В общем, вкруг меня лепота, а на душе почему-то тревожно, то ли я чего-то не сделал, что-то упустил, то ли боялся, что меня… опустят в низинку!..
Тревога моя постепенно нарастала, сгущаясь чуть ли не до осязаемости, превращаясь в панику, которая вдруг встала рядом с моим каном и что-то такое непонятное прошептала мне на ухо. Я чуть было не вскрикнул, но понял, что… не понял этого легкого шепота, и поэтому начал сам себя успокаивать: «Что ж кричать, если ты не понял сказанного!.. А, может быть, тебя просто похвалили за хорошее поведение!»
Тут я заметил, что звезды над моей головой помаргивают как-то уж слишком многозначительно, и как только я это заметил, они начали довольно быстро передвигаться, выстраиваясь в некую, пока что непонятную фигуру. И вдруг над моей головой прозвучал вполне отчетливый басовитый голос:
– Ты когда здесь появился?!
Стоявшая рядом со мной паника сразу же зашептала что-то быстро и неразборчиво. Я подумал, что вопрос был обращен к ней, и потому промолчал. Однако бас, уже довольно раздраженно повторил:
– Эй, ты, я к тебе обращаюсь, ты когда здесь появился?!!
– Вы это мне?.. – переспросил я, и сам удивился, насколько вызывающе прозвучал мой вопрос.
– А что. Здесь еще кто-то есть?!! – совсем уж свирепо поинтересовался бестелесный бас.
Я повертел головой и убедился, что рядом действительно никого нет… кроме, разумеется, моей паники… Обладатель баса ее, видимо не замечал, поскольку эта паника была только моей, так что он, конечно был прав – здесь больше никого не было. Однако мой ответ прозвучал еще более вызывающе:
– Здесь нас двое…
Я не успел договорить, что имею в виду себя и его, он меня перебил:
– Двое?!! Где второй!!!
– Так, ты второй и есть! – нагло ответил я, сам изумляясь своей наглости.
Последовало недолгое молчание, после чего бас прорычал:
– Будешь умничать – сожру!!!
– Чем? – усмехнулся я в ответ, – У тебя ж нет ничего… кроме голоса!..
– У меня все есть!!! – рявкнул бас, а я вдруг подумал, что если он еще немного так поорет, то непременно сорвет себе глотку.
– И имя?.. – добродушно поинтересовался я.
– И имя!!! – рявкнул бас.
– Так почему же ты не представляешься, прежде чем задавать дурацкие вопросы?! – рявкнул я в ответ, резко сменив тон.
Снова последовало недолгое молчание, а потом басовитый голос почти спокойным тоном произнес:
– Ну, если ты такой смелый, я тебе назовусь… Только подумай, ты точно этого хочешь?.. А то потом начнешь скулить… или, еще хуже… обделаешься… Возись потом с тобой, меняй тебе… штанишки!..
– Ах, какие мы страшные! – насмешливо воскликнул я, и неожиданно почувствовал, что моя тревога как-то поутихла, да и стоявшая рядом паника куда-то подевалась, – Ты за своими штанишками, или что там у тебя есть… поглядывай, а уж за собой я как-нибудь сам присмотрю…
– Ну-ну, – буркнул бас, – Тогда разреши представиться – Мэнь-Шэнь!!!
Наступило молчание, длившееся целую минуту, после чего я поинтересовался:
– И что, мне уже можно… писаться?!
– А разве тебе не страшно?!! – потрясенно поинтересовался бас.
– Подумаешь – Мэнь-Шэнь, – нагло усмехнулся я, – Меня не так давно Таньгоуй пугали, а тут всего-навсего какой-то Мэнь-Шэнь!..
– Какая, к духам, тань… таньга… оу… ой… Что ты мне клыки заговариваешь! – взревел бас, – Я – Мэнь-Шэнь, и ты должен меня бояться!
