— Девушке вручили паспорт на другое имя? — влез я с новым вопросом.
Мария Борисовна скинула шерстяной платок:
— Надю в подробности не посвятили, но, думаю, да, Ксюше сделали фальшивые документы, а посторонним спели песню про канадского богача, которого девочка из России покорила своим умом, сообразительностью и прекрасным воспитанием. Иван Павлович, о том, что случилось с Родей и кто его заменил, знал очень узкий круг людей. Майя полагала, что Ксения убила Иосифа, получала каждый месяц деньги и молчала. Лида понятия не имела о произошедшем, считала, что племянник улетел во Владивосток, чтобы учиться там на капитана дальнего плавания.
— Кто звонил Лидии накануне празднования юбилея Надежды Васильевны? Кто требовал у нее билет из Владивостока в Москву и обратно, — опять перебил я рассказчицу.
Та слегка смутилась:
— Это была моя идея. Лидия решила устроить матери праздник, и я удивилась — ведь прежде старшая дочь никогда ради Надежды ресторан не арендовала. Хотя, с другой стороны, юбилей же не часто случается.
— Надежда Васильевна не жаловалась на здоровье? — осторожно поинтересовался я.
— Да нет, — пожала плечами ее приятельница. — Правда, на том празднике она печальная была. Когда я домой засобиралась, Надя обняла меня и шепнула: «Тебе послезавтра улетать. Увидимся ли еще?» Но многим грустно бывает, когда часы новое десятилетие жизни отмерять начинают. Нет, серьезных проблем у подруги не было, мелочь всякая, вроде гастрита. Хотя еще зрение упало. В начале лета я получила от нее письмо и удивилась. У Надюши красивый, ровный почерк, и она всегда черновик послания составляла, потом его переписывала, а тут каляки какие‑то и поправок полно. Я разволновалась, на экономию наплевала, позвонила ей, говорю: «Ничего не случилось? А то открыла твою весточку, выглядит она так, словно курица лапой накарябала. Ты не заболела?» Надюша меня успокоила: «Здоровье в полном порядке, только глаза подводить стали, надо операцию делать, а я боюсь. Извини, Машенька, пока на нее не решусь, буду кренделя выписывать». Последнее послание с лупой разбирать пришлось. А почему вдруг вы здоровьем Нади поинтересовались?
— Не нальете мне чаю? — вместо ответа попросил я. — Продрог что‑то.
Мария Борисовна поспешила к чайнику:
— Сейчас покрепче заварю.
Я, пытаясь удержать вежливую улыбку на лице, смотрел на хозяйку.
Надежда Васильевна очень любила подругу и не захотела рассказывать ей о своей тяжелой болезни и скорой смерти. Да, у нее стремительно падало зрение, но это происходило не из‑за возраста, и сохранять каллиграфию ей стало трудно, у нее тряслись руки, я видел, как у Нади подрагивали пальцы. Пожилая женщина имела сильный характер, была лишена эгоизма, она не решилась травмировать близкого ей человека.
Мария Борисовна поставила передо мной чашку чая и продолжила:
— Когда я услышала о предстоящем празднике, то забеспокоилась и сказала Надюше: «Лидия трубит большой сбор. Значит, позовет Катю, захочет связаться с Иосифом. Надо, чтобы парень ей сам позвонил и нахамил, тогда его отсутствие на юбилее бабушки Лиду не удивит. А то вдруг она начнет активничать, разыскивать племянника?» Надя со мной согласилась. После этого в недозволительно грубой форме Йося потребовал у тетки денег на билеты из Владивостока в Москву и назад. Та разозлилась, и все получилось, как я предполагала. А потом началась новая история.
…В конце прошлого года Пятаков посватался к Ксении. Он с девушкой не встречался, о горячей любви к ней речи не вел, не скрывал, что ему нужны фамилия, дом с парком и наследники. Елизавета, панически боявшаяся бедности, пришла в восторг, а Семен уперся:
— Нет. Не бывать Пятакову хозяином усадьбы.
