Ночь судьбы - Казаков Дмитрий Львович 17 стр.

Когда юноша вернулся, Хорт успел облазить все мешки, после чего заявил, что провизии осталось мало и придется урезать порции. Не успел Леслав как следует опечалиться по поводу предстоящих мытарств, как Ратан сгреб его за шкирку и потащил на очередной урок. Но на этот раз, вместо обычных разминочных и силовых упражнений, воин начал показывать освобождение от захвата.

– Всегда двигайся в противоположную сторону той, которой ждет тебя противник, – говоря так, Ратан скользким ужом уходил из захвата за горло, за руку, заставляя Леслава терять равновесие, тыкаться носом в снег. – И все у тебя получится. Ну, попробуй сам.

Пальцы воина железным браслетом сошлись на запястье Леслава, и юноша ощутил, что не то, что вырваться, он даже пошевелиться в этом захвате не может.

– Чего оробел? Это самый простой захват. Ни в коем случае не дергай на себя. Наоборот! Смотри, где один палец в захвате, а где – четыре! Вот-вот!

Леслав дернул раз, другой, но лишь вызвал улыбку наставника.

– Не выходит, – уныло пробормотал он.

– Тогда буду держать тебя, пока не освободишься, – невозмутимо ответил Ратан. – Так весь ужин и простоим.

Угроза возымела действие. Леслав сосредоточился, ощутил злость, настоящую, живую, и все у него вышло – руки легли как надо, рывок удался хлестким, резким. Получив чувствительный тычок в грудь, Ратан отпустил руку ученика и отступил на шаг.

– У меня получилось, да? – закричал Леслав, словно ребенок, который первый раз самостоятельно проехал на коне.

– Да, получилось, – улыбнулся Ратан. О том, что он немного поддался, ученику знать совсем не обязательно – пусть порадуется.

После захватов за запястье пришла очередь ладони, затем – захват за плечо спереди, захват за плечо сзади, за пояс, за шею, за волосы. Леславу удалось пару раз уронить наставника, и удовольствие от успехов, что он ощутил, не могло сравниться ни с чем, что пережил юноша ранее.

Леслав вошел во вкус, и, несмотря на темноту, готов был заниматься дальше, но все испортил Хорт. От костра донесся его крик: «Ужинать!»

И все закончилось.

Странное дело, во время занятия Леслав почти не чувствовал усталости. А как только направился к костру, ощутил, что ноги почти не держат. А ведь еще идти целую ночь. Но если не идти – то будет только хуже.

У костра сразу дали ложку. Леслав ухватился за нее, как утопающий за палку, шальным потоком втиснутую в руку. Но черпать не спешил. Голод, который недавно казался необоримым, теперь отступил, растворился, спрятался, как мышь в траве. А когда юноша поднял взгляд, обомлел. Ощутил, как округляются глаза.

– Что такое, Леслав? – спросил учитель с хитрой улыбочкой.

– Там! У Хорта за спиной! – Леслав вскочил. За силуэтом охотника явственно виднелся красавец олень. Меж его роскошных рогов сидел сокол, смотрел надменно, вызывающе. В ответ на вопли Леслава олень слегка наклонил голову, а сокол раскрыл клюв и пронзительно крикнул.

Хорт недоуменно обернулся.

– Ты что, паря, пет там никого!

Над головой у охотника проступил из мрака петух. Чуть позже, рядом с ним нарисовался грифон – хищный обитатель северных гор, полуптица-полузверь. Леслав отчаянно тер глаза, пытаясь понять, что происходит. Видение и не думало исчезать. Звери смотрели на юношу с удивлением, точно с тем же, какое плескалось и в глазах Хорта.

– Ты не догадываешься? – спросил Родомист мягко. – Сядь, успокойся. С головой у тебя все в порядке.

– Да? – оглушенный увиденным, Леслав, тем не менее, сел. Привычка повиноваться учителю оказалась сильнее потрясения.

– Посмотри на меня, – и маг поднялся в полный рост.

Взгляд удалось перевести с трудом, словно к нему привязали парочку бревен. За спиной учителя топорщил иглы большой еж, а над головой, сидя на темечке, смотрел огромным глазом черный-черный ворон. Мысли обломками закрутились в голове юноши, складываясь в здание понимания:

– Ворон, еж? Так вы, учитель, родились в год Ежа, в день Ворона?

– Понял, наконец! – облегченно вздохнул маг. – А то я уж испугался. Посмотри для разнообразия на Ратана.

Бывший воевода не обращал на воцарившееся вокруг костра смятение особого внимания. Он невозмутимо ужинал. Из тьмы за его спиной на Леслава сердито хрюкнул могучий вепрь. Маленькие глазки его недружелюбно сверкали среди щетины, на шкуре виднелись шрамы. А над головой воителя рычал и хлестал по бокам роскошным хвостом снежный брас, редкий зверь, охотник западных гор, мех которого ценится так же, как и золото.

