– Ну, звиздец! Я ща кишки-то ему выну, говорливому…
Его жестом остановил Боцман, уставившийся на пленника с неподдельным интересом и некоторым удивлением. Он вынул изо рта соломинку и, слегка улыбнувшись, произнес:
– Да ты че? И давно стал таким смелым и умным?
– С рождения. Ты, Боцман, только по одежке встречаешь? Давай напрямки, – сталкер прищурился, пробежался беглым взглядом по недоуменным грязным, небритым, лоснящимся от пота физиономиям сидящих и остановился на атамане, – сейчас ты меня освободишь!
– Не борзей, малый! – оборвал его Боцман, резко переломив между пальцами соломинку, которой до этого ковырялся в редких крупных зубах.
– Потерпи, старшой. И вы, мужики, охолонитесь, – продолжил Треш, заняв более удобную позу и уже не чувствуя затекших ног, – я слушал, слушал вас и хренею с ваших дебатов…
– С кого он там охреневает? – зло пробурчал самый нагловатый из бродяг.
– Апанас, едрить тебя в ухо! Заткнись. Дай сказать этому гаврику. Всем, я думаю, будет весело послушать. Говори, малый!
Треш недовольно сморщился, сплюнул в сторонку и снова заговорил:
– Мужики, вы носились по лесу и степям неделю, потеряли друзей-товарищей, сидите тут, поникшие духом, голодные, уставшие, злые и почти безоружные. И при этом сетуете на вшивую жизнь, черную судьбинушку, незавидное положение и нелепые способы выхода из бедственной ситуации. Языками молотите, а шансов на выживание ни черта не увеличилось. Как лошары, ей-богу!
– Он совсем охренел, чмо?! – гаркнул Апанас, влепив правым кулаком в ладонь левой руки.
– Апанас! – сквозь зубы сурово процедил Боцман и добавил уже пленнику: – А ты, малый, следи за базаром, не борзей. Не в том ты положении, чтобы острить! А то вояки скоро нас всех тут положат, но ты уйдешь вперед ногами на встречу с Косой гораздо раньше присутствующих…
– Понял. Сорри, братва. – Треш вздохнул и поморщился, попытавшись пошевелить ногами. – Я к чему все это. Из любого положения всегда есть выход. Всегда! Только мозгами надо пораскинуть хорошенько и извилины напрячь. За небольшую благодарность я поведаю, что можно сделать в этой сраной ситуации. Развяжите меня, и поговорим нормально, по-деловому.
Апанас ехидно хохотнул, хватаясь за рукоятку ножа, а Боцман, усмехнувшись, отвернулся и, теряя интерес к пленнику, равнодушно бросил:
– Ха, с этого бы и начинал. Че нам тут втирать начал? Ежу ясно, ради чего форточку свою расхабарил!
– Не-е, я, верняк, ща замочу эту сороку! – вскочил Апанас, багровея в лице и скрежеща зубами.
– Да погодите вы… – настала пора негодовать сталкеру. – Неужели не понимаете, что обречены здесь на погибель? А я предлагаю спасение! Вы жить хотите? Еще благодарить будете!
Все разом уставились на разгоряченного парня. Даже Боцман, нахмуривший свой загорелый лоб с седыми бровями. Пожилой, всегда серьезный, рассудительный, со щеткой пепельных усов под округлым носом, в расстегнутой фуфайке, обнажающей застиранный тельник с когда-то черными полосками. Явно бывший моряк. Он один в компании внушал Трешу доверие.
– Какую ты там благодарность выдумал? За что?! Освобождение из плена? Ты наш заложник, и мы решим, как подороже продать или обменять тебя. Да вон хоть этим воякам предложим.
– Боцман, развяжи меня, кровь уже в жилах сохнет. Я просить больше не буду, не люблю этого. А благодарность… так возьмите мой хабар в рюкзаке и часть оружия. Нож оставьте и…
– Чувак, твой борзометр, смотрю, ва‑аще зашкалил. Какой хабар ты нам втюхиваешь? Он и так весь наш! И спрашивать никто не будет. Ха! Да и невелико твое богатство. Че так мало надыбал? – снова проявил себя Апанас.
Треш на миг прикрыл глаза. Мда-а, действительно, смешно и глупо вышло с предложением о благодарности своим хабаром. С ним давно уже можно попрощаться. Хабар ушел в закрома бродяг. Жаль. Скудный паек, белье, моток веревки, войлочный коврик, штык-нож от АК‑74, видавшая виды «Сайга», которую ему отдал Гур, дабы не компрометировать себя в крепости. Вот «Вал» с дюжиной патронов был особой драгоценностью. А ведь в рюкзаке еще лежали и другие плюшки: спички, десяток самодельных картечных патронов, артефакт «изоплит», но, самое главное, карта. Топографическая, километровка, с пометками и маршрутами, постоянно обновляемая. Ее сталкер отдать никак не мог. Как и свою жизнь.
– Э, мужики, вы слушать умеете? А если я скажу, что выход отсюда есть и выбраться нам всем реально?
– Хорошо. Говори, малый. – Боцман устало прикрыл глаза. Он и сам не мог понять, отчего симпатизировал этому молодому и нагловатому неудачнику, так глупо попавшемуся в руки группировки бродяг. – Но помни об одном – если гонишь, то Апанаса я сдерживать больше не буду.
Бродяга с украинским именем хмыкнул и криво улыбнулся пленнику. Боцман насупился и буквально прожег Треша пристальным и сосредоточенным взглядом. Недалеко раздался одиночный выстрел. «Калаш». Видать, бетовцы отпугнули какого-нибудь мутанта обратно в лес. Странно, чего выжидают, почему не атакуют? Хотя передышка сейчас на руку.
– Сражаться будем.
– Че-е?
– Я говорю, примем бой, дадим отпор воякам, – громче сказал сталкер, чувствуя, как внутри все сжалось.
Апанас хмыкнул и взглянул на старшего. Боцман терпеливо молчал, ожидая от пленника дальнейшей информации. Его зацепила уверенность этого парня в выцветшей бандане, толстой кожаной куртке и убитых в хлам мокасинах. И вдруг бродяга понял, что привлекло его внимание! Не внешний вид и даже не слова – глаза. Внимательные и умные, взгляд не по годам проницательный.
– Да ты че-е? А мы туточки и не знали, что можно вломить им по самое «не хочу»! – снова съязвил Апанас, сплевывая под ноги.
– Кем и чем мы дадим бой, малый? – проговорил Боцман, не сводя глаз со сталкера. – Нас всего десяток, причем двое раненых. Оружия – кот наплакал, дробовики да пукалки. Маслин нема. Броников тоже. Ни гранат, ни РПГ. Кирпичами вон с той кучи кидаться, что ли?
– И кирпичами тоже, – твердо и действительно уверенно ответил Треш и, не дав разразиться брани и угрозам, добавил: – Боцман, мы сделаем их! У нас все для этого имеется. Мы используем подручные средства, силу аномалий и наши мозги. Нам не нужны автоматы и РПГ. И без броников обойдемся. Что делает в предсмертной агонии загнанный крысоволк? Он сражается. Не отворачивается, не скулит, не сдается. Он рвет!
Бродяги переглянулись. Треш увидел и почувствовал, как в него впились изучающие взгляды. Сейчас эти люди ловили каждое слово, взвешивая и обдумывая его. Боцман оживился, заметил, что часовой отвлекся, цыкнул на него, жестом показав, чтобы тот глядел в оба, и приказал Апанасу развязать пленника.
– Атаман! – Бродяга надул губы и развел руки.
– Развяжи, я сказал. И ласково.
– По‑о‑нял. – Апанас неохотно выполнил распоряжение, недобро зыркнув на сталкера.
– Как, ты говоришь, тебя кличут? – нахмурил лоб Боцман, потирая мочку уха под шерстяной кепкой.
– Треш, – сказал сталкер и про себя отметил: «Ну вот, это уже победа».
Он стал разминать конечности, на время скривился от боли в мышцах и суставах, а затем продолжил разговор:
– Времени у нас мало. Буду предельно краток: нас не десяток, а двенадцать человек, есть же еще вон тот парень в дозоре и я. Целая дюжина матерых и опытных бойцов. Раненые? Не нужно держать про запас дорогой артефакт, при этом потеряв надежду на спасение. Срочно дайте мой «изоплит» вот этому, с переломанными ребрами. Вправить их невозможно, а вот артефакт махом все сделает, укрепит кости. Только держите его, а то устроит тут бучу.
– Да знаем, – буркнул один из бродяг в синей безрукавке.
– Мой «изоплит»?! Он давно уже не твой, – съязвил Апанас.
– Респект тебе, малый! – Боцман сделал знак товарищу слева, и тот занялся лечением. Лежащий на куске рубероида раненый уловил взгляд Треша, благодарно кивнул ему. Сталкер продолжил:
– Этого, с пулевым в ногу, посадим снайпером. Стрелять умеешь?
– А то. Все, кажись, тут умеют, – отозвался сидящий на пустой канистре бродяга, нога которого выше окровавленной штанины была обмотана скотчем. – Захар я. Гуляшом кличут.
– Гуляш, не Гуляш, а придется стать снайпером. Боцман, ему надо дать лучшее из того оружия, что у вас есть. Нарезное. Иначе противника отсюда не достать. Водрузим Гуляша на крышу, сделаем баррикаду и будем снимать их ключевых бойцов. Гуляш, на тебе их офицеры, снайперы, пулеметчик и стрелки с РПГ. Возможно, будет огнеметчик. Его тоже в расход. Понял?
– Ого, – бродяга, раненный этим утром карателями, побледнел и стал озираться вокруг, – ни хрена себе расклад!
– Ничего, справишься. Поможем. Так. Ваш арсенал я уже изучил, не ахти какой, но дать отпор спецам «Беты» сможем. Мой «Вал». Три ружья. Карабин. Две винтовки. Обрез. Три пистолета. Что? Четыре? Хорошо. Арбалет. Лук и стрелы. Одна граната. Ножи, дубины. Топор. Все? Ясно. Партизанский отряд, ептеть! Лады. Покатит. С такими рожами и снарягой можно всю Падь крышевать. А, мужики?
Отряд заулыбался и немного воодушевился. Треш поймал серьезный взгляд Боцмана, сглотнул слюну, продолжая растирать икроножные мышцы, и попросил:
– Глоток воды можно? Совсем пусто в баках…
Ему протянули фляжку. С питьем в отряде было туго, поэтому сталкер сделал только один глоток. Поблагодарил. С трудом поднялся на ноги. Бегло осмотрелся. Апанас большим пальцем незаметно сдвинул флажок предохранителя. Ружье лежало на коленях стволами в сторону пленника. На всякий случай.
– Используем все, что найдем. Времени в обрез. Чую, до ночи вояки начнут штурм. Им нет резона давать шанс загнанным бродягам воспользоваться темнотой. Итак. Что у нас с рекогносцировкой местности? Двухэтажные гаражи. Капитальные. Блоки тянутся на восток, к подножию «Трех штыков». Значит, на закате солнце окажется на западе, у нас за спинами, следовательно, слепить будет врага. И это очередной наш козырь.
– Ну и козырь! Атас. Лучше бы пару стволов нормальных да гранат, – печально скривился Апанас.
– Ясен перец, лучше. Будут тебе, Апанас, стволы и броники. Трофейные. И это в твоих и наших силах. От того, как быстро, четко и слаженно мы будем действовать, зависят исход боя и продолжительность наших жизней. А на долгую битву мы не потянем. Значит, не давать им времени ни на что – ни перезаряжаться, ни командовать, ни думать о чем-либо. Даже глоток воды чтоб не могли сделать. Придется ежеминутно менять позиции, сменять напарника. Да, все мы будем работать в парах, чтобы успеть сделать перезарядку, помочь в случае ранения, скорректировать огонь и связь, прикрыть тыл. И прошу вас всех, мужики, сделайте сейчас вид, что меня сто лет знаете. Я с вами до конца пойду. У меня сейчас иного пути нет. У нас всех одна задача – выжить и победить! Это-то хоть ясно?
