– Оставила дома. Взяла только телефонную карточку – новую купила! Послушай… А может, есть смысл – отменить? Перенести на другой срок?
– Решения тут принимаю я, а не ты. Как говорят комментаторы – «матч состоится при любой погоде»! Каждый действует согласно ранее разработанному плану… с учетом ситуации! Все, хватит базарить! Отойди в сторонку и не мешай мне работать!
Антон повернулся на каблуках и направился к широкому проходу с турникетами и кассовыми аппаратами – возле продуктового супермаркета сегодня было особенно много народа. Тереза, перейдя на быстрый шаг, двинулась, вопреки инструкциям и здравому смыслу, вслед за ним.
– Ну?! Чего тебе еще надо?! – прошипел он, скосив на нее сердитый взгляд. – Исчезни, кому сказано!! Если меня «повяжут», то и тебе достанется! И кто тогда, спрашивается, доложит руководству о случившемся?!
– А может… может, не надо? – торопливо произнесла она. – Ну что ты сделаешь один, Антон… прости, прости… «Тони»?!
– Слушай, отстань, а?! Отвали!
– Тебя же… если поймают… из твоего этого… из университета могут исключить! Ты уже не маленький, должен понимать!
В ее словах, надо сказать, имелся резон. Хотя Кривицкий и находился в «академке», то есть пропускал год «по семейным обстоятельствам», нынешняя акция реально могла привести к тому, что его вообще вышибут из числа студентов факультета социологии МГУ, где он успел проучиться два года. Но это уже не ее забота. Пристала, блин, как липучка. Какой дурак, спрашивается, ее вообще «вербанул» в ряды «партизанов»?!
– Вот что, Тереза, – он уже не говорил, а цедил слова, не скрывая своего неприязненного отношения к «соратнице». – Если ты не понимаешь нормальных слов… Короче, отвали! И не вздумай путаться у меня под ногами!!
Он так и не понял – обиделась она, или просто молча проглотила его оскорбительную реплику. В какой-то момент он потерял Терезу из виду, о чем, кстати, ни мало не сожалел…
Антон, держа в поле зрения двух местных секьюрити, которые – в свою очередь – контролировали проход в супермаркет «Азбука вкуса», неспешно извлек из «фирменного» пакета пачку газет «На Рублевке». Небольшая такая «книжица», шестьдесят восемь страниц формата А5 с зеленоватой обложкой. Состоит преимущественно из рекламных объявлений; распространяется в местах общественного пользования на «рублево-успенском» и «новорижском» направлениях бесплатно, но возможна и доставка на дом с курьером – эта услуга уже платная.
Номер, полторы сотни экземпляров которого оказались в распоряжении «партизан», не вот чтоб свежий, трехнедельной давности, но это и не важно. Антон положил на сгиб правой руки пачку газет, откашлял горло, и, адресуясь проходящим мимо него посетителям, тоном ярмарочного зазывалы стал выкрикивать:
– Граждане, не проходите мимо своего счастья! А кому кусочек «рублевки»?! Лучшие предложения по «движимому» и «недвижимому»!! Предрождественские скидки!! Дома под ключ, коттеджи, участки с готовой инфраструктурой! Все почти задаром, за сущие копейки!!! Вот, возьмите… – он протянул газету проходившему мимо пузану лет пятидесяти, которого сопровождали две поджарые, как гончие, телки лет тридцати с небольшим, прикинутые в «стриженные» шубки и в высокие сапоги на десятисантиметровых каблуках. – Возьмите, женщина… вы найдете внутри много интересного и познавательного для себя, – эти слова он адресовал пышной, дородной тетке, которая молча выдернула у него из руки газету и, даже не удостоив его взглядом, прошла мимо по своим делам… – А ка-аму хрустальный дворец с лазоревым бассейном?!! Возьмите газету… А-атличные предложения! Граждане «рублевцы», эксклюзивно для вас!.. О-о-очень интересная газета сегодня! Берите, вы будете удивлены… Да, бесплатно… Да, можно и две взять…
Он раздал большую часть газет, когда к нему направился охранник.
– Не ори так, парень! Здесь не принято так себя вести! А то выставлю вон на улицу! Там и будешь раздавать свою «рекламку»!! Понял?!
– Понял, начальник, – криво усмехнувшись, сказал Антон. – Учту.
Во время этой сценки он даже не посмотрел в сторону «секьюрити». Потому что наблюдал за двумя «вуменшами», женщинами явно «бальзаковского» возраста. Одна из них только что развернула газету (эти дамы сами подошли к Антону и взяли у него по экземпляру «На Рублевке»)… Оттуда выпал листок… Еще один… Дама не поленилась, присела на корточки, подняла выпавшие «закладки» с идеально чистого пола. Поднесла к глазам, потом, что-то сказав подруге, передала ей один из двух выпавших листков.