Сначала жена пыталась убедить его, приводила разные аргументы. Мол, здание требует ремонта, все устали от экскурсантов, можно будет увидеть мир, семье перестанет грозить нищета, Винивитиновы останутся богатыми.
Семен же упрямо твердил:
— Нет. Нет. Нет.
Елизавета Матвеевна разозлилась, закатила шумный скандал, выложила мужу в лицо все, что о нем думает, назвала его лентяем, неудачником, папенькиным сынком и разозлила Семена Кирилловича. Тот впервые на памяти Надежды Васильевны раскричался:
— Отец велел мне на иконе поклясться, что я никогда не продам усадьбу. Она должна принадлежать только семье Винивитиновых‑Бельских.
— Так ведь Игорь Анатольевич станет Винивитиновым‑Бельским, — напомнила Елизавета Матвеевна, — условие будет соблюдено.
— Нет, — затопал ногами Сеня, — он нувориш, человек без роду и племени. Не хочу покидать родные пенаты, не испытываю желания мотаться с тобой по земному шару. Никаких свадеб. Точка.
— Мы умрем в нищете, — зарыдала супруга, — особняк разваливается, нужна новая крыша, мебель в ужасном состоянии, электричество стоит немерено. Если хочешь спасти дом, отдай его олигарху, а он… Господи, сколько можно повторять? Пятаков станет Винивитиновым‑Бельским и вернет усадьбе цветущий вид. Да Алексей с Кириллом на том свете кадриль от радости спляшут! Ксения нарожает мальчиков, род не угаснет.
— Никогда! — взревел Семен. — Пятаков подлый тип, капитал нажил криминальным путем. Дед с отцом меня проклянут, если узнают, что я разрешил тебе пойти на сделку. Нельзя древний княжеский род марать. И кого ты за него замуж отдавать собралась?
Елизавета, привыкшая к полной покорности мужа, растерялась, встретив столь яростный отпор:
— Что за дурацкий вопрос? Конечно, нашу дочь.
— У нас один сын, Родион, — отчеканил Семен, — сомневаюсь, что Пятаков его замуж возьмет.
— С ума сошел? — взвизгнула жена. — Нам в яму с дерьмом опускают спасательную веревку, предлагают на свет вытащить. У нас будут деньги! Много‑много денег!
Семен Кириллович сгорбился:
— Пока я жив, Пятаков сюда даже экскурсантом не войдет. И не произноси при мне вслух имени дочери. Все. Закрыта тема.
Рассказав подруге о скандале, Надежда спросила у нее:
— Может, пришла пора Лизке один из конвертов, оставленных свекром, вручить? Но какой?
— Подожди немного, — посоветовала Вахрушина, — вдруг она образумится?
На следующий день Елизавета Матвеевна, выйдя к завтраку, кинулась к мужу, встала перед ним на колени, обхватила его ноги руками и заплакала:
— Прости, Сенечка. Устроила вчера скандал, потом ночь не спала, молилась у икон, прощения у Кирилла Алексеевича просила. Сегодня же откажу Пятакову. Не держи на меня зла! Это все крыша виновата, в одном месте залатаешь, в другом протекает, измучили меня хозяйственные проблемы.
— Встань сейчас же! — испугался Семен. — Ну поспорили мы, с кем не бывает. Я сам виноват, не сдержался, раскричался.
— Ты хозяин, — всхлипнула Лиза, — имеешь право.
Надежда Васильевна, в чьем присутствии это происходило, обомлела — никогда раньше хозяйка так себя не вела. Неужели она и в самом деле устыдилась своего поведения?
Весь день жена крутилась вокруг Сени, пошла с ним гулять по парку, а вечером отнесла ему в библиотеку собственноручно сваренный грог. Домработница пребывала в изумлении. Ну и ну, вот это метаморфоза!
