Двенадцать молодых муравьев не верят рассказу старика.
– При помощи своей «машины для перевода» Пальцы ему наплели невесть чего, – излучает 13-й.
6-й считает, что из-за почтенного возраста 103683-й повредился в уме. Он бредит, Пальцев в действительности не существует, их выдумали кормилицы, чтобы пугать малышей.
Тогда 103683-й показывает отметину на своем лбу и просит лизнуть ее. Эту особую отметину ему сделали Пальцы для того, чтобы узнать его среди всех муравьев на земле. 6-й соглашается на эксперимент, лижет и нюхает клеймо. Это не птичий помет, не остатки пищи – такое вещество ему встречается впервые.
– Естественно, – торжествует 103683-й. – Эта твердая и клейкая субстанция – всего лишь одна из многих, таких же загадочных, что умеют готовить Пальцы.
Они называют эту смесь «лаком для ногтей», она одна из самых редких. Эту мазь наносят на существа, которых считают очень важными.
103683-й просит рассматривать это вещественное доказательство его познаний о Пальцах как еще одно свидетельство его правоты. Чтобы правильно понять то, что с ним произошло, настаивает он, нужно верить ему на слово.
Собрание снова готово его слушать.
Поведение Пальцев нелепо и неприемлемо для нормального муравья. Но среди прочих странных обычаев 103683-й особенно заинтересовался тремя, и они кажутся ему достойными углубленного изучения.
Юмор,
Искусство,
Любовь, – говорит он.
Юмор, объясняет он, – это болезненная потребность, которую испытывают некоторые Пальцы, рассказывать истории, провоцирующие у слушателей нервные спазмы и помогающие им лучше переносить жизненные тяготы. 103683-й не совсем понимает, в чем тут смысл. Даже когда его Палец-собеседник рассказывал ему «анекдоты», они не произвели на 103683-го никакого действия.
Искусство – это другая, настолько же сильная потребность Пальцев изготовлять вещи, которые они находят красивыми и которые, однако, никак нельзя использовать. Ни для еды, ни для защиты, ни для удовлетворения какой-то другой нужды. При помощи рук Пальцы делают предметы различной формы, смешивают краски или производят звуки, издаваемые подряд, один за другим, и кажущиеся им чрезвычайно мелодичными. Это тоже провоцирует у них спазмы и позволяет лучше переносить жизненные тяготы.
– А любовь? – спрашивает очень заинтересованный 10-й.
А любовь еще непонятнее.
Любовь – это когда Палец-самец совершает множество странных поступков для того, чтобы Палец-самка согласилась на трофоллаксис. Потому что у Пальцев трофоллаксис не обязателен. И некоторые от него отказываются!
Отказаться от трофоллаксиса... муравьи удивляются все больше и больше. Как можно отказаться поцеловать кого-нибудь? Как можно отказаться срыгнуть пищу кому-нибудь в рот?
Кружок слушателей сжимается еще теснее для того, чтобы попытаться понять.
По утверждениям 103683-го, любовь производит у Пальцев спазмы и помогает легче переносить жизненные тяготы.
– Это свадебный парад, – предполагает 16-й.
– Нет, это другое, – отвечает 103683-й, но больше ничего не может сказать, так как и здесь у него нет уверенности, что он все правильно понял. Любовь ему кажется экзотическим чувством, которое неизвестна насекомым.
Маленький отряд пребывает в нерешительности. 10-й хотел бы узнать Пальцы получше. Ему любопытно, что это такие за любовь, юмор и искусство.
– Мы можем сами заняться и любовью, и юмором, и искусством, – отвечает 15-й.
16-й хочет обозначить расположение их государства, это необходимо для химических атласов.
13-й говорит о том, что пора известить Вселенную, собрать в одну несметную армию всех муравьев и остальных животных и вместе уничтожить эти чудовищные Пальцы.
103683-й качает головой. Убить их всех – задача непосильная. Легче было бы их... приручить.
– Приручить? – восклицают его удивленные собеседники.
Да! Муравьи приручили уже огромное количество животных: тля, кошенили... Почему не Пальцы? В конце концов, тараканов-то они уже кормят. То, что удалось тараканам, могли бы повторить насекомые более высокого уровня развития.
103683-й, который имел дело с Пальцами, не считает их всего лишь безумными монстрами и сеятелями смерти. Надо завязать с ними дипломатические отношения и наладить сотрудничество, чтобы Пальцы смогли воспользоваться знаниями муравьев, а муравьи, соответственно знаниями Пальцев.