– Ты что, глухой?! – поинтересовался «секьюрити».
– Что? – Антон повернул к нему голову.
– Дай, говорю, мне один экземпляр!
– А-а… конечно… возьмите!
В этот момент прозвучал громкий и какой-то истеричный женский голос.
– Охрана! Эй… секьюрити!! Задержите его!!! Этого… парня!!! Что с газетами стоит!!!!
Охранник как-то не сразу врубился, что происходит. А когда понял, что с парнем, который распространял возле супермаркета газету «На Рублевке» что-то не так, то не успел сразу его задержать: тот рванул от него, как заяц…
Секьюрити бросился вдогонку, вытаскивая на ходу рацию из нагрудного кармана простеганного фирменного свитера…
Антон, расшвыривая по ходу оставшиеся газеты, устремился в проход между столиками кафе. В каждую из этих рекламных газетенок было вложено по две-три листовки. С перекрещенными серпом и молотом в верхнем правом углу, портретом Че в левом и с набранной жирным шрифтом шапкой:
K.O.M.I.T.E.T. ПРЕДУПРЕЖДАЕТ!!!
Антон выхватил из-за пазухи еще пачку листовок… подбросил их в воздух!.. Люди за столиками заволновались; послышались крики, мужские и женские. Антон по ходу сшиб – задев того плечом – какого-то халдея, который нес по проходу нагруженный закусками поднос; официант, нелепо взмахнув руками, выронил свою ношу и завалился спиной на один из столиков, вернее, на клиентов, которые за ним устроились – тут же раздался, подобно тревожной сигнализации, истошный женский визг…
– Хватит жрать!!! – вместе с хрипом вырвалось из груди Кривицкого. – Воры! Подонки!! Буржуи!!! Будет вам всем «кирдык»!! Кровью тут умоетесь!!!!
В следующую секунду кто-то сзади подбил ему ноги.
Навалились кучей охранники, сразу трое или четверо.
Заломали, уложили плашмя на пол. Вывернули руки в суставах, да так резко, не по-детски, что он заорал от боли!..
Кто-то рванул Антона за косичку; от полученного удара по ребрам у него потемнело в глазах…
Во рту стало солоно и горячо – кажется, расквасили губы…
Он теперь уже не кричал, а лишь задушенно хрипел: один из дюжих секьюрити прихватил его руку на болевой прием, зафиксировав – в то же время – сгиб своей левой руки на горле задержанного.
«Хулигана» поволокли куда-то в боковую галерею. Неожиданно к ним – к группе охранников, к которым присоединились какие-то люди в штатском с «бэджиками» на груди – подбежала женщина. Она кричала что-то не совсем вразумительное; слышны были лишь отдельные слова – «люди!»… «помогите!!»… «убивают!!!». Мало того, она даже попыталась вырвать у них из рук «добычу»!
– Ах ты…с-сука! – охранник схватился за прокушенную руку. – Держите ее, мужики!! Она явно его сообщница!!
Вскоре задержанных граждан препроводили в специальное помещение, где им теперь предстояло дожидаться появления милицейского наряда. В рациях секьюрити прозвучала инфа, что к «запасному входу» только что подъехали сразу два патрульных транспорта – служба на «рублевке» поставлена будь здоров как, просто-таки образцово налажена.
Официанты прибрали битую посуду; менеджеры с безукоризненными манерами некоторое время еще успокаивали публику, слегка шокированную таким вот столь неожиданным «перфомансом». Через несколько минут жизнь вошла в привычную колею и лишь некоторые особо впечатлительные граждане продолжали ворчать, что вот, мол, совсем народ оборзел, что местная охрана «не ловит мышей» и вообще, вокруг сплошь бардак и чисто российское разгильдяйство.
Вскоре возле супермаркета и кафе объявились несколько мужчин, одетых в неброские костюмы: их, кажется, интересовали не только сами задержанные, но и детали произошедшего, а также то, не было ли у «хулиганов» других сообщников.
Они же, эти мужчины с внимательными взглядами, сохраняя вежливый и в то же время твердый тон, изъяли у местных охранников, продавцов, менеджеров и у обычных посетителей если и не все, то большую часть экземпляров газеты, которые пытался распространять здесь парень с косичкой и эмблемой СССР на бейсболке. Помимо газет, их также интересовали листовки; всего им удалось собрать около полусотни листовок, содержание которых, как выяснилось, было полностью идентичным.
За одним из столиков кафе Correa’s сидела пара: статный мужчина лет пятидесяти с «гаком» в темно-синем костюме, – под пиджаком черная водолазка – в притемненных очках, с слегка тронутыми сединой висками и шрамом на подбородке, а также его спутница, миловидная шатенка в брючном костюме, по возрасту, пожалуй, годящаяся ему в дочери.
