А полгода назад поголовье этих динозавров увеличилось на одну голову. Во Владивосток прибыл советский родственник «Ямато» — суперлинкор «Советский Союз». В этом мире его всё-таки достроили. Причём не только его.
Сегодня мыс Доброй Надежды по направлению к Индийскому океану миновал отряд советского Черноморского флота, возглавляемый систершипом «Советского Союза» — «Советской Украиной». Причём мимо мыса отряд проходил как раз в то время, когда «Зевс» сбрасывал свой чудовищный груз. Это такой очень толстый намёк. Намёк на то, что СССР как минимум был проинформирован о готовящейся акции. А если учесть то, что сегодняшнее выступление товарища Сталина по радио (я это выступление ещё вчера прочитала), посвящённое бомбардировке реактора, выдержано в духе «очень жаль, но сделать это было необходимо в интересах всего человечества», так вот, если учесть это, то Конгрессу есть о чём задуматься. Например, для чего СССР на Тихом океане понадобилась пара слонопотамов. Против кого они там будут воевать, а?..
— Как ты можешь обходиться без мяса, я не пойму?
— Эльза, питаться мясом вредно для здоровья.
— Чушь какая. Не замечала этого.
— Ты ещё растёшь. Тебе мясо как раз нужно. А я человек пожилой, мне себя поберечь надо.
— И что, неужели не хочется? Смотри какой бифштекс у меня. Мм… Хочешь кусочек?
— Нет. Есть мясо в моём возрасте вредно.
— Да ты не такой уж и старый. Ещё лет тридцать протянешь, а то и больше.
— Десять. Максимум пятнадцать лет, Эльза, и меня не станет. Я чувствую.
— Не понимаю, как это можно чувствовать.
— Можно. И раз уж разговор зашёл об этом… Эльза, мне нужен преемник. Человек, который продолжит дело моей жизни после меня. Пора задуматься о преемнике. Воспитать такого — дело не одного года.
— Возможно. И кого ты присмотрел?
— Ты как думаешь?
— Роммеля.
— Роммеля? Хм, интересный вариант. Представляю, какое лицо было бы у Геринга, если бы он узнал об этом. Но нет. Роммель не подходит. Он не политик. И власть он не удержит. Слишком сильный и слишком честный.
— Тогда… тогда… э-э-э…
— Подсказываю. Человек, который ВНЕШНЕ выглядит слабым и неопасным, способный к быстрым решительным действиям в кризисных ситуациях, не боящийся испачкать руки в крови и грязи, образованный, без религиозных, моральных или идеологических предрассудков, имеющий хорошие отношения хотя бы с четвертью руководства Рейха, не слишком старый и желательно здоровый. Вот таким я вижу своего преемника.
— И где ты найдёшь такое чудо?
— Я уже нашёл его.
— Да? Кто же это?
— Моего будущего преемника ты по нескольку раз на дню видишь в зеркале.
— В зеркале? Постой, ты меня, что ли, имеешь в виду?
— Да, Эльза, тебя. Я хочу, чтобы ты стала моим преемником.
— Глупость какая. Я не умею!
— Научишься. Я ведь не завтра помирать собрался.
— Да я не хочу! На фига мне это надо?!
— Нужно, Эльза. Кто ещё, кроме тебя? Умри я прямо сейчас, представляешь, какая свара начнётся? А ты в качестве компромиссного варианта устроишь всех, потому что явных врагов у тебя нет. То есть ты будешь гарантом того, что всё в основном останется по-прежнему и головы не полетят. По крайней мере, некоторое время не полетят. Альтернатива тебе — открытое противостояние партийных группировок. Во всяком случае, Гиммлер тебя точно поддержит, так как сил самому стать рейхсканцлером у него не хватит, а при любом ином варианте лучшее, на что он может надеяться, — это почётная пенсия и ссылка. Кроме того, ты знаешь правду о том, откуда у нас все эти новые технологии. И Сталин, уверен, одобрит твою кандидатуру.
— Сталин раньше тебя умрёт, наверное.
— Возможно. Всё равно я уверен, что при тебе Рейх и СССР всегда будут в самых дружеских отношениях друг с другом. Воевать же с Россией теперь, когда и у них, и у нас есть ядерное оружие, — чистое безумие и самоубийство.
— А ты не забыл одну вещь?
— Какую?
— Ничего, что я девчонка?
— Я думал об этом.
— Рейх и партия никогда не пойдут за женщиной. Даже за твоей дочерью.
— Ты права, Эльза. Рейх и партия никогда не пойдут за женщиной. Даже за моей дочерью.
— Вот видишь. Так что извини, но я…
— Но ты не права, Эльза. Рейх и партия никогда не пойдут за ОБЫЧНОЙ женщиной. Даже за моей дочерью. А вот если эта женщина одновременно будет ещё являться и первым космонавтом планеты, то за такой женщиной Рейх и партия пойдут.
— Кем??
— Первым космонавтом планеты…
Глава 27
БАЦ!! Аааай!!!
Мощный пинок инструктора выбрасывает меня в открытую дверь. Беспорядочно кувыркаясь в воздухе, я устремляюсь вниз, к земле. Без паники, успокоиться! Рывок!
УХ!! Больно, однако. Тем не менее парашют раскрылся. Немного привыкнув к своему новому положению, я осматриваюсь по сторонам. Ага, вон они. Чуть выше и правее вижу пять белых куполов. Это наши ребята, они следом за мной прыгали. Только у меня это был первый в жизни прыжок, а каждый из мальчишек уже минимум по два десятка прыжков совершил.
Ну, это я так говорю — «мальчишки». На самом деле вполне взрослые люди. Герману уже вообще двадцать пять лет. А я самая младшая в Отряде, мне ещё и восемнадцати нет. Сейчас только июнь месяц, а восемнадцать мне лишь в ноябре исполнится.
Что за Отряд? Конечно, Отряд Космонавтов. Нас шестеро в Отряде. Я и пять мальчишек, офицеров люфтваффе. Готовимся лететь в космос. Причём планируется, что я полечу первой. Это ведь больше политическое решение, кому лететь первым. Так что единственный шанс мне не полететь — состояние моего здоровья. А с ним пока что всё нормально, я не жалуюсь.
Да, Гитлер-таки уговорил меня стать его наследником и следующим Рейхсканцлером. А чтобы облегчить процесс передачи власти, он собирается, когда почувствует, что больше не может тянуть, уступить мне своё место ещё при жизни. То есть уйти на пенсию, открыто назвав меня своим преемником. Авторитет-то у Гитлера действительно огромный. Потому он даже на пенсии сохранит своё влияние на народ. А иначе, если мне лезть во власть после смерти Гитлера, обязательно найдутся недовольные таким поворотом дел. Тот же Геринг, например. Да и Розенберг тоже наверняка возбухать начнёт. А при живом Гитлере особо не повякаешь.
И Гитлер, конечно, прав в том, что обычную женщину страна не примет. Для того чтобы занять кресло Рейхсканцлера, быть просто дочерью предыдущего Рейхсканцлера категорически недостаточно. А вот быть первым космонавтом… С таким Рейхсканцлером страна согласится, даже если он будет женского пола.
Вот я и учусь. Очень много учусь. А ещё тренируюсь. Физическое здоровье для космонавта — вещь крайне важная. Никаких послаблений на то, что я девушка, никто не делает. Так же, как мальчишки, ежедневно бегаю десятикилометровый кросс. Так же отжимаюсь и подтягиваюсь. Так же тренируюсь в бассейне. Всё наравне с ними.
Тренируемся мы по адаптированным к местным условиям советским методикам из 2028 года. Там-то всё уже отработано, не одну сотню космонавтов запустили. Само собой, тренировки никак не отменяют обычных занятий. Экзамены по школьному курсу я ещё в прошлом году сдала и теперь осваиваю университетскую программу. Уже второй курс заканчиваю.
Понятно, что учусь я индивидуально. Профессора сами ко мне приезжают. Здорово, конечно. Удобно. Только это также означает, что каникул мне не полагается. Нет у меня времени на каникулы, слишком многое нужно успеть усвоить. Кроме университетского обучения, меня ещё и управлению самолётами учат (пока только теория). Да плюс Гитлер со своими поучениями постоянно лезет. Всё пытается мне свой опыт передать. О внутрипартийной жизни рассказывает. Нда, ну там и гадючник у них, честно говоря. И мне тоже придётся в эту его НСДАП вступить скоро, когда восемнадцать лет исполнится. Иначе нельзя.
Ой, чего-то меня к лесу сдувает! Приземляться в лесу как-то не хочется. Запросто можно сломать себе что-нибудь. Как тут эта штука управляется? Нужно потянуть за… Вот за эту верёвочку. Ай, нет, не за эту! Ещё хуже так стало. А вот за эту! Во, другое дело. Теперь я от леса лечу.
Времени, блин, ни на что не хватает! Никакой личной жизни. С Рейнхардом последний раз месяц назад виделась, да и то как-то скомканно. Я всего двадцать минут смогла ему выкроить. И все эти двадцать минут мы с ним практически непрерывно целовались. А больше ничего и не было. Всё-таки Рейнхард очень застенчивый. Несмотря на мои толстые намёки, опустить свою руку мне ниже пояса он не решается. Он и до поцелуя-то дозрел чуть ли не через год после того, как мы с ним встречаться стали.
Ладно, я потерплю. Всё равно сейчас детей мне заводить категорически нельзя. Никуда этот Рейнхард от меня не денется. А вот когда я вернусь из полёта, тогда и насчёт ребёнка подумаем.
Ладно, я потерплю. Всё равно сейчас детей мне заводить категорически нельзя. Никуда этот Рейнхард от меня не денется. А вот когда я вернусь из полёта, тогда и насчёт ребёнка подумаем.
Когда полёт планируется? Браун говорит, что ориентировочно летом 48-го. Раньше у него не получается, хоть он и спешит изо всех сил. Зачем спешит? Ну, как же! В СССР ведь тоже полным ходом идёт программа освоения космоса. А перед СССР у Рейха никакого технологического преимущества нет. Это американцы от нас безнадёжно отстают. А в Союзе точно такие же, как здесь, чертежи ракеты «Р-7» имеются. И вовсе не факт, что мы успеем раньше, чем русские.
Ой, сказанула! Блин, я себя совсем уже немкой считать начинаю. Во, как внедрилась-то!
А ребята где все? Ого! А чего это они так далеко? Или это меня ветром сдуло? А их тогда почему не сдуло? Ну-ка, я к ним поближе попробую вырулить.
Не, ни фига не получается. Слишком низко уже.
Внимание, садимся! Ап! Ой!! Куда?! Да куда ж ты меня тянешь-то, зараза?! Как он тут отстёгивается? Сюда, что ли, нажать? Нет. Блин! Чёрт. А-а-а-ай!! Во, отстегнула. Вторую. Оп, готово!
Так, с парашютом я справилась. Но что мне с одеждой делать? Встаю на ноги и осматриваю себя. Нда, видок, конечно, колоритный. Ну и дерьмо! Вонючее, между прочим.
Это пока меня по земле везло за парашютом, я случайно в коровью лепёшку въехала. Пузом. И прокатилась по ней. Вот зараза! Ребята точно смеяться будут…
Глава 28
— …Сколько-сколько?
— До шести тысяч операций в секунду! Оперативная память, ну то есть та память, которая…
— Мне знаком этот термин, профессор. Не отвлекайтесь.
— Замечательно. Так вот. Оперативная память — 2048 слов! Два накопителя на магнитной ленте по двести тысяч слов каждый! Колоссально!
— Хм… Неплохо.
— Неплохо?! Фрейлейн Штирлиц, это не «неплохо». Это — прорыв! Такого нет ни у кого!
— В самом деле?
— Несомненно. И я не сказал ещё самого главного. Он полностью программируемый! Для того чтобы поставить новую задачу, его не нужно никак перебирать или перекоммутировать! Совсем не нужно. Он просто считывает задачи с магнитной ленты. Гениально! К тому же он ещё и компактный.
— А сколько он весит?
— Сущие пустяки. Менее двух тонн. Герр Цузе превзошёл самого себя.
— Как он назвал эту штуку?
— «Вычислитель Z4». Фрейлейн Штирлиц, у меня есть просьба.
— Да, внимательно слушаю вас, профессор.
— Герр Цузе — очень деликатный и скромный человек. Но он создал шедевр. Его вычислитель очень сильно поможет, да нет, уже помогает мне в расчётах. Особенно последней стадии полёта. Пожалуйста, объясните фюреру, что это крайне важная и необходимая вещь. Пожалуй, работа герра Цузе не менее важна, чем ракетостроение, и заслуживает государственной поддержки. Я верю в то, что у цифровых вычислителей — великое будущее.
— Не сомневаюсь в этом, профессор. А государственная поддержка у герра Цузе уже есть. Но я при случае ещё раз напомню фюреру о нём. Раз он добился таких успехов, финансирование ему можно и увеличить. И, возможно, даже наградить чем-нибудь.
— Вне всякого сомнения, герр Цузе заслуживает самой высокой награды…
Это я к фон Брауну приехала, на полигон Пенемюнде. Посмотреть, как тут у него дела. Конечно, доклады я и так читаю регулярно, но посмотреть своими глазами надёжнее. Мы к ключевой точке приближаемся. Вот-вот начнётся космическая эра. Скоро, буквально через три месяца, человечество шагнёт в космос.
Фон Браун считает, что следующий пуск будет успешным. У него уже четыре ракеты свалились, так и не выйдя из атмосферы. Но последняя поднялась почти на шестьдесят километров, после чего утонула в Атлантическом океане. И вот готовится пятый пуск. Предварительно он назначен на май 47-го.
И для меня ракета тоже строится. Корпус я видела, профессор Браун мне что-то вроде экскурсии организовал. Честно говоря, корпус не впечатлил. Какая-то она, моя ракета, грязно-серая. Впрочем, Браун утешил меня, сказав, что её просто ещё не покрасили. А так она белая будет. Называться же моя ракета станет «Арий».
Ещё я свой скафандр примерила. Он пока не совсем готов, но померить можно. Кстати, этот скафандр не надевают. В него залезают. Там на спине дверка есть, в неё просовываешься, после чего дверку помощник закрывает и герметизирует. Так что в одиночку такой скафандр надеть в принципе невозможно.
Спутник ещё мне Браун показал, который на орбиту вывести хочет. Больше 80 килограммов весит. Вообще-то ничего полезного этот спутник делать не умеет. Может только сигналы бессмысленные передавать. Типа «смотрите, я тут». Но сейчас это и не важно. Важен сам факт выхода в космос.
На полигоне все бегают как оглашённые. Причём не похоже, будто это они передо мной выделываются. Мне кажется, что это у них обычный режим работы такой. Спешат. Быстрее-быстрее. Никто же не знает, на какой стадии там русские. А вдруг опередят. Я тоже не знаю. А любопытно. Я когда вечером 1 января звонила товарищу Сталину поздравить его с Новым годом, аккуратно так пыталась расспросить его, как там у Королёва дела. Но неудачно. Товарищ Сталин только загадочно усмехался в трубку. Ничего я у него не узнала. Так что пришлось мне Рейнхарда целовать, проспорила я.
Мы с Рейнхардом на поцелуй спорили, узнаю я что-нибудь о русской ракетной программе у товарища Сталина или нет. Если узнаю, то Рейнхард меня поцелует. А если не узнаю, то я его. Не узнала. Пришлось целовать.
Рейнхард теперь у меня живёт. С той самой новогодней ночи. Он ко мне приехал встречать Новый, 1947-год. И остался. Я прислугу распустила, а Рейнхарду наврала, будто не знаю, где постельное бельё для гостевых спален хранится. А отпустить его зимой в три часа ночи домой я не могу. Правда, он всё порывался переночевать в кресле или в гостевой спальне на голом матрасе, но я всё-таки его к себе затащила.
Поэтому и пришлось мне поздравлять с Новым годом товарища Сталина в восемь часов вечера. Мы же с Рейнхардом заснуть смогли только в девять утра. А когда проснулись, тоже встали далеко не сразу. Вот с тех пор Рейнхард у меня и живёт.
Кстати, скоро он, похоже, новым рейхсюгендфюрером станет, сменив на этом посту Аксмана. Артур уже слишком старый для такой должности. Ему сейчас далеко за тридцать и руководить юношеской организацией уже не по возрасту.
После экскурсии по охваченному лихорадочной суетой полигону Пенемюнде я вернулась в кабинет фон Брауна. Там он угощал меня чаем и рассказывал о своих грандиозных планах на будущее. На дворе февраль 47-го, а он задумался о полёте на Луну. Представляете, мечтает человека на Луну отправить.
А потом, видя, что я не возражаю и с интересом его слушаю, фон Браун дофантазировался даже до колонизации Марса и Венеры. Не нужно, говорит, воевать за жизненное пространство. У нас совсем рядом две подходящие для заселения планеты. Проще и дешевле колонизировать их, чем драться с другими народами, рискуя получить по шее. Хм… ну, в чём-то он прав, пожалуй.
И вот в самый разгар пламенной речи фон Брауна в его кабинет без вызова и даже без стука ворвался секретарь. И сказал такое, что у меня сразу челюсть на пол упала. Чего?? Как это??
А фон Браун даже не поверил сначала. Но нет, всё точно. Никакой ошибки. Секретарь включил стоявший в углу радиоприёмник, и мы всё услышали своими ушами.
Донельзя поражённая, я перевожу взгляд на хозяина кабинета. На фон Брауна смотреть страшно. Для него это шок. Весь бледный, профессор дрожащими руками рванул галстук на шее, снял его и бросил на стол. А потом рухнул в кресло и вдруг заплакал. Так что мне ещё и утешать его пришлось. Нельзя ему сдаваться и опускать руки.
Знаете, почему фон Браун так расстроился? Да всё из-за этого экстренного сообщения по берлинскому радио. Секретарь-то, когда в кабинет ворвался, сказал вот что:
— Профессор, мы опоздали! Русские сегодня запустили искусственный спутник. Он уже на орбите!..
Глава 29
— Даю отсчёт: 1… 2… 3… 4… 5… 6… 7… 8… 9… 10. Как поняли? Приём.
— Щука, Щука, я — Окунь-1. Вас понял отлично. Продолжайте работать.
— Окунь-1, я — Щука, вас поняла. Окунь-1, я — Щука, проверка связи. 1… 2… 3… 4… 5… 6. Как поняли? Приём.
— Слышу вас хорошо. Как меня слышите?
— Окунь-1, я — Щука. Вас слышу хорошо. 1… 2… 3… 4… 5. Как поняли? Приём.
— Щука, я — Окунь-1. Слышу отлично. Всё понял. Продолжайте проверку.
— Окунь-1, я — Щука. Приём на телефон. Приём.
— Щука, я — Окунь-1. Как чувствуете себя?
— Чувствую себя превосходно. Проверка телефонов и динамиков прошла нормально. Перехожу на телефон.
— Щука, я — Окунь-1. Понял вас, у нас дела идут нормально. Машина готовится нормально. Всё хорошо. Приём.
— Окунь-1, я — Щука. Вас поняла. Я так и знала. Окунь-1, я — Щука. Проверку связи закончила. Как поняли меня? Приём.