались творить прекрасный виртуальный мир, самый прекрасный из миров! В котором каждому захочется побывать, а потом и остаться! На хрен нам этот сраный реал?
Мы молчали, все поглядывали друг на друга, опускали взгляды. Только тяжеловесный Гулько проворчал:
— Ты того, Тимур… Я понимаю, тебя там разок убили…
— Разок? — возопил Тимур. — Пять раз!
— Всего-то, — сказал Скопа, — меня в катах замочили двенадцать раз, и ничего. Мы же админы, забыл?
— Дык обидно же! — вскричал Тимур. — Не понимаешь? Где твое чувство достоинства? Тебя убивают внаглую, а ты на админство киваешь? А баймеры что, тоже все админами будут? Тебе надо, чтобы из баймы ушли?
Мы подошли к офису, я слушал краем уха, из памяти не идет разговор с Королевым насчет некоего олигарха, заинтересовавшегося нами. Не люблю, когда нами интересуется кто-то, к кому мы не обратились сами. Когда мы, это понятно, сперва определяем, что надо нам, и прикидываем заранее, как низко будем кланяться. А вот когда некая неизвестная величина…
Все-таки я очень не рисковый человек, что бы обо мне ни думали.
В офисе расходились по местам, ввиду сытости спор достаточно вялый, итог вроде бы уже подводил Роман, самый мирный вообще-то из наших работников:
— Тимур, успокойся. Мы все еще не нашли ту грань, за которой виртуальный мир уже нельзя обезопасивать. Иначе сделаем таким пресным, что и самые тихие не захотят играть. Одним давай ПвП без ограничений, даже без закрытых зон, и чтоб дропа с пэкашников никакого, а другим только гулять и смотреть на красоты, как в музее искусств. Тех и других не больше четырех с половиной процентов, а основная масса распределяется где-то посредине. Мы должны ориентироваться на те вкусы, которых придерживается большинство…
Тимур вскрикнул с возмущением:
— Как это? А где воспитательный момент?
Все сразу поскучнели, а грубый Гулько посоветовал:
— Обращайся в благотворительный фонд культуры. Если выделят нам грант на создание такой баймы — сделаем.
— Так не будет пользоваться успехом, — сказал Роман в недоумении.
Гулько отмахнулся:
— Неважно. Зато на всех просмотрах получим высшие призы за культуру, гуманизм, отсутствие насилия, политкорректность… На обложках журналов покрасуемся, в квартире золотые кубки и грамоты развесим. А потом снова ударим по низменным инстинктам этих жлобов-потребителей!