Киллер от неожиданности едва не выронил газету. В такую удачу трудно было поверить! Чтобы жертва сама, по доброй воле, чинно-благородно представилась убийце! Пятак лишний раз уверился, что в его отнюдь не богоугодном деле ему активно покровительствуют свыше – или снизу, если учесть расположение преисподней относительно земной тверди.
Девица, отрекомендовавшаяся Аллой Трошкиной, тем временем самокритично огласила список известных ей недостатков собственной внешности и поведения. Это признание Пятак прослушал невнимательно и далеко не со всем сказанным согласился. Недовольство девушки своей наружностью он объяснил излишне высокими требованиями в себе. Алла Трошкина вполне могла не комплексовать, на мужской взгляд Пятака, выглядела она просто замечательно: длинноногая, с высокой грудью и симпатичным свежим личиком. Пятак предвидел, что следить за такой красоткой будет легко и приятно, с ее ростом и фигурой она не потеряется даже в большой толпе.
Узнав то, зачем пришел, Пятак свернул газету и, не оглядываясь, покинул мирный двор, тишину которого нарушали только взрывы веселого девичьего смеха. Мысленно он уже видел эффектную Трошкину в торжественном убранстве, неотъемлемую часть которого составляли простые белые тапочки и венки из веток деревьев хвойных пород.
– Ну ладно! – отсмеявшись, сказала Алка. – Считай, с моими проблемами мы разобрались. А что у тебя с поисками толстой красавицы?
– Это у тебя надо спрашивать! – ответила я. – Ты вчера обещала мне выдать два возможных решения задачки с неизвестной толстухой. Первый вариант мы уже проверили, давай, гони второй! Сказавший «А» должен сказать и «Бэ»!
– А какой был первый вариант? – Трошкина наморщила лоб.
– Будто гигантская красотка была не мамашей Саши, а его няней или какой-нибудь родственницей, – напомнила я. – Но она ею не была. Во всяком случае, Милена Витальевна утверждает, что не знает никого похожего на мою супергиперкрасотулю.
– Ага. – Алка вправо-влево, как пишущая машинка каретку, погоняла нижнюю челюсть. – Припоминается мне что-то такое, но смутно, уж извини…
– Трошкина! Как это я могу тебя извинить – сделав скидки на возраст? Ты еще слишком молода для склероза! – заволновалась я.
– Вот! Скидки, точно! – Алка победно щелкнула пальцами. – Спасибо за подсказку, я вспомнила! Вариант Б такой: сопровождаемый толстухой мальчик в аэропорту и сынишка Милены Рыжиковой – это два разных ребенка! Мальчик и еще мальчик!
– Оба Саши, оба в эксклюзивных костюмчиках, оба с говорящими медведями? – не поверила я. – Алка, это уже чересчур! Слишком много совпадений!
– Но согласись, что Александр – это очень распространенное имя, – сказала Трошкина. – А одинаковые костюмчики мальчикам могли купить в одном и том же магазине, не так много у нас в городе специализированных салонов, торгующих дорогой детской одеждой.
– А говорящие медведи?
– А медведей родители двух Александров могли получить в том самом магазине, в придачу к эксклюзивным костюмчикам! Разве ты не знаешь, что так часто делается в хороших магазинах, за дорогую покупку клиенту дают еще и подарок! Бонус! Такая разновидность скидки! Вполне вероятно, что запомнившиеся тебе костюмчики и говорящие медвежата шли в комплекте!
– Логично, – задумчиво повторила я. – Значит, нужно плясать от магазина, в котором продавали те костюмчики. Думаю, продавщицы должны были запомнить мою Прусскую красавицу, она очень колоритная особа… Решено! Сразу после обеда отправлюсь на поиски салона!
– А что у вас на обед, можно узнать? – стеснительно поинтересовалась Трошкина.
– Без понятия. – Я пожала плечами, внимательно посмотрела на Алку и добавила: – Но ржаных проростков и овсяного киселя точно не будет! Так что, если ты созрела для того, чтобы отринуть аскетичное природничество, приглашаю тебя к нам на обед! Папуля будет очень доволен, он любит массовые скопления народа за обеденным столом.
Трошкина тоже выглядела довольной. Подобрав подносик с пустыми чашками, мы вернулись в дом, поднялись к нам и обрадовали папулю сообщением, что очень голодны и готовы принять посильное участие в очередном смелом кулинарном эксперименте.
Вот и настал звездный час кабачка по-баварски! Блюдо как раз поспело, и папуля подал его на стол, заметив, что мы с Алкой будем первопроходцами. Точнее, первопоедателями! Трошкиной эта информация аппетита не убавила, и она с удовольствием приступила к дегустации. Я же на всякий случай решила подождать и под предлогом необходимости помыть руки надолго засела в ванной.
За пятнадцать минут я свободно могла бы вымыться целиком. Обеспокоенный моим долгим отсутствием папуля поскребся в дверь, спросил, все ли со мной в порядке, и напомнил, что баварский кабачок остывает.
– А все ли в порядке с Трошкиной? – спросила я в ответ.
– Все супер! – проорала в ответ Алка.
Тогда я вышла из ванной и присоединилась к подружке за столом.
Фаршированный разноцветным месивом кабачок я малодушно ела с закрытыми глазами, но на вкус блюдо оказалось очень даже ничего. Компонентов, способных дестабилизировать работу желудочно-кишечного тракта, в нем не оказалось. За это я поблагодарила автора экспериментального блюда особо. Изголодавшаяся Трошкина вместо спасибо попросила добавки – для папули это была лучшая похвала.
Оставив подружку набивать желудок, я пошла к себе и стала собираться в поход по магазинам детской одежды. Чтобы продавцы младенческих бутиков воспринимали меня серьезно, я должна была выглядеть капризной избалованной дамочкой, финансовое состояние которой вполне позволяет покупать любимому дитяте льняные носочки за двести баксов. Подумав, я позвала на помощь Зяму и объяснила ему задачу.
– Надень вот это! – переворошив одежки, которые мы с Трошкиной с вечера вытряхнули из шкафа на пол, да так и не потрудились убрать, посоветовал мой личный дизайнер.
– Вот это?! – ужаснулась я.
Братец за тонкие лямочки держал на весу Алкин жалкий сарафан из серой бязи.
– Да я в нем буду смотреться казанской сиротой! – возмутилась я. – Это же не платье даже, а просто балахон на веревочках! На нем даже карманов нет!
– А зачем тебе карманы? – удивился Зяма. – Чтоб ты знала, состоятельные дамочки в карманах ничего не носят, у них для всякого мелкого барахла сумочки имеются!
– Вот к этому, – я потыкала пальцем в убогий сарафан, – у меня подходящей сумочки не найдется!
– Да что ты? – усмехнулся Зяма. – А та тряпичная сума, которую тебе подарили на презентации немецкой строительной компании?
Сумку, о которой вспомнил брат, я еще ни разу не выносила из дома. Как засунула ее в дальний угол шкафа сразу после той самой презентации, так больше никогда и не доставала на свет божий! Примитивнейшая холщовая торба с отштампованным в три краски немецким флагом, на мой взгляд, годилась только для походов в поля и огороды: там в нее было бы удобно складывать свежесорванную травку для кроликов и хомяков.
– Все, хватит спорить, делай, как я велю! – прикрикнул на меня Зяма. – Надень сарафан, да не забудь снять бюстгальтер, иначе лямочки будут смотреться пошло. Сумку повесишь на плечо, только положи в нее для сохранения формы какую-нибудь жесткую папочку. На ноги – шлепы на деревянной подошве. Действуй! А я принесу аксессуары.
С этими словами братец выскочил из комнаты.
– Еще и аксессуары будут? – проворчала я, послушно наряжаясь пастушкой.
На мне балахонистый сарафан смотрелся куда лучше, чем на тощенькой Трошкиной, но это не особенно меняло общую картину. Глядя на свое отражение в зеркале, я испытывала сильнейшей желание подать самой себе на бедность. Вот и сума для сбора подаяний у меня имеется!
– Прекрасно выглядишь! – подбодрил меня вернувшийся Зяма. – Теперь последние штрихи! Дай сюда руку!
Я протянула вялую длань, и братец ловко нацепил мне на запястье матерчатую повязку, затейливо расшитую разноцветными бусинами.
– Это из Мексики, ручная работа, – похвастался дизайнер. – Такое этническое украшение, бисерный браслет в лучших традициях ацтеков и инки!
– Мексиканский тушкан, – безрадостно поддакнула я.
– К нему прилагается ожерелье. – Зяма повесил мне на шею бусики, утяжеленные довольно увесистой терракотовой плиткой с изображением какого-то пернатого чудища. – Теперь голову давай! Оп-ля!
Эффектным жестом Зяма вывел из-за спины руку со шляпой, при виде которой меня разобрал неудержимый нервный смех. Точно, он меня на паперть собирает!
– И нечего хохотать, как ненормальная! – обиделся художник. – В зеркало посмотрись!
Я послушалась и сказала:
– Хм… Хм!
– То-то! – правильно расценив сказанное, как возглас одобрения, изрек торжествующий Зяма. – Смотришься оч-чень даже ничего! Не стыдно в люди выпустить!
– Благодарю, – я коротко, чтобы не свалилась чуток великоватая шляпа, кивнула и пошла к двери.
– Ин, может, подождешь меня? – крикнула из кухни обжора Трошкина.
По голосу чувствовалось, что ей хочется услышать отказ, поэтому я ответила:
– Нет, я спешу, увидимся позже! – и вышла из квартиры.
Лифт опять барахлил, и я бодро двинулась вниз по лестнице, но без приключений дошла только до пятого этажа. Под дверью трошкинской квартиры в последнее время образовалась зона опасной турбулентности, вроде Бермудского треугольника! На сей раз на роковом пятачке переминался с ноги на ногу бледный юноша в очках с ядовито-желтыми стеклами. Необычный цвет окуляров придавал молодому человеку неприятное сходство с пресмыкающимся. Вдобавок желтоглазый юноша был тощ и вертляв, как молодая медянка.
– О, это ты! – вскричал он, завидев меня, и без разбега прыгнул на три ступеньки вверх.
– Эй, руки прочь! Что вам нужно?! – Я отскочила, не позволив странному юноше заключить себя в объятия.
– Ой, прошу прощения! – присмотревшись, парень тоже попятился. – Вы не Алла!
– Я ее подруга, Инна, – подтвердила я.
– Кошмар! – Желтоглазый неврастеник схватился за волосы, и без того не слишком густые.
– Да ладно! – обиделась я.
Возможно, после бурной ночи в «Райском птахе» и в костюме мексиканской бомжихи я выглядела не лучшим образом, но уж не настолько, чтобы восклицать: «Кошмар!» Этот желтоглазый настоящих кошмаров не видел, надо его с нашей мамулей познакомить, пусть почитает ему свое новое произведение с наркотическим зомби Варфоломеем в главной роли!
– Кошмар, – убежденно повторил парень и дернул себя за жидкие кудряшки. – Она и подругу в это втянула!
– Вы про Алкино нездоровое увлечение природничеством говорите? – смекнула я. – Так этот кошмар уже кончился! Если вам интересно, скажу, что примитивная жизнь в гармонии с родной природой Трошкину уже не увлекает. Во всяком случае, ячменные проростки и брюквенный силос она больше не ест.
– Правда? – желтоглазый неподдельно обрадовался. – Тогда я пошел!
– Идите! – легко разрешила я, даже не подумав выяснить направление его движения.
Юноша коротко кивнул и с грохотом посыпался вниз по лестнице. Я еще немного постояла, слушая производимые им шумы и пытаясь вспомнить, знаком ли мне этот своеобразный тип. Должно быть, это и есть Алкин единственный кавалер, юноша компьютерной ориентации, не помню, как его Трошкина величает – рыбоед, что ли…
Лестничные перила перестали вибрировать, широкие шаги желтоглазого Ромео стихли, и я продолжила свой путь. Стуча деревянными подошвами, я спустилась во двор и пошла к троллейбусной остановке.
Детишек у меня пока нет, у Зямы тоже, так что малышей я наблюдаю нечасто и, как правило, на безопасном расстоянии. Соответственно и магазины детской одежды меня прежде не интересовали, так что я никогда не пыталась запомнить их расположение. Честно говоря, я смогла припомнить только один дорогой центр младенческой экипировки, и то только потому, что он соседствует с солярием, который я регулярно посещаю в осенне-зимний период.
В данный момент я могла похвалиться естественным загаром, который превосходно сочетался с мексиканскими мотивами моего наряда. Спасибо Зяме, я производила именно то впечатление, к которому стремилась! Продавцы-консультанты магазина «Пух» встретили меня радушными улыбками и взглядами, исполненными надежды.
– Здравствуйте, девочки, – сквозь зубы проронила я, устремляясь к стойке с одеждой для мальчиков.
Меня интересовали незабываемые розово-зеленые костюмчики, но ничего похожего на вешалках не было. Для отвода глаз я пощупала какую-то детскую маечку – зелененькую, в прелестных оранжевых кляксах – и заодно посмотрела, сколько эта непритязательная одежонка стоит. Ну, скажу я вам! При взгляде на ценник я сама позеленела и едва не покрылась кляксами! И заподозрила, что магазин назван не именем медвежонка Винни-Пуха, а словечком, передающим звук выстрела: «Пух!» – и особо нервный родитель, увидев счет, застрелится!
– Вас что-то интересует? – ласково проворковала продавщица. – Я могу помочь?
– Сомневаюсь, но попробуйте, – желчно процедила я и так круто развернулась к услужливой барышне, что раскачивающийся на бусах керамический идол ацтеков и инков, догоняя меня, свистнул в воздухе, как обыкновенная глиняная свистулька. – Я хочу найти такой же костюмчик, как у сынишки моей приятельницы. Это импортный трикотажный комплект, штанишки-капри и фуфайка с коротким рукавом. Ткань очень яркой расцветки, в розовую и салатовую полоску, на фуфайке аппликация из короткошерстного искусственного меха зеленого цвета – изображение какого-то чудища, похожего на Шрека. Есть у вас такие костюмы?
– Увы, таких нет и не было, – сокрушенно ответила продавщица. – Но я могу предложить вам другие, не менее интересные комплекты…
– Другие мне неинтересны, – оборвала я. – Хотя…
Я придумала, как узнать адреса других детских магазинов. Понятное дело, неглупые продавщицы так просто не отправят платежеспособного клиента в конкурирующую фирму, но я знаю, что нужно сделать, чтобы мне выдали адреса других салонов списком и с поклоном проводили до порога! Использую-ка я опыт Макса Смеловского!
Максим – мой старинный приятель, бывший однокурсник и вечный поклонник. Сейчас он работает на телевидении и пользуется большой популярностью у зрителей местного канала. Правда, при тесном контакте с Максом народные симпатии зачастую быстро превращаются в антипатии, потому что Смеловский, такой обаятельный и жизнерадостный на экране, в реальной жизни вечно всем недовольный нытик. Особенно страдают от Максового занудства продавцы-консультанты. Покупая, к примеру, туфли, Смеловский сначала на личном опыте удостоверяется в широте модельного ряда, потом последовательно примеряет пар десять-пятнадцать симпатичной ему обуви, причем напяливает оба башмака и долго топчется в них на коврике, задумчиво шевеля бровями и прислушиваясь к своим ощущениям. Обстоятельно расспрашивает тихо звереющих продавцов, каковы технологические особенности производства и сырьевой состав изделия, дотошно выясняет условия гарантии, после чего с легким сожалением говорит:
– Нет, что-то мне сегодня ничего не нравится! – и оставляет утомленных до одури работников прилавка в бессильной ярости кусать локти и топтать ногами коробки.
Мне случалось видеть, как при появлении Макса у витрины магазина продавцы, знакомые с его манерой делать покупки, быстренько задраивают люки, ложатся на дно и разворачивают табличку на двери той стороной, на которой написано «Закрыто».
– Пожалуй, я посмотрю, что у вас есть, – милостиво сообщила я улыбающейся продавщице и приступила к изучению ассортимента по методу Макса Смеловского.
Чтобы дойти до белого каления, персоналу магазина-салона «Пух» понадобилось чуть более часа. За это время я успела оголить половину вешалок и перемешать содержимое полок не хуже миксера. Платьица и штанишки я выворачивала наизнанку, долго возила носом по швам, вслух комментировала информацию на ярлыках, мяла в руках ткань и громогласно рассуждала о перспективах носки: сядет – не сядет, вытянется – не вытянется. А кнопки не оторвутся? А «молния» не сломается? А тесемочки крепко пришиты или так, на соплях держатся?
Девушки, увешанные забракованными мной одежками, держались из последних сил. Добил их мой нездоровый интерес к чулочно-носочной продукции. Когда я потребовала вынуть приглянувшиеся мне носочки (восемь пар) из целлофановой упаковки и разрезать скрепляющие их ниточки, а потом начала придирчиво рассматривать каждый в поисках спущенных петель, терпение продавщиц лопнуло.
– Пух! – шумно выдохнули девушки. – К сожалению, мы должны сообщить вам, что магазин закрывается. Сегодня у нас короткий день!
Я посмотрела на часы: два часа пополудни!
– Таким коротким день бывает только в тундре! – нарочито недовольно сказала я. – Что ж, есть и другие магазины детской одежды, пойду туда! Адреса не подскажете?
По лицам торговых работниц было видно, что они с удовольствием подсказали бы мне один короткий адресок, да воспитание не позволяет! Удержав рвущиеся с губ ругательства, барышни спешно накатали для меня списочек конкурирующих салонов. При этом на их лицах постепенно проявилось новое выражение – бескорыстная радость людей, которые видят, что у других неприятности.
– Спасибо! – вежливо поблагодарила я, принимая фирменный буклетик магазина «Пух», красочную обложку которого продавщицы безжалостно исчеркали, написав на ней нужный мне cписок.
При этом адрес собственно салона «Пух» был тщательно вымаран чернилами. Думаю, девушки были бы счастливы, если бы я забыла его навсегда.