Они были свидетелями всего этого «шурум-бурума», который начался в аккурат тогда, когда официант должен был принять у них заказ.
Мужчина нагнулся и взял с пола листок – рядом с их столом в проходе валялось еще несколько, их еще не успели все собрать. Снял «затемненные» очки, достал из кармана очешник с рабочими «глазами», водрузил их на переносицу…
Прошелся глазами по тексту, – на его губах появилась и тут же исчезла тень улыбки – потом его взгляд опустился в самый низ «прокламации».
Вместо подписи там значилась та же прелюбопытная аббревиатура, что и в шапке этого воззвания:
K.O.M.I.T.E.T.
Мужчина сложил листок в «четвертушку» и сунул его во внутренний карман пиджака. На несколько секунд лицо его сделалось отстраненным. Очнувшись от раздумий, он улыбнулся спутнице, затем жестом подозвал официанта: в этом заведении работает превосходный повар и раз уж они сюда пришли, то грех не отведать что-нибудь вкусненькое, что-нибудь такое, чем любит побаловать себя привередливая «рублевская» публика.
Глава 2 НЕ В СВОИ САНИ НЕ САДИСЬ
«Можайская» двухчасовая электричка, набитая людьми в обычные дни под завязку, сегодня шла в Москву заполненной едва на половину.
Ничего удивительного: новогодние «каникулы», самая середка праздников. Денег и здоровья потрачено немеряно. На отмечание, на «проздравление», на опохмеление. Работают в эти предрождественские дни только торгаши, менты да проститутки. Все закрыто, кроме торговых точек и разных увеселительных и развлекательных заведений, на посещение которых не у каждого при нынешней жизни найдутся денежные средства. Большинство из «слободских», как пренебрежительно называют москвичи людей, приезжающих на работу или учебу в столицу из области, совершающих в будни утомительные поездки в столицу и обратно, предпочитают в эти дни сидеть по своим домам, не высовывая носа дальше центральной улицы своего городка или поселка. Москва, это такой громадный пылесос, который жадно высасывает деньги у любого, кто оказывается в зоне притяжения. Спрут с миллионами щупальцев, которые, стоит вам только оказаться в пределах их досягаемости, тут же норовят забраться в ваши карманы и основательно их почистить. Особенно это заметно в праздничные дни, когда, казалось бы, сама наэлектризованная городская атмосфера пульсирует, манит, зазывает: «купи!», «оторвись!», «зажигай!»…
Поэтому «слобода» в своей массе, особенно люди с дальних областных окраин, в такие дни редко выбираются в столицу.
За исключением разве что молодежи, которой всё нипочем и которая, в отличие от зашуганого, прибитого жизнью старшего поколения, предпочитает жить одним сегодняшним днем.
В хвостовом вагоне устроилась компания парней – они сели в электричку на станции Тучково, на полпути из Можайска в столицу. Всего их семеро в возрасте от восемнадцати до двадцати одного. Двое, те, кто постарше, в черных кожаных «косухах» и берцах, в которые заправлены джинсы. На стриженые головы натянуты спортивные шапочки. Остальные экипированы преимущественно в китайских ширпотреб, но и у них куртки и брюки в основном темных цветов, а волосы подстрижены коротко, почти под ноль.
Имеется у них и еще нечто общее помимо возраста и местожительства: все они являются фанами одной из столичных команд, о чем свидетельствуют красно-синие шарфы – весьма приметная деталь одежды, которая способна о многом сказать посвященному человеку.
Старшим в этой компании – и по возрасту, и по «авторитету» – был рослый костистый парень с пористым, как губка, некрасивым лицом и нагловатыми, чуть навыкате, глазами – Серган. Он третий год «косит» от армии; даже медицинскую справку умудрился раздобыть, что у него какой-то «сердечный клапан» барахлит, а потому к службе он совершенно не пригоден. Серган, которого выперли из школы еще в восьмом классе, работал то в автомастерской, на подхвате у отца, то продавал мобилы и диски на рынке, то вообще на время пропадал из виду. Деньжата у него, надо сказать, водились – пусть и небольшие – почти всегда. Другие парни из этой компании примерно такого же склада, что и он. Сегодня их хоккейная команда играет с казанским АК «Барс»; матч начнется в семь вечера, а сама встреча должна состояться на малой арене в Лужниках. Прошел слух, что намечается махач с некими «московскими татарами» возле все той же «лужи». Поэтому планы Сергана и его компании были простыми и незатейливыми: с Белорусского прокатить на метро до Лужников, потолкаться среди себе подобных, попытаться протащить в ледовый дворец пару-тройку петард, поорать в волю, при случае – набить морду каким-нибудь чуркам, потом вернуться последней электричкой домой.
Серган и его компания были заметно навеселе. Чтобы не скучать в дороге, взяли с собой пива. «Молодые» имели пару двухлитровых баллонов на пятерых; Серган и его кореш Жига (он тоже одет в «косуху»), будучи парнями посолидней и при деньгах, прикупили себе на станции две упаковки «Карсборга», в каждой по четыре бутылки в стеклянной таре.
По ходу потягивали пивко из горла; завязалась игра в подкидного; временами горланили речовки. Короче, все как всегда. Ехали себе спокойно, никого из окружающих не задирали. Во всяком случае, покамест.
Оставалось две или три остановки до Одинцово, когда Серган ощутил настоятельную потребность опорожнить мочевой пузырь. А заодно – подумал он – можно и курнуть. Вернее, следовало сделать наоборот: сначала покурить, а потом – отлить. Он встал со скамейки, потянулся, потом неспешно направился в хвостовой тамбур. Жига откупорил очередную бутылку «карлсборга», после чего тоже поднялся на ноги. Широко расставив ноги, как моряк во время штормовой качки, рявкнул во все горло:
– Бес! Бес!..
– Беспредел!! – подхватили хором остальные.
– Мы устроим…
– Бес-пре-дел!!!
Одна из пожилых тетенек испуганно посмотрела в их сторону, но тут же отвернулась и вновь уткнулась в вид за окном. Жига отхлебнул из бутылки, и тоже отправился вслед за Серганом – в хвостовой тамбур…
Едва они успели закурить по сигарете, как зеленая гусеница электропоезда сначала резко замедлила ход, а затем и вовсе остановилась. Открылись двери: в тамбур ворвался свежий воздух; со стороны «можайки», которая здесь идет параллельно колее, отчетливо слышны звуки автомобильных движков.
– Перхушково, – процедил Серган. – Чё-то сегодня машинист слабо кочегарит… С опозданием идем!
Он вдруг увидел, как на платформу, – перебежав через колею – вымахнул какой-то мужик – в темно-синем, почти черном пальто и выпущенном наружу шарфе, который, казалось, вот-вот упорхнет, как вольная птица…
Этот тип как-то странно заметался, как будто потерял на мгновения всякий контроль над собой и не знал, что ему далее предпринять. То ли опаздывал куда-то, то ли гнался за ним кто, то ли он сам кого-то хотел высмотреть и догнать… Короче, вел он себя крайне необычно.
Буквально за секунду до того, как закрылись двери, мужчина влетел в их хвостовой тамбур, едва не врезавшись в двух наблюдавших за ним парней.
– Ты чё, мужик, слепой?! – хмуро процедил Жига. – Смотри, куда прешь!!
– Из… и-зз… извините, – в несколько прием сказал мужчина. Он сначала дернулся к двери, но затем вдруг передумал и решил остаться в тамбуре. Спустя короткое время, когда ему удалось чуть отдышаться, он спросил. – Скажите… а это… в Москву идет поезд, да?
Серган и Жига переглянулись, после чего дружно заржали.
– Ну ты даешь… Сел в «поезд» и не знаешь, куда рулит машинист? Не… ну это чисто прикол!
– Да я это… – Мужчина привалился лопатками к хвостовой перегородке; дышал он натужно, с посвистом, лицо его сделалось бледным и потным, как у больного, а глаза, окруженные тенями, были, наоборот, красными, как у кроля. – Давно не ездил… так вот – в электричке. Она в Москву идет, так?
– Допустим, – заинтересованно приглядываясь к этому странному типу, сказал Серган. – А тебе… вам что, в Москву надо? Ну так туда и едем!
– Да? Спасибо… хотя бы тут повезло.
Двое парней обменялись быстрыми взглядами. Мужик был явно не в себе: то ли бухой (хотя алкогольного выхлопа от него не ощущалось), то ли капитально «обдолбан». Лет ему… тридцать с хвостиком. Внешность обыкновенная, свой брат-славянин, рост выше среднего, на щеках двух-трехдневная щетина. Прикид на нем, надо сказать, не из дешевых: клевое длиннополое пальто с блестящей подкладкой (явно не на вещевом рынке куплено, там таких шмоток попросту не найдешь), шелковый шарф в черную и золотистую клетку, темные брюки, слегка, правда, помятые и мокрые почти до колен, как-будто он вброд перебежал мелкую речушку и мокрые же туфли, фасонные, с острыми носами, черного цвета – сразу видно, что куплены не у вьетнамцев, торгующих обувью на подмосковных базарах, а в каком-нибудь недешевом маркете.
Короче говоря, люди в таком прикиде обычно ездят на мерсах или на джипах. Потому что электрички существуют для простых небогатых граждан, у которых нет денег на то, чтобы обзавестись собственными «колесами». А у этого типа, что ввалился в вагон на платформе «Перхушково», если судить по его внешнему виду и по нескольким прозвучавшим из его уст репликам, денег, должно быть, куры не клюют…