— Нет, у меня записано Бруно Хартманн.
Израильский ученый Давид Бокобза сказал: «Кажется, у него даже есть сын, который мог продолжить дело отца». Милош подвел итог: «Король умер. Да здравствует король!»
— Где находится Колония?
— Судя по тому, что мне удалось найти, было предпринято две попытки. С первой, в Камарге, ничего не вышло. Переселенцы устроились в уединенном месте, в пятидесяти километрах от Сент-Мари-де-ла-Мер. Они никому не мешали, но Камарг — край туристов. Местные власти использовали все свои связи, чтобы прогнать чилийцев. Уж лучше цыгане, чем эти непонятные сектанты. Документы так и не были подписаны. Через несколько лет сельскохозяйственной общине пришлось сняться с места.
— Когда это было?
— В девяностых.
— И куда они перебрались?
— В самую безлюдную часть Франции: плато Межан. На юге Центрального массива. Там уж они точно никому не мозолили глаза. Если не ошибаюсь, это степь, вроде Монголии, которая простирается на сотни километров. У них там несколько тысяч гектаров. Их единственные соседи — доисторические лошади, живущие в естественном парке-заповеднике. Надо думать, на сей раз их приезд стал благословением для всей местности. Она процветает благодаря Колонии. Поселенцы прорыли колодцы, распахали целину. В общем, стали первопроходцами. Теперь они полностью обеспечивают себя продуктами и энергией. Это гигантское сельскохозяйственное предприятие со своими собственными турбинами, вырабатывающими электроэнергию.
Касдан слушал как завороженный. История Колонии в Чили точь-в-точь повторялась во Франции. Получается, Бруно Хартманн, как и его отец в шестидесятых годах в Чили, привез во Францию орду белокурых детей.
— Ты упомянул плато Межан. А можешь назвать точное место?
— Ближайший населенный пункт называется Арро. Должно быть, заброшенная деревушка, где кучка стариков доживает свой век.
— Как ты сказал?
— Арро. АРРО.
Касдан двинулся по больничному коридору обратно к хирургическому блоку.
— Погоди секундочку.
Он заглянул в смотровую — пусто. Волокин в операционной. Касдан обыскал его ягдташ и нашел блокнот «Rhodia», в который тот записывал важные мысли, имена, детали. Полистав его, нашел акростихи, составленные из хоралов, которые Гетц готовил к этому Рождеству. «РЕКВИЕМ», «ОРАТОРИЯ», «АВЕ МАРИЯ», «РЕКВИЕМ»…
Буквы вспыхнули у него перед глазами.
На странице в клеточку Волокин написал:
ОРАР
РОАР
АРРО
РАРО
Юный гений и на этот раз оказался прав. Из первых букв рождественских хоралов можно было составить название деревни, рядом с которой расположилась секта. Вот он, секрет, спрятанный Гетцем в музыке. Вот что он хотел рассказать. Чилийские палачи во Франции, и они не отказались от своих замыслов. «Преступления продолжаются».
— Это все, что я знаю, — заключил Даламбро. — Дальше копайте сами.
— Как?
— Через Интернет. У общины есть свой сайт, который провозглашает ее символ веры, рассказывает о сельскохозяйственной деятельности и ремеслах. Они изображают себя христианским орденом, наподобие католических монахов или монахинь. Разве что бедными их не назовешь. Во Франции продаются продукты с их маркой. Мед, овощи, колбасные изделия… Все вполне невинно. Не знаю, что вы ищете, но…
— А адрес сайта?
Даламбро продиктовал адрес. Касдан записал его в блокнот Волокина. У него было чувство, что их разум слился воедино.
— Спасибо.
— А где Волокин?
— Он ранен.
— Тяжело?
— Нет. Мы перезвоним.
Касдан снова вышел в коридор. Остановил еле плетущуюся медсестру. На одном дыхании выдал ей свою обычную легенду: полиция, расследование, срочно.
— Чего вы хотите?
— Мне нужен сайт в Интернете. Где у вас компьютер?
— У нас нет компьютеров с выходом в Интернет. Мы подключены к локальной сети.
— Ни одного выхода в Интернет во всей больнице? Вы меня за дурака держите?
Испуганная медсестра отпрянула:
— Ну, в больнице есть центр досуга. Кажется, там стоят компьютеры…
— Где это?
— На последнем этаже.
— Он закрыт?
— Да. Центр работает с четырнадцати до…
— Ключ. Скорее.
После недолго колебания она пробормотала:
— Подождите здесь.
