– Но она же гид, – пытался сопротивляться Дарби. – Ну хорошо, вы правы, просто люди хотели видеть героев. Этого мы запретить им не можем, вы хотя бы просто постойте с туристами возле членов городского совета. Это же вам не сложно? Просто постоять?
Он стал говорить быстро и просительно, как Диего. Тоже чья-то шестерка.
– Сколько? – спросил я.
– Мы дадим эргов сколько вы скажете… – быстро выпалил он.
Я не выдержал и рассмеялся:
– Сколько по времени нам стоять придется? – отсмеявшись спросил.
Дарби слегка покраснел: кажется, мне удалось добиться его раздражения.
– Ох, извините еще раз, – сказал он, моментально овладев собой. – Вся эта беготня: я просто отключаюсь от мелочей.
– Ничего, бывает, – кивнул я великодушно.
– Не больше получаса. – Он вновь пытался заглянуть мне в глаза.
– Договорились, – кивнул я.
– И все, – замахал руками Дарби, – потом только отдых и развлечения!
– Да-да, – я еще кивнул, – а можно спросить, господин Дарби?
– Конечно, – услужливо ответил тот.
– Вы давно с Земли? – обронил я небрежно вопрос, заготовленный мною заранее.
Я рассеянно наблюдал за погрузкой туристов, но боковым зрением внимательно следил за освещенным уличными фонарями лицом пиарщика.
Мне показалось, что на долю секунды его глаза расширились.
– А почему вы решили, что я с Земли? – спросил он слегка озадаченным тоном.
– Простите, мне так показалось, – так же рассеянно, как и перед этим, сказал я. – У вас лицо почти без загара, да и господин губернатор вчера сказал, когда вас представил, что вы из «метрополии».
Он рассмеялся с каким-то облегчением.
– Слово «метрополия», – произнес он с оттенком превосходства, – да будет вам известно, имеет значение не только колониальной державы, но и просто «столицы»: экономический и культурный центр агломерации (он явно позировал), понимаете? А сказать по правде, я всего месяц здесь: по просьбе городского совета Персеполиса Совет Четырех делегировал меня сюда из Новых Афин. Загар не липнет, да и большую часть я в кабинетах…
– И то верно, – согласился я, пытаясь выглядеть растерянно. – Я и не подумал…
– Ничего, бывает, – вернул мне фразу Дарби, опять свернув свою скрепку, – вам, Охотникам, наверное, трудно привыкать к городским условиям? Тут много отличий…
– Верно, – согласился я, – все, можно трогаться.
– Езжайте за моей машиной. – Дарби моментально переключился. – Значит, договорились: полчаса?
– Постоим, конечно. – Я вновь выдавливал из себя простодушного парнишку-Охотника из диких пустынь: пусть не глупого, но простодушного малого. – Только глядите, без всяких там подстав – а то просто буду молчать…
– Можете мне верить! – И он побежал к своему электромобилю, кивнув на ходу парню в желтом комбинезоне.
В чем я был убежден абсолютно точно – это что ему-то как раз верить совсем нельзя: не совсем понятна логика Совета Четырех, который предложил подождать три дня своих представителей в городе, имея здесь своего человека. Хотя всякое бывает с этими власть имущими, но Дарби мне просто был неприятен. Вернее, внушал опасения, как черно-желтый окрас пчелы или тревожная расцветка какого-нибудь паука. Эх, не стать бы мне параноиком за эту поездку…
Наш кортеж двинулся вдоль улицы на северо-восток, к центру. Мы с Ириной сели на задние сиденья броневика и, покачиваясь в кожаных креслах повышенной мягкости, негромко переговаривались.
Мы вчера долго обсуждали наше положение вместе с ней. Вернулись в номер под утро, застав почти всех туристов уже спящими (после прогулки по окрестным злачным местам). Йорген чуть не подрался с часовыми по пьянке, но вроде все обошлось: Сибилла вовремя вмешалась. Дронову чуть не обчистили в рулетку, а Азиз всех подбивал потребовать от Охотников сохранения группы. Лайла и Аюми его горячо поддерживали. Голландец с англичанином едва не намяли друг другу бока (кажется, у них это было каким-то ритуалом общения), но в остальном все было мирно…
Мы решили прикинуть, как нам быть дальше: я не мог уже оставить моего гида и понимал, что где бы она ни находилась – она в опасности. Даже если предположить, что не смертельной опасности, кто знает, как сильно ее бывший супруг участвовал в этой истории с предполагаемой секретной базой?