Закивали. Боцман утвердительно моргнул. Треш потрогал ржавую дверь ближайшего гаража, легонько постучал по листу железа. Повернулся к бродягам. Мужик с диковинным артефактом на груди застонал и выгнулся дугой, чуть не встав на «мостик». Сидевшие рядом удержали бедолагу, моментально вспотев от усилий.
Треш прищурился, всматриваясь вдаль и лихорадочно корректируя в голове план действий, хотя давно все продумал, лежа связанным на асфальте. Глядел туда, где на выходе из этой бетонной кишки затычкой засели спецы «Беты». Конфуций был прав. «Время – вода». Оно утекало с каждой минутой.
– Так, – сталкер обратился к терпеливо молчавшим бродягам, – мужики, устроим этим боевикам войну, которой они от нас не ожидают. Не знаю, чем уж вы провинились перед ними, но я с вами, и отпор мы им дадим решительный. Связь за неимением какой-либо другой только жестами и знаками. Все патроны с картечью и жаканами отдать двум самым метким стрелкам. Дробовые разобрать, дробь прокапать смолой и увязать в тряпочки. Компактно, туго, аккуратно. Этим мы увеличим дальность полета заряда и его убойную силу. Монолитный сгусток при попадании рвет не слабее разрывной пули. И никаких увлечений и геройства. Выстрел – один и наверняка, затем смена позиции, иначе пуля в лоб от их снайперов обеспечена. И выдерживайте дистанцию поражения – тридцать-тридцать пять метров, не больше. Так. Второй момент. Никакой суеты, гвалта, толкотни. Больше двух не собираться, иначе с РПГ жахнут. Им чем кучнее цель, тем менее жалко тратить выстрелы гранатометов. Ясно? Дальше. Боцман, нужны четверо крепких взломщиков. Найдите кувалды, ломы, багры. Сбивайте замки с гаражей. Желательно со всех. Ворота настежь, створки соединить с соседними – будет хорошая защита от огня бетовцев.
Треш потер переносицу, пытаясь сконцентрировать внимание на чем-то важном и боясь упустить даже мелкие детали. Бродяги замерли и ждали его дальнейших команд.
– Так. Теперь дальше. Оглянитесь вокруг. Что вы видите? Только внимательней.
– Гаражи, лес дремучий за левым блоком, куча кирпичей, небо, – первым отозвался Апанас.
– Негусто. Еще что?
– А че ты лыбишься? Это подкол какой-то? Че, пацанов надыбал?
– Апанас, успокойся. Я вполне серьезно. Ну и?
– Аномалии вижу, – сообщил пухловатый бродяга в выцветшей гимнастерке и «разгрузке» поверх нее, – три штуки.
– Молорик. Уже лучше. Где, какие?
– «Гарь» вон, на крыше блока, у разросшейся кроны дуба. А внизу, почти под ней, «плазма», нехилая такая. И еще «гравиполе» за нами, в конце всего этого тоннеля.
– О-о, ваще красава! – похвалил Треш мужика. – Тебя как величать, глазастый?
– Пумба я.
– А этот парень рядом с тобой, видать, Тимон? – улыбнулся сталкер, кивнув на худого бродягу в жилетке поверх футболки цвета хаки.
– Друган мой, Димон. А че, знаешь его?
– Нет. Но, считай, угадал. – Треш едва скрыл ухмылку. – Насчет аномалок. «Гарь» не даст воякам пробраться поверху. «Плазма» блином перекрыла половину прохода между блоками. Тоже препятствие для атакующих. «Гравиполе» в нашем тылу – это, конечно, плохо тем, что не свалить нам ночью, но и плюс имеется – сзади никто не обойдет. Вон как надежно закупорила нам выход!
– Да уж. Заткнула так, что как в крысоловке мы тут, – пробурчал Апанас.
– Ничего. Итак, «плазма». Ею-то мы и воспользуемся против врага и на благо себе.
– Как это? Ты че, паря, с катушек съехал?
– Апанас, уймись, е-пэ-рэ-сэ-тэ! – бросил Боцман. – Продолжай, малый.
«Ого. Мне еще один плюс», – подумал сталкер и уже вслух озвучил:
– Если нам первыми активировать ее со своей стороны, то «плазма» станет грозным оружием и отличной помощницей. Удивлены? Вижу. Сейчас Димон сгоняет, бросит в нее камушек, и аномалия станет нашей. С этого момента все предметы, попадающие в нее с нашей стороны, будут обращаться в раскаленные заряды и с бо́льшей силой полетят дальше. А с той стороны в нас уже никоим образом ничего не прилетит. «Плазма» – штука однобокая, с одной стороны активная, с другой мертвая. Вояк она не пустит к нам и пули их остановит, а от нас все через свой плазменный гравиускоритель выплюнет в противника. Показать или уразумели?
– Ха! Точно, паря! А ведь хорошо придумал, – щелкнул пальцами Апанас, одобрительно кивнув.
– Мда-а, а ведь верно, Боцман. Полезная штуковина в хороших руках! – согласился Пумба.
– Ага, – ответил атаман, не отрывая взгляда от сталкера. – Поставил одного чела перед ней с любым оружием, так каждый выстрел сквозь аномалку станет для вояк бедой. Даже картечина будет убойной. Ну, неплохо, Треш, неплохо! Что еще на уме?
– Зачем картечь? Она для стрелков больше сгодится. Мы используем простое, но не менее смертельное оружие. Рогатки и пращи.
– Кого-о? – опять выпал Апанас, но, уловив недовольный взгляд старшего, осекся. – Рогатки? Ты точно издеваешься над нами…
– Едрить твою налево, Апанас! Смотри сюда. – Треш сплюнул себе под ноги, от негодования сжал кулаки, затем поднял камушек и с силой бросил его в ворота гаража. Тот разлетелся, подняв облачко пыли. Он посмотрел на людей, остановил взгляд на выскочке-бродяге. – Видели? Из самодельной рогатки полетит быстрее и дальше. А сквозь «плазму» и вовсе станет раскаленной пулей. Только успевай точнее целиться и пулять в противника, остальное аномалия сделает. Причем все годится для этого: камни, гайки, шурупы, болты, окалина. Ясно? Только не торопитесь, а то вояки заметят, раньше времени смекнут, раскусят нас. А нам нужны трофеи. И их мы добудем именно этим путем. Так. Димон, подорвись, сгоняй, будь другом, активируй «плазму». Только снайперу их на мушку не попадись и сделай все незаметно.
Бродяга взглянул на атамана, тот махнул рукой. И Димон тут же кинулся выполнять поручение бывшего пленного, а сейчас помощника и товарища по оружию.
– Чем еще удивишь, умелец? – с улыбкой и нескрываемым интересом спросил Боцман. Он встал, прошелся до угла бетонного кармана, выглянул поверх часового, осмотрел местность.
– Еще нужно подготовить гранаты. Найти и собрать бочки, колеса и все то, что может катиться. Из кузовов автомобилей и прочего хлама сделать баррикады. В шахматном порядке их поставим. Видите уклон в сторону противника? Градусов семь будет. Значит все, что может катиться, мы используем в качестве оружия. Пропустим через «плазму» колесо, и оно горящим тараном станет. Гранаты сделаем из того, что обычно хранится в гаражах – собираем гвозди, шурупы, битое стекло, проволока, жестяные и пластиковые банки, бутылки. Еще пригодятся горюче-смазочные материалы, смола, клей, кислоты и щелочи, ваши артефакты, дымовые шашки, инструмент, стройматериалы. У нас на самом деле столько оружия, что можно смолотить всю Армию. Ну, в смысле… всю ее худшую часть. Все же преувеличивать свои силы не стоит. Мы точно не Ильи Муромцы.
– Треш, Треш… Кто ты, парень? Откуда такой будешь? А, малый? – восхищенно спросил Боцман, подойдя почти вплотную к сталкеру и изучая его лицо из-под прикрытых век.