Она скрылась в застекленной комнатке — генеральном штабе медсестер. Касдан проводил ее взглядом, убедился, что она не звонит кому-нибудь из начальства или даже в полицию — настоящую полицию. Медсестра вернулась со связкой в руке. Молча отцепила один ключ. Касдан схватил его, бросив короткое «спасибо». И поспешил к лифтам.
Через две минуты он уже расхаживал по погруженному во тьму центру досуга. Бильярды, настольный футбол, электрический бильярд, огромные телеэкраны… Справа он разглядел музыкальную комнату, где блестели тарелки ударной установки.
Наконец слева он нашел зал с мониторами.
Экран загорелся. Он вошел в Сеть и набрал адрес сайта Колонии «Асунсьон». Появилась главная страница.
Он протер глаза, не веря увиденному.
В целом дизайн — верстка, фотографии, тексты — напоминал сайт туристического поселка «Клуб Мед».[32] Смеющиеся дети валяются на травке. Сияющие мужчины работают в поле под золотистыми солнечными лучами. Женщины с ангельскими лицами прилежно трудятся на ткацких станках. Колония сумела приспособиться к Франции и третьему тысячелетию. Колонисты носили скромную черно-белую одежду. Никаких баварских костюмов, как и стяга с черным гербом.
Касдан открыл другие страницы. Здесь подробно описывалась сельскохозяйственная деятельность Comunidad (слово много раз повторялось по-испански). Просторные деревянные риги, новенькие тракторы, яркие плодородные поля красовались на каждой странице. Особенно бросались в глаза красивые здания Центра чистоты, где жили сами сектанты. Хартманн — отец или сын — в качестве архитектурного стиля избрал неоконструктивизм. Рядом со строгими жилыми зданиями высились футуристические больница и церковь. У больницы был выпуклый мерцающий козырек, напоминавший крыло птицы в полете. Над церковью возвышалась часовня со скрещенными скатами крыши, на самом верху переходившими в кубистскую чашу.
На какие деньги все это построено? Вряд ли германо-чилийцы отгрохали такую инфраструктуру, выращивая картошку. Золотые сбережения из Чили? Или пожертвования новообращенных? Похоже, Бруно Хартманн, подобно лидеру любой секты, и во Франции вербовал новобранцев, по возможности состоятельных.
На других страницах рекламировались услуги, которые община предлагала внешнему миру: часть территории была открыта посторонним. Каждое воскресенье местные жители могли присутствовать на утренней мессе с музыкальным сопровождением. Или бесплатно лечиться в больнице. Был и воспитательный центр, состоявший из яслей, детского сада, начальной школы, коллежа и лицея. Рекламный текст гарантировал «свободное и светское образование».
Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Чем гостеприимней выглядела Колония, тем неуютнее становилось Касдану. Во Франции сектанты следовали той же схеме, которая обогатила их в Чили. Армянин поразился, как подобный бред, мыслимый разве что при диктатуре, прижился во Франции. Неужели Колония, как и в Чили, прибегала к профессиональным пыткам?
Он перешел в раздел «Контакты». Вместо электронного адреса указан почтовый ящик в Мёлау. Обратиться в коммуну напрямую невозможно. Нельзя даже оставить электронное сообщение. Связь с сайтом была односторонней.
Касдан кликнул по вкладке «Выступления». Колония регулярно устраивала выездные концерты, в основном с исполнением вокальных произведений в окрестных церквях. Он заглянул в анонсы и обнаружил нечто очень важное. Маленькие певчие «Асунсьона» давали концерт сегодня, двадцать пятого декабря, в пятнадцать часов, на территории Колонии.
Неожиданная удача.
Прекрасная возможность проникнуть на запретную территорию.
Касдан взглянул на часы. Нет и восьми утра. Он зашел на сайт «Карты» и быстро набрал название. Арро находился в нескольких десятках километров от города покрупнее, Флорака в департаменте Лозер. По данным сайта, дорога занимала шесть с половиной часов. Можно добраться и за пять, не соблюдая ограничений скорости. Он включил принтер и распечатал подробный маршрут.
Вытянув листок, подумал о Волокине. После общего наркоза парень проваляется весь день. Очнется ближе к вечеру. Тогда Касдан ему позвонит, а ночью вернется, чтобы все обсудить.
Касдан спустился на лифте на первый этаж и в последний раз оглянулся на операционную. Воло все еще был там. Он нацарапал ему записку. Если повезет, он вернется прежде, чем парень придет в себя.
Он несся по коридору, полный энергии. Не осталось и следа страха и усталости. Его словно окружал героический ореол. Касдан участвовал в самых разных расследованиях. Обычно преступник действовал в одиночку. Иногда попадалась пара убийц. А бывала и целая шайка.
Но теперь он столкнулся с сильным противником.
