– Горим на мелочах
Максимильен посмотрел карты и поля сражений, потом прекратил игру и остался сидеть на стуле лицом к экрану с отсутствующим взглядом. Глаз Мак-Явеля на экране увеличился и похлопал веком, чтобы привлечь к себе внимание Максимильена.
– Ну, Максимильен, ты продолжаешь переживать из-за Революции муравьев?
– Да. Можешь снова помочь мне?
– Конечно.
Мак-Явель убрал изображение глаза, программируя модем на подключение к Сети. Он проследовал по шоссе, потом по проселочной дороге, потом по тропинке обмена информацией, все они показались полицейскому знакомыми. Наконец появилась надпись: «Сервер общества „Революция муравьев“».
Максимильен прильнул к экрану. Мак-Явель нашел кое-что очень интересное.
«Так вот как они экспортируют свою революцию. Они используют спутниковую телефонную линию и их сообщения спокойно циркулируют по Сети», – понял полицейский.
Меню сервера сообщало о том, что общество «Революция муравьев» имеет следующие филиалы:
«Центр вопросов».
Виртуальный мир «Infra-World».
Магазин одежды «Бабочка».
Архитектурное агентство «Муравейник».
Линию натуральных пищевых продуктов «Медовуха» .
Кроме того, были форумы, где каждый мог принять участие в обсуждении задач и целей Революции муравьев. На отдельных форумах можно было предлагать к созданию новые общества с новыми концепциями.
Компьютер уточнил, что уже десяток лицеев по всему миру подключился к Фонтенбло, воспроизводя по мере сил их революцию.
Максимильен просто напал на золотую жилу.
Максимильен с уважением посмотрел на компьютер. В первый раз в жизни он чувствовал, что его обогнало не только новое поколение, но и машина. Мак-Явель открыл ему окно в цитадель Революции муравьев. Теперь он мог изучить то, что было внутри ее, и найти слабое место.
Мак-Явель подключился к нескольким телефонным линиям и при помощи «Центра вопросов» вывел на экран инфраструктуру общества «Революция муравьев». Просто невероятно: революционеры были либо так наивны, либо так уверены в себе, что сами поставляли информацию о своей организации.
Мак-Явель открывал файлы один за другим, и Максимильен понял все. Используя Интернет и последние технологии, эти юнцы разворачивали революцию совершенно небывалого типа.
Максимильен всегда считал, что для совершения революции в наши дни необходима поддержка средств массовой информации, особенно телевидения. А лицеисты добились своего, не прибегая к помощи ни национальных, ни местных каналов. Цель телевидения в конечном итоге адресовать обезличенное и бедное информацией послание бесчисленному множеству более или менее заинтересованных людей. А мятежники из Фонтенбло благодаря компьютерной Сети взывали лично к каждому и поставляли щедрую информацию: ее потребители были ограничены числом, зато заинтересованы и, следовательно, восприимчивы.
У комиссара открылись глаза. Телевидение и средства массовой информации уже не только не были лучшими помощниками в деле изменения мира, они просто отстали от более незаметных и очень эффективных технологий. Одна лишь международная компьютерная Сеть позволяла создать прочные интерактивные связи между людьми.
Второй сюрприз экономического порядка. Отчетность общества «Революция муравьев» говорила о прибыльности его деятельности. А ведь это была не крупная компания, а галактика крошечных филиалов.
Оказывается, такая система гораздо рентабельнее, чем одна огромная фирма, неизменная и косная. Более того, в маленьких предприятиях все хорошо друг друга знали и могли рассчитывать на взаимную поддержку. Ненужным администраторам и бюрократическим бонзам здесь не было места.
Рыская по Сети, Максимильен открыл для себя, что общество, расколотое на «муравьиные» филиалы, имело и еще одно преимущество: снижался риск банкротства. Если филиал оказывался убыточным или малоприбыльным, он исчезал и заменялся следующим. Неудачные идеи мгновенно проверялись опытным путем и сами собой отмирали. Нет большой прибыли, но нет и риска крупных потерь. С другой стороны, все эти едва окупающиеся филиалы, объединившись, крупинка к крупинке, представляли собой золотое дно.
Полицейский спросил себя, экономическая ли идея создала эту организацию, или условия, сложившиеся вокруг революции, вынудили молодых неопытных людей прийти к ней. Функционируя без запасов товара и опираясь всего лишь на свое серое вещество, они в общем-то ничем не рисковали.
Вот оно, возможно, послание Революции муравьев: фирмы-динозавры теряют свое значение, будущее за компаниями-«муравьями».
Ну а тем временем пора прекратить скандально успешную деятельность этой банды подростков, пока они еще не превратились в непобедимую экономическую реальность.
Максимильен взял трубку и позвонил Гонзагу Дюпейрону, главе Черных Крыс.
Во время серьезных неприятностей помогают несерьезные средства.
155. БИТВА ФОНАРИКОВ
Первая атака бесчисленной армии карликов Ши-га-пу чуть не стала для новобел-о-канцев катастрофой. После двух часов ожесточенной схватки их оборона была прорвана союзниками по всей линии. Довольные нападающие не развивают успех и становятся на ночь лагерем, решая нанести последний удар на следующий день.
Пока в город заносят раненых, искалеченных и умирающих, принцессе 103-й приходит наконец идея в голову. Она собирает вокруг себя последних держащихся на ногах солдат и показывает им, как делать фонарики. Она считает, что, не имея возможности применить огонь как оружие, можно воспользоваться им как средством для обогрева и освещения. Сейчас их противники перестали быть мириадами карликов, сейчас темная ночь. А ночью огонь побеждает.
И к полуночи разыгрывается фантастический спектакль: тысячи огоньков мерцают у выходов из Нового Бел-о-кана. Неся на спине сделанные из тополиных листьев фонарики, согревающие их и освещающие им путь, рыжие солдаты могут видеть и действовать в то время, как враг спит.
Внешне бивуак карликов похож на огромный черный плод, но на самом деле это живой город. Стены и коридоры его состоят из тел насекомых, прижавшихся друг к другу и погрузившихся в восстанавливающий силы сон.
Принцесса 103-я делает знак своим воинам проникнуть внутрь бивуака. Она и сама тоже решается залезть в живой неприятельский лагерь. Слава Богу, ночь достаточно холодна и хорошо усыпила противника.
Как странно пробираться среди стен, полов и потолков, сплетенных из врагов, готовых разорвать вас в клочья!
– Наш единственный истинный враг – страх, – повторяет про себя принцесса.
Их союзник ночь еще несколько часов продержит карликов во сне.
5-й считает, что задерживаться здесь надолго не стоит, иначе фонарики разбудят живые стены и придется драться. Новобел-о-канские солдаты торопятся изо всех сил, чтобы избежать сражения. Мандибулой рассекают они глотки одну за другой неподвижному противнику.
Но перерезать их надо не до конца, иначе ряд аккуратно отрубленных голов обрушится и погребет под собой атакующих. Поэтому надрезать надо лишь наполовину. Ночной бой для муравьев – вещь настолько новая, что приходится импровизировать и каждую минуту открывать для себя какие-то правила.
В живой город нельзя слишком сильно углубляться.
Фонарики без воздуха гаснут. Необходимо сначала убить муравьев – внешние стены, потом оттащить их прочь и только затем приниматься за следующий слой спящих. Так чистят луковицу.
Принцесса 103-я и ее соратники убивают без устали. Тепло и свет фонариков действует на них, как возбуждающий наркотик, удваивающий их ярость. Иногда целые панели стен просыпаются, тогда их нужно с ожесточением добивать.
Видя эту бойню, принцесса не знает, что и думать.
«Неужели для торжества прогресса надо проходить и такое?» – спрашивает она себя.
Более чувствительный принц 24-й не выносит происходящего и покидает товарищей. Самцы всегда очень сентиментальны, это всем известно.
Принцесса просит его подождать снаружи и далеко не уходить.
Рыжие солдаты выбились из сил, продолжая убивать, убивать, убивать. То, что их противники так беззащитны, тоже смущает их. Для муравья совершенно естественно уничтожить врага в схватке, но при истреблении его в подобных условиях возникают некоторые угрызения совести.
Они словно урожай собирают. Запах олеиновой кислоты, источаемый кучей трупов карликов, становится невыносимым. Новобел-о-канцы вынуждены часто выходить из-за этих живых или уже неживых стен на свежий воздух, затем снова ныряют внутрь, атакуя новый слой.
Принцесса 103-я просит работать быстрее, у них на все про все есть только ночь.
Мандибулы погружаются в хитинные сочленения, прозрачная кровь хлещет. В живых коридорах столько крови, что ее брызги иногда тушат фонарики. Лишенные света новобел-о-канцы засыпают прямо среди плотной массы противника.
Мандибулы погружаются в хитинные сочленения, прозрачная кровь хлещет. В живых коридорах столько крови, что ее брызги иногда тушат фонарики. Лишенные света новобел-о-канцы засыпают прямо среди плотной массы противника.
Принцесса 103-я не замедляет работы, но, пока она убивает мандибулами, тысячи мыслей теснятся в ее голове.
«Наверное, повадки Пальцев заразны, раз муравьи стали воевать таким образом!»
Но при этом она прекрасно понимает, что все оставшиеся в живых после этой ночи вражеские солдаты набросятся на них завтра с самого утра.
Выбора особенного нет. Война – лучший двигатель истории. И в хорошем, и в плохом.
У 5-го свело мандибулы от бесконечного перерезания глоток. Он на секунду останавливается, съедает неприятельский труп и очищает себе усики, прежде чем снова приняться за свою зловещую работу.
Когда появляются первые лучи солнца, новобел-о-канские солдаты поневоле прекращают резню. Надо быстро уходить, пока противник просыпается. Они спешно убираются прочь в то время, как стены, потолки и полы только начинают зевать.
Обессиленные и клейкие от крови рыжие солдаты возвращаются в свой объятый тревогой город.
Принцесса 103-я занимает свой пост на верхушке купола, чтобы понаблюдать за приходящим в себя врагом. И его реакция не заставила себя долго ждать. Пока солнце поднимается в небо, живые руины рассыпаются. Уцелевшие карлики не могут понять, что с ними произошло. Вечером они все вместе мирно уснули, а к утру почти все их товарищи умерли.
Выжившие муравьи без лишних разговоров поворачивают к дому, и несколько минут спустя федеральные города, восставшие против своей столицы, являются для того, чтобы предъявить свои феромоны капитуляции.
Узнав о поражении, миллионная армия соседних муравейников просит о присоединении к новобел-о-канской федерации.
Принцесса 103-я и принц 24-й принимают пришедших, показывают им лаборатории, экспериментирующие с огнем, рычагом и колесом, но не рассказывают об изобретении фонариков. Как знать? Еще могут появиться противники, которых придется приводить в повиновение, а секретное оружие всегда эффективнее, чем оружие, известное всем.
23-й, в свою очередь, увеличивает ряды правоверных в десять раз. Так как никто, кроме участников ночной битвы, не знает, как была достигнута победа, 23-й кричит во все горло о том, что Пальцы вняли его молитвам.
Он утверждает, что принцесса 103-я здесь ни при чем и что спасает только истинная вера.
– Пальцы спасли нас потому, что они нас любят, – выделяет он поучительно, не зная, что значит слово «любить».
156. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
ШВЕЯ КРЫСИНЫХ ЗАДОВ: в конце девятнадцатого века в Бретани консервные фабрики по приготовлению сардин наводнились крысами. Никто не знал, как избавиться от грызунов. Кошек использовать было нельзя, так как они предпочли бы поедать неподвижную сардину, чем охотиться за разбегающимися крысами. Кому-то в голову пришла идея зашить задний проход живой крысы конским волосом. Лишившаяся возможности нормально опорожнять желудок, но продолжающая есть крыса сходила с ума от боли и ярости. Она превращалась в бешеного хищника, настоящий бич для своих сородичей, которых она кусала и прогоняла прочь. Работница, согласившаяся на эту грязную работу, пользовалась бы благосклонностью администрации, она получила бы повышенную зарплату и пост бригадира. Но для своих товарок «швея крысиных задов» становилась отщепенцем. Потому что, как только одна из работниц вызывалась зашить крысам задние проходы, она вынуждена была этим заниматься все время.
Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.157. ЖЮЛИ В ПОЛНОМ СМЯТЕНИИ
На собраниях правого полушария мозга революции рождалось столько новых концепций, что левое полушарие с трудом поспевало их отбирать и применять на практике. На седьмой день своего существования общество «Революция муравьев» могло похвастаться самым большим разнообразием профилей в мире.
Экономия энергии, повторная обработка, электронные новинки, компьютерные игры, творческие нововведения... – идеи возникали в нервных клетках и соединялись. И никто, кроме постоянных пользователей компьютерной Сети, не отдавал себе отчета в том, что происходит небывалая доселе культурная мини-революция.
Захваченный игрой преподаватель экономики целые дни напролет, без кабинета, без помещения и витрины, просиживал перед маленьким экраном, организуя бухгалтерский учет. Он занимался налогами, официальными бумагами, товарными знаками.
Лицей действительно превратился в муравейник с обитателями, распределенными по группам производства, каждый трудился над определенным проектом. Праздники устраивали только для того, чтобы отдохнуть после напряженного трудового дня.
В международной компьютерной Сети программисты революции вели гигантские планетарные форумы.
Франсина следила за «Infra-World». Она не вмешивалась в жизнь его обитателей, но не пропускала ни малейшего экологического дисбаланса, который немедленно устраняла. Она поняла, что необходимо варьировать животный мир. Как только какой-то вид начинал быстро размножаться, она придумывала для него хищника. Таков был метод ее вмешательства: она добавляла жизни. Она изобрела, например, дикую городскую кошку, которая несколько сократила чрезмерное количество голубей.
Затем ей понадобился хищник для хищников, она воссоздала полный биологический цикл и поняла, что чем разнообразнее экологическая цепочка, тем она прочнее и гармоничнее.
Нарцисс продолжал совершенствовать свой стиль и, не участвуя ни в каких дефиле, кроме виртуальных, становился известным по всему миру.
Самым успешным оказался «Центр вопросов» Давида. Его линии были вечно заняты вызовами. Много вопросов требовало ответов. Давид был вынужден передать часть проекта внешним представительствам.
В лаборатории биологии Жи-вунг развлекался дистилляцией коньяка на основе медовухи Поля. При неверном свете десятка свечей он обустроил идеальную подпольную винокурню: реторты, перегонные кубы, фильтрующие и обогащающие спирт трубки. Кореец блаженствовал в сладких испарениях.
Жюли пришла проведать его. Она осмотрела его оборудование, взяла какую-то пробирку и, к большому удивлению юноши, одним глотком осушила ее содержимое.
– Ты первая попробовала. Тебе нравится?
Не отвечая, она схватила еще три полные до краев пробирки и выпила янтарную жидкость с той же жадностью.
– Ты опьянеешь, – предупредил Жи-вунг.
– Я... хочу, я... хочу... – пробормотала девушка.
– Ну и чего же ты хочешь?
– Я хочу любить тебя сегодня вечером, – выпалила Жюли одним махом.
Юноша отпрянул.
– Ты пьяна.
– Я выпила для храбрости, которой мне не хватало, чтобы сказать это. Значит, я тебе не нравлюсь? – спросила она.
Он находил ее божественной. Жюли за последнее время наконец расцвела. С тех пор как она начала снова есть, ее угловатость пропала, черты лица смягчились. Революция изменила ее осанку. Жюли сделалась прямее, подбородок поднялся выше. Даже походка стала грациознее.
Когда она мягко протянула руку к его брюкам, она была уже совершенно обнажена, а Жи-вунгу все труднее было сдерживать себя.
Он лег на соломенную подстилку и посмотрел на Жюли.
Она была совсем близко к нему, в оранжевом свете свечей ее лицо было чарующим, как никогда. Черная прядь волос завитком приклеилась к краю ее рта. Она думала лишь о том, чтобы так же страстно поцеловать Жи-вунга как тогда, на дискотеке.
– Ты красивая, необыкновенно красивая, – пробормотал юноша. – От тебя так пахнет хорошо... Ты благоухаешь, как цветок. Я как только тебя увидел...
Она заставила его замолчать поцелуем, затем другим. Порыв ветра открыл окно и задул свечи. Жи-вунг хотел встать, чтобы снова их зажечь.
Жюли удержала его.
– Нет, я боюсь даже секунду потерять. Я боюсь, что земля разверзнется и прервет этот миг, который так давно мне был обещан. Не страшно, если мы будем любить друг друга в темноте.
Створка окна стучала так, что грозила разбить стекло.
Она вслепую протянула руку. На зрение рассчитывать больше было нельзя, но остальные чувства обострились до предела: обоняние, слух и особенно осязание.
Она потерлась мягким и гладким телом о тело юноши. Прикосновение ее столь тонкой кожи к более грубой коже корейца пронизало ее электрическим разрядом.
Ладонь Жи-вунга заставила ее почувствовать нежность собственной груди. Ее дыхание стало отрывистым, а запах пота более резким.
Ночь была безлунной. Их освещали Венера, Марс и Сатурн. Она выгнулась и откинула назад черную гриву волос. Грудь вздулась, ноздри стремительно втягивали воздух.
Медленно, очень медленно она приблизила свой рот к губам Жи-вунга.
Вдруг что-то отвлекло ее внимание. За окном пронеслась огромная комета с огненным хвостом. Но это была не комета. Это был бутылка с «коктейлем Молотова».