– Внутри, под сплетением веток, оказалось что-то наподобие грота; там ребята и нашли ее, Беллу. Она умерла уже год назад или около того, один из парнишек достал из дупла ее череп. Рот был набит тафтой. Ни одного перелома – она была еще теплой, когда ее положили туда. Не хватало только кисти руки. Ее отрубили и зарыли у подножия вяза.
– А! Я тоже читала об этом! Насколько я помню, ее так и не опознали?
Стю энергично замотал головой и протянул мне еще банку сидра.
– Совершенно верно. Расследование зашло в тупик. То ли потому, что во время войны страну наводнили иммигранты, то ли земля, где нашли Беллу, принадлежала кому-то очень влиятельному, но никто так никогда и не узнал ее имени.
– А откуда тогда это имя – Белла? – спросила я, со щелчком открывая банку.
– Так звали проститутку, которая пропала без вести примерно в то же время.
Меня пробрал холодок ужаса, и я поспешила отшутиться:
– Стю, нам тут не хватает только костра и зефирок. Люблю страшилки в темноте.
– Я тоже, – кивнул он, прихлебывая сидр. – Но мне не дает покоя твоя история. Я надеюсь, она не окажется такой же страшной, как эта, Ника. Давай верить, что она найдется.
Несколько минут мы просто сидели рядом и вслушивались в звуки вечернего города. Я рассматривала татуировки у Стю на предплечьях. Там были сплошь тексты песен: Роллинги, Nirvana, еще что-то до боли знакомое. Стюарт повернулся ко мне и откинул со лба длинную челку.
– Спасибо тебе, – сказала я, заглянув украдкой в его зеленые глаза. – Кстати, оказывается, перед тем как исчезнуть, она жила в твоей комнате.
– Правда? – Челюсть парня поползла вниз. – Вот…
Его фразу прервал хлопок распахнувшейся двери.
– Попались! – заорал материализовавшийся из залитого светом дверного проема Ник. – Дуете тут без меня?
– Нет, просто болтаем.
Ник кивнул на пустые банки:
– То есть бухаете? И тоже без меня? Ладно-ладно, я вам припомню.
– Ладно, мне, пожалуй, пора спать, – я поднялась с крыльца, устало потирая глаза.
– Чего это ты сбегаешь? – возмутился Ник.
– Да я не сбегаю, просто уже почти полночь, а я еще хотела кое-что сделать.
Ник с недоверием посмотрел сначала на меня, потом на Стюарта. Тот пожал плечами.
– Ну, как знаешь, – махнул рукой Ник. – А вообще, нехорошо как-то, будто у вас от меня секреты.
– У нас? От тебя? Да что ты, какие секреты, – улыбнулась я.
Парни пожелали мне спокойной ночи. Я была уже в дверях, когда Стюарт окликнул меня:
– Ника, – он повернулся ко мне всем телом, как йети, – я тут подумал: твоя сестра ведь пользовалась Фейсбуком?
– Ну да.
– Ее страницу превратили в мемориальную?
– Нет, я там ничего не меняла. Официально Джен жива – еще недели три, пока не исполнится восемь лет с даты подачи заявления о ее исчезновении, если я ничего не путаю.
– Нужно хакнуть ее аккаунт. Вдруг в сообщениях или еще где-нибудь найдется информация.
– Мне приходило такое в голову, но как это сделать? У меня же нет ордера. Да и полиция наверняка уже проверила там все вдоль и поперек.
– Даже если так, полиция не знала, что искать. А ты знаешь.
В раздумье я почесала затылок. Где-то вдалеке послышался заливистый женский смех.
– Погляжу, что можно сделать, – Стюарт улыбнулся мне уголком рта.
– Он точно что-нибудь придумает! – радостно подтвердил Ник. – Он нам намутил бесплатную подписку на Suicide Girls!
– Ник! – Стюарт толкнул брата в бок, и тот с хохотом чуть не свалился с крыльца.