Не с одним человеком, не с двумя, не с бандой злодеев.
В подозреваемых оказалась целая страна. Белое пятно на карте Франции. Империя страха.
III Колония
59
Вот уже четыре часа Касдан гнал машину на скорости 180 километров. Перед каждым фоторадаром он с тайным удовлетворением жал на акселератор. На такой скорости он и думать забыл о расследовании. Да и о секте. Малейшая ошибка в управлении могла стать роковой, и его внимание было полностью поглощено разворачивающейся перед ним лентой шоссе.
Он ехал на юг, в сторону Клермон-Феррана, потом по магистрали А-75 на Ле-Пюи и Орийак. Еще через сто километров, проехав по мосту через реку Трюйер, остановился на автозаправке. На парковке перед кафетерием решился позвонить в главный комиссариат Женвилье. Не представившись, предупредил легавых, что в гараже Режиса Мазуайе в поселке Кальдер они найдут изуродованный труп. Касдан повесил трубку, не дожидаясь вопросов.
Он знал, что делал. Сейчас полдень. Полицейский патруль проверит сигнал. Свяжется с дежурным заместителем прокурора. Дело передадут в судебную полицию департамента Верхняя Сена. И все это — 25 декабря. Всерьез расследованием займутся не раньше 26-го. Тогда же отправят факс в Генеральный штаб МВД. Только там установят связь с остальными убийствами. Но уже наступит 27-е. Результаты вскрытия и анализы вещественных доказательств с места преступления будут получены и того позже. А их собственное расследование за это время значительно продвинется.
Касдан вошел в кафетерий. Ни души. Все сидят в тепле, как крысы в норах, наслаждаясь рождественским угощением.
Он купил кофе и достал телефон. Еще кое-что надо проверить. Позвонил на мобильный приятелю, члену одного из объединений при храме Иоанна Крестителя. Армянину старой закалки, коротавшему дни за тавлой и воспоминаниями о родине. Часть жизни он провел в Мюнхене.
— Кегам? Это Дудук.
— Решил поздравить меня с Рождеством одаров?
— Нет. Хотел кое-что у тебя выяснить.
— Я так и подумал…
— Мне нужно перевести немецкое слово. «Gefangen» или «gefenden».
— В каком контексте?
Когда Волокину всадили нож в ногу. Касдан пояснил:
— Слово произнес ребенок.
— Во время игры?
— Вот-вот. Во время игры.
— Тогда это салочки. В Германии ребятишки называют их «Fangen», что значит «поймать». Один из них бегает за другими. Когда он кого-то осалит, то говорит «Gefangen», «попался». Осаленный становится «Fanger», водящим…
Касдан вспомнил маски из кованого серебра. Дети-чудовища, играющие с кровью и болью.
— Спасибо, старина, — поблагодарил он. — Увидимся на Рождество у Иоанна Крестителя.
— Буду рад.
Армяне празднуют Рождество, когда у католиков Богоявление. Еще один способ подчеркнуть свою особость. Границы тесного армянского мирка. Но сейчас от всего этого его отделяли миллионы световых лет. Он запил остатками кофе свои лекарства. Черная жижа была безвкусной, но дело сделано. Душевное равновесие обеспечено еще на день. Он принял свою дозу.
В оконном стекле он увидел свое отражение, По дороге он заехал домой, принял душ и побрился. Сейчас на нем было черное шерстяное пальто, дорогой темный костюм, купленный на похороны Нарине, с отутюженной складкой и отворотами, белая рубашка, шелковый галстук и начищенные ботинки от «Вестон». То, что надо для мессы с певчими в Колонии.
С ключом зажигания в руках он вышел на колючий ветер.
Проехав несколько километров по автомагистрали, свернул на шоссе Н88, окруженное заиндевевшими равнинами. Черные ели. Пожухлая низкая трава. Насколько хватает глаз. Судя по плану, он сейчас ехал по плоскогорью Лозер. Стояла бесснежная зима, и эта область не стала исключением. Над оставленными под паром полями нависло хмурое небо. Вокруг все застыло, не считая ревущего ветра. «Вольво» подбрасывало, как лодку в шторм.
Он уменьшил скорость и собрался с мыслями. Теперь он готов встретиться лицом к лицу со старым врагом. До сих пор эта встреча представлялась настолько маловероятной, что он отказывался принимать ее в расчет. Но в ходе расследования всплыл кусочек его собственной жизни. Давно подавленный, погребенный и, казалось бы, забытый. Он не сказал об этом Волокину. Да и сам не хотел ворошить прошлое. Но что поделаешь. Гоняясь за тремя французскими палачами, когда-то истязавшими заключенных в Чили, он напал на след полковника Жан-Клода Форжера, ныне генерала Пи.