В общем, я окончательно и бесповоротно решил ввязаться в эту историю до ее разрешения: мне хотелось хоть раз по-настоящему кому-то помочь, к тому же это было в моих силах и в некоторых обязательствах. А главное – я не хотел терять эту женщину, не мог допустить, чтобы она исчезла из моей жизни…
С другой стороны, я понимал, что мы в этой игре простые пешки, которых не жалко, если что: яркое подтверждение тому Джованни, «Изумруд» и Башня. Вот и сейчас непонятное что-то творится. Поэтому я понимал, что любой мой неаккуратный, непродуманный поступок – это наша (или моя) смерть. С группой отдыхающих, конечно, гораздо меньше шансов и мобильности в экстренной ситуации. Пока нам сказочно везло, и у меня было стойкое ощущение, что в следующий раз уже точно не проскочить «на халяву».
В общем, мы с Ириной решили выступать к Лихоторо завтра, ранним вечером, взяв с собой Йоргена и Сибиллу, а может, и Сеньку (если те согласятся), и двигать в сторону Лихоторо-Сити, одного из четырех крупнейших марсианских городов. Он стоял в группе кратеров у подножия Олимпа, Совет Четырех чаще всего собирался там. Над одним из кратеров города даже существовал прозрачный купол из пластика, под которым был нормальный воздух и давление. Имелся даже собственный космопорт. Лихоторо являлся центром туризма: не с каждым городом рядом стоит самая высокая гора в Солнечной системе. А наших туристов сразу туда не доставили по причине дешевизны их тура: с первого же орбитального витка их высадили, где удобнее. Остальные же, «отчаянные» миллионеры, могли позволить себе жечь больше ракетного топлива и приземлялись сразу на безопасную территорию.
В общем, нам надо было выиграть время, не дожидаясь каких-то непонятных представителей Совета Четырех, которые вообще неясно зачем решили нас опекать. Я совсем не был уверен в их искренности, и что-то мне подсказывало, что не зря. Диего наверняка устроит панику по этому поводу, и, чтобы ее избежать, я думал проснуться еще ранним вечером, часов в шесть. Я решил провернуть штуку в духе нашего убийцы: сразу после визита к Жирному Тэдди пройтись по барахолке и прикупить усыпляющий баллончик с таймером. В Сети я разыскал ту самую статью со схемой всех коммуникаций «СтаББ-01 м»[4], чем, собственно, и являлся наш отель. В холле ночью дежурят двое людей Брауна, а третий в гараже с рабочими. Затем рабочие идут спать в бытовку, там же, а часовой поднимается в холл второго этажа, к своим товарищам, и дежурит с ними, предварительно заперев выход снизу и подключив видеоглазок. Идея была простой: только что я перепрограммировал режим аппаратной на блокировку воздуховодных секций второго этажа часам к четырем вечера. По возвращении, перед сном, я планировал забраться в одну из душевых кабин, когда все разойдутся по комнатам. У охраны это не должно будет вызвать никаких подозрений. Душевые кабины выходят в холл с часовыми, и в каждой есть вентиляционная труба. Вскрыв решетку, я собирался затолкать в трубу одеяло (которое припрятал в ящике для белья), чтобы сонный газ не пошел по трубам. Таким образом, газ пойдет в холл, охрана отрубится, не успев сообразить, что случилось (они и так спят, хоть и посменно). Мы с Ириной спускаемся в гараж, выводим верблюдов и, по возможности задворками, пробираемся к северным воротам. На маленький отряд Охотников в такую рань мало кто обратит внимание – короткий рейд лучше начать с вечера: это обыденное дело, так что проходить через ворота мы наверняка будем не единственные. Фора у нас получится большая – если гнать дромадеров изо всех сил, то пока нас хватятся, пока снарядят погоню (пусть даже и на БТР), пройдет не меньше трех часов, и мы уже будем километрах в семидесяти от города, да и направление я собрался немного изменить.
Я поделился этим планом пока только с Ириной. Предложить Охотникам эту авантюру я собирался ближе к началу утра, когда вернусь от Тэда.
Я даже с некоторым трепетом нетерпения ждал визита к Жирному Тэдди, потому что чувствовал – мне надо туда зайти перед нашим исчезновением. Я частенько бросал взгляд на экран КПК, но новых сообщений не было.
Я понимал, что наш побег выглядит не совсем порядочно по отношению к группе, но выбора не было, и сильнее всех от этого страдал только Диего, да и то я надеялся, что вся вина падет только на мои плечи, и, скорее всего, обратно в Персеполис дорога мне уже заказана.
Мы тем временем подъезжали по улицам города, грохоча рессорами, рокоча мотором и выпуская клубы едкого выхлопного дыма, и я думал: буду ли я жалеть, что не увижу этого уже никогда? Наверное – нет. А если и «да», то совсем чуть-чуть.
Наконец в перспективе улицы показалось по краям два высоких здания этажей по семь, между которыми над улицей висела ажурная сетчатая арка, увенчанная неуклюжей и тяжелой переходной галереей из бетонных блоков, разрисованной граффити. Под аркой висела вывеска с крупной надписью: «Форум Оракула».
По краям улицы стали попадаться люди, которых обрамляли патрульные городской милиции. У некоторых в руках действительно, словно вишенка на торте, этого маразма, были двойные флажки с гербом города с одной стороны и с эмблемой ООН с другой. Попадались и флаги с изображением символа Четырех Городов, который до неприличия напоминал ооновский, только кружок в центре двух оливковых ветвей был красным на голубом фоне и на кружке вместо континентов красовался щит с вензелями заглавных букв названий городов. Из развешанных по стенам домов динамиков булькала какая-то бравая музычка на манер парадного марша, да к тому же очень знакомого.
Всю жизнь со мной так: постоянно все не к месту! Ну почему Диего со своей шайкой решил оторваться именно на нас? Почему в город не пришли другие потерпевшие от марсианских просторов? Их ведь полно!
Чтобы настроение не портилось, я утешал себя в воображении тем, как вытянутся лица этих господ, когда утром они обнаружат в отеле сонных часовых, пустой баллончик с одеялом и наше отсутствие! Тогда-то уж Бэн точно никому не расскажет про тот бред, который я ему выдал, опасаясь публичного распятия от начальства! Все же в глубине души я – негодяй! Эта мысль меня умиротворяла и веселила!
Миновав арку, мы выехали на просторную циркообразную площадь, мощенную красноватыми шлифованными камнями, по краям которой стояли аккуратно покрашенные дома по три – пять этажей. Кое-где даже росли настоящие деревья, и их было побольше, чем в палисадниках зажиточных кварталов!
Горело много фонарей, и было светло почти как днем.
В центре площади возвышалось приземистое строение из зеленовато-охристых тесаных каменных блоков, с массивным порталом в центре. Вход в портал охраняли двое часовых. Строение напоминало одновременно древний мавзолей и стартовый комплекс для баллистической ракеты. Последнее сходство усиливалось стоящей сверху статуей метров пяти в высоту, отлитой из бетона. Статуя изображала античного воина в доспехах и шлеме. Детализация была скверной, да и пропорции напоминали скорее грузчика. Персона стояла в классической позе, отставив назад ногу и вытянув вверх, над головой, руку с коротким мечом. Другая же рука почему-то сжимала бутылку, весьма напоминающую пивную.
Мы с Ириной переглянулись и, не сдержавшись, прыснули со смеху, благо никто не заметил.
Гротеск усиливался надписью снизу, выложенной из кирпичей, и потому буквы были угловатыми, словно вытащенные детальки из трехмерного тетриса: «Персеполис – город счастливых!»
С одной стороны, меня радовало, что у них происходят изменения, налаживается социальная жизнь, люди верят во что-то, но, боже мой, сколько же там Диего со своим пиарщиком травы курят! Это так напоминало детский утренник в центре уличной драки… правда, со своим злым Карабасом за кулисами…
– Дэн, они своей неотесанностью даже вызывают умиление, – вполголоса сказала Ирина, наклонившись ко мне.
– Представь, откуда шли на все это средства, – ответил я, усмехаясь, – и милые, наивные ребята станут монстрами. Правда, монстрами, которые решили прикинуться единорогом…
– Да уж, – согласилась Ирина, – помню я их званый вечер.
По площади слонялись группы людей человек по пять, некоторые с такими же флажками, как при въезде. Попадались «счастливые» горожане в рваной, выцветшей в пустынной пыли одежде серо-бурых оттенков, с прокопченными лицами. Они пристраивались к разным кучкам гуляющих и попрошайничали. Если милиция замечала такое, то немедленно отгоняла такого прочь, хотя с площади не выводили.
Чуть поодаль от пусковой шахты мавзолея стояло множество сдвинутых плотно ящиков, сверху накрытых брезентом, – это, наверное, была сцена. Сверху торчала квадратная тумба с гербом.
Нас подвезли почти к самой сцене, и все стали вылезать из транспорта. Некоторые туристы потирали себе заднюю часть тела, – видно, не успели у Диего за ночь найти хороших рессор.
Вокруг уже метеором носился господин Дарби, который отлавливал каких-то людей, размахивал руками, тыкал пальцем в таймер на КПК. Он производил действие, словно элементарная частица, бомбардирующая молекулы в коллайдере: там, где он возникал, люди тоже начинали куда-то бежать, суетиться, и вскоре на площади начался легкий хаос. Возникла милиция, занявшая посты вокруг сцены. На площадь въезжали какие-то электромобили, кто-то устанавливал прожектора напротив. Кто-то кричал и хрипло ругался, а из проулков показалось несколько повозок, запряженных в свиноконей, и стали появляться новые горожане.
Вот тут-то меня и начало растворять в этой атмосфере – я вынул из кармана заветную флягу и сделал несколько крупных глотков.
Туристы сгрудились вокруг нас и сыпали вопросами – а что сейчас будет? Я предположил, что скоро начнутся пытки, и это примерно на полчаса как минимум. Ирина старалась всех отвлечь небольшой лекцией о природе кратеров вообще, с той только целью, чтобы мы все не выглядели как стукнутые пыльным мешком по голове. Как ни странно, все стали внимательно слушать, понимая, что это, скорее всего, последние рассказы Ирины как гида.
Я не выдержал и, аккуратно подойдя сзади к Азизу, шепотом попросил у него пару затяжек его хитрой сигареты, потому что эта суматоха меня добивала. Он протянул за спину свою темную ладонь с тлеющим огоньком.
Я сосредоточился на милом журчании речи моего любимого гида, который поведал нам, что метеоритные, или ударно-взрывные, кратеры – это наиболее распространенные формы рельефа на многих планетах и спутниках в Солнечной системе и даже на столь малых объектах, как астероиды. При встрече метеорита с твердой поверхностью его движение резко замедляется, а вот породы мишени (так называют то место, куда он упал), наоборот, начинают ускоренное движение под воздействием ударной волны. Она расходится во все стороны от точки соприкосновения: охватывает полусферическую область под поверхностью планеты, а также движется в обратную сторону по самому метеориту (ударнику). Достигнув его тыльной поверхности, волна отражается и бежит обратно. Растяжения и сжатия при таком двойном пробеге обычно полностью разрушают метеорит.
Ударная волна создает колоссальнейшее давление – свыше пяти миллионов атмосфер. Под ее воздействием горные породы мишени и ударника сильно сжимаются и нагреваются. Частично они плавятся, а в самом центре, где температура достигает пятнадцати тысяч градусов по Цельсию, – даже испаряются. Вот в этот расплав попадают и твердые обломки метеорита. В результате после остывания и затвердевания на днище кратера образуется слой импактита (от английского impact – удар) – горной породы с весьма необычными геохимическими свойствами. В частности, она весьма сильно обогащена крайне редкими химическими элементами – иридием, осмием, платиной, палладием. Это так называемые сидерофильные элементы (с греческого – sideros), то есть относящиеся к группе железа, с разными хитрыми примесями.
Я уже почти отключился от окружающей реальности, плавая над планетой и разглядывая кольца кратеров различных типов и размеров, как вдруг вспыхнул яркий свет и со сцены раздался громогласный голос раскатистым хрипловатым эхом:
– Здравствуйте, уважаемые граждане Персеполиса, граждане Свободных марсианских колоний!
Судя по тембру, это был Дарби. Прожектора с противоположной стороны так ярко светили мне почти в глаза, что я ничего не видел, кроме черных силуэтов на сцене, обрамленных радужными ореолами.
– Сегодня у нас праздник – День нашего Города, сегодня мы веселимся: выпивка бесплатно, и музыка настоящая, вы знаете этих ребят – это музыкальная группа «Колизей»!
Толпа взревела при словах «выпивка бесплатно», и последняя фраза Дарби утонула в беспорядочных хлопках, криках и свисте.
Но тот, словно профессиональный конферансье, не обратил внимания:
– Сейчас вас поздравит наш любимый, наш славный парень, которого вы все знаете и сами выбрали мэром, наш Диего Хлопотун!
Как ни странно, толпа опять взревела. Многие были уже разогреты спиртным и наркотой, так что флажками махали, словно отбивались от мух.
– Привет, ребята! – выкрикнул Диего, и мне показалось, что он тоже не совсем трезв. Если бы он сразу добавил: «С вами диджей Диего!» – я бы даже не удивился. Мою ладонь взяла в руки Ирина.
Диего подождал, пока уляжется гвалт, и продолжил:
– Во-первых, я рад, что все пришли, – новые крики, – во-вторых, именно сегодня двадцать один год назад здесь остановился отряд Охотников Джека Старка, которые решили построить тут поселок!