Он теребил лист бумаги, размышляя, как ему поступить. Старики обычно не упускают любой возможности на время покинуть свою богадельню в любом случае, и полиция не имела ни желания, ни ресурсов, ни права их разыскивать. Он мог занести их в реестры (так и есть, никаких проблем), и тогда это сработало бы, захоти они оставить страну. Но иначе нет. Пока никто из близких не хватился их и они не совершат никакого преступления, полиции подобное не касалось.
Комиссар Ленберг откинулся на спинку стула. Он пожелал пенсионерам хорошо провести время. Пожалуй, они тайно отправились в какой-то круиз или спрятались от жадных родственников. Порой ведь детки не давали спокойной жизни престарелым родителям, желая скорее получить наследство.
Он записал имя и телефонный номер позвонившей девушки на случай, если она снова даст о себе знать. Но потом передумал, скомкал, пожалуй, уже ненужную бумагу и выбросил ее в корзину. Если будет новый звонок из дома престарелых, он просто зарегистрирует «потеряшек». А пока пускай погуляют несколько дней на свободе, прежде чем им снова придется вернуться к себе в заточение.
Бродить, обмотавшись мокрым полотенцем, и искать картины не слишком приятно, особенно в таком огромном номере, как апартаменты принцессы Лилиан, с их пятью комнатами и массой потайных мест, и это занятие им быстро надоело. В конце концов они вернулись в баню, приняли душ и оделись. Но стоило им выйти оттуда, они сразу же услышали радостный голос Стины.
– Нельзя сдаваться, попробуйте снова! – Ее глаза горели от возбуждения. – Не вечно же шведский Гений должен пахать в поте лица – в своем полотенце, – продекламировала она, перефразировав известную фразу Аттербума, и тогда все поняли, что она пребывает в отличном настроении. Ведь обычно Стина не позволяла себе такой вольности с классиками.
Поскольку до сих пор никто не нашел картины, она организовала некое подобие игры, пообещав победителю целую тарелку шоколадных конфет. Анна-Грета сразу же поджала губы, Гений приподнял брови, а Грабли улыбнулся сам себе. Марта же, в свою очередь, обрадовалась, что ее подруга взбодрилась и полна идей. И, наверное, все благодаря их бегству из «Диаманта», поскольку у нее налаживались отношения с Граблями. Пожалуй, она даже влюбилась?..
– При всех проблемах, которые у нас возникли, когда мы крали Моне и Ренуара, я надеюсь, ты не спрятала их так хорошо, чтобы мы не сумели их найти? – спросил Грабли.
– Как знать. Хотя у тебя, так много поколесившего по миру, должно хватить фантазии отыскать их, – ответила Стина.
Грабли выпрямил спину и с видом знатока окинул взглядом номер. Он хотел доставить Стине удовольствие, для этого ему требовалось быстро решить загадку. Конечно, он не так хорошо разбирался в искусстве, но, будучи моряком, во время стоянок в порту порой ходил по музеям. Он начал рассматривать внимательно картины в разных комнатах, подходил к ним, поднимал, заглядывал, нет ли чего на другой стороне. Потом резко остановился. Над роялем висело несколько незнакомых ему полотен. На одном мужчина и женщина сидели и разговаривали в кафе, а на другом был изображен речной пейзаж со старинными парусниками. Правда, на картине, напоминавшей шедевр Ренуара, мужчина имел странную шляпу, длинные волосы и очки, а на аналоге вида Шельды Моне присутствовала современная яхта. И тогда он все понял. Стина спрятала картины очень своеобразно. Волна нежности нахлынула на него. Она просто-напросто изменила их при помощи акварельных красок, не особенно сильно, но достаточно, чтобы ввести в заблуждение зрителя. И также поработала с подписями. Он посмотрел внимательно в правом углу. И вместо Ренуара смог прочитать Рене Ир. А Моне она перекрестила в Мону Эд.
24
На следующий день после большого дела они впятером сидели в библиотеке Гранд-отеля и изучали свежие газеты, и время от времени тишину нарушали шуршание, бормотание и тихий смех. Никто из них не хотел, чтобы их отрывали от чудесного чтения, приносящего им истинное удовольствие. В конце концов Марта все-таки потеряла контроль над собой.
– Вы видели, это одна из самых ловких краж произведений искусства за все времена. – Ее глаза сияли. – Все выполнено гораздо хитрее, чем при прошлом ограблении. Тогда у воров имелись автоматы, они подожгли автомобили и удрали со своей добычей в похищенных лодках. Все неверно от начала до конца. Нельзя привлекать столько внимания.
– Да уж, точно, – сказал Грабли и неодобрительно посмотрел на ролятор Марты. Гений снова прикрутил на него отражатель.
– Они свято верят, что кражу совершил бородатый мужчина с длинными коричневыми волосами, – продолжила Марта.
Со стороны Стины послышалось тихое хихиканье, а Анна-Грета, казалось, вот-вот взорвется от восторга. Это же она предложила пустить всех по ложному следу.
– И он, бородатый то есть, выглядел очень милым, – прочитала Марта далее.
– Да, я же так сказала для правдоподобности. Настоящий преступник никогда не выразился бы подобным образом, – заметила Анна-Грета и выдала такое радостное ржание, что Граблям стоило труда сдержаться и не закрыть себе уши. Она никогда не была замужем, и это его ничуть не удивляло. Наверное, в молодые годы находились претенденты, но она своим смехом довела их до самоубийства, если они, конечно, раньше не исчезали как дым.
– А вы слышали об этом? – спросила Марта и подняла глаза от газеты. – Смотрите в «Экспрессен» на странице семь. Репортер размышляет о смысле таблички «СКОРО ПРИДУ». По его мнению, речь идет о религиозной секте, которая верит в возвращение Иисуса на землю. А в качестве альтернативы он говорит о банде террористов, планирующей новое преступление. Полиция перешла на усиленный режим работы.
– Перешла на усиленный режим работы из-за нескольких сбежавших из богадельни стариков, – улыбнулся Гений.
– И из-за таблички «СКОРО ПРИДУ», – сказала Стина и подняла свою пилочку для ногтей. Теперь засмеялись все, и так громко, что дежурная наверняка услышала их. Марта заметила это и шикнула на остальных.
– Хотя, пожалуй, немного жаль, что надпись сделана от руки, конечно. Такой след может привести к нам, – продолжила она.
– Но, Марта, разве ты забыла, почему мы делаем все это? – спросил Гений.
– Нет, но тюрьма ведь может и подождать.
Остальные одобрительно зашептались. Несколько гостей прошли мимо по направлению к «Веранде», но в библиотеке они по-прежнему были одни. Марта наклонилась вперед.
– Даже если они подозревают еще кого-то, нам нельзя расслабляться, – начала она. – Мы ведь так и не знаем, ищут ли нас уже, подумайте о сестре Барбаре…
– Нам важнее всего получить наши деньги, – перебила ее Анна-Грета. – Почему бы нам не опубликовать наше требование о выкупе в прессе уже сегодня?
– Да, мы можем отправить факс, так получится быстрее, – посчитала Стина.
– Это же несовременно, когда есть компьютеры, – возразил Гений.
– Но их же можно отследить, неужели трудно понять, – сказала Стина, которая в виду отсутствия своей любимой классики позаимствовала у Марты детектив под названием «Незаметный отпечаток в киберпространстве».
– Ах, мы используем старый добрый способ, – сказал Грабли. – Купим газету и вырежем из нее необходимые нам слова и буквы. Потом наклеим их на бумагу, сунем сообщение в конверт и положим в почтовый ящик.
В комнате на время воцарилась тишина – все обдумывали его предложение.
– Но почта ведь идет так долго, – немного спустя заметила Анна-Грета, – и ее надежность вызывает сомнение в таких делах.
– Тогда у меня идея получше, – сообщил Грабли. – Мы позвоним. Я хорошо умею изменять голос.
– Нет, давайте я позвоню, – предложила Анна-Грета. Но тогда запротестовали все остальные. Никто не хотел рисковать, если бы она по какой-то причине начала смеяться. И потом в результате продолжительной дискуссии они в конце концов договорились составить свое сообщение из вырезанных букв. И естественно, все требовалось сделать в перчатках, чтобы не оставить отпечатков пальцев.
– Однако у нас не решена одна проблема, – сказала Марта. – Как нам получить выкуп?
– Потребуем сложить все деньги в саквояж и оставить его на одном из ходящих в Финляндию паромов. Тогда сможем заодно совершить круиз в Хельсинки, – предложил Гений.
– Какая хорошая идея, – сказала Марта, которая с удовольствием попутешествовала бы с ним. На паромах есть танцплощадки, и, пожалуй, они смогли бы потанцевать немного.
– Круиз, да, а почему бы и нет, будет забавно снова выйти в море, – поддержал их Грабли. – Когда я ходил в Австралию, волны достигали такой высоты, что вы и представить себе не можете. Порой…
– А не разумнее потребовать от них оставить саквояж с выкупом в стокгольмском аэропорту Арланда? – предложила Анна-Грета. – Тогда они, пожалуй, примут нас за крупную международную банду.
– Круиз, да, а почему бы и нет, будет забавно снова выйти в море, – поддержал их Грабли. – Когда я ходил в Австралию, волны достигали такой высоты, что вы и представить себе не можете. Порой…
– А не разумнее потребовать от них оставить саквояж с выкупом в стокгольмском аэропорту Арланда? – предложила Анна-Грета. – Тогда они, пожалуй, примут нас за крупную международную банду.
– Но подумай, а вдруг они посчитают нас террористами и начнут стрелять по нам? – сказала Стина, которая не отличалась особой храбростью. Другие не поверили в такой поворот событий, но, чтобы удовлетворить желание большинства, выбрали круиз. В любом случае вариант с паромом в Финляндию выглядел более надежным.
– Мы отправим наше письмо по почте сегодня и дадим им еще неделю на сбор денег, – предложила Марта. – Но сначала нам надо купить газету и написать послание, указав требуемую сумму выкупа.
– Именно. Сколько мы, по-вашему, должны взять? – спросил Гений.
– Десять миллионов, – предложил Грабли.
– Но… – сказала Анна-Грета и явно задумалась над чем-то. – Это же получится слишком много макулатуры, – продолжила она немного спустя. – Давайте посмотрим, тысяча тысячекроновых купюр – это миллион, а десять тысяч тысячекроновых купюр будет десять миллионов. И все в одном саквояже? Нет, ерунда получается. Обычный денежный перевод выглядит лучше.
В комнате тотчас наступила тишина, поскольку об этом вопросе раньше никто не подумал.
– Тысячекроновые банкноты привлекают ненужное внимание. Лучше иметь дело с пятисотками, – размышлял Гений.
– А почему тогда не с двадцатикроновыми, с Сельмой? Они такие красивые. Это будет намного эстетичней.
– Ты что, считать не умеешь? Как много бумажек тогда получится, тебе в голову не приходило? Нет, давайте посмотрим. Одна пятисоткроновая купюра весит примерно полграмма. И в сумме получится семь килограммов банкнот, – быстро прикинула Анна-Грета в уме. – Но они занимают место. Значит, так, если мы упакуем двадцать тысяч пятисоток, у нас получится стопка в четыре метра высотой, – продолжила она.
– Тогда, пожалуй, лучше всего иметь дело с сумками на колесиках, – сказала Марта. – Сейчас посмотрим. Четыре метра купюр мы сможем поместить в две крепкие сумки-тележки. Фирма «Урбаниста» выпускает такие розового цвета под названием «Розовая пантера», насколько мне известно. Они выдерживают пятьдесят пять килограмм.
– Розовая сумка на колесиках? Хватает же у кого-то ума, – пробормотал Грабли.
– У них есть черные и коричневые мужские и с выдвижной ручкой, – продолжила Марта. – Они достаточно плоские и высокие, и музей смог бы аккуратно сложить купюры.
– Ладно, вы поболтайте. А я пока схожу и куплю газеты в магазине отеля, – сказал Грабли, который устал от дискуссии и хотел сделать нечто более конструктивное.
– Мне тоже надо сделать кое-какие покупки. Я хожу в одном и том же наряде уже три дня, – пробормотала Стина, убрала пилочку для ногтей и тоже поднялась.
– Но, Стина, зачем ходить по магазинам, когда все можно заказать по почте? – поинтересовалась Анна-Грета.
– Я хочу по фигуре…
– Это уж точно не дает никакого преимущества в нашем возрасте, – сказала Анна-Грета, но Стина уже ушла вместе с Граблями.
Через полчаса они вернулись в номер. На Стине был новый красный джемпер в цвет нового лака для ногтей и новой шали, а на запястье поблескивал новый серебряный браслет.
– Ага, все по фигуре, я вижу, – сказала Марта.
– Мы же живем в Гранд-отеле, – пробормотала Стина в свое оправдание. – Я все вписала в свой текущий счет.
Анна-Грета одарила ее долгим взглядом. И вовсе не из-за потраченных денег, она поглядывала на Грабли тоже! И не имела ничего против ухаживаний с его стороны, и не понимала, почему он заинтересовался именно Стиной. Сама ведь она была гораздо более интеллигентной, образованной и бо2льшую часть жизни прожила в большом доме на Страндвеген в Юрсхольме. И лучше разбиралась во всем, чем ее подруга. Но все это явно не играло никакой роли. У мужчин очень странный вкус.