– Да с какой стати?! – взревел я в ответ, чем видимо, привел его в некоторое расстройство, что, в свою очередь, еще больше разъярило его.
– Вот я сейчас тебе покажусь, и тогда мы посмотрим, где будут три твои хунь и семь твои по!!!
– Чего мои… три? – изумленно поинтересовался я, – И… семь мои… чего? – добавил я после непродолжительного раздумья, сведя в один вопрос оба неизвестных мне термина.
– Души твои, души! – злорадно ответил бас, мгновенно уловив мое изумление, – Вот только останется ли у тебя хотя бы одна, после того, как ты меня увидишь?! —.
И в тоже мгновение рядом с моим лежачим местом появился здоровенный, метра в три ростом, верзила, разодетый в широченные парчовые зелено-золотые шаровары, подпоясанные тонким плетенным шнурком, и странного вида куртку из того же материала с высоченным, стоящим козырем воротником. На огромной башке с совершенно неподвижным, словно нарисованным лицом, красовалась крошечная парчовая же шапчонка с узеньким козырьком, завернутым кверху. Его ножищи щеголяли в сафьяновых, расшитых цветными нитками башмаках с носами, закрученными в тройную спираль, на поясе у него болтался колчан с луком и стрелами, а в ручищах он держал точно такую же жердь с приделанным к верхнему концу кривым мечом, что и багряная охрана дворца правителя, только размером поболее!
Заметив, что я внимательно его разглядываю, верзила чуть наклонился надо мной и гулким басом поинтересовался:
– Ну что, страшно?!
Правда в его голосе не хватало уверенности. Поэтому я довольно спокойно ответил:
– Да, как-то не очень… – и пожал плечами, – У нас на вокзале пострашнее типы попадаются…
– У вас… где? – не понял Мэнь-Шэнь.
– Да ладно, – успокоил я его, – Не забивай себе голову… Ты чего от меня хотел-то?
– Я? – удивился верзила.
– Ну не я же!.. – усмехнулся я в ответ, – Ты же с каким-то вопросом сюда явился, да вместо того, чтобы дело делать, начал пугать меня!
После такой моей тирады, даже на его нарисованном лице появилось изумление:
– Я… пугать?.. Да, я… Да, меня… Да тебя…
– Да его, да их… – снасмешничал я, – У тебя что, выхлоп заело?.. Давай говори, чего надо, и мотай отсюда, мне утром вставать рано!..
Мэнь-Шэнь несколько секунд совершенно беззвучно шевелил губами, пожирая меня взглядом, а затем рявкнул, вернувшись к первоначальной интонации:
– Ты когда здесь появился?!!
– И это все, что тебя интересует? – удивился я, – А крику-то, крику! Можно подумать я в Минске улицу на красный свет перешел!..
С наслаждением понаблюдав, как верзила снова принялся беззвучно шевелить губами, я наконец ответил на его вопрос:
– Скоро сутки будут…
Шевеление мгновенно прекратилось, а нарисованные глазки вперились в звездное небо. Верзила негромко зашептал, явно что-то подсчитывая. Минуту спустя его гляделки снова уперлись в мою персону, и он подытожил:
– До праздника Сбора дани осталось… пять дней… Значит ты должен будешь поднести Желтому Владыке… – он оглядел меня пристальным, оценивающим взглядом и закончил, – Тигрит третьего класса!..
– Ага, разогнался!.. – нагло ответствовал я на столь наглое требование, и снова его нарисованные губы зашевелились. Однако мне порядком надоело смотреть на унылую физиономию Мэнь-Шэня, его голос был не в пример живописнее! Поэтому я, не дожидаясь, когда он придет в себя, пояснил:
– Я, мой милый, ученик! Вот пусть мой учитель и рассчитывается за меня с вашим Желтым Владыкой!..
– Так что ж ты мне целый цзе голову морочишь!!! – заревел верзила и… пропал. Я повертел головой, но его нигде не было видно, только откуда-то издалека до меня донесся его возмущенный бас: – Ну, мы с тобой еще встретимся…
Он добавил, по-видимому, где именно мы должны встретиться, но я, к сожалению, не разобрал.
Убедившись, что больше никто под этим звездным небом мной не интересуется, я снова улегся на кан, положил голову на подголовник и… уснул.
Глава 4
Разбудил меня, конечно же, милый, с легкой язвинкой, голосок Юань-чу:
– Господин ученик… Господин учени-ик… Господин учитель просил передать, что если вы не появитесь во дворе через десять минут, он будет вынужден отправиться в путь без вас!..
Я открыл глаза и увидел… что в комнате еще темно. Потянувшись, я сонно пробормотал:
– Раз он ждет меня через десять минут, то я могу еще пять минут поспать…
– Но он сказал это полчаса назад, просто я была занята и не смогла сразу к вам заглянуть… – мило проговорила язва-служанка.
Естественно, что уже через секунду меня на кане не было. Прыгая на одной ноге, я лихорадочно впихивал другую в штанину джинсов, пытаясь одновременно натянуть майку, и при этом хриплым спросонья голосом орал:
– Если бы я был злой, я превратил бы тебя в маленькую зеленую лягушку, а еще лучше в черепаху, которая никуда не поспевает!.. Но поскольку я добрый и ласковый, я желаю тебе, гнуснейшая из служанок, чтобы ты влюбилась в нетопыря и вышла за него замуж и народила ему двенадцать нетопырят!..
– Я не знаю, кто такой… нетопырь, – донесся до моих ушей совершенно спокойный голос Юань-чу, – Но судя по отвращению, звучащему в вашем голосе, это нечто неприятное… Так что смею вас заверить, я ни в коем случае не влюблюсь в… то, что вы назвали… Тем более что я предупреждена!..
Затем раздался короткий стук двери, и я понял, что остался в комнатке один.
– Я не знаю, кто такой… нетопырь, – донесся до моих ушей совершенно спокойный голос Юань-чу, – Но судя по отвращению, звучащему в вашем голосе, это нечто неприятное… Так что смею вас заверить, я ни в коем случае не влюблюсь в… то, что вы назвали… Тем более что я предупреждена!..
Затем раздался короткий стук двери, и я понял, что остался в комнатке один.
Минуты через две и я покинул свою спаленку, а спустя еще двадцать секунд, я, ураганом промчавшись по коридору нашего розового павильона, выскочил во двор.
На улице было еще довольно темно и… пусто!
«Та-а-а-к… – подумал я немного растерянно, – Значит, мой дорогой учитель меня все-таки не дождался… Старый…» – прибавил я про себя не совсем приличное слово. Чуть успокоившись и оглядевшись повнимательнее, я слегка удивился отсутствию каких бы то ни было следов на песке, которым была присыпана дорожка перед крыльцом павильона. Ведь если Фун Ку-цзы ушел, то хотя бы следы его ног должны были бы остаться. Я поднял голову, звезды еще не все погасли на чуть засветлевшем небе, а звездочка, стоявшая прямо надо мной, так шутейно вдруг подмигнула, что в мою не выспавшуюся голову вдруг закралось страшное подозрение. Тихо поднявшись по ступенькам крыльца, я проскользнул за дверь и неслышно направился в ту сторону, куда, как я помнил, наша служанка провожала учителя. Свернув за угол, я услышал доносившийся из-за ближней двери… храп! Естественно, я заинтересовался…
За тяжелой двойной, украшенной резьбой дверью находилась огромная комната с толстенной циновкой на полу и с самой настоящей огромной кроватью под высоким балдахином, установленной у дальней от входа стены. Около кровати, на маленьком темном столике горел круглый стеклянный ночник. Плавающий в масле фитилек, едва разгонял предутреннюю темень и, тем не менее, позволил мне вполне отчетливо рассмотреть, что храп издавал мой дорогой учитель, беззаботно почивавший и пока что никуда не собиравшийся уезжать!
«Значит, моя догадка верна!.. – подумал я, – Эта… стерва меня разыграла!..»
И вдруг мне самому стало смешно – действительно, я, должно быть очень комично выглядел, пытаясь надевать сразу штаны, майку и носки. Однако, несмотря на мое гипертрофированное чувство юмора и беззлобность, такая жестокая шутка, как пробуждение меня часа на два раньше требуемого, требовала адекватного отмщения!
Аккуратно прикрыв дверь в покои Фун Ку-цзы, я, ориентируясь по аромату свежей сдобы, вышел к кухне, слабо освещенной крошечной лампой. Дверь была прикрыта неплотно, и в образовавшуюся щелку я увидел, что «шутница» сидит спиной ко мне за столиком и со смаком уплетает свежеиспеченные ватрушки, запивая их чаем из огромной чашки. Я тоже очень люблю… ватрушки с чаем. Тихонько протиснувшись в дверь, я подкрался к лакомившейся служанке и негромким, но очень «серьезным» голосом осведомился:
– Вот, значит, почему ты так желала моего срочного отъезда?.. Чтобы схарчить предназначенные мне ватрушки?!
Тонкая рука, как раз поднимавшая чашку ко рту, остановилась на полпути и задрожала. При этом, мне было непонятно – трясется она от испуга или от сдерживаемого хохота!.. Решив, что вторая догадка ближе к истине, я немедленно рассердился:
– Придется мне за это… съесть тебя!..
– Ой, не надо, господин ученик, – тоненьким голосом пропищала Юань-чу, продолжая, не оборачиваясь, поглощать ватрушки и явно издеваясь надо мной.
– Ой, надо, дорогуша!! – тут же ответил ей не менее писклявый голос моего ученика, – Раз учитель решил тебя… откушать, значит, так тому и быть!.. Вот только не знаю, будет он тебя разогревать и мазать маслом или так, всухомятку сжует!..
Чашка со стуком опустилась на столик, и Юань-чу начала медленно оборачиваться ко мне.
Видимо, этот странный, противный голосок если не испугал, то весьма удивил «шутницу», так что медленный, я бы сказал – осторожный ее поворот, дал мне время развить свою шутку. Проведя ладонью перед своим лицом и пробормотав несколько коротких слов заклинания «Не своей Личины», я с довольной улыбкой дождался ее глаз. Наконец взгляд Юань-чу упал на мое преображенное лицо…
И тут она… завизжала!!!
Я думаю, что до главного здания усадьбы это визг, может быть и не долетел – все-таки расстояние было довольно значительным, но половину жителей Цуду он точно разбудил!
Когда воздух в груди Юань-чу кончился, и она поневоле замолчала, снова раздался голосок Поганца Сю:
– И не надо так орать, – недовольно пропищал он, – Он такого плохо модулированного крика твое мясо может коагулировать, и тогда оно станет ну очень невкусным. Неужели ты хочешь, чтобы мой господин все здесь заплевал?! А если хочешь дать выход своим чувствам, то лучше… пой!..
Это простое, казалось бы, предложение просто смело служанку с ее места, Буквально в одно мгновение она оказалась у дальней стены кухоньки. Причем девчонка с такой силой вжалась в эту стену, что я испугался, как бы она не продавила ее и не вывалилась наружу. Поэтому я, от всего сердца желая успокоить бедную девушку, с самым радушным видом… улыбнулся ей…
Окрестности потряс новый взрыв визга, причем, на этот раз в нем, по-видимому, была значительная ультразвуковая составляющая. Немедленно пробудилась вторая половина жителей Цуду, а также все имеющиеся в окрестностях собаки, которые не замедлили сообщить о своем пробуждении отчаянным лаем!
– Если ты заорешь еще раз, – угрожающе пропищал невидимый Поганец, – Мой учитель проглотит тебя целиком, даже не разжевав! Думаешь, это очень приятно, сидеть в полной темноте, постепенно растворяясь в желудочном соке?!
Эти слова дошли до сознания служанки, и она немедленно собралась разразиться новой порцией визга. Судя по вытаращенным глазам, широко распахнутому рту и глубочайшему вдоху, Юань-чу собиралась перещеголять самоё себя! Я совершенно растерялся и не знал, что мне сделать, чтобы ее успокоить, но в последний момент ко мне на помощь пришел… мудрый Фун Ку-цзы. За мгновение до того, как милая девушка собралась испустить новую неповторимую… трель, за моей спиной раздался его заспанный недовольной голос:
– Дорогая моя, ну кто же поет по ночам, да еще так громко?!
Девушка молнией метнулась вдоль стены кухоньки и через мгновение оказалась за спиной учителя. Ухватившись одной рукой за его ночную рубашку, она другой суматошно тыкала в мою сторону, что-то громко, но невнятно бормоча.
Фун Ку-цзы с трудом раскрыл глаза, посмотрел на меня, потом попытался повернуться в сторону Юань-чу, но это ему не удалось, она просто не дала ему это сделать, с невероятной силой удерживая старика между собой и мной. Учитель наконец-то немного проснулся и недовольно проговорил:
– Я ничего не могу понять! Что ты там бормочешь?!
– Посмотрите на это… страшило!!! – удалось более-менее внятно произнести девчонке, – Оно хотело меня… съесть!!!
– Кто хотело тебя съесть?! – изумился Фун Ку-цзы, – Сор Кин-ир… э-э-э… хотело тебя съесть?! И почему… э-э-э… оно… то есть он… страшило?!
Он снова пожелал посмотреть на служанку, и снова это ему не удалось. С невиданной для хрупкой девушки силой она продолжала удерживать старичка лицом ко мне.
– Да какой Сор Кин-ир, – взвизгнула Юань-чу, – Вы что, не видите?! Вот же оно стоит!!!
Старик снова посмотрел на меня сонными глазами и растерянно поинтересовался:
– Слушай, Сор Кин-ир, может, ты мне объяснишь, что с ней происходит?..
Я с самым невинным видом пожал плечами:
– Не знаю, учитель… Я поднялся пораньше, поскольку боялся проспать, и решил спуститься позавтракать, но стоило мне войти на кухню, как она… принялась визжать… Право, не понимаю, что такое на нее нашло!..
– Ничего на меня не нашло!!! – заверещала служанка из-за спины Фун Ку-цзы, – Посмотри на себя в зеркало, так на тебя еще не так «найдет»!!!
Щелкнув пальцами, я развеял заклинание «Не своей Личины», шагнул ближе к свету и одновременно грозно заорал:
– Да ты, я гляжу, зачарована!!! Немедленно закрой глаза!!!
Одновременно я мысленно подтолкнул своего все еще сонного учителя, и тот, неожиданно вырвавшись из рук Юань Ши и повернувшись к ней лицом, внушительно повторил:
– Делай, как тебе сказано!
Служанка охотно зажмурилась, снова вцепившись обеими руками в рукав старика.
Я встал напротив нее и приказал:
– Теперь медленно, осторожно открывай глаза и при этом повторяй: – Спади пелена, спади пелена…
– Спадипелена… спадипелена… спадипелена… – забормотала девчонка, еще плотнее зажмурившись.
– Открывай глаза! – повторил я, но она отрицательно затрясла головой, продолжая бормотать свое «спадипелена»
– Хочешь стать жмуриком!!! – завопил я, – Если ты сейчас же не откроешь глаза, то так на всю жизнь и останешься… зажмуренной!!!
Она немедленно распахнула глаза, и последнее «спадипе…» застряло у нее в горле. Оглядывая комнатенку растерянным взглядом, она с трудом выговорила: