190. ОТГАДКА ПЕРВОЙ ЗАГАДКИ
В лесной чаще Максимильен остановил джип, вынул из бардачка бутерброд с копченым лососем, слегка приправленным лимонным соком и сметаной, и с наслаждением его уплел.
Вокруг полицейские переговаривались по рации. Максимильен взглянул на часы и поторопился нажать на кнопку портативного телевизора, работавшего от зажигания.
– Браво, госпожа Рамирез, вы нашли отгадку!
Аплодисменты.
– Это оказалось проще, чем я ожидала. Я сначала думала, что невозможно сделать восемь треугольников из шести спичек. Но потом... Вы были правы, достаточно было поразмышлять.
Максимильен взбесился. Он на несколько секунд опоздал с решением задачи про равносторонние треугольники одинакового размера.
– Хорошо, госпожа Рамирез, теперь перейдем к следующей загадке. Я вас предупреждаю, она будет труднее предыдущей. Вот как она звучит: «Я появляюсь в начале ночи и к концу утра. Меня можно увидеть два раза в год, меня можно хорошо различить, глядя на луну. Кто я?»
Максимильен машинально записал в блокнот условие задачи. Он любил иметь под рукой неразгаданную загадку.
Полицейский оторвал его от размышлений, постучав в дверцу машины.
– Все в порядке, шеф. Их следы нашли.
191. ИХ МИЛЛИОНЫ
Их лапки наступают на землю. Большой поход все время пополняется новыми участниками. Теперь миллионы насекомых направляются в страну Пальцев. Муравьи долго идут по кремнистым горным уступам и по изгибам коры пробивших землю корней.
Принцесса 103-я чувствует мощный коллективный импульс, исходящий от войска, словно оно единое существо, уверенное в своей духовной силе и в то же время встревоженное тем, что ждет его впереди.
Будет встреча, и к этой встрече муравьи должны прийти в полном расцвете своих талантов.
Все чувствуют грандиозность события. За время своего долгого существования муравьи, конечно, уже переживали великие планетарные моменты. Исчезли динозавры, но это было растянуто во времени и потому незаметно. Была победа над термитами, но она была постепенной и трудоемкой. Теперь наступает встреча с Пальцами.
Последняя Великая встреча.
Улитки с дымящимися оранжевыми угольками на спинках придают нескончаемой процессии сходство с пунктирной светящейся змеей. Вокруг медленно скользящих раковинок в траве рассредоточены маленькие муравьи.
Удобно устроившись на гребне переваливающейся с боку набок и обильно пускающей пену улитки, 7-й приступает к фреске, посвященной долгому походу к Пальцам. Он смачивает коготь слюной, опускает его в краситель и рисует на большом листке, служащем ему холстом. Пока он делает наброски портретов муравьев.
192. НАКОНЕЦ ВОССОЕДИНИВШАЯСЯ ТРОЙКА
Первая ночь в пирамиде была очень приятной. Может быть, усталость, может, форма пирамиды и защитный слой земли на ее крыше сыграли свою роль, но впервые за долгое время Жюли заснула почти без страха.
Утром она позавтракала в общей столовой, а потом пошла прогуляться по пирамиде. В библиотеке на большом столе она нашла две книги, похожие на ее «Энциклопедию». Она посмотрела на первый и второй тома, принесла из своего рюкзака третий и положила его рядом с остальными.
Теперь все три тома наконец были вместе.
Странно было думать о том, что все их приключения случились по воле человека, который всего лишь написал три книги, так повлиявшие на тех, кто пережил его.
К ней подошел Артур Рамирез.
– Я был уверен, что найду вас здесь.
– Почему он написал три книги? Почему не объединил их в одну? – спросила Жюли.
Артур сел.
– Каждая из книг посвящена встрече с цивилизацией или с другим образом мышления. Они представляют собой три шага к пониманию Другого. Первая книга – первый этап: открытие существования Другого и первый контакт. Вторая книга – второй этап: если конфронтация не закончилась ни победой, ни поражением ни для одной из сторон, наступило время сотрудничества с Другим.
Он положил три тома один на другой.
– Контакт. Конфронтация. Сотрудничество: трилогия завершена, встреча с Другим состоялась. 1 + 1 = 3...
Жюли открыла второй том.
– Вы говорили, что сконструировали машину для переговоров с муравьями. Это правда?
Артур кивнул.
– А вы можете мне ее показать?
Артур, поколебавшись, согласился. Жюли позвала своих друзей. Старик повел их в комнату, где приглушенный свет озарял аквариумы, заполненные цветами, растениями или грибами. Рядом находился прибор, в котором Жюли узнала машину «Пьер де Розетт» поскольку такой она была описана в «Энциклопедии».
Артур включил тихо заурчавший компьютер.
– Это компьютер с «демократической архитектурой», о котором говорится в «Энциклопедии»? – спросила Франсина.
Артур кивнул, довольный тем, что имеет дело со знатоком. Жюли узнала спектрометр массы и хроматограф. Вместо того чтобы подключать их последовательно, как делала Жюли, Артур подключил их параллельно, таким образом, анализ и синтез молекул происходил одновременно. Теперь Жюли поняла, почему их машина не действовала.
Артур отрегулировал ручки на трубках.
Окончив приготовления, он осторожно взял одного муравья и положил его в прозрачную стеклянную коробочку, снабженную пластиковой вилкой. Насекомое инстинктивно положило свои усики на усики искусственные. Артур отчетливо проговорил в микрофон:
– Желателен диалог между человеком и муравьем.
Он повторил фразу несколько раз, подкручивая какие-то колесики. Из колб с запахами начали поступать газы, служащие феромонами-передатчиками. Они смешались, прежде чем достигли искусственных усиков. В колонках послышалось потрескивание, и синтетический голос компьютера соизволил, наконец, ответить на звуковом языке:
– Согласие на диалог дано.
– Здравствуй, муравей 6142-й. У меня здесь люди моего племени, которые хотят послушать, как ты говоришь.
Артур подкорректировал наладку, чтобы улучшить качество приема.
– Какие люди? – спросил муравей 6142-й.
– Друзья, которые не знают, что мы можем вести диалог.
– Какие друзья?
– Гости.
– Какие гости?
– …
Артур начал терять терпение. Он признался, что в основном разговаривать с насекомыми очень трудно. И проблемы были не технические, нет, теперь обе стороны могли высказаться, труднее было понять друг друга.
– Даже если вам удается разговаривать с животным, это еще не значит, что вы понимаете, о чем он говорит. У муравьев другое восприятие мира, все нужно определять заново, даже самые простые понятия. Только для того чтобы муравей понял слово «стол», ему надо объяснить, что это «плоская подставка из дерева с четырьмя ножками, служащая для приема пищи». Мы, люди, используем в речи массу недомолвок и, только разговаривая с представителем другого разума, замечаем, что разучились говорить ясно.
Артур подчеркнул, что 6142-й далеко не самый глупый муравей. Некоторые только и выделяют: «На помощь!», как только он сажает их в переговорную коробочку.
– Все зависит еще и от индивидуальности.
Старик с ностальгией вспомнил 103-го, чрезвычайно одаренного муравья, которого он знал когда-то. Тот не только активно поддерживал диалог, ему удавалось ухватить смысл некоторых чисто человеческих абстрактных понятий.
– 103-й был муравьиным Марко Поло. У этого разведчика был необыкновенно открытый ум. Любопытство его было ненасытно, у него почти не было предубеждений относительно людей, – сказал Джонатан Уэллс.
– Знаете, как он нас называл? – вздохнул Артур. – «Пальцы». Муравьи нас целиком не видят. Все, что они замечают, это пальцы, тянущиеся, чтобы раздавить их.
– Что они о нас, наверное, думают! – заметил Давид.
– Вот как раз что было хорошо в 103-м: он искренне хотел разобраться в том, монстры мы или «симпатичные животные». Я ему смастерил крохотный телевизор, чтобы он увидел людей всего мира, занятых своими обычными делами.
Жюли представила, какой шок наверняка испытал муравей. Как если бы ей вдруг показали жизнь муравьев изнутри и с разных точек зрения. Войны, торговля, промышленность, легенды...
Летиция Уэллс пошла за портретом этого необыкновенного муравья. Друзья «третьего тома» сначала удивились тому, что изображение одного муравья может отличаться от другого, но, когда рассмотрели снимок, заметили несколько особенностей в «лице» 103-го.
Артур сел.
– Красивый профиль, а? У 103-го было слишком много энергии, слишком много фантазии, слишком четкое осознание своей планетарной роли, чтобы сидеть в запертом аквариуме и слушать наши шутки, смотреть романтические голливудские фильмы и выставки картин из Лувра. Он сбежал.
– После всего, что мы для него сделали! Мы-то думали, что он стал нам настоящим другом, а он нас бросил, – сказала Летиция.
– Это верно, после ухода 103-го мы почувствовали себя сиротами. Затем принялись размышлять, – продолжил Артур. – Муравьи – существа дикие. Приручить мы их никогда не сможем. Все жители нашей планеты свободны и равноправны. Никакой причины удерживать 103-го в заточении у нас не было.
– А где он теперь, этот особенный муравей?
– Где-то на просторах природы... Перед бегством он нам оставил письмо.
Артур взял скорлупу муравьиного яйца и положил перед искусственными усиками. Компьютер перевел пахучее письмо, как будто оно было живое и разговаривало с людьми.
Дорогие Пальцы!
Я здесь совершенно не нужен.
Я ухожу в лес, чтобы рассказать моим друзьям о том, что вы существуете и что вы не являетесь ни монстрами, ни богами.
Для меня вы «другие», параллельный мир.
Наши цивилизации должны сотрудничать, и я сделаю все, чтобы убедить своих соплеменников войти с вами в контакт.
Постарайтесь сделать то же самое и со своей стороны. Подпись: 103-й.
– Как же он хорошо говорит на человеческом языке» – удивилась Жюли.
– Компьютер подправляет обороты речи, но при переводе что-то теряется, – признала Летиция. – Пока 103-й был здесь, он долго не мог вникнуть в принципы нашего разговорного языка. Потом все понял, кроме, как он сам сказал, трех вещей.
– Каких?
– Юмор, искусство, любовь.
Сиреневые глаза Летиции остановились на лице корейца.
– Эти понятия очень трудны для восприятия нечеловека. В последнее время мы все собирали для 103-го анекдоты, но наш юмор слишком «человеческий». Мы узнали о том, что есть и типично мирмекийский юмор. Например, история про майских жуков, которые переплетаются лапками в сети паука, или про бабочек, взлетающих с еще влажными и не расправленными крылышками и разбивающихся о землю...
– Да, это большая проблема, – признал Артур, – заставить муравья рассмеяться!
Они вернулись к переговорной машине и к продолжавшим суетиться подопытным муравьям.
– С тех пор, как 103-й убежал, пытаемся разговаривать с теми, кто остался, – сказал Артур спросил муравья в стеклянной коробочке: – Ты знаешь, что такое юмор?
– Какой юмор? – выделил муравей.
193. ВЕЛИКИЙ ПОХОД
Юмор, это должно быть, что-нибудь необыкновенное.
В жаре бивуака принцесса 103-я рассказывает друзьям о еще одной особенности мира гигантов, которых они скоро увидят. Чтобы не получить тепловой удар, муравьи массой повисли на ветке. Вокруг самки, внимая ее откровениям, собралась живым клубком целая толпа участников великого похода.
Пальцев, когда они слышат историю про эскимоса на льду или про муху с отрезанными крылышками, под влиянием юмора сотрясают судороги.
Несколько присутствующих мух воздерживаются от комментариев.
Принцесса 103-я по запаху, идущему от аудитории, понимает, что юмор никого особенно не интересует, и, чтобы удержать всеобщее внимание, меняет тему.
Она говорит о том, что у Пальца нет жесткого панциря для защиты организма, и он, следовательно, гораздо уязвимее муравьиного. Муравей может взять вес, в шестьдесят раз превышающий его собственный, а Палец еле-еле поднимает груз, равный тяжести его тела. Кроме того, муравей может безболезненно спрыгнуть с высоты, в двести раз больше его роста, а Палец умрет, если спрыгнет с высоты, в два-три раза больше его роста.
Аудитория, вернее, обонятория внимательно воспринимает феромональные рассказы принцессы. Все муравьи довольны тем обстоятельством, что, несмотря на свой внушительный рост, Пальцы – существа довольно хилые.
Затем принцесса объясняет, как Пальцы поддерживают вертикальное равновесие на задних лапах, а 10-й делает заметки в зооведческом феромоне.
«ПОХОДКА:
Пальцы ходят на двух задних лапах.
Поэтому они видят друг друга над кустарником.
Для этого Пальцы слегка расставляют нижние конечности, колышут брюшком, перемещая центр тяжести вперед, и, чтобы сохранить равновесие, помогают себе взмахами верхних конечностей.
Хотя положение это очень неудобно, Пальцы могут сохранять его долгий период времени.
Когда они чувствуют, что теряют равновесие, то выбрасывают вперед лапу и восстанавливают его.
Называется это – «ходить»».
5-й устраивает небольшой показ. Теперь он может пройти десять шагов подряд при помощи костылей из веточек.
Вопросов много, но 103-я не задерживается на этой теме. Ей столько еще надо рассказать товарищам. Она говорит о том, что у Пальцев есть властная иерархия, а 10-й записывает трепещущим усиком:
«Пальцы не равны между собой.
Некоторые из них распоряжаются жизнью и смертью других.
Более важные Пальцы могут приказать поколотить низшего Пальца или заключить его в тюрьму.
Тюрьма – это запертая комната, из которой нельзя выйти.
Каждый Палец имеет начальника, самого подчиненного другому начальнику, который подчиняется своему начальнику... и так до начальника нации, который командует всеми.
Как назначаются начальники?
Существуют касты, и начальники просто выбираются среди детей уже действующих начальников».
Сказав это, 103-я вспоминает, что она не все поняла в мире Пальцев. Надо поскорее вернуться в него, чтобы пополнить свои знания.
Огромный бивуак шевелит усиками. Стены говорят с полом, двери беседуют с потолком.
Принцесса 103-я пробирается среди тел к живому окошку. Она смотрит на горизонт, на восток. Поход уже нельзя остановить. Она слишком далеко зашла. Остается лишь добиться успеха или умереть.
Пасущиеся внизу улитки не принимают участия в оживленной дискуссии. Они, набив полные рты, спокойно жуют клевер.
Четвертая партия: ТРЕФЫ
194. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
КАРТЫ: карточная колода с пятьюдесятью двумя картинками – сама по себе познание, история. Прежде всего четыре цвета обозначают четыре сферы изменения жизни. Четыре времени года, четыре настроения, четыре типа воздействия планеты...
1. Черви: весна, нежность, Венера.
2. Бубны: лето, путешествия, Меркурий.
3. Трефы: осень, работа, Юпитер.
4. Пики: зима, трудности, Марс.
Цифры и фигуры выбраны не случайно. Каждая означает этап человеческой жизни. Поэтому банальная карточная колода, так же, как и карты Таро, служит искусству предсказаний. Например, утверждают, что шестерка червей означает получение подарка, пятерка бубен – расставание с любимым человеком, трефовый король – приобретение известности, пиковый валет – предательство друга, червовый туз – отдых, трефовая дама – удачу, семерка червей – свадьбу. Все игры, включая самые простые с виду, заключают в себе античную мудрость.
Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.195. ЭМИССАРЫ БОГИНИ
Жюли и «друзья третьего тома» столько увидели за день, что были слишком возбуждены, чтобы спать.
В качестве успокоительного средства Поль открыл фляжку медовухи «Революционный урожай», которую захватил из лицея. Жи-вунг предложил партию в Элевсинскую игру.
Каждый по очереди положил карту в длинный ряд.
– Карта, признаваемая порядком мира. Карта, отвергаемая порядком мира, – объявлял Леопольд, очень серьезно воспринимавший свою роль временного бога.
Друзья не могли понять правила, придуманные Леопольдом. Они напрасно изучали принятые и отвергнутые карты, но не видели ни ритма, ни последовательности, ни закономерности. Многие попытались изобразить пророков, но каждый раз Леопольд отвергал их интерпретацию божественного провидения.
Жюли спросила себя, не действовал ли он, повинуясь случайности. Иногда Леопольд говорил «да», иногда – «нет», но принципа отбора она по-прежнему не понимала.
– Помоги нам немного. У меня такое впечатление, что старшинство и масти не имеют никакого значения для твоего правила.
– Именно так.
В конце концов все сдались. Когда они потребовали объяснений, Леопольд улыбнулся:
– Это было, кстати, довольно просто. Мое правило: «Чередование карт, чьи названия заканчиваются то гласной, то согласной».
Его побили подушками.
Они сыграли еще несколько партий. Жюли подумала, что от их Революции муравьев остались лишь символы: рисунок знамени с тремя муравьями, расположенными буквой Y, девиз «1 + 1 = 3», Элевсинская игра и медовуха.
Хочешь изменить мир и оставляешь в памяти людей только несколько пустяков. Эдмонд Уэллс был прав. Революциям не хватает смирения.
Девушка со светло-серыми глазами положила на стол червовую даму. «Карта отвергнута», – сказал Леопольд, казалось, огорченно.
– Отказ карте иногда многозначительнее, чем ее одобрение, – произнесла Зое и объявила себя пророком.
Благодаря ошибке Жюли Зое поняла правила этой партии.
Они перешли к медовухе. Им было хорошо играть вместе в эту странную игру. Они болтали обо всем, избегая лишь упоминания об отсутствии Нарцисса. Круг был создан, и количество членов нельзя уже было изменить. Все чувствуют, что одного из друзей не хватает, все ощущают увечность круга.