Повелителя Черной земли видели сегодня во многих местах: на берегу, на реке – на барке, на озере в тростниковой лодке, в рощице и у развалин храма Птаха. Правитель побывал везде, чтобы лично убедиться, что все идет по плану. Ни одна мышь не должна была проскользнуть к осажденному городу или выскользнуть из него наружу!
Оставались лишь тайные протоки, к которым – как сильно подозревал фараон – вели подземные ходы. И еще волновал вопрос: откуда захватчики вообще получают поддержку? Ну, не с окрестных же поселений? Скорее всего – с востока, оттуда, откуда когда-то пришли, покорив Черную землю и обложив ее тяжкой данью. Ничего, теперь уже никто ее не платит. И не будет платить никогда, если… если удастся раздавить гнойный нарыв Хат-Уарит!
К ночи Ах-маси-старший почувствовал себя настолько утомленным, что даже лег спасть пораньше, приказав никому не беспокоить его без особой надобности. Навевая сон, царская барка мерно покачивалась на волнах. В черном небе сверкала медным тазом луна в окружении россыпи ярких звезд, на плесе плескала рыба, и где-то рядом, на берегу, рассерженно кричала дикая кошка.
А молодому царю снилась жена – юная, грациозная и красивая, как никто другой. Обнаженная, она танцевала в храме Хатхор, прямо перед идолом Рогатой богини. По стенам святилища тускло горели светильники, и их дрожащий свет отражался в браслетах и ожерелье танцовщицы, в узеньком золотом пояске на ее стройных бедрах.
– Тейя, – улыбаясь, шептал во сне Ах-маси, – Тейя… Любимая…
А еще снился флот! Флот союзников. Огромный морской флот. И гористая страна посреди Великой зелени. Остров. Город без стен. Дворец со странно перевернутыми колоннами. Страна Кефтиу. Откуда бы такой сон? Словно бы кто-то специально его насылал…
Фараон проснулся от шума! Кто-то бегал, кричал. С шумом врезались в воду весла. И – что это? Звук боевой трубы?!
Не одеваясь, фараон выскочил из шатра на палубу:
– Что там такое? Что случилось?
– Мы как раз хотели будить тебя, великий государь! Чьи-то огромные корабли прорвались к крепости!
– Что значит – огромные корабли? Стоп! Откуда они вообще взялись? Где начальник гребцов? Быстро его сюда!
Быстро не получилось. Анхабец, похоже, находился сейчас в самой гуще событий, и властелин Обеих земель, велев посадить в оставшиеся барки побольше воинов, взял курс к враждебному городу, на стенах которого ярко пылали костры.
– Они вспыхнули в ночи, внезапно, – рассказывал кто-то из матросов. – И так же внезапно появились чужие корабли, с ходу прорвав канат. Было б у нас побольше барок – не прошли бы.
Молодой царь, закусив губу, вгляделся во тьму. Хорошо были видны костры, отражались в черной воде луна и звезды, и в призрачном свете наконец показались силуэты судов – низенькие, приземистые – свои – и высокие, горделивые, заносчивые – чужие.
– Похоже, это морские суда, – негромко промолвил матрос. – Клянусь Птахом, на некоторых даже по две мачты!
– Фенеху! – тихо выдохнул похожий на гранитную глыбу полководец Сеннеферптах, сопровождавший сейчас фараона. – Люди пурпура… алчные торговые твари. Да, это их корабли, больше некому!
– Смотри, государь! Кажется, там бой!
И в самом деле, один из вражеских кораблей оказался прижатым к берегу, точнее сказать, к отмели, окруженный мелкими суденышками, словно обложенный охотничьими псами медведь. Слышался звон мечей, крики и ругань. Вот кто-то с шумом полетел в воду.
– Клянусь Амоном, я покажу вам, как разбойничать на нашей реке!
Ах-маси!
Фараон узнал голос – молодой, задорный. И снова послышался звон. И чьи-то крики – впрочем, они и не смолкали.
– Быстрее! – приказал царь, и гребцы, встав на скамьях, удвоили скорость.
И вот уже барка ткнулась носом в высокий борт судна фенеