– В том! Сейчас сможешь быть со мной? Скованность прошла? Или все чего-то стесняешься?
Женщина явно не ожидала подобного вопроса, смутилась:
– Я… я… не знаю, не думала об этом! Но… если ты хочешь, пожалуйста! Я постараюсь быть иной, нежели ночью!
– Да? Ну, тогда сделаем второй, утренний заход?
И, не дожидаясь ответа и вообще каких-либо слов, сорвал с учительницы простыню. Но на этот раз вообще ничего не получилось, хотя Ирина пыталась как-то подыграть ему. Что, впрочем, только испортило все. После нескольких минут суетливых движений, почувствовав, что все без толку, Запрелов сполз с учительницы.
– Нет! Хорош! Ни хрена у нас с тобой не выйдет! Напрасно только мучим друг друга. Хотя, мне кажется, тебе близость со мной до лампочки!
– Ты не прав! Я хочу, но не могу!
– Почему?
– Господи, ну не знаю, не знаю! Наверное, необходимо время, чтобы привыкнуть к тебе.
– Да? Что ж, привыкай, если получится!
Запрелов окончательно поднялся с постели, прошел в ванную, встал под холодные струи душа, успокаиваясь.
Когда вернулся в комнату, то увидел прибранную кровать, стол, на котором дымились две пиалы зеленого чая, и сидевшую на стуле, успевшую одеться Ирину. Илья присел напротив. Чай отодвинул в сторону. Ирина, посмотрев на часы, произнесла:
– Мне пора, Илья.
– Я провожу тебя. Все равно в поселок ехать.
– У тебя дела там?
– Угадала.
– Хорошо, но я обещала к Гале заглянуть.
– Заглянем. Идем?
– Идем.
Замполит роты занимался на турнике, оборудованном во дворе. Увидев командира с подругой жены, спрыгнул с турника.
– Доброе утро молодым!
Капитан буркнул:
– Привет!
Ирина спросила:
– Галя дома?
Артем ответил, что жена на кухне готовит завтрак. Ирина прошла в дом. Проводив ее, Чупанов спросил у капитана:
– Ну как наша скромница, командир?
Запрелов задал неожиданный для старшего лейтенанта вопрос:
– Послушай, Артем, тебе приходилось когда-нибудь спать с половой доской?
– Кто бы мог подумать?! Но, согласись, как человек она неплохой!
– Это точно! Я таких в своей жизни не встречал. Надеюсь, больше и не встречу. Сейчас провожу для приличия – и кранты.
Замполит присел на скамейку под чинарой:
– Жаль! Несчастная, Илья, она! Порядочная, чистая душой, скромная. Лучшей доли достойна, а вынуждена жить в нищете, без радости и всякой перспективы обрести нормальное, человеческое счастье, которое поболе некоторых иных заслужила.
– Все это понятно, Артем, но я-то здесь при чем?
– Думал, сойдетесь вы! Из нее жена – идеал! Не то что супруги некоторых наших офицеров, да что я о них, ты и сам все прекрасно знаешь. Жаль. И ее, и тебя.
Капитан удивился:
– А меня-то чего жалеть? Я в порядке.
– Да брось ты, в порядке. Живешь одиноким волком. В водке лишь и находишь отдушину. Но так долго продолжаться не может. Славика из пехотного полка, чей парк боевых машин рядом с нашим, давно видел?
– Давненько, и что? У меня с ним никаких отношений.
– А то, что допился старлей! С ума спрыгнул. Сегодня ночью в госпиталь увезли. Я как раз наряд проверял, видел. Страшное это зрелище! Обезумевший взгляд, пена у рта, лицо перекошено.
Запрелов сжал зубы:
– Ты, замполит, еще не видел страшного! Подумаешь, белочку офицер поймал! Полежит в госпитале, отойдет. Ты бы посмотрел на тех, кому руки с ногами взрывом снаряда или мины отрывает. На ребят, что в разорванные животы кишки пытаются засунуть. На изувеченных духами восемнадцатилетних пацанов, смотрящих на тебя пустыми, выжженными глазницами. Вот это действительно страшно. А то нашел пример!
– Извини, Илья! Я не хотел напоминать тебе о войне!
– А о ней, Артем, и не надо напоминать. Она теперь на всю жизнь вот здесь.
Капитан указал на левую сторону груди, продолжив:
– И все равно, старлей, там, «за речкой», было лучше! Правильней и справедливей, нежели здесь, в учебке. Там – дело, работа, риск, то, к чему тебя готовили, здесь – сплошная показуха и пресмыкательство, к тебе это, естественно, отношения не имеет. Оттого и тоскую. Мое место там, в Кандагарской долине или Панджшере, но не тут!
– Я понимаю тебя! Можешь не поверить, ведь я там не был, но честное слово, понимаю, поэтому и хочу помочь. Вижу, как на тебя комбат косится. Не нравится ему, что в части появился боевой, заслуженный офицер. Потому как авторитет свой теряет. Для молодняка ты пример, а не он, кроме юбилейных побрякушек, ничего не заслуживший. А глаз, Илья, у Палагушина черный! Сожрет он тебя!
Илья усмехнулся:
– Подавится!
– Не скажи! Парторга, что в «шестерках» у него обретается, на хвост тебе посадит, тот быстро нужный компромат соберет, тем более сделать это при твоем характере несложно. Ты думаешь, почему тебе квартиру дали, а не поселили в отдельном благоустроенном номере офицерского общежития?
Запрелов взглянул на заместителя:
– Так мне по должности положено, да и с хатами в гарнизоне напрягов никаких.
– Ошибаешься, дружище. Еще до твоего прибытия эту квартиру Палагушин распределил Русанову, секретарю партийного бюро, а потом вдруг раз – и тебе.
– Так в чем дело?
– А в том, что комбат, сразу раскусив и занеся в свой черный список, есть у него такой на офицеров, от которых следует избавиться, решил подставить тебя.
Капитан пожал плечами:
– Ничего не понимаю! В чем связь квартиры с подставой?
– В том, что по службе тебя зацепить тяжело. Все же два ордена и боевые медали, это не так просто, да и с обязанностями ты справляешься не в пример другим. Значит, остается словить тебя на бытовухе, на аморалке. Он все рассчитал. Ты в квартире либо начнешь пить в одиночку, что не останется незамеченным со временем, либо будешь компании собирать. А в доме в основном живут семьи нашего батальона. Кликнет комбат Русанова, тот обежит соседей и соберет кучу жалоб. Типа, ты не даешь покоя своими постоянными пьянками.
Капитан возразил:
– Но он это так же легко мог сделать и в общаге?
– Нет! Там он ничего не сделал бы. В общежитии живут холостяки пехотных полков. Сами не дураки иногда погусарить. К ним Русанову соваться небезопасно. Можно и в жало получить за дела паскудные.
Запрелов потянулся:
– По-моему, Артем, ты все очень сильно преувеличиваешь.
– Да нет, Илья! Замполит батальона Манерин слышал, как Палагушин уже инструктировал парторга насчет тебя!
– И Манерин сразу сообщил тебе об этом? Ему-то какой резон влезать в чужие дела?
Старший лейтенант объяснил и это:
– Самый прямой! Русанов метит на место Манерина. И Палагушин проталкивает его на должность замполита батальона. Виктору Петровичу скоро на пенсию по выслуге лет, но Манерин в штабе округа договорился о продлении службы, пока не закончит на родине строительство дома. Квартиры у замполита нет, а жить после армии где-то надо. Вот и пошли в политуправлении и в кадрах ему навстречу. Однако Русанову это не в жилу, потому как на место Манерина позже могут и другого офицера прислать и, не дай бог, капитана, тогда Витюше Русанову ни майора, ни повышения не видать. Вот Палагушин и постарается, избавляясь от строптивого капитана Запрелова, прицепить к нему и майора Манерина. Поэтому Петрович и предупредил меня о возможных подлянках против тебя. К тому же Манерин не карьерист, службу отслужил достойно и честно. Боевых офицеров уважает.
Капитан с силой выдохнул из себя воздух.
– Ну и наплел ты кружева, Артем! У вас, у замполитов, это что, в крови – плести и расплетать всякие интриги? Расписал обычную армейскую ситуацию с делением должностей как целый заговор! Не кажется тебе, что следует смотреть на вещи проще? А то и квартиру мне дали, чтобы потом собрать жалобы соседей, совершенно не представляя, как я буду вести себя на самом деле. А вдруг мирно? И не спиваясь? Нет, все это ерунда! Но даже если представить, что ты прав и Палагушин действительно решил избавиться от меня, то при чем здесь знакомство с Ириной?
Замполит объяснил.
– При том, что ты изменился бы с ней. Хочешь того или нет, но, заведя семью, изменился бы. Ирина помогла бы тебе обрести покой, устранив причину пьянства. Я более чем уверен, что если бы ты сошелся с ней, то не сразу, конечно, но полюбил ее. Я уже говорил, она необыкновенный человек! И вот тогда никакой Палагушин ничего против тебя предпринять бы не смог. Потому что ты настоящий, боевой офицер, а не бутафория блатная! И Ирина наконец зажила бы с тобой полноценной жизнью, которую страданиями нынешними заслужила.
Запрелов спросил:
– И отчего же она страдает, наша скромная добропорядочная учительница?
– Не иронизируй, Илья! Не надо! Вот только и это объяснять тебе уже нет никакого смысла. Ты же не намерен продолжать знакомство.
Но капитан настоял:
– И все же?
– Вот пообщаешься с Ирой подольше, если появится такое желание, сам все поймешь. Я же о ней больше говорить ничего не буду. Все, что считал нужным, сказал.
– Ну, спасибо!
– Не за что!
Закрыв тему интриг и личной жизни, Запрелов поинтересовался служебными делами:
– Ты, значит, ночью наряд по парку проверял?
– Да!
– В роту заходил?
– Естественно.
– Ну и как?
– Нормально все, только… Командир первого взвода, лейтенант Городин, был под банкой.
– Сильно?
– Достаточно для того, чтобы я заметил это!
– Внушение сделал?
– Сделал! Да что толку? Пьет он, как заступает или в наряд, или ответственным по роте. Ладно ты, с тобой ясно, но он? Молодой лейтенант, только что из училища, сопляк еще! Когда он-то прилип к этой заразе?
Запрелов проговорил:
– Разберемся! Или мне не стоит вмешиваться? Достаточно твоего внушения?
– Да нет, боюсь, моего будет маловато.
– Хорошо. Завтра же возьму в оборот этого обормота.
Видя искренне удрученное состояние заместителя, Запрелов вновь вернулся к разговору об учительнице:
– Ну, ладно, не хмурься! Не оставлю я Иру! Продолжим знакомство, попробуем притереться друг к другу, в конце концов, женщина она действительно хорошая. А любовь? Я и не знаю, что это такое! Может, с ней узнаю?
Замполит неожиданно проговорил:
– Вот только не надо, Илья, говорить подобные вещи таким тоном. Будто кому-то одолжение делаешь, выставляя себя этакой жертвой обстоятельств. Твои одолжения никому не нужны, Ирине в том числе. Ты сам в первую очередь нуждаешься в смене обстановки. И в помощи.
– Ты чего раздухарился, замполит?
– Ничего! Просто сказал, что думаю!
Запрелов неожиданно улыбнулся:
– Да! Бывают, оказывается, и среди замполитов нормальные, стоящие ребята! А вообще, Артем, ты молодец! Уважаю таких! Ведь дело не в том, кто воевал, а кто нет, дело в натуре человека. Но хватит базаров. Что-то моя Ирина с твоей Галей задержалась. А говорила, что домой надо.
Чупанов улыбнулся:
– Так, наверное, обсуждают то же самое, что и мы с тобой!
– Значит, должны появиться!
И как бы в подтверждение слов капитана, дверь открылась, и на пороге появились женщины. Ирина старалась держаться бодро, но это ей удавалось плохо. Она была явно расстроена. Как, впрочем, и Галина, жена замполита. Та сразу обратилась к Запрелову:
– Илья! Можно тебя на минуту в сторонку?
Капитан кивнул на Артема:
– Если твой муж не будет против.
Чупанов махнул рукой:
– Да идите уж!
Запрелов с Галиной отошли к углу дома:
– Илья! Извини, конечно, возможно, это не мое дело, но я просто должна тебе сказать: ты очень понравился Ирине, и она глубоко сожалеет, что не смогла быть такой, которой ты хотел ее видеть в постели.
– Вы даже об этом говорили?
– Можно подумать, вы с Артемом данной темы не касались. А мы бабы, нам вообще все простительно.
– Я не в претензии, Галь, продолжай, пожалуйста.
– Ирина уверена, что ты больше не захочешь с ней встречаться. И сильно переживает. Но только не потому, что видит в тебе некий выход из той жизни, которой живет. Нет и еще раз нет. Ты действительно нравишься ей, а может, и более того. Да, вот так, с первого раза. Я не могу ни на чем настаивать, просто хочу узнать, ты больше не желаешь с ней встречаться?
Запрелов покачал головой:
– Вы с мужем будто сговорились. Ну что мне тебе сказать? Да, я не в восторге от того, как все началось, но и бросать ее не намерен. Поживем – увидим, что получится дальше.
Галина улыбнулась:
– Я рада. Ты просто не представляешь, какой Ирина замечательный человек.
– А вот это я уже слышал, и не один раз!
– Послушай еще раз!
Они вернулись к чинаре.
Галина отвела Иру в сторону и что-то быстро ей наговорила. После чего лицо молодой учительницы местной школы заметно посветлело.
Через час они были на углу рынка, на конечной остановке, где остановилась маршрутка. Путь Ильи и Иры лежал по улице, ведущей к железнодорожной станции. Не доходя до райкома партии, слева находились бараки, где она проживала с матерью, дядей и сыном. Но проводить женщину до дома капитан не смог.
На полпути его остановила сама Ирина:
– Все, Илья, дальше я пойду одна!
Капитан удивился:
– Почему?
Женщина замялась:
– Понимаешь, мама плохо относится к военным! Это все из-за ее брата. Тот когда-то дезертировал из части, где служил, и бегал около трех месяцев с каким-то сослуживцем. За это время они ограбили магазин и два дома, в одном из которых изнасиловали женщину. Хотя на суде утверждали, что та добровольно приняла их. В общем, осудили дядю Сашу на девять лет. После чего он возненавидел всех людей в погонах. Эту ненависть передал и сестре, моей матери. К тому же мама считает, что я должна жить с отцом Эльдара, моего сына, которому пять лет.
Илья поинтересовался:
– И кто его отец?
– Мой бывший однокурсник по пединституту, Дурды, он туркмен.
– Но почему ты не живешь с этим Дурды?
Ирина объяснила:
– У него другая семья. Но даже не в этом дело. Он овладел мной обманом и силой. Я никогда его не любила!
– Подожди! Но раз он женат, то почему твоя мать считает, что ты должны жить с ним? Каким образом? Второй женой, что ли?
– Да, второй, незарегистрированной женой! Маме вообще наплевать на меня, ей нужны деньги, а Дурды привозит их.
– Так он навещает тебя?
– Не меня! Вернее, не только меня, больше сына. Но не подумай, у меня с ним ничего нет. И не будет, как бы он этого ни добивался.
Он попытался настоять:
– И все же я провожу тебя до дома!
Ирина умоляюще взглянула на капитана:
– Нет, нет, нет! И давай разойдемся, а то нас могут соседи увидеть. Ты не представляешь, какой тогда дома будет скандал!
– Хорошо. Иди. Скажи только, когда мы увидимся вновь?
– Если ты не против, в следующую субботу.
– Я не против, если буду свободен! Об этом тебя известит Галина.
Ирина, мелко стуча каблуками по асфальту, поспешила в сторону райкома. Она не оглядывалась, и он решил пройти за ней, чтобы узнать, где все-таки она живет. Жилищем Ирины оказался первый от дороги барак. Дальше находились уже знакомый нам пивной павильон, сквер и железнодорожная станция. Квартира в бараке была второй и по номеру и счету от дороги. Узнав, что требовалось, капитан прошел до кафе, которое в Меджере отчего-то называли «Голубым Дунаем», а чаще – «рыгаловкой». Где-то рядом жила и уборщица со станции. Впрочем, она была совершенно не нужна Запрелову. Выпив в кафе сто пятьдесят граммов водки и закусив люля-кебабом, вероятно, приготовленным из мяса старого, погибшего естественной смертью верблюда, капитан направился к рынку, где купил продукты на неделю. Офицерскую столовую он посещал редко, хотя и стоял в ней на довольствии, предпочитая готовить сам. Не забыл Илья и пару бутылок «Столичной». Кто знает, когда в городок заедет автолавка, но сегодня это было уже исключено. Выходной! А бросать вредную привычку пить в одиночку Запрелов пока не собирался. Может, потом, но не сейчас! С покупками вернулся домой. После очередного возлияния и легкого обеда, который и обедом-то назвать было трудно, капитан, переодевшись в спортивный костюм, завалился на кровать.
Проснулся, когда за окном было темно. Включив торшер, посмотрел на часы. 22.47. Теперь оставшаяся ночь стопроцентно гарантировала ему бессонницу. Решил читать книгу, любимые «Двенадцать стульев», которую знал, наверное, уже наизусть. Но потом, вспомнив разговор с замполитом, решил навестить казарму своей роты. Посмотреть, как несет службу внутренний наряд и ответственный офицер, которым сегодня до завтрашнего утра – дня командирского – заступил командир второго взвода старший лейтенант Владимир Брадинский. Вообще-то в воскресенье должен был рулить в казарме замполит, но по всеобщему согласию офицеров роты ему отвели в графике субботу, день, когда различных мероприятий: и политико-воспитательных, и строевых, и спортивно-массовых, проводилось более всего. Батальон жил особой жизнью и по особому расписанию, определенному самим комбатом и им же утвержденному. В роту, все в том же спортивном костюме, Запрелов отправился, как только стрелки часов приблизились к полуночи, и подошел к части со стороны парка в 0.10.
Неожиданно из кустов, опоясавших территорию парка, на аллею выскочил солдат с вещевым мешком, который издавал характерный звук ударяющихся друг о друга полных бутылок. Солдат не заметил офицера, так как Запрелов шел вдоль арыка по темной стороне. Илья же узнал беглеца-самовольщика, им являлся курсант первого взвода его роты.
Запрелов тут же скомандовал:
– Уткин! Стоять!
От неожиданности курсант даже присел, затем рванулся обратно в кусты, но в последний момент, видимо поняв всю бесполезность попыток скрыться, остановился. Капитан подошел к нему:
– Откуда путь держишь, Ваня?
За полгода Запрелов успел изучить подчиненный личный состав досконально и знал каждого не только по фамилии, но и по имени.
Курсант замялся:
– Так… я… это… в парк ходил!
– В парк? Но вход на КПП чуть далее будет. И что за вещмешок у тебя?