– Американцы? – удивился я. – Здесь?
– Представь себе, – кивнул он, – янки с черномундирными на короткой ноге уже давно. Так вот, все называли его Вестник, я сперва подумал, что это его агентурное имя. Короче, меня взяли на эту встречу как переводчика. Говорили они по-английски, даже наши, но кое-кому был нужен перевод. Я все равно ничего не видел: сидел в будке с бронированными стенками и в наушниках с микрофоном. Перед этим меня заставили подписать кучу бумажек о неразглашении и так далее, пригрозили даже, и это несмотря на мое звание и послужной список…
– А ты все мне разболтал, – вздохнул я, понимая, что все это мне совсем не нравится.
– Теперь уже это не так важно, – махнул рукой он. – Дальше я переводил себе – правда, несли они какую-то околесицу, специальные термины: «Конец Великой Миссии», «Второй Этап», «Линии Рассеивания», «Боги довольны, но ждут окончания»… В общем, бред – хотя некую логику разговора я стал улавливать, просто не понимал, о чем конкретно речь.
В общем, после этого перевода подваливает ко мне один чин из наших «черных братьев», а его недавно перевели к нам из Мюнхена, самодовольный такой, повелитель, и спрашивает: «А вы, господин майор, работали в шифровальном отделе?»
Я отвечаю – мол, да, работал раньше. Он кивает и спрашивает, работал ли я с шифросистемой «Д-9». А мне так на их физиономии противно смотреть стало, да к тому же голова трещала после двух часов в этой кабине душной, что я решил соврать – думаю, сейчас работать припашут. Я и отвечаю, что, мол, система эта мне незнакома, так как перевели меня за месяц до ее внедрения. А он, собака, улыбается и говорит, что это хорошо, так как нужен радист для передачи в Центр слепого текста, которого он сам не разберет. Понял я, что попался: систему-то я эту выучил со скуки сам, уже после перевода. Отступать некуда – приказ уже дали. Волна была незнакомая, но явно «черным братьям» все шло. Я пока передавал, от нечего делать расшифровывал текст, и вот тут-то меня и подкосило… Текста было много, и разного… Я как передачу окончил, с меня аж пот потек и голова прошла… А этот меня спрашивает с подозрением – мол, что с вами, господин майор? Я срочно взял себя в руки и сказал, что голова у меня разболелась. Вроде все гладко прошло. Я не вытерпел после этого и пошел в наши архивы. Даже на агентурном уровне сделал аккуратно некоторые запросы, использовав свои старые псевдонимы. Сегодня пришло несколько ответов – все подтвердилось, прямо или косвенно! Мне-то прямо даже и не нужно: я же разведчик, я знаю, как у нас информацию маскируют…
– Ладно, давай рассказывай все государственные тайны. – Мне уже стало интересно. – Надеюсь, Зигфрид, что в гестапо нас посадят в соседние камеры – будем перестукиваться…
– Зря ты смеешься – до гестапо нас просто не довезут, если что… Но не знать этого мы не должны… понимаешь? – Он стиснул кулаки. – В общем, так, Дерек, нами управляют евреи!
– Святой Ульрих! – выдохнул я. – Недаром по радио говорили…
– Даже не только евреи, – поправился он. – Крупные банкиры и промышленники, вместе с некоторыми королевскими фамилиями, вступили в сговор с целью управления всем миром – у них все деньги, все связи, у них власть реальная, а не то, что думают все остальные, так что наш Ади опоздал со своими идеями… А может, их у него и не было вовсе – потому что деньги ему платили и из Германии, и из Америки с Англией – много-много денег…
– Ну это уже полный бред! – Я усмехнулся.
– Бред? – Он злорадно рассмеялся и вновь поглядел по сторонам. – Германия была ослаблена войной, которая кончилась всего каких-то двадцать пять лет назад! Как ты объяснишь все эти коренные изменения? Энтузиазм народа и мудрое руководство партии? Я молчу про нужды фронта и содержание армии – это колоссальные деньги! А ты знаешь, что одно только производство ваших секретных истребителей и всех этих новинок из Пенемюнде стоило столько денег, что можно было построить еще несколько танковых армий и пару флотилий! Союзникам была бы крышка! А знаешь ли ты, сколько ученых и крупнейших специалистов с мировым именем трудятся на Великую Германию? Я говорю не о пленных, я говорю о людях, получающих очень хорошее жалованье, которому мы можем только позавидовать! Что-то я не слышал, будто Альпы оказались из золота… Сотни тысяч уходят на разные перспективные разработки, экспериментальное производство, мы научились делать такую технику, какой еще нет ни в Европе с Америкой, ни у русских! Неслыханный скачок развития за двадцать шесть лет! «Черные братья» тратят на свои исследования черепов и костей прорву денег, посылают дурацкие экспедиции бог знает куда…
– Но Грета настоящий историк… – начал было я.
– Так вы же были очень рады, когда ее позвали работать в «Наследие предков»! А теперь и тебя туда хотят упечь, под усиленный надзор! Ты пойми, что деньги не берутся из воздуха – это тебе скажет любой экономист… Если бы все деньги Германии, которые мы потратили за последние десять лет, вложить только в оружие – мы давно бы уже победили!
Но никому этого не нужно: деньги чужие – нужны совсем другие результаты! На нас просто решили испытать бурный рост развития общества, да еще и простимулировать все это войной – наука и техника лучше всего развивается для войны, а наша страна лучше других годилась на роль агрессора: погляди сам – маленькая Германия решила напасть на ВСЕХ! Тебе самому не смешно? Ладно… Это я говорю от обиды – я просто прочел, что война уже окончена, она принесла потрясающие результаты для этих господ, которые хотели не только нажиться на продажах оружия, но и получить некие очень важные результаты, опыт манипуляций массами, секретные разработки, которые потом можно будет довести до ума в тишине и покое… Ох… многое такое, чего в двух словах не расскажешь… В этой кровавой бойне не выиграют ни немцы, ни остальная Европа, ни русские, да и Америка не самая богатая страна… Все наши генералы и светлые умы, выгодные люди – уже сейчас готовятся к эвакуации по разным странам. Есть секретные планы «Черных братьев» с линиями спасения всех, кто может понадобиться. Здесь победа за этими теневыми фигурами, которым начхать, что бомбят их страны и гибнут их солдаты, – они каста царей, которые передвигают пешки по гигантской шахматной доске, понимаешь? Мы – просто мясо… так хотят думать они… А я не хочу становиться чьим-то мясом, как, наверное, и ты… Странный, ты меня слышишь хотя бы? А?
Я почувствовал, что лежу на чем-то мягком, и все мое туловище ноет, словно им гоняли по пустыне целую стаю диких церберов. Случайно пошевелив рукой, я понял, что оба моих запястья скованы какими-то железяками. Затылок продолжало ломить, во рту было сухо. Я попытался приоткрыть слипшиеся веки – с третьей попытки мне это удалось.
Я был в том же помещении, только сейчас горели какие-то тускло-фиолетовые софиты на стальных ножках – прямо в глаза. Можно было разглядеть громоздкую аппаратуру, мерцающую индикаторными огоньками, и койки – от всего этого веяло обстановкой операционной. Да и запах стоял похожий. Я лежал, пристегнутый по рукам и ногам к странного вида койке. Вдруг мне показалось, что мой сон продолжается, я даже невольно вздрогнул, отчего тело отозвалось резкой болью: прямо напротив моей койки находилась какая-то тумба, на которой стояла отрубленная голова Дарби со знакомой улыбочкой в виде гнутой канцелярской скрепки. Голова глядела прямо на меня и неожиданно заговорила:
– Очнулся наконец. – Голова Дарби удовлетворенно ухмыльнулась. – Ты хоть слышал, о чем я сейчас с тобой разговаривал?
Я разглядел в полумраке двоих часовых с автоматами, рядом с которыми сидел на низенькой табуретке давешний карлик с длинной шеей и клювом вместо рта. Он внимательно смотрел на меня своими жуткими, чуть выпуклыми глазами, поблескивающими в темноте.
– Привет тебе, ублюдок, – сказал я, с трудом выговаривая слова. – Только башка у тебя осталась? А где же остальное?
Дарби сухо рассмеялся.
– И я, и я очень рад тебя видеть вновь, Странный, – сказал он с легким оттенком разочарования. – Мы ведем нашу трансляцию с борта вездехода, который неумолимо движется к своей заветной цели… эх… Все необходимые данные я получаю по Сети с высокой пропускной способностью! Вот так!
– Где туристы? – спросил я.
– Я их отпустил, – сказала говорящая голова, которая была, к сожалению, всего лишь голограммой.
– Отпустил? – удивился я.
– Ну да, – ответил тот, – а зачем они мне? Лишний груз…
– Но они же свидетели…
– Входа на объект они не видели, – продолжила голова с ехидной серьезностью, – а своей цели я уже достиг…
– Это какой же? – Способность соображать возвращалась ко мне очень медленно.
– Ну как какой? – Дарби, казалось, тоже удивился. – Я захватил и тебя, и гида, а заодно заставил вражеского агента выдать себя. Это ведь красотка Лайла привела тебя сюда? Не так ли? Я догадывался, что у агента есть ключ от объекта и он, вступив в контакт с тобой, приведет тебя сюда вернее, чем я, теряя время, буду кружить по пустыне в поисках прыткого парня по кличке Странный. Логично? А в том, что агент пойдет с тобой на контакт, я не сомневался ни секунды – насколько я в курсе, за мою настоящую голову уже объявлен неплохой гонорар, а ты добровольный помощник, и делиться с тобой не надо…
– Это какой же? – Способность соображать возвращалась ко мне очень медленно.
– Ну как какой? – Дарби, казалось, тоже удивился. – Я захватил и тебя, и гида, а заодно заставил вражеского агента выдать себя. Это ведь красотка Лайла привела тебя сюда? Не так ли? Я догадывался, что у агента есть ключ от объекта и он, вступив в контакт с тобой, приведет тебя сюда вернее, чем я, теряя время, буду кружить по пустыне в поисках прыткого парня по кличке Странный. Логично? А в том, что агент пойдет с тобой на контакт, я не сомневался ни секунды – насколько я в курсе, за мою настоящую голову уже объявлен неплохой гонорар, а ты добровольный помощник, и делиться с тобой не надо…
– Ловкий ты пиарщик, неужели ты собрался переиграть «Пантеон»? – спросил я.
– Так эта сучка тебе все разболтала? – прищурился Дарби. – Значит, я типа сейчас в роли суперзлодея, который должен рассказать главному герою все свои коварные замыслы, а тот в последние секунды возьмет и сорвет его чудовищный план – так, что ли?
– Брось паясничать, Дарби, – проговорил я медленно. – Мне просто любопытно, чего ты хочешь, а ведь важного ты мне все равно не скажешь.
– Вот тут ты прав – не скажу. – Он опять ухмыльнулся. – Да, я хочу поставить этих больших дядей раком и поставлю. По одной простой причине: все козыри сейчас у меня. Ты мне даже в чем-то симпатичен, Странный, да, я не шучу: ты неглуп, умело прикидываешься дурачком, даже я чуть не поверил тебе там, в городе. Хорошо, что я профессионал и всегда перестраховываюсь… Ты, как и я, борешься с этим дерьмом, только у тебя размытые романтические идеалы некой свободы, а я – прагматик: я знаю, что, не будь у меня под рукой рычага давления, этот серпентарий, который не стесняется называть себя «Пантеоном», сожрет нас всех в одночасье, не заметив даже, что мы существовали…
Понимаешь? А ты имеешь все качества настоящего воина – ты идешь до конца, но не настолько глуп, чтоб встать из окопа во весь рост, – просто смелым быть скучно, а главное – не полезно, и ты это понимаешь…
– Я знаю, что я очень классный парень, Дарби, давай без лирики, – промямлил я, постепенно приходя в себя. – Чего ты от меня хочешь?
– Ты тоже прагматик, Странный, и это нас сближает, – кивнула голова, уйдя подбородком в тумбу на добрый сантиметр. – Скажу тебе прямо: я хочу от тебя сотрудничества.
– А может, сделаешь меня своим садовником или шофером? – не удержался я. – Хотя лучше поваром: я люблю готовить!
– Значит, твой ответ – «нет»? – спросил Дарби, подавив зевок. – Прости: не сплю уже третьи сутки…
– А ты ожидал, что я захочу тебя обнять? – поинтересовался я.
– Значит, «нет», – вновь кивнул он. – Даже ценой жизни любимой женщины?
– Что с Ирой? – вырвалось у меня.
Я почувствовал холодок в животе, будто перед самым важным экзаменом в жизни.
– Ты знаешь, – Дарби добродушно прищурился, – из симпатии к вам обоим и в ущерб собственной безопасности я пока сохранил ей жизнь, но…
– Подожди, – перебил я, – где она?
– Поверни голову, – посоветовал Дарби.
Я попытался повертеть головой, но на ней было что-то надето, довольно тяжелое и неповоротливое. Наконец я смог разглядеть слева от себя такую же койку и уловить в бледном освещении неподвижный профиль Ирины.
– С ней все в порядке, – заверил Дарби. – Во-первых, биоэлектроскопирование еще не окончено, во-вторых, у меня вообще мало времени, технология свежая, и я не уверен, что все пройдет гладко… Я имею в виду, что это поможет мне на сто процентов попасть на базу. А в-третьих, ты бы мне тоже пригодился живым – у меня проблемы с кадрами, понимаешь?
– Что ты напялил мне на голову? – спросил я.
– Дамский чепчик с электронной начинкой! – хихикнула голограмма.
– А все педики любят переодевать натуралов в женскую одежду? – спросил я с интересом.
– Шутки у тебя плоские, Странный, а я тебе про то и толкую. – Дарби посерьезнел. – Вон тот малыш, с клювом, его зовут Айк, образец номер две тысячи сорок четыре, он – мощнейший телепат. Это он тебя блокировал, когда ты здесь появился. Ты не был готов, ты был растерян, а парень очень сильный, поэтому никто не пострадал в бессмысленном кровопролитии. Но вообще ты можешь ему противостоять, особенно если немного потренируешься. Так вот. С телепатами-то у нас хорошо, а с «антителепатами», или, как их называют, «универсалами», – из рук вон плохо: редкое свойство человеческого мозга, диапазон альфа-волны у таких…
– Подожди, поэтому я с глюками…
– Вообще, – в свою очередь перебил меня Дарби, – теоретически каждый может развить в себе способность универсала, мозг для этого приспособлен, но по какой-то причине не всем это дается – я решил тебя тоже просканировать, но исследованиями мне, как ты понимаешь, сейчас некогда заниматься. А хороший универсал может стать транслятором – это элита «Пантеона», понимаешь?
– Нет, – честно признался я.
– Ну не суть. – Дарби явно начинал торопиться. – Просто один из моих главных козырей перед Посейдоном в том, что я знаю, где находится вход на базу. В числе прочих серьезных препятствий, в частности биполярного ключа, носителем которого является Ирина, в охранной системе входа имеются мощные заградительные психотронные излучатели. Ты, пожалуй, единственный, кто у меня под рукой, мог бы их экранировать, а наши специалисты бы их отключили. Охрана там минимальная, понимаешь? Они не боятся никого, так как уверены, что…
– Ты обещаешь, что с Ириной ничего не случится? – спросил я.
– Ну насчет «ничего» я не могу сказать, – нахмурился Дарби. – Я могу дать гарантии, что от меня по отношению к вам не будет никаких негативных действий…
– А зачем тебе понадобился весь этот балаган со сканированием? – спросил я. – Мог бы просто украсть Ирину еще тогда, на вечеринке у Диего…
– Странный, ты задаешь так много вопросов, а у нас чертовски мало времени, – поморщилась голова. – Во-первых, ты не отходил от нее ни на шаг, во-вторых, Диего и Тэдди работали на Совет Четырех, в котором есть люди из «Пантеона», – украсть вас из города, не спровоцировав вашего бегства, было трудновато и рискованно, а тут и случай подвернулся с этим пузатым Тэдом. Предварю твой вопрос – да, Тэдди убил я, пока он меня не заказал. Вдруг ты бы согласился? А последний нюанс – у человека в состоянии резких отрицательных эмоций меняется узор и напряженность его биополей: если бы я сразу потащил Ирину на базу, а она упиралась – вряд ли бы у меня что-нибудь вышло. Таблетки в этом случае тоже небольшой помощник. Не знаю, как собирался обойти эту проблему Посейдон… В общем, решай быстрее… «Да» или «нет»…
– А выбор у меня разве есть?
– Выбор есть всегда, – отмахнулся Дарби, – даже если тебя съели, у тебя как минимум два выхода…
– Я согласен, – тяжело вздохнул я, – может, это все и к лучшему…
– Конечно, к лучшему. – Дарби, казалось, воспрянул духом. – Ты же помнишь, как эти добрые дяденьки натравили на вас взвод тяжелых танков? А бандиты на «Изумруде»? Это ведь не моя работа! Я не сделал бы все так топорно… Сейчас вас отпустят, только сканирование закончим…
И тут почти одновременно грянули два выстрела, зазвеневшие эхом в бетонной коробке подземелья. Двое часовых Дарби, как подкошенные, рухнули на пол. В призрачном свете я увидал изящный силуэт Лайлы с пистолетом в руках.
– Чего за хрень?! – завопила голова. – Лайла, ты чего творишь?! Мы как с тобой договаривались?!
– Никак мы с тобой не договаривались, пес поганый! – сказала Лайла ледяным тоном. – Ты предатель и подонок!
– Лайла, не будь дешевой дурой!
– Ладно уж, побуду, – сказала она сухо.
– Вся беда любых двойных агентов в том, что они рано или поздно становятся двойной мишенью! – зашипела голова.
– Сейчас ты, Дарби, десятерная мишень – цена за твою голову в эргах сравнима с мощностью небольшой электростанции…
Лайла легкой походкой подошла ко мне и стала отцеплять мои руки и ноги.
– Странный! – крикнул Дарби. – Ирину еще сорок минут отключать нельзя! Иначе твоя жена станет ходячим овощем! У нее сейчас самый глубокий скан! Убей эту сучку! Она работает на «Пантеон», на ренегатов!
– Не верь ему, Дэн, – мягко сказала Лайла. – Могу спорить на что угодно: он уже подготовил вам пару могил на Олимпе: как только вы станете не нужны – он без сожаления вас пристрелит, уж я его знаю…
– Странный, не слушай ее! – вопил Дарби. – Только я смогу вас защитить!
– Как ты меня достал! – Лайла развернулась и всадила в тумбу несколько пуль, отчего у меня в ушах зазвенело…
Но, как выяснилось, не только у меня: Лайла вдруг вскрикнула, уронила пистолет на пол и схватилась за голову – малыш Айк, свалившийся на пол со страху, встал на четвереньки и с ненавистью, не отрываясь, смотрел в нашу сторону, сжавшись словно зверь, приготовившийся прыгнуть…
Блестели в сиреневом полумраке роговицы его маленьких, почти звериных, глазок. А Лайла уже лежала на полу, корчась в судорогах и закрыв лицо руками.