– Ладно, парни, пойду спать.
Я поднялась к себе, забралась в уже ставшую мне родной кровать. Надо подготовиться к возможной встрече с Крисом, посмотреть его Фейсбук, интервью, если они были. В общем, нужно разобраться, кто он такой, чем живет и дышит и что нашла в нем ты. Как ни манила меня история о серийном убийце-лендлорде, с твоим парнем мне все равно необходимо поговорить.
Набрав в поисковике The Red Room, я погрузилась в изучение статьи в Википедии об истории группы. Итак, дело развивалось следующим образом: в далеком 2002-м трое парней из Ноутона, вдохновленные успехом The Libertines, создали собственную группу и играли горячий грязный рок, что бы это ни значило. Их звали Марк, Крис и Бен. Марк был гитаристом и автором большинства песен. Крис пел и играл на гитаре; песен он не писал, но ему хватало харизмы, чтобы завести толпу, о чем свидетельствовал ролик, где фронтмен, тряся длинными светлыми волосами, плыл по рукам не помнящей себя от восторга публики в маленьком рок-клубе Ноутона. Бен сидел за барабанами, и о нем вообще почти ничего не говорилось. В 2007 году группу заметили. Но где-то по пути к мировой славе вокалист и гитарист успели вусмерть разругаться, и Крис, послав всех к чертям, ушел. Его место занял Хьюго, примкнувший к The Red Room в начале 2007-го гитарист, настоящий красавчик, сохранивший свой титул по сей день. В 2008-м ребята выпустили альбом, подаривший им звездный статус, а песня «Smokers Die Younger» вошла в саундтреки ко множеству рекламных роликов и фильмов – даже в какой-то вампирский бред. Сейчас группа готовила к выходу долгожданный четвертый альбом, первый сингл с которого обещала выложить для скачивания послезавтра.
У меня как-то не укладывалось в голове, что рокер может покинуть собственную команду накануне мировой славы. Но, как оказалось, история совсем не нова. Ты знала, что даже The Beatles избавились от лишнего груза, перед тем как их подводная лодка поднялась над клубничными полями?
Я попробовала найти Криса в Фейсбуке среди друзей Ханны и в сообществах The Red Room – тщетно. Как будто его никогда и не было. Или, может, он использовал чужое имя? Загадочная личность этот Крис МакКоннелл. Не терпится с ним познакомиться. Хочу услышать, что он расскажет о тебе. Я заготовила для него несколько неудобных вопросов.
А еще я очень надеюсь, что мне ответит чешка. Смешное слово «чешка», правда? Но, кроме шуток, разговоры о девочках без имен и именах без девочек навеяли на меня какую-то душную тоску.
Сейчас я слушаю старые треки The Red Room и чувствую, как тяжелеют веки. Ты, конечно, знаешь, что у твоего Криса очень глубокий приятный голос. Но все портит деревенский британский акцент, потому что я сразу представляю себе грубого злобного гопника вроде тех, что гнались за мной по улице и кидались яйцами.
Ах, Женя-Женя. Джен. Почему ты не оставила мне ничего, кроме своего плеера и жалких хлебных крошек, по которым мне придется как-то искать тебя? Впрочем, я сама выбрала этот путь и не могу жаловаться. Спокойной ночи.
Status: не прочитано
12:37 23 июня 2015, вторник The Streets – «Dry Your Eyes»
Привет!
Сегодня мне опять снилось, что ты стоишь на краешке отвесной скалы и, раскинув руки навстречу ветру, что-то кричишь. Но, сколько я ни пытаюсь, не могу тебя расслышать. Только вижу, как шевелятся твои губы, снова и снова беззвучно повторяя одну и ту же фразу, будто припев из песни.
Я проснулась поздно и сразу полезла проверять Фейсбук. За ночь Барбора прочитала мое сообщение, но в друзья меня не добавила. Это могло значить только одно: общаться со мной она не собиралась. Может, не помнила тебя или помнила, но не хотела тратить время. Но я не принимаю отказы так просто. Пролистав ее страницу, я нашла людей, которые писали у нее на стене больше одного раза. По счастью, информация была открытой. Я по очереди зашла в их профили. У одной из девушек, молоденькой гопницы-чаветты по имени Бекка, была недавняя фотография, где среди прочих я нашла Барбору. Признаться, я едва узнала в опухшем, обрамленным ореолом неоново-розовых волос лице улыбчивую чешку с фотографии в альбоме Ханны. Под картинкой была подпись: «Отдыхаю с девочками после долгого дня». Каковы шансы, что эта Бекка работала вместе с Барборой? Я посмотрела следующие снимки. На одном была пустая барная стойка с подписью: «А какое у вас утро понедельника?» Я перешла в ее Инстаграм, молясь, что она отмечала геолокацию. Бинго! Паб находится в Сохо. Постой, паб в Сохо? Разве это не кодовое обозначение борделя?
Я посмотрела точку на просмотре улиц в Гугле: там и правда был паб. Каковы шансы, что Барбора работает именно там? Это можно проверить! Я набрала номер телефона, который предложил мне Гугл. Один гудок, второй, третий. Наконец раздался щелчок и глубокий прокуренный женский голос ответил:
– «Красный лев».
На секунду я решила, что это какой-то секретный пароль. Но это было всего лишь название заведения.
– Здравствуйте! Скажите, у вас работает Барбора Чижикова? – Я постаралась скопировать произношение Стюарта, когда он называл ее фамилию, на английский манер, Чижикова.
– А кто интересуется?
– Так, значит, работает? – радостно воскликнула я. – Меня зовут Ника Лукина. Я старая знакомая Барборы. Не могли бы вы оставить для нее сообщение?
Пару секунд в трубке слышался только треск.
– Да что ты врешь, нет у меня таких знакомых, – грубо прошипели в трубке. – Кто ты такая?
– Барбора! Ты работала вместе с моей сестрой в пабе в Ноутоне восемь лет назад. Русская девочка Женя, Джен Лукина. Она жила над пабом с тобой и Алистером. Помнишь?
– Допустим, – она чуток смягчилась, я как будто услышала щелчок зажигалки и глубокий вдох. – К чему ты ведешь?
– Джен пропала без вести. Поехала на фестиваль Гластонбери, и больше ее никто не видел.
– И чем я могу помочь? Как ты вообще меня нашла?
– Через Фейсбук. Барбора, я просто должна знать кое-что. Я прочитала в газете, что ты подала заявление в полицию на Алистера незадолго до его смерти. Скажи, что было в том заявлении? Что он натворил?
– Ах ты, сучка! Да как ты смеешь звонить мне и вот так говорить про Али! – Она с грохотом бросила трубку.
Я нажала повторный набор. Один звонок, два, три, четыре, пятнадцать. Наконец она сдалась и взяла трубку.
– Ну? Что тебе от меня нужно? Да пропади ты пропадом, как твоя шлюха сестра! – заорала Барбора мне в ухо. Дальше последовала автоматная очередь нечленораздельных ругательств на чешском.
– Барбора, послушай, я не хотела тебя обидеть, правда! – взмолилась я. – Просто скажи мне, пожалуйста, что сделал Али? Я хочу найти того, кто причинил зло моей сестре. Если Алистер ни при чем, помоги мне поскорей понять это и не ворошить больше ваше прошлое. Я все равно не отстану. Барбора…
Она долго молчала, гневно дыша в трубку.
– Если хочешь знать, мы с ним поссорились из-за нее. Она три дня не появлялась в пабе, и я велела Али уволить ее. А он все искал для нее оправдания. Чертов дурень! Она вертела им как хотела, жила и жрала задарма, являлась на работу когда вздумается. Она и ее уроды дружки пустили его по миру. Но он ничего не понимал, старый болван. Встал в позу, уверял, что я сгущаю краски, – мне показалось, она всхлипнула. – Тогда я предложила ему выбирать: я или она. Мы стояли в дверях, у лестницы на второй этаж. Он рассердился, но голос на меня так и не повысил. Он вообще никогда не повышал на меня голос. Только хлопнул дверью и пошел наверх. А я как раз держалась рукой за косяк двери. Али не знал, он не видел этого, просто не мог. Мне сильно прищемило пальцы. Я закричала, было дико больно. Потом поехала в больницу, в отделение скорой. И соврала врачам, что он специально, будто бы это домашнее насилие, – она всхлипнула.
– Барбора, мне очень жаль, – тихо сказала я.
– Да пошла ты! Жалей лучше себя. Ведь все из-за нее, из-за сестры твоей! – Она сопела и хлюпала носом. – На следующее утро я решила забрать заявление. Но было уже поздно. Он… он умер…
Я не знала, что сказать. Да и что тут скажешь.
– Барбора, а зачем Али залил цементом пол на заднем дворе, если понимал, что разорен?
– Он до последнего не верил, – объяснила она, немного успокоившись, – просто не мог поверить в то, что это происходит на самом деле. Людям надо дать место, где можно курить, не испортив обувь, все повторял он. Первого июля того года входил в силу запрет на курение в общественных местах. Наш задний двор постоянно заливало дождем… Али заботился о других, даже если у самого в карманах были дыры.
– Но откуда у него появились деньги, чтобы заплатить за работу?
– А он и не платил, – фыркнула Барбора. – Ему все бесплатно сделал бойфренд твоей сестренки, Крис МакКоннелл.
А вот это уже интересно. Я попыталась потянуть за ниточку.
– Как думаешь, а ребята из The Red Room: Марк, Хьюго или Бен – могут что-нибудь знать о Джен? Или Крис? Они близко общались?
– Не хочу больше слышать про этого дьявола. Зря я вообще все это вспомнила. И сама держись подальше.
– Подальше от кого? Барбора?
Раздался щелчок – и тишина. Я попробовала дозвониться снова и снова, но в трубке слышались только гудки: Барбора выключила телефон.
Я нашла в Фейсбуке страницу «Королевы». Давно собиралась, но слова Барборы напомнили мне об этом. Страница оказалась заброшенной, словно стеклянный шар, в котором навсегда застыло лето 2007 года. В самом последнем альбоме лежали фотографии того времени. Я пролистала его до даты начала фестиваля: Барбора и Али вместе стояли за знакомой мне стойкой, которая станет его виселицей всего через несколько дней, после того как был сделан снимок. За их спинами по телевизору шла трансляция. Я узнала сцену «Пирамида». А вот и алиби Алистера. Или нечто вроде того.
Не в силах оставаться в помещении, я надела кеды и вышла на улицу. Потом я бродила и бродила по городу, пока не зашла в тот самый парк, где когда-то стояла настоящая виселица. Опустившись на траву, я подставила лицо солнцу и закрыла глаза.
Status: не прочитано
21:07 23 июня 2015, вторник The Fratellis – «Chelsea Dagger»
Мой путь обратно к пабу лежал по вымощенной брусчаткой дорожке со скамейками и фонарными столбами через каждые сто метров. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался зеленый луг. В свете солнца на разноцветных пледах потягивались отдыхающие, судя по виду, студенты на каникулах. Справа от меня высилось здание кампуса – безликий бетонный монстр из шестидесятых. Где-то тявкала маленькая собачка. Все как во сне или в сериале, как будто на самом деле я просто уснула с пультом в руке. Причина моего приезда сюда в ярком свете солнечных лучей казалась совершенно нереальной. Глядя на английские газоны в солнечный летний день, вообще очень трудно поверить в существование зла. Хотя, если вдуматься, наверняка по этой самой дорожке и шагали висельники, о которых любят рассказывать местные, направляясь прямо к месту своей казни после последнего обеда в «Королеве». Они двигались тем же маршрутом, что и я сейчас, только в обратную сторону.
По дороге я размышляла о словах Барборы. Конечно, я отлично понимаю, почему она так ненавидит тебя. Она ревновала, ты была причиной их роковой ссоры. Тут все логично. Но кого и почему она назвала дьяволом? И правда ли, что Крис цементировал пол на заднем дворе уже после того, как пропала ты?
Обуреваемая мрачными, несмотря на солнечный день, мыслями, я вошла в паб, ожидая, что там будет полно народу. До официального начала вечера акустической музыки оставалась всего пара часов. Но внутри было как всегда сумрачно, прохладно и пусто.
– Салют, Найки, – кивнул мне из-за стойки Ник.
– Привет, – я взобралась на высокий стул. – А где все?
– Кто все? – Он поставил передо мной полпинты сидра.
– Ой, это мне? Вот спасибо! – Я робко притянула бокал к себе. – В смысле, где публика, скоро же концерт?
– Кто же начинает вовремя! Это рок-н-ролл, детка, – Ник оглядел меня с ног до головы. – А ты уже на концерт?
– Ну да, – я перехватила его взгляд. – А что не так?
– Да все в порядке, – он ухмыльнулся: – Стю упомянул, что ты собираешься пообщаться с Крисом Мак-Коннеллом.
– Ага. Он встречался с моей сестрой. А что такого?
Он состроил смешную гримасу, что-то похожее на стилиста из телешоу.
– Ник, ты намекаешь, что я плохо выгляжу?
– Упаси бог, Найки, ты прекрасна. Просто Крис… он же рок-звезда, пусть и не совсем состоявшаяся. Я видел, с какими девчонками он обычно зависает. Чтобы заинтересовать его, тебе надо, – он сделал из пальцев фоторамку и посмотрел на меня сквозь нее, – надеть что-нибудь более откровенное и… накраситься. А то ты тянешь лет на пятнадцать от силы. Только не сочти за грубость.
– Но я же не собираюсь с ним спать! Мне просто нужно выяснить пару вещей.
– Ну а ты прикинь, кто скорее разговорит его: секси-пташка или герлскаут?
Я недовольно фыркнула:
– Знаешь, надоело мне слушать про вашего Криса. Кто он вообще такой и почему все считают его таким особенным? Обычный престарелый лузер из маленького городка, – залпом я прикончила сидр и со звонким стуком опустила бокал на стойку. – Вот еще, стану я для него стараться!
– Эй, полегче, тигренок, – заржал Ник. – Никто ничего не считает. Крис – отличный мужик. Смотрю, ты быстро пьешь сегодня. Расскажешь, как движется расследование?
– Вечером, когда Стюарт будет, чтоб потом не повторять сто раз, ладно?
– Как скажешь, – отозвался он немного обиженно.
– Ладно, спасибо за заряд уверенности в себе, бро. Сгоняю в торговый центр, а потом голову помою, раз вы тут вовремя все равно не начнете, – я поднялась и закинула рюкзак на спину.
– Найки, да я же пошутил. Ты красавица.
Не оборачиваясь, я подняла два пальца и вышла за дверь.
Ненавижу девчонок, которые утверждают, будто не любят шопинг. Они врут. Я сама вру в таких случаях, поэтому знаю точно. Вообще, чтобы ты понимала, у меня не особо рокерский стиль. Я люблю обычную одежду – джинсы, толстовки, кеды, и только по выходным наряжаюсь в платья. Поэтому мне было сложновато выбрать образ, и я купила ансамбль, который увидела на манекене в витрине «Топшопа»: обрезанную майку и юбку. Пришлось также обзавестись балетками и бордовой помадой.
Дойдя до своего пристанища, я с трудом переборола желание завалиться спать. Вместо этого, ворча, вымыла и, как сумела, уложила волосы с помощью крошечного походного фена, который остался у парней с тех времен, «когда Стю, как педик, ходил с длинными патлами», по выражению его любящего братца.