Ночью Семен умер.
А через день в доме появилась… Ксения. Представляете реакцию Надежды Васильевны, когда она, выйдя около семи утра на кухню, увидела у кофемашины стройную светловолосую девушку, которая делала себе эспрессо?
Домработница знала за собой грешок — она могла забыть запереть на ночь служебный вход, поэтому испугалась:
— Вы кто такая?
— Своих не узнаешь? — фыркнула гостья и обернулась.
— Ксения! — изумленно вскрикнула домработница. — Какого дьявола ты здесь делаешь?
— Шикарное приветствие, — скривилась девица.
И тут вошла Елизавета Матвеевна. У бедной Надежды Васильевны началось головокружение, в висках застучали молоточки. Слишком многое случилось за короткий период: умер Семен, невесть откуда вынырнула убийца Роди, а теперь еще и Лиза ни свет ни заря встала. Хозяйка никогда рано утром не поднимается и не любит заходить на кухню.
— Перестань шуметь, — распорядилась Елизавета Матвеевна.
— Ксения дома, — пробормотала Надежда Васильевна. — Откуда она взялась?
— Хороший вопрос, — хмыкнула хозяйка. — Напомнить тебе, что Семен Кириллович скончался? Предстоят похороны, дочь обязана проститься с отцом. Готовь молча завтрак. Да, сейчас приедут люди из выездного ресторана. Надеюсь, они не рухнут в обморок при виде нашей плиты, ровесницы Куликовской битвы.
У домработницы затряслись поджилки:
— Выездной ресторан?
Елизавета Матвеевна свела брови в одну линию:
— Имеешь что‑то против? Ну тогда придется тебе самой для тех, кто придет поднять рюмку, еду готовить, а потом ее подавать.
— Вы собираете гостей? — прошептала домработница. — Сразу после смерти мужа? Устраиваете праздник?
Елизавета Матвеевна свела брови в одну линию:
— Имеешь что‑то против? Ну тогда придется тебе самой для тех, кто придет поднять рюмку, еду готовить, а потом ее подавать.
— Вы собираете гостей? — прошептала домработница. — Сразу после смерти мужа? Устраиваете праздник?
Елизавета закатила глаза, открыла холодильник, достала бутылку минералки и протянула прислуге:
— Выпей и очнись. После похорон положено устраивать поминки. Я подсчитала, что проститься с Семеном Кирилловичем захочет немалое количество народу. Хлопотами займется специальная служба, она называется кейтеринг.
— Фуу… — выдохнула Надежда Васильевна. — Простите, у меня что‑то с головой… мысли путаются…
Хозяйка сменила гнев на милость:
— Мы все нервничаем. Спасибо Игорю Анатольевичу за помощь. Он подсказал место, куда обратиться надо. Это ресторан «На поляне», заправляет там Яков, прекрасный повар. Пятаков его людей всегда на свои вечера приглашает и доволен ими.
— А при чем тут Пятаков? — опешила Надя.
Елизавета Матвеевна уперла руки в боки:
— А где ж еще деньги на поминки взять? Игорь — сострадательный человек, он мне хочет помочь. Хватит глупые вопросы задавать. Пошли, Ксюша, надо черное платье подыскать.
Глава 31
Спустя неделю после похорон владелица усадьбы объявила домашним:
— Через год, где‑нибудь в конце ноября — начале декабря, Ксения выйдет замуж за Пятакова и в особняке начнется капитальный ремонт. Слава богу, конец экскурсиям, осталось недолго терпеть идиотов в доме и парке, а потом — никого чужого.
Надежде Васильевне показалось, что ей на голову упал потолок, но члены семьи не смогли скрыть радости.
— Мы с папочкой и Ричиком отправимся путешествовать по миру! — ликовала Эмма Геннадиевна.
— Можно будет уехать подальше из нашей страны, где зима длится девять месяцев, а лето всего одну неделю, причем дождливую, — размечталась Анфиса.
Надежда Васильевна на подкашивающихся ногах добралась до своей комнаты и рухнула в кресло. В голову полезли мысли одна страшнее другой. Почему Елизавета на следующее утро после скандала с мужем превратилась из злобной ведьмы в нежную Белоснежку? По какой причине никогда не приближавшаяся к плите хозяйка вдруг сама сварила Семену грог, а не поручила приготовить его прислуге? Отчего, опустошив чашку с горячим напитком, Семен Кириллович в кратчайший срок скончался от инфаркта? Ксению вызвали на похороны отца, который никогда бы не захотел увидеть убийцу у своего гроба, или девчонка прибыла для помолвки с богатым женихом? Хозяин умер в пятницу, а рано утром в воскресенье Ксюша уже варила эспрессо. Когда она успела купить билет? Или ее предупредили заранее? Но каким образом ей могло стать известно, что Семен уйдет на тот свет в конце прошлой недели? Если только…
Думать дальше Надежда Васильевна побоялась. Она поняла, что настал момент, о котором ее предупреждал перед своей смертью Кирилл Алексеевич, взяла пакет и отправилась к хозяйке в спальню.
Та, не изменившись в лице, выслушала ее, вскрыла конверт, вытащила листок, прочитала текст и протянула прислуге:
— Изучи.
Домработница удивилась, она знала, что в письме содержится некая порочащая Лизу информация, и полагала, что она постарается скрыть ее.
— Читай, читай, — усмехнулась Елизавета Матвеевна. — Боже, Кирилл Алексеевич словно выпал из девятнадцатого века. Птеродактиль наш…
Надежда стала просматривать документы и пробормотала:
— Вы сделали три аборта в клинике Звенигородского.
— И что? — пожала плечами хозяйка. — Эко удивление. Операция в России разрешена, на нее идут многие женщины. Почему свекор решил, что аборт является позором?
— Наверное, потому, что вы изменяли мужу с Эдуардом Захаровичем, — выпалила домработница.
Елизавета засмеялась:
— Надя! Я не Анна Каренина, под поезд не брошусь. Кирилл Алексеевич жил в придуманном им мире, а в реальной действительности мои мелкие грешки никому не интересны. Семен еле‑еле собрался мне двух детей сделать, да и то лишь потому, что отец его пинками ко мне в спальню загнал. Вот с твоей дочуркой он по своей воле в кровати кувыркался. Интересно, понравилось бы Сене жить в браке с алкоголичкой‑наркоманкой?
— Вы все знали… — пробормотала Надежда Васильевна.
— Конечно, — кивнула Лиза. — Стоило только взгляд на Катю бросить, и понятно становилось, кто ее отец. Меня все в семье в материальном плане устраивало, а когда с Эдуардом подружилась, и в физическом тоже прекрасно стало. Жили мы с Сеней хорошо, претензий никаких друг другу не предъявляли, я его не беспокоила, а он меня.
— Ужасно! — выдохнула домработница. — Кошмар!
— Нет, это просто жизнь, — улыбнулась хозяйка. — Не сработал план Кирилла Алексеевича, Пятаков станет Винивитиновым‑Бельским. Я так решила. Ты имеешь что‑то против? Так меня твое мнение не интересует.
— Отработаю две недели и уйду, — всхлипнула Надежда Васильевна.
— Погоди, — остановила ее владелица усадьбы, — хочу тебя кое с кем познакомить. Ксения, иди сюда!
Дверь гардеробной отворилась, появилась девушка.
Надежда Васильевна заморгала. Дочь Лизы все слышала?
— Узнаешь? — вдруг спросила хозяйка. — Кто перед тобой?
— Убийца Роди, — жестко ответила домработница.
— Ба, ты чего, это же я, — неожиданно произнесла девушка.
Пожилая женщина попятилась, а Ксения повернулась к ней спиной и задрала футболку:
— Смотри, вот шрам от фурункула.
— Катенька! — вскрикнула Надежда Васильевна. — Но… Как? Зачем ты приехала? Почему выдаешь себя за Ксению? И ты постриглась, очень ярко накрасилась. Не узнала я тебя.
Елизавета Матвеевна ухмыльнулась:
— Сейчас получишь ответы на все свои вопросы. Думаю, потом не захочешь никому рассказывать о моих крошечных тайнах и не станешь увольняться. Семен глупо поступил, когда отказался от родства с Пятаковым, но в одном был прав: Ксения — испорченное создание. Если девчонка выйдет замуж за Игоря, никому в семье лучше не станет, в мерзавке злобы через край, она нам простить не может, что услали ее прочь, выгнали из дома, из Москвы, раскаяния не испытывает, врет, что не убивала брата, прикидывается невинной жертвой злых родителей. Я иногда связываюсь с теми, у кого живет пакостница, и знаю: она не изменилась ни на йоту. Как преступница поступит, став богатой? Да прежде всего нас на улицу вышвырнет, а Игоря Анатольевича так заведет, что тот мне ни копейки не даст, после смерти отца я для дочери первый враг. А вот Катюша другая. Она теперь знает, от кого родилась, благодарна мне за то, что я незаконнорожденную дочь мужа в доме привечала. Катя уж точно никогда никого из Винивитиновых не обидит и моих родных не оскорбит. Девочка под видом Ксении выйдет замуж за Игоря.
— Ну и историю вы задумали, — прошептала Надежда Васильевна.
— Чистый плагиат, — заулыбалась Елизавета Матвеевна, — я украла идею у Кирилла Алексеевича. Он же Родиона Иосифом заменил, и ничего, это прошло на «ура». Пятаков о своем желании Ксению под венец повести еще в сентябре прошлого года сказал. Я попросила тайм‑аут на пару месяцев — понимала: моя дочь плохой кандидат на роль супруги олигарха, не за что ей такие сладкие подарки от судьбы получать. Но не хотелось большие деньги, что сами в руки плывут, терять. Думала я, мучилась, и вдруг меня осенило: один раз удалось, и во второй получится, поменяю‑ка я Ксению на Катю. И созвонилась с девочкой. Катя, умница, сразу согласилась. Мы все осторожно устроили. Чтобы в институте не удивлялись, почему Лапина учебу бросила, оформили академический отпуск. Я была уверена: Семен не станет свадьбе противиться, Катя купила себе заранее билет на конец декабря. А когда я рассказала всем о том, какая нам привалила удача, Сеня вдруг устроил дебош. Я пыталась его увести, хотела объяснить, что Ксения никогда в доме не появится, выбраться из бедности нам поможет Катя, между прочим, его родная дочь. Но с мужем приключилась натуральная истерика, а ты при ней присутствовала.
Надежда Васильевна машинально кивнула.
— Я решила дать Сене успокоиться, утром попросила прощения, притащила глупца в кабинет и там открыла правду. Семен весь день думал, а вечером, когда я принесла ему грог, сказал: «Хорошо. Если женой Пятакова станет Катя, то я дам свое благословение». Я так обрадовалась! Позвонила в Питер, передала его слова Кате. А Семен неожиданно ночью умер. Пятаков знает, что невеста и ее семья согласны. Мы подождем, пока пройдет положенное после кончины главы семьи время, оформим брачный договор и сыграем свадьбу. Соображаешь, как тебе повезло? Катюша расскажет мужу, что обожает свою бывшую няню, и ты сможешь жить как захочешь. Желаешь провести старость у теплого моря? Пятаков тебе домик в Италии купит. Решишь в России куковать? Получишь коттедж в Подмосковье, разведешь сад‑огород. И уж совершенно точно не станешь считать жалкие копейки, которые в нашей стране называют пенсией. Катя бабушку не оставит, так ведь?