Понадобилось сорок лет, чтобы их пути снова пересеклись.
Эта случайность подтверждала его тайную уверенность. Уверенность, которая лишь крепла в нем после убийства Гетца в соборе Иоанна Крестителя. Это расследование — не просто его последнее дело. Оно станет итогом и искуплением. Возможностью расплатиться по счетам.
Не доезжая до Бальсьежа, он выехал на шоссе Н106, и перед ним открылся гористый пейзаж, где даже луга и ели казались особенно мрачными. Ни скалы, ни обрывы ему не попадались. Только длинные пологие котловины, прочесанные свирепыми ветрами. Нигде ни души. Даже овечьей. Зимой скот держали в хлевах. Он поднялся выше. Проехал перешеек Монмира. Всюду царило запустение.
Показался Флорак. Обыкновенный город средних размеров, сохранивший свой средневековый облик, который пересекала река, протекавшая словно в глубине пересохшей глотки. Касдан задумался, собираются ли местные жители на концерт в Колонию.
Ему попалась кучка молодежи, на великах и мопедах нарезавшая круги вокруг скамьи. Он спросил дорогу. В ответ услышал свист, означавший «вам еще ехать и ехать». Затем последовали уточнения. Чтобы добраться до Арро, надо проехать десять километров на юг по шоссе Д907, потом свернуть направо.
— А указатель есть?
— Какое там, месье. Это ведь даже не шоссе. Просто тропа, которая пересекает Косе наискосок. — В подтверждение своих слов паренек присвистнул и рубанул воздух ладонью. — Главное, не ошибитесь с километрами, чтобы не пропустить поворот.
— А оттуда до Арро далеко?
— Километров пятнадцать.
— Большая деревня?
Ребята расхохотались.
— Всего-то десяток домишек. Там живут старые хиппаны. Делают сыр из козьего молока. Вы поосторожнее, люди они неприветливые.
Один из подростков, опираясь на руль, добавил:
— Еще пальнут в вас с перепугу.
Касдан поблагодарил их всех. Он включил первую скорость, сообразив, что время поджимает. Четырнадцать часов. У него не больше часа, чтобы найти не только Арро, но и саму Колонию.
По дороге он заметил указатель, предупреждавший водителей: дальше на протяжении ста километров нет ни одной заправки. Такого он еще не видел. Проверил уровень бензина. Топлива должно хватить и на обратный путь, если только он не заблудится…
Через несколько километров перед армянином открылась картина, которую он ждал с тех пор, как свернул с автомагистрали. Бескрайнее известковое плоскогорье на высоте тысячи километров над уровнем моря окружали пологие горы, очертившие горизонт волнистой линией. Косс-Межан. Снег так и не выпал, но пейзаж был четким и чистым, словно прорисованным точечными мазками мороза. Иногда по равнине, покрытой прошлогодней травой, пробегали волны, потом лужайка, жесткая и густая, будто поле для гольфа, выпрямлялась под порывами ветра. Масштаб пейзажа мог показаться устрашающим. Но на деле получалось наоборот. Правильные линии, мягкие изгибы на горизонте придавали ему полноту и уравновешенность. Приятно было плыть по асфальтовой ленте среди этого желто-зеленого моря.
Касдан отрегулировал спидометр. Проехав десять километров, он заметил тропу и свернул направо. Сходство с монгольскими степями или пустынями Юты поразило его. Он и не представлял, что во Франции есть подобные места. Ни следа цивилизации. Ни электрического столба, ни возделанного поля. Постепенно ему стало казаться, что среди этих равнин время катится вспять, в незапамятные времена.
Теперь Касдан тащился как черепаха, в облаке пыли, ограничивающем скорость и видимость. По пути ему не попалось ни одной машины. Неужели кроме него никто не поехал на концерт? Или он заблудился? Ему удалось разглядеть только круживших в небе хищных птиц. Возможно, грифов…
Он ехал дальше. Ему вспомнились слова Милоша. Чистота хора. Наказания, спасающие мир. Агогэ, военное воспитание подростков. Это окружение как нельзя лучше подходило для такого образа жизни. Ему казалось, что он едет среди материнской породы, поколения минералов, породившего все скалы и кремни нашей Земли. Он бороздил эпоху титанов. Эпоху истоков. Он физически ощущал, как приближается к тайне.
Дальше шла мощенная плитами дорога. Машину подбрасывало на камнях. Касдан сбросил скорость, пока не разглядел горстку домов на фоне свинцового неба. Они скорее напоминали заброшенное в незапамятные времена селение-призрак. Ни единого указателя. Ни магазинчика, ни электрического столба.