– Так это тотемы! – сказал юноша, успокаиваясь. – Те Силы, что приводят нас в этот мир. Проявления Цикла, что заставляют нас рождаться.

– Все правильно, сынок, – Родомист почти никогда не называл ученика так, и Леслав ощутил, как в сердце становится тепло-тепло, а уши начинают пылать, подобно факелам. – Ты увидел образы двух основных тотемов – года и дня. Есть еще Сила Месяца, но она не так важна. Ее ты увидишь, когда видение твое станет изощреннее.

– А почему именно сегодня я увидел? – спросил Леслав. Вид животных перестал возбуждать, и юноша почти успокоился.

– Не зря я попросил Ратана учить тебя. Сам я не могу в походе тратить время на обучение – силы не те, а время терять не хочется. А для мага на самом деле не важно, чему учиться, главное – учиться с полной отдачей, во время обучения изменяя себя. Ведь если в процессе учебы человек не меняется – это не учеба, а пустышка, обман. Кроме того, воинские упражнения способствуют накоплению Силы. Сегодня ее объем в тебе дошел до нужного уровня – и ты увидел образы тотемов, животных Силы. На их фоне видение Дара – мелочь, но ты и его сейчас видишь, наверняка.

– Да, – синее зарево над головой учителя и алое – Ратана, впервые замеченное в избе Хорта, юноша видел сейчас четко и ясно. Над Хортом никакого сияния не было, но что-то в нем виделось не так, неправильно.

– Эй, стоп! – сам собой вырвался вопрос. – А почему у Хорта не два тотема, а четыре?

– Все очень просто. Я тебе об этом говорил, – ответил Родомист. – Хорт рожден на стыке дней и на стыке лет, когда старые год и день еще не умерли до конца, а новые – не вступили в полную силу. Хорт несет в себе отпечаток Силы и тех и других.

– Вот как, – Леслав задумчиво поскреб подбородок, и тут взгляд его упал на котелок. Даже самые мудрые речи и великие открытия не заменят хорошего и своевременного ужина. Юноша поспешно сел и потянулся ложкой к котелку.

Крепкий ветер устойчиво дул с запада. Косые паруса исправно ловили его и превращали в безостановочное движение корабля к югу. На протяжении двух дней почти ничего не приходилось менять в корабельной оснастке. Такое редко случается на море, и Истарх ходил по палубе туча тучей, ожидая неприятностей.

Но пока ничего не происходило, и тревога капитана, отлично знающего, что за хорошим всегда следует плохое, все усиливалась. Слишком уж хорошо проходило плавание. Примет шторма не наблюдалось, болезней и раздоров среди команды не было, и оставалось только гадать, что за напасти ждут в будущем.

Сразу после отплытия с острова Звезды, Истарх ловким маневром увел корабль далеко на запад и лишь затем повернул на юг, избегая бдительных глаз Остроухих, что в последнее время взяли привычку летать над морем на огнедышащих чудовищах – драконах. Маневр, похоже, удался. Ни разу не встретилась в небесах крылатая смерть.

Плотин, маг, которого отправили в плавание вместе с Истархом, оказался на редкость молчалив и нелюдим. Большую часть времени проводил в каюте, лишь утром и вечером поднимаясь на палубу. Становился лицом к солнцу, восходящему или заходящему, и начинал что-то бормотать. Матросы в эти моменты просто шарахались от Плотина, да и Истарх, если честно признаться, опасался беспокоить служителя Силы. Мало ли чего, тронь такого за плечо, а от этого шторм начнется или еще какая беда придет. Нет уж, лучше в сторонке постоять.

На третье утро похода по степи Терик проснулся встревоженным. Разбудило его то чувство опасности, которое присуще каждому опытному воину и начинает беспокоить сердце задолго до того, как обретет плоть меч нападавшего или снежная лавина сойдет поперек пути.

Так и сейчас. Вскочил бодрый, собранный, словно и не спал. Вокруг тихо и пусто. Лишь воет над оврагом, в котором ночевал Терик, степной ветер. Не тратя времени, йотун собрался, проверил, не сбилась ли заточка у секиры, и отправился в путь. На ходу жевал вяленую рыбину. Тревога, тем не менее, не проходила, разгуливала рядом, словно бродячий пес, что и подойти боится, но и не отстает.

Не успел пройти и версты, как степь дала понять, что в ней не все так пусто и безопасно. Издалека, при явной помощи ветра, долетел вой, высокий, протяжный. Звуки долго вибрировали в морозном воздухе, вызывая дрожь под кожей. Никогда не доводилось Терику слышать подобного.

Хотя неведомый зверь был далеко, Терик проверил на всякий случай, насколько легко выходит секира из петли, и ускорил шаг.

К полудню облака разошлись, и показалось солнце. Бледное и обмороженное, оно бросило неяркий свет на спящую под снегом степь, и почти сразу, словно откликаясь на появление светила, вой раздался вновь. На этот раз гораздо ближе. Теперь Терику удалось определить направление – зверь приближался с запада.

Облизав неожиданно пересохшие губы, Терик вытащил секиру. Шел теперь медленно, обходя скопления кустов, овраги и прочие места, пригодные для засады. Но, несмотря на все предосторожности, нападение проморгал.

Темный силуэт выметнулся из кустов столь стремительно, что Терик, краем глаза заметив движение, успел только упасть. Над головой пронеслось тяжелое тело, волна воздуха ударила в затылок. Раздался раздраженный рык.

Йотун вскочил на ноги, развернулся в сторону зверя. Тот тормозил после скоростного рывка, упираясь лапами. Остановился, замер на миг, взвыл яростно. Пока небо и земля, испуганно сжавшись, внимали охотничьему кличу хищника, Терик смог хорошо его рассмотреть. Желто-коричневая шкура, местами – черные пятна, размер – две трети от сажени в длину и примерно аршин в холке. На поджаром волчьем теле уродливо красовалась голова рыси. Лапы тоже оказались скорее кошачьими, чем волчьими. Из верхней челюсти торчали огромные, не менее фута каждый, клыки. Глаза горели желтым огнем, длинный хвост хлестал по бокам.

Терик присел, секиру выставил перед собой, глаз не отрывал от зверя. Тот, в свою очередь, смотрел прямо в глаза сыну конунга. Но рывок его Терик вновь проворонил, спохватившись лишь, когда обнаружил пятнистую тварь в сажени перед собой.

Судорожно дернул руками. Секира, словно ожив, вывернулась из ладоней, в лицо брызнуло теплым – острое лезвие все же выполнило свое предназначение. Но порадоваться этому Терик не успел, так как тут же оказался на снегу, а острые когти дотянулись до кожи даже сквозь толстую одежду. В лицо пахнуло тяжелым смрадом. Победный рык заставил оглохнуть.

Предчувствие гибели помутило разум. Не теряя времени, воззвал Терик к своему животному Силы – Медведю. Могут делать такое носящие Дар, но дорого приходится за это платить, и редко прибегают маги и воины к помощи Силы-животного. За один раз, по слухам, отдает носитель десять лет жизни. Но Терик сейчас отдал бы и двадцать.

Он ощутил, как покрывается шерстью тело, наливается мощью, лицо удлиняется, превращаясь в звериную морду. Саблезуб застыл удивленно, глядя на добычу, что прекратила пахнуть страхом и, вообще, похоже, перестала быть добычей. Это промедление стоило ему жизни. Терик взревел злобно, легко сбросил хищника с себя и, не дав опомниться, ухватил сзади за шею. Миг – и хрустнули шейные позвонки, и рассмеялось кровожадно разумное существо, возжелавшее стать животным и на миг им ставшее.

Затем на Терика обрушилась слабость. Вот она – плата. С трудом устоял на ногах, болезненно переживая возвращение в человеческую шкуру.

Долго смотрел на поверженного зверя, дивясь странному виду степного охотника. Вырезал огромные клыки, бережно спрятал в мешок. «Вернусь, покажу дома», – решил сын конунга, и лишь небо посмеялось над наивной надеждой о возвращении. Но Терик его смеха не услышал.

Путь по горам для цверга – одно удовольствие. Два дня, что Луций в сопровождении молчаливых спутников двигался на юг, вдоль главного хребта Порубежных гор, не оставили о себе неприятных воспоминаний. Правда, и приятных тоже – лиц провожатых Луций так и не увидел, их скрывали капюшоны, точно такие же, как и у всех, кого довелось Огнеборо-дому встретить в Лонге.

Дорога на юг, по которой Луций ранее никогда не ездил, оказалась ухоженной. Селенья встречались не очень часто, но все богатые, солидные, с трактирами, в которых всегда найдется место для путников, особенно для путников, отмеченных покровительством Горна.

Удобства закончились верст за десять до границы. Тут пришлось ехать бездорожьем, дикими, ненаселенными местами. Горы, поросшие редким лесом, снижались, превращаясь просто в возвышенности.

Границу отмечает сторожевая башня, с гарнизоном из десятка лучников. Нападения с юга, из ненаселенной степи, никто не ждет, но рубеж есть рубеж, и охранять его надо. Но именно у башни маленький караван остановился, и один из спутников Луция заговорил, чуть ли не впервые за всю поездку.

– Все, мы возвращаемся. Далее ты пойдешь один, – прозвучало из-под капюшона.

– Эх, – Огнебородый вздохнул так, что сдул бы облако средних размеров. – И идти, похоже, придется пешком.

– Именно, – пришел ответ. – Лошадь рано или поздно ты все равно будешь вынужден бросить, так что слезай.

Луций слез с невысокого мохнатого конька, к которому успел привязаться. Потрепал животное по холке. Коняга посмотрела добрыми карими глазами, отвернулась. Тоже, видать, почуяла, что этого седока ей больше не носить.

– Ну, а где обещанная карта? – Луций смотрел на посланца Лонги снизу вверх, и тот казался статуей, по недосмотру забравшейся на коня.

– Держи, – свиток птицей соскользнул с руки всадника и сам нашел ладонь Луция. Огнебородый слегка опешил. Откуда свиток взялся в только что пустой руке мага, он так и не понял.

Пока разворачивал свиток, статуя покинула седло и оказалась рядом.

– Так, это наши горы, – нахмурился Луций. – Вот столица, вот Лонга, а мы – вот тут.

– Правильно, – в голосе мага не было удивления, карты получили широкое хождение среди купцов давно, и редкий торговец не разбирался в путевых рисунках.

Длинный палец, похожий на копье, уткнулся в карту, грозя прорвать ее южнее степей:

– Вот, тебе сюда.

– Изрядно далеко, – Луций почесал в затылке. – И две горные гряды преодолеть придется!

– Ничего, доберешься. Дойдешь до гор здесь, – палец указал на перевал юго-западнее нынешнего местонахождения Луция. – Там легче всего переходить. Ну, а дальше – к Кольцевому хребту. Через него ведет множество перевалов; сколько точно – никто не знает. Перейдешь Кольцевой, и иди в самый центр круга, что горы образуют. Лес, через который тебе придется идти, называют Внутренним!

В голосе сопровождающего Луцию послышалась дрожь. Он с удивлением посмотрел на мага, но капюшон не пошевелился.

– Пройдя лес, выйдешь к берегам озера. Оно там одно, так что не ошибешься. Озеро не столь велико, а посредине его, на острове, и стоит Храм Судьбы.

– А как я переберусь через озеро? – как и большинство сородичей, Луций не любил плавать. – Что, прилетит смирный дракон или грифон и перенесет меня?

– На это не стоит особенно рассчитывать, – совершенно серьезно ответил маг. – Самый хороший способ – построить плот. На озере почти не бывает бурь. Но если плот по каким-то причинам тебя не устраивает, то придется преодолевать препятствие вплавь.

– Спасибо за ценные советы, – Луций усмехнулся. – Ну, положим, добрался я до острова, до Храма. А там-то мне чего делать?

– Не знаю, и никто не знает, – фигура в сером резко дернулась, словно от удара. – Выжившие после Ночи Судьбы очень мало рассказывают о том, что с ними происходило.

– Все ясно, – Луций скривился, как от зубной боли. – Иди туда, не знаю куда, и сделай неизвестно чего. Прямо как в сказке! Вот ведь угораздило в сказку попасть, в которой, как известно, чем дальше, тем страшнее.

Луций нагнулся, подтянул обувь:

– Ну что же, до свидания, земляки.

– Прощай, – прошептал маг-провожатый, глядя, как цверг с огненно-рыжей бородой решительно шагает к югу.

Вторая ночь в степи выдалась более легкой. Идти получалось лучше. Хорт освоился и чувствовал себя немногим менее комфортно, чем в лесу. Он довольно уверенно вел маленький отряд, обходя препятствия.

Ночь перевалила за середину, когда на юго-западе из-за горизонта вынырнул небольшой огонек.

– Что это? – спросил Леслав у Хорта.

– Сторожевая застава, скорее всего, – ответил вместо охотника Родомист. – Скоро мы пересечем степную границу Новгородского княжества.

– Днем они бы нас заметили, – бросил Ратан.

– Но мы не ходим днем, – судя по тону, Родомист улыбнулся. – Но, тем не менее, до рассвета нам нужно уйти как можно дальше. Придется использовать эфедру.

Во тьме зашуршал развязываемый мешок.

Каждый из путников получил небольшой, сладко пахнущий корешок и указание его жевать. Хорт послушно положил снадобье в рот, надавил зубами. Рот сразу наполнила вязкая горечь, захотелось сплюнуть, прополоскать рот водой. Но он жевал, преодолевая отвращение, до тех пор, пока корень не превратился в жидкую кашицу. Ее без особых усилий удалось проглотить.

– Не двигайтесь пока, – донесся, словно из-под одеяла, голос мага. – Пусть Сила растения соединится с Силой тела.

Повинуясь магу, Хорт старался не шевелиться. Это оказалось трудно. Кровь почти сразу побежала быстрее, раздувая мышцы, требуя движения. Сердце застучало чаще, мир вокруг словно приблизился, стал четче, рельефнее. Мешок, что похудел с начала похода, под действием снадобья показался легче пушинки.