В свое время она с удовольствием вышла бы замуж за какого-нибудь подходящего кавалера, но, к сожалению, те, что нравились ей, обходили ее своим вниманием. Парень, в которого она без памяти влюбилась в студенческую пору, был из рабочей семьи, и тогда ее отец встал между ними и запретил дальнейшее общение. По его словам, на ее руку мог претендовать только образованный или по крайней мере состоятельный человек, и в конце концов так у нее ничего и не вышло. Много лет она взвешивала возможность поместить объявление в газету, но все равно в последний момент не осмеливалась. Она вздохнула и пожалела себя, но потом подумала о круизе в Финляндию. Пожалуй, она могла бы встретить какого-нибудь симпатичного вдовца на пароме…
– Кончай витать в облаках, Анна-Грета, мы должны составить наше письмо, – сказала Марта.
Все пятеро расселись за столом, где их уже ждали шампанское, орешки и клубника, и начали набрасывать свое послание, стараясь сделать его как можно более лаконичным и содержательным. И хотя речь шла всего о нескольких предложениях, они потратили массу времени, добившись компромисса, только когда бутылка с пенящимся напитком опустела. А потом, пока Анна-Грета напевала «Денежный галоп», они аккуратно вырезали буквы и склеили нужный текст на листе формата А4.
«Разговор» Ренуара и «Пейзаж устья Шельды» Моне находятся у нас. Мы готовы их обменять только на 10 миллионов крон. Деньги необходимо положить в две черные сумки-тележки фирмы «Урбаниста» и доставить на паром «Силья Серенаде» 27 марта не позднее 16.00. Дальнейшие инструкции будут сообщены позднее. Как только мы получим выкуп, картины вернутся в музей.
P.S. Если вы обратитесь в полицию, мы уничтожим шедевры.
У Стины возникло желание подписаться своим именем, но остальные остановили ее в последний момент. Они перечитывали текст и довольно хмыкали. Анну-Грету устраивало, что ей удалось отстоять слово «только» перед суммой. Музейный народ ведь должен был понять главное преимущество такой сделки, другие похитители запросили бы намного больше. У Марты, однако, все еще оставались сомнения.
– А не слишком ли мягко мы написали для настоящих преступников? – поинтересовалась она. – Неужели грабители музеев возвращают картины сами, разве их не надо забирать где-то? Я имею в виду, может, нам добавить еще что-нибудь, иначе, боюсь, нас станут считать любителями.
– Но если мы приличные люди, они, пожалуй, будут расположены заплатить, – сказала Стина.
В конечном итоге они пришли к мнению, что все получилось просто здорово, и решили отправить свое требование о выкупе без каких-либо корректировок. А поскольку они не осмелились использовать писчую бумагу и конверт Гранд-отеля, то просто сложили послание пополам, заклеили его липкой лентой, наклеили марку и написали адрес Национального музея. Естественно, проделав все это в перчатках.
– Собственно, мы могли бы просто отнести письмо и тогда сэкономили бы на почтовых расходах, – сказала Анна-Грета, но ее предложение не нашло поддержки у остальных.
А немного спустя Марта взяла результат их совместного творчества и отправилась к почтовому ящику около станции метро. Она долго смотрела на письмо, прежде чем бросила его. Потом хлопнула по ящику несколько раз и поняла, насколько нервничает.
Теперь ведь речь шла не о какой-то мелкой кражонке. Они выбрали преступную стезю и отрезали себе дорогу назад. Стали настоящими преступниками. По пути в отель она смаковала это слово. Преступник… насколько возбуждающе оно звучало! Ноги прямо рвались в пляс – и это в ее-то возрасте. Она чувствовала себя такой же энергичной, как в молодости. Ее жизнь приобрела новый смысл, и она радовалась идее получить деньги в сумках-тележках. Все получилось бы гораздо примитивней, если бы им просто перевели их на какой-то счет. Сейчас они могли отправиться в круиз развлечься и вдобавок снова встряхнуться, забрав выкуп так, чтобы никто не обнаружил этого. Многим ли в ее возрасте выпадало поучаствовать в таких приключениях?
25
Комиссар Петтерсон ничего не понимал. Неизвестные грабители украли две дорогие картины из Национального музея, и пусть полиция поставила кордоны на всех дорогах, проверила каждого пассажира, покидавшего город по железной дороге или по воздуху, и связалась со всевозможными фирмами по прокату автомобилей, результат оказался нулевым. Также никто не видел вора или воров, когда они выбегали из музея или уезжали со своей добычей. Просто чертовщина какая-то. Преступники не могли превратиться в дым. Они, конечно же, незаметно сели в машину и отчалили еще до того, как персонал музея понял, что их обокрали.