103683-й вернулся для того, чтобы внушить эту мысль всем представителям своего вида. Он просит двенадцать разведчиков помочь ему. Идея, конечно, не так уж легка для восприятия сообществом муравьев, но она того стоит.
Группа изумлена. Пребывание среди странных существ пошатнуло разум 103683-го. Сотрудничество с Пальцами! Их приручение, как простого стада тли!
Все равно что объединиться с самыми свирепыми обитателями леса, с самыми крупными ящерицами, например. У муравьев, кстати, не в обычае кооперироваться с кем бы то ни было. Они между собой-то не могут договориться. Мир состоит из сплошных конфликтов. Войны между кастами, войны между городами, войны между регионами, братоубийственные войны...
А этот старый разведчик, у которого грязь на лбу и панцирь весь в отметинах от полученных за долгую жизнь ударов, предлагает союз с... Пальцами! С существами, настолько огромными, что у них ни рта, ни глаз нельзя увидеть!
Какая нелепая идея.
Но 103683-й стоит на своем. Он повторяет снова и снова, что там, наверху, Пальцы, ну, во всяком случае, некоторые из них, преследуют ту же цель: сотрудничество между муравьями и Пальцами. Он убежден в том, что не нужно презирать этих животных только за то, что они не похожи на муравьев и недостаточно изучены.
– Нам нужен тот, кто больше нас, – утверждает 103683-й.
Ведь Пальцы умеют очень быстро валить деревья и разрезать их на части. Они могут стать очень выгодными военными союзниками. Если объединиться с ними, то достаточно будет указать им определенный город, и они его немедленно разрушат.
Так как война – основное занятие муравьев, аргумент производит впечатление. Старый рыжий муравей замечает это и продолжает наступать:
– Вы только представьте себе, какой, силой мы будем располагать, если выставим на поле битвы легион из ста прирученных Пальцев! Сгрудившийся под корнем бука отряд чувствует, что переживает поворотный момент в истории муравьев. Если старому солдату удается убедить их, то, может быть, однажды он сможет убедить и целый муравейник. И тогда...
24. СКАЗОЧНЫЙ БАЛ В ЗАМКЕ
Пальцы переплелись. Танцоры решительно увлекли дам за собой.
Бал в замке Фонтенбло.
В честь объявления побратимами французского города Фонтенбло и японского города Акиное был организован праздник в историческом дворце. Обмен знаменами, обмен медалями, обмен подарками. Народные танцы. Местный хор. Плакат: «Фонтенбло – Акиное: города-побратимы», который отныне будет украшать въезд в каждый из городов.
Наконец дегустация японского саке и французской сливовой водки.
Машины с национальными флагами обоих государств еще подъезжали к центральному входу, из них выходили припозднившиеся пары в бальных нарядах.
Жюли и ее мать, одетые в черное по случаю траура, вошли в бальный зал. Девушка со светло-серыми глазами совсем не привыкла к такой демонстративной роскоши.
В центре ярко освещенного зала струнный оркестр играл вальс Штрауса, пары порхали, перемешивая черные смокинги мужчин и белые вечерние платья женщин.
Официанты в ливреях носили серебряные подносы, уставленные рядами разноцветных пирожных в бумажных корзиночках.
Музыканты ускорили темп: закружился финальный вихрь «Голубого Дуная». Пары превратились в черно-белые волчки, источающие душный аромат.
Мэр ждал перерыва, чтобы произнести речь. Сияя, он поведал о том, как он рад, что его дорогой город Фонтенбло и такой дружелюбный город, как Акиное, стали побратимами. Он восторгался нерушимой японо-французской дружбой и надеялся, что она продлится вечно. Он перечислил основных присутствующих лиц: крупный промышленник, видные ученые, высокие чиновники, военные чины, знаменитые артисты. Все очень громко хлопали.
Мэр японского города ограничился небольшим спичем о взаимопонимании между культурами, какими бы разными они ни были.
– Нам ведь выдало одинаковое счастье, вам – здесь, нам – там, жить в маленьких мирных городах, природа которых со сменой времен года становится только прекраснее, дополняя собой людские таланты, – заявил он.
При этих впечатляющих словах и новых аплодисментах вальс возобновился. Для разнообразия танцоры договорились на этот раз кружиться против часовой стрелки.
В таком гаме трудно услышать друг друга. Жюли и ее мать присели за столик в углу, куда префект пришел с ними поздороваться. Его сопровождал молодой человек, весьма высокий, светловолосый и с огромными, в пол-лица, голубыми глазами.
При этих впечатляющих словах и новых аплодисментах вальс возобновился. Для разнообразия танцоры договорились на этот раз кружиться против часовой стрелки.
В таком гаме трудно услышать друг друга. Жюли и ее мать присели за столик в углу, куда префект пришел с ними поздороваться. Его сопровождал молодой человек, весьма высокий, светловолосый и с огромными, в пол-лица, голубыми глазами.
– Это дивизионный комиссар Максимильен Линар, о котором я вам уже говорил, – представил префект. – Он занимается расследованием смерти вашего мужа. Можете полностью ему доверять. Этот полицейский не знает себе равных. Он преподает в школе полиции Фонтенбло. Он сумеет быстро определить причины гибели Гастона.
Молодой человек протянул руку. Ладони обменялись потом.
– Очень приятно.
– Очень приятно.
– Мне тоже.
Так как добавить было нечего, мужчины отошли. Жюли и ее мать издалека наблюдали за праздником, который шел полным ходом.
– Вы танцуете, мадемуазель?
Молодой очень чопорный японец склонился перед Жюли.
– Нет, спасибо, – ответила она.
Удивленный таким приемом японец стоял в нерешительности, не зная, что предписывала делать французская вежливость кавалеру, получившему отказ во время официальной церемонии. Мать пришла ему на помощь:
– Извините мою дочь. Мы в трауре. Во Франции черный цвет – цвет траура.
Испытывая одновременно и облегчение оттого, что дело было не в нем лично, и смущение из-за допущенного промаха, молодой человек согнулся до земли перед столом.
– Прошу меня простить за то, что потревожил вас. У нас все наоборот, цвет траура – белый.
Префект, решив придать вечеру пикантности, рассказал маленькой группке окружавших его гостей анекдот:
– Эскимос делает во льду прорубь. Бросает в нее леску с крючком и наживкой. Сидит, ждет, как вдруг раздается такой громкий голос, что земля начинает дрожать: «ЗДЕСЬ НЕТ РЫБЫ». Испуганный эскимос отходит подальше и делает новую прорубь. Закидывает крючок и ждет. Страшный голос гремит снова: «ЗДЕСЬ ТОЖЕ НЕТ РЫБЫ». Эскимос отходит еще дальше и делает третью прорубь. Голос опять звучит: «ДА ГОВОРЮ Я ВАМ, НЕТ ЗДЕСЬ РЫБЫ!» Эскимос осматривается вокруг, никого не видит, окончательно теряется и поднимает глаза к небу: «Кто со мной говорит? Бог?» Мощный голос раскатывается громом: «НЕТ. ЭТО ДИРЕКТОР КАТКА...»
Нестройный смех. Благодарности. Вторая волна смеха со стороны тех, кто понял с опозданием.
Посол Японии тоже хочет рассказать смешную историю.
– Один человек часто садится к столу, открывает ящик, достает зеркало и долго его разглядывает, думая, что перед ним портрет его отца. Его жена замечает, что он часто смотрит на какую-то картинку и начинает беспокоиться, считая, что это, возможно, фотография его любовницы. Однажды, воспользовавшись отсутствием мужа, она хочет разрешить свои сомнения. И находит спрятанное ее мужем странное изображение. Как только он возвращается, она спрашивает его ревниво: «Что это за старая злобная женщина у тебя в ящике на портрете?»
Новые взрывы вежливого смеха. Снова вторая волна смеха – тех, кто понял с опозданием. Третья волна смеха – это те, кому объяснили смысл истории.
Префект Дюпейрон и японский посол, в восторге от своего успеха, рассказали еще несколько анекдотов. Они заметили, что не так-то легко найти такие, которые были бы одинаково смешны для обеих наций, поскольку в шутках много намеков на особенности культуры каждой страны, понятные только ее представителям.
– Как вы думаете, существует ли универсальный юмор, способный вызвать смех у всех? – спросил префект.
Все успокоились только тогда, когда метрдотель позвонил в колокольчик, подавая знак садиться за стол ужинать. Перед каждой тарелкой официантки положили маленькую круглую булочку.
25. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
РЕЦЕПТ ХЛЕБА: для тех, кто его забыл.
Ингредиенты:
600 г муки;
1 пакетик сухих дрожжей;
1 стакан воды;
2 кофейные ложки сахара;
1 кофейная ложка соли;
немного сливочного масла.
Положите дрожжи и сахар в воду и дайте настояться полчаса. На поверхности образуется густая сероватая пена. Положите муку в миску, добавьте соль, посередине проделайте отверстие, в которое, помешивая, выливайте жидкость. Накройте миску полотенцем и дайте постоять четверть часа в теплом месте, без сквозняков. Идеалъная температура – 27 градусов, если это невозможно, температура может быть более низкой. Жара дрожжи убьет. Когда тесто поднимется, промесите его обеими руками. Потом опять дайте ему подняться в течение тридцати минут. Затем запеките в печи или на древесных углях.
Если у вас нет ни печи, ни углей, запекайте на сильно разогретом солнцем камне.
Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.26. УГРОЗА
103683-й требует еще немного внимания от своих собеседников. Он не все сказал. Он хочет быстро попасть в родной город еще и потому, что над Бел-о-ка-ном нависла ужасная опасность.
Пальцы, с которыми он встречался, очень умелые. Они могут подолгу трудиться, чтобы смастерить то, что им нужно. А так как они непременно хотели, чтобы 103683-й охватил их мир в целом, они нарочно поработали, чтобы сделать для него маленький телевизор.
– А что такое телевизор? – спрашивает 16-й. Старому муравью трудно объяснить. Он двигает
усиками, рисуя квадрат. Телевизор – это ящик с одним усиком, который воспринимает не запахи, а образы, кишащие в мире Пальцев.
– Значит, у Пальцев все-таки есть усики? – Удивляется 10-й.
Да, но особые, они не могут переговариваться. Они только воспринимают образы и звуки.
103683-й объясняет, что в этих образах показывается все, что происходит в мире Пальцев. Они представляют события и дают информацию, необходимую для того, чтобы понять их. 103683-й хорошо знает, что это нелегко объяснить. Здесь опять они должны поверить ему на слово. Благодаря телевизору, даже не двигаясь с места, старый рыжий муравей увидел и узнал все о мире Пальцев.
И вот однажды он увидел по телевизору, по местному каналу, белый плакат, установленный буквально в нескольких сотнях шагов от большого муравейника Бел-о-кана.
Двенадцать солдат поднимают усики от удивления.
– А что такое плакат?
103683-й объясняет: когда Пальцы помещают где-нибудь белый плакат, это значит, что они собираются здесь рубить деревья, разорять города и сметать все с лица земли. В основном, белые плакаты объявляют о строительстве их кубических гнезд. Они ставят плакат, и все окрестности быстро превращаются в плоскую твердую пустыню без травы, на которой вскоре вырастает гнездо Пальцев.
Что вскоре и произойдет. Любой ценой надо предупредить Бел-о-кан, пока разрушительные, смертельные работы не начались.
Двенадцать разведчиков размышляют.
У муравьев нет вождей, нет иерархии, стало быть, нет ни отданных, ни полученных приказов, ни долга повиновения. Каждый делает то, что хочет, и тогда, когда хочет. Двенадцать муравьев даже не сговариваются. Старый разведчик объявил им о том, что родной город в опасности. Тут рассусоливать некогда. Они отказываются от экспедиции на край света и решают быстро вернуться в Бел-о-кан, чтобы предупредить братьев об опасности, которую представляет собой ужасающий плакат Пальцев.
Вперед, на юго-запад.
Между тем ночь уже наступила, и было слишком поздно пускаться в путь. Пришел час ночной мини-спячки. Муравьи устраиваются под корнем дерева, подбирают лапки и усики, прижимаются друг к другу, чтобы еще некоторое время чувствовать общее тепло. Но вот почти одновременно усики медленно опускаются. Муравьи засыпают и видят во сне странный мир Пальцев, гигантов, чьи головы теряются из виду где-то высоко, у верхушек деревьев.
27. О ТАИНСТВЕННОЙ ПИРАМИДЕ НАЧИНАЮТ ГОВОРИТЬ
Многочисленные официанты разносили подносы со съестными припасами. Распорядитель вечера наблюдал их танец издалека и с высоты, как дирижер, отдавал приказы незаметными яростными жестами руки.
Каждый из подносов был настоящим произведением искусства.
Молочные поросята, с застывшими улыбками и красивыми красными помидорами во ртах, распростерлись среди гор кислой капусты. Пузатые каплуны лежали с таким видом, как будто каштановое пюре, которым они были начинены, нисколько их не смущало. Телята, запеченные целиком, предлагали свои филейные части. Омары держались клешнями, ведя веселый хоровод среди овощного салата, политого сияющим майонезом.
Префект Дюпейрон решил произнести тост. Он торжественно достал свой неизменный «побратимный листок», уже изрядно обтрепанный и пожелтевший, поскольку был не раз использован во время обедов с иностранными послами, и произнес:
– Я поднимаю свой бокал за дружбу между народами и понимание между людьми доброй воли всех стран. Вы интересны нам, а мы, я надеюсь, интересны вам. Каковы бы ни были наши обычаи, традиции, технологии, я думаю, что, чем сильнее мы отличаемся Друг от друга, тем больше возможность взаимного обогащения...