– Куда мы бежим? – воскликнула Аманда.
Она заняла кокон управления комплексом, утонув в его тончайшей изоляции почти целиком, и он мог видеть только подбородок женщины, голова же скрывалась внутри полусферы мыслеизлучателя, с помощью которого Аманда пыталась «достучаться» до сознания обитателей «мины».
– Мы не бежим, – огрызнулся Медведев. – Но ещё пара таких шлепков, и этот монстр разбрызгает нас по всей атмосфере!
– Продержись хотя бы пять минут, я тебя умоляю!
Медведев хотел сказать, что от него-то как раз мало что зависит, но передумал.
– Какого чёрта они напали на нас?! Что вообще происходит? Мы же ничего дурного им не сделали.
– Логика негуман остаётся для нас тёмным лесом. Возможно, мы им мешаем.
– Но ведь всегда можно договориться.
– С человеческой точки зрения.
– А с негуманской?
– Может быть, мы для них являемся разновидностью вирусов, и они боятся заразиться?
– Об этом я не подумал. Ты говорила о своей гипотезе...
– Это не моя гипотеза.
– Сизифа?
– Милорада. Он считает, что Близнецы готовят к переселению.
– А вот об этом я думал.
– Тебя похвалить?
– Не надо, – пробормотал Медведев, вспоминая, по какой причине он здесь находится. – Может, Сизиф сейчас сидит на борту этого шара здоров и живёхонек?
Аманда не ответила.
Примолк и Медеведев.
В таком положении они находились какое-то короткое время.
«Воздушный шар-мина» преследовал модуль, яростно стегая воздух молниями, одна мощней другой, модуль уворачивался и отступал, продолжая звать неведомых обитателей шара на всех мыслимых диапазонах связи согласно разработанной программе контакта.
Наконец, когда молнии всё чаще стали нащупывать маленький кораблик, Медведев решился на адекватный ответ и выстрелил из аннигилятора.
Невидимая в свирепом синем свете прожектора трасса антипротонов перечеркнула один из штырей на макушке «мины», которые по сути и являлись эффекторами колоссальных молний, и легко срезала его.
Шар перестал метать молнии, чуть снизил скорость.
Медведев прицелился и точным выстрелом отсек ещё один штырь.
Агрессивный преследователь остановился.
Произошло это на высоте одиннадцати километров над поверхностью планеты, и шар был хорошо виден в сиреневой ауре атмосферы, светящейся над горизонтом в том месте, где скрылось светило.
Остановился и модуль.
– Я слышу... – вдруг прошептала Аманда.
Медведев оглянулся.
– Что?!
– Он... здесь...
– Сизиф?!
Подойди ближе...
– Это опасно!
– Подойди... ближе...
Медведев сжал челюсти так, что заныли зубы.
«Подойди, но будь готов к маневру».
«Есть быть готовым к маневру», – отозвался инк.
Модуль поплыл к гигантскому шару.
– М-1, что там у вас происходит? – послышался голос капитана Фитцджеральда. – Мы вас видим. Имеем возможность отвлечь агрессора. Ярослав, отвечайте!
– К чёрту! – выдавил Медведев. – Не мешайте! Мы подходим к...
Он не договорил.
Прожектор «воздушного шара», до поверхности которого оставалось чуть меньше трёхсот метров, погас. Шар заходил ходуном, будто превратился в колышущийся под напором ветра мыльный пузырь. И на его борту протаяло кривляющееся от судорог и толчков изображение человеческого лица диаметром в сто метров. Это было лицо Сизифа.
«Уходите... – раздался в голове Медведева хриплый шуршащий бас. – Не путайтесь у них... под ногами...»
– Милик! – ахнула Аманда. – Ты жив!
«Вряд ли... это можно назвать... жизнью... функционирую... как мыслесфера... уходите... с этими парнями... лучше не связываться... предупредите безопасность...»
– Милорад!
«Начинается исход... из ядра Галактики... оно перенаселено... экспансия захватит... все лучшие территории... вокруг балджа».
– Милорад...
«Уходи... Амаша... сыну... скажи...»
Голос смолк.
Лицо Сизифа исчезло.
«Мыльный пузырь» снова превратился в металлический шар.
Медведев оглянулся.
Аманда, успевшая выбраться из кокона, с мертвенно бледным лицом смотрела перед собой ничего не видящими глазами.
Шар с гулом попёр на земной аппарат.
«Уходим!» – очнулся Медведев.
Выбрался из пилотского кресла, остановился у проёма двери в технический отсек.
По щекам Аманды скатились две слезинки.
А у него защемило сердце.
Видит бог, он не хотел такой жертвы! Кто же знал, что их ждёт контакт с носителями иной этики, для которых люди являются только вирусами. Сизиф, Сизиф, я не виноват в твоей гибели...
Рация надрывалась, вызывая десантников.
Аманда плакала с застывшим лицом.
Планета проваливалась в темноту, удалялась, подготовленная к переселению.
Огненное крыло света Убегающей вымело тьму из кабины модуля.
Не путайтесь под ногами...
А ведь с этим теперь придётся жить?
Медведев шагнул вперёд, но обнять женщину, которую любил несмотря ни на что, не решился. Стоял и мучился, не зная, что сказать. А сердце рвалось на части, и никто не мог предсказать, как сложится их дальнейшая судьба.
Нет, не переселявшихся негуманоидов из ядра Галактики, судьба людей.
Евгений Малинин Тест на подлость
Было уже поздно, и она никого не ждала... Собственно говоря, она никого не ждала уже много лет, но этим поздним вечером на переломе времен года гость был просто невозможен! И все-таки именно этим вечером прозвучал мелодичный звонок и из седоватой дымки, клубящейся рядом с входом в ее жилище, проглянуло совершенно незнакомое мужское лицо.
– Кого вам?.. – немного растерянно спросила она, не включая обратную связь.
– Вас, Бархатные лапки... Вас! – с едва заметной улыбкой ответил мужчина, и она от удивления чуть приоткрыла рот – уже очень давно ее никто не называл студенческим прозвищем.
– Но... Кто вы?! – чуть запнувшись, переспросила она.
– Неужели я так сильно изменился?.. – Мужчина улыбнулся шире. – И неужели я так отличаюсь ото всех своих столь многочисленных плакатов?!
И тут она узнала его! Его лицо действительно сильно отличалось от виденных ею изображений – предвыборная компания была в самом разгаре и конечно же один из шести кандидатов на пост Верховного координатора был известен всему миру! Вернее было известно его лицо, то, которое утвердили специалисты предвыборного штаба для предвыборной же агитации. Мгновенно в ее голове снова возникли те же сумбурные мысли, которые всколыхнулись, как только она услыхала имя этого кандидата. В ее далекой молодости был человек с таким именем, и он был для нее очень дорог... Был!..
Теперь она снова постаралась успокоиться и взять себя в руки. Ему явно необходимо было с ней поговорить, и она знала о чем. Именно это знание тронуло ее губы горьковатой усмешкой.
– И что же вам от меня понадобилось, господин кандидат?
Ее голос прозвучал ровно, сработали профессиональные навыки, спрятавшие ее импульсивную реакцию. А вот его ответ прозвучал неожиданно напряженно:
– Завтра тест... Я узнал, что его будет проводить тво... ваша лаборатория, ну и... и решил, что ты можешь подсказать мне, как себя вести!
Она едва заметно вздохнула, приложила ладонь к пластине электронного замка и, незаметно для себя переходя на «ты», коротко произнесла:
– Входи...
Спустя три минуты в комнату вошел высокий, чуть грузноватый мужчина, одетый строго и изысканно. Его породистое, чисто выбритое лицо сохраняло привычную, чуть пренебрежительную невозмутимость, и только острый, внимательный взгляд выдавал внутреннее напряжение. Она встретила его в полумраке комнаты, стоя, и сразу же указала на пустое кресло, стоящее у окна. Только после того, как мужчина расположился в этом кресле, она устроилась на стоящем у противоположной стены диване, облокотившись на подлокотник и поджав ноги.
С минуту в комнате висело молчание, а затем раздался его добродушный голос:
– А у... тебя вполне... э-э-э... уютно... – И после едва заметной паузы: – ...Ты по-прежнему одна?..
– Я думаю, нам лучше сразу перейти к твоим проблемам. – негромко ответила она. – Тебе моя жизнь безразлична, а мне говорить о ней не хочется. Итак, что именно тебя интересует?..
Мужчина чуть поворочался в кресле, словно бы раздумывая, а не обидеться ли ему на столь прямую постановку вопроса, однако дело всегда было для него выше каких-либо обид, поэтому он начал, осторожно нащупывая верный тон первого своего вопроса:
– Ты, конечно, знаешь, что я вошел в шестерку кандидатов на пост Верховного координатора?.. Все мы, все шестеро прошли весьма строгий отбор... Ты даже представить себе не можешь, насколько строгим он был. Но, видишь ли, вся предыдущая процедура была для меня понятна, критерии оценок и отбора были предельно ясны, так что мне не представляло труда выстроить правильную стратегию поведения и... прохождения этого... кхгм... отбора. А вот теперь... Этот тест! Если бы я представлял, что именно мне предстоит, как именно себя надо вести...
Он замолчал, недоговорив, то ли потому что все сказал, то ли потому что не мог более четко изложить свою просьбу.
Она выдержала небольшую паузу, а затем с едва заметной иронией спросила:
– Что же тебя так... встревожило?.. Ты опытный политик, знаешь все в делах управления... социумом!.. Почему тебя так встревожил какой-то там тест на альтруизм?!
– Меня встревожил не сам тест!.. – немедленно отозвался он, и в его голосе проскользнуло легкое раздражение. – В конце концов я всей своей жизнью доказал способность сострадать людям, ставить их интересы выше своих собственных! – Она быстро вскинула на него глаза, однако он не заметил этого мгновенного взгляда. – Меня встревожила, во-первых, неизвестность... неопределенность... ну... технологии что ли... прохождения этого теста, а во-вторых...
Он вдруг замолчал, затем коротко, нервно вздохнул и продолжил совсем другим, мягко-доверительным тоном:
– Понимаешь, мои люди подготовили мне справку об этом самом тесте... Так вот, в первую очередь меня поразило то, что положительного результата добивается не более десяти процентов участвующих в тестировании людей. Получается, что... э-э-э... наш мир, наша цивилизация погрязли в эгоизме! Но этого не может быть, ни одно общество, состоящее на девяносто процентов из эгоистов, просто не может существовать! Да и исследования в детских учреждениях показывают, что это не так.
Он внимательно посмотрел на свою молчаливую собеседницу и продолжил:
– Далее. Тест на альтруизм проводится только для кандидатов на высшие государственные должности, для людей, входящих в высшую исполнительную и законодательную власть. Я поднял документы и узнал, что он был введен законодательно около ста лет назад, но!.. Вопрос о необходимости тестирования других категорий социума даже не ставился! – Он сделал мгновенную и очень многозначительную паузу перед тем, как задать свой первый вопрос. – Почему, если такая проверка столь существенна?!
Снова последовал внимательный, пристальный взгляд, вписанный в короткую паузу.
– Кроме того, ни в законе о тестировании на альтруизм, ни в подзаконных актах мы не нашли ни описания процедуры тестирования, ни указания на секретность технологии этой процедуры! Ты не хуже меня знаешь, что социологические тесты очень легко превратить в... э-э-э... орудие манипулирования человеческим сознанием... – Она едва заметно улыбнулась, но он не обратил внимания на эту улыбку. – ...Да и вообще, насколько процедура тестирования... ну... небезопасна для здоровья?!
Опять последовал короткий вопросительный взгляд, и он закончил:
– Вот я и подумал, может мне следует как-то специально подготовиться к прохождению этого теста?!
В затемненной комнате повисла тишина. Фигура сидевшей на диване женщины совершенно утонула в полумраке, и только чуть более плотная тень выдавала ее присутствие. Мужчина нетерпеливо пошевелился в кресле раз... другой, замер, снова пошевелился, и наконец до него донесся негромкий, мягкий голос:
– Почему ты пришел ко мне без охраны?.. Разве кандидатам на должность Верховного координатора разрешается хоть куда-то ходить без охраны?..
Мужчина поднял удивленный взгляд, но лицо женщины по-прежнему пряталось в полумраке, так что он не смог понять, зачем был задан этот вопрос. Чуть помедлив, он ответил:
– Ну... вообще-то, нет... Но мне удалось... убедить наблюдателей, что встреча со своей однокурсницей, известным социологом вряд ли таит для меня опасность.
– Да, мы с тобой действительно вместе учились, и, насколько мне известно, ты закончил курс... на три года раньше меня. Значить ты такой же социолог, как и я... Значит ты тоже можешь хотя бы прикинуть направленность поведенческих векторов для отдельно взятого индивидуума, помещенного в конкретную социальную среду...
Мужчина пожал плечами и перебил ее довольно натянутой усмешкой:
– Ну, говорить, что я такой же социолог, как ты, было бы слишком смело!.. Я не занимался социологией с тех самых пор, как получил диплом, так что успел забыть все, что знал об этой науке, а уж отстал от ее современного уровня!.. – Он не договорил, вяло махнув рукой.
Женщина молча выслушала его возражение, несколько секунд помолчала, словно ожидая каких-то дополнительных слов, а затем продолжила свою речь, как будто последних слов мужчины и не было:
– Мои расчеты показывают, что я могу представлять для тебя очень серьезную опасность!..
И снова мужчина удивленно поднял глаза на свою собеседницу, и снова не увидал выражения ее лица, а потому импульсивно задал вопрос, к которому искусно подвела его женщина:
– Ты что же, до сих пор не... э-э-э... не забыла... не простила?! Я, право, думал, что спустя столько лет... Что...
– В моей магистерской диссертации... – мягко перебила его женщина, – ...однозначно доказывается, что морально-этическая организация женского индивидуума гораздо тоньше и разветвленнее, а потому время резонанса для нее в три-четыре раза протяженнее, чем для индивидуума мужского. Кроме того, по той же причине реакция женщины на объект-камертон при входе в обратнорезонансное восприятие изменений социоструктуры зачастую не гасится временным разрывом между событиями, вне зависимости от длительности этого разрыва...
Сказано это было профессорско спокойным, чуть насмешливым тоном, но у мужчины вдруг появилось ощущение, будто ему... угрожают! Он резко наклонился вперед и проговорил с плохо скрытой угрозой:
– Я, как ты наверное догадалась, защищал магистерскую диссертацию по другой специальности, но тем не менее вполне могу защитить себя от женщины. А кроме того, мне кажется, что ты, даже войдя в «обратнорезонансное восприятие изменений социоструктуры» вряд ли забудешь о том, какое наказание полагается преступнику, поднявшему руку на кандидата в Верховные координаторы!
Мужчина помолчал, ожидая реакции своей собеседницы, но она молчала. Тогда он, уже гораздо спокойнее, продолжил:
– Да, конечно, я поступил с тобой...
Последовала пауза, словно он подыскивал подходящее слово, и женщина это слово вставила почти шепотом:
– Подло...
Мужчина дернулся в своем кресле и торопливо поправил свою собеседницу:
– Некрасиво! Но ты теперь, по прошествии почти полутораста лет, должна была бы понять, что я не мог тогда поступить иначе! Передо мной открылись такие перспективы, такие... возможности, а ты... Ну чем могла ты мне помочь?.. Девчонка на три года моложе меня!
– Да, у меня не было ни связей, ни состояния... ничего, что могло бы тебя удержать... – едва слышно согласилась женщина, но мужчина, казалось, не слышал ее.
– Да, я, конечно, виноват перед тобой, но моя вина уже достаточно заглажена тем, что я сделал для человечества!
– Для человечества?.. – все также тихо переспросила женщина, и в ее голосе промелькнул оттенок иронии.
– Именно! – решительно подтвердил мужчина. – Для человечества!
– А что ты сделал для... Родра? – неожиданно спросила женщина.
Мужчина чуть растерялся, а затем деланно рассмеялся:
– Ты знаешь и об этом сумасшедшем?!
– Я многое знаю... – едва слышно произнесла женщина, но мужчина ее не услышал, продолжая говорить:
– Я сделал единственное, что мог, – поместил его в элитное лечебное заведение, где он благополучно умер...
– А тебе досталось его изобретение... – уже громче продолжила женщина, заставив своего собеседника замолчать. – Именно с этого изобретения началось твое восхождение к вершинам делового успеха?! И еще с твоей женитьбы.
– Да, я могу гордиться!.. – немного нервно заявил мужчина. – Именно я открыл изобретение Родра человечеству! Если бы не я, оно, возможно, никогда не узнало бы дубликаторов! Ведь сам Родр, несмотря на всю его гениальность, был совершенно неспособен... э-э-э... реализовать свои идеи!..
– Ну-да, ну-да... А Кларк был неспособен управлять своими предприятиями, и потому ты с помощью своего тестя отобрал их у него! – В голосе женщины была уже не ирония, а сарказм. – Но самое главное, это было сделано во имя прогресса и во благо человечества!
– Именно так! – воскликнул мужчина, подавшись вперед. – Под моим управлением концерн Кларка на двенадцать процентов повысил объем производства!..
– Потому что ты через своего тестя получил государственные заказы! – закончила женщина его фразу. – Только почему всего на двенадцать?! Судя по расчетам, рост должен был составлять не менее двадцати пяти процентов!
В комнате повисла тишина. Мужчина был явно обескуражен, он не ожидал такой осведомленности в экономических вопросах от какого-то, пусть и довольно известного социолога. Наконец он снова заговорил, но теперь его голос звучал спокойно, даже ласково:
– Я смотрю, ты довольно подробно знаешь историю моей жизни. Откуда такой интерес?.. Неужели я все еще тебе небезразличен?!
– Да, ты мне небезразличен... – неожиданно согласилась женщина. – Небезразличен в двух аспектах: во-первых, как типичный представитель так называемого крупного делового мира, а во-вторых, как довольно редкий индивидуум, вокруг которого формируются социальные узлы, до предела обостряются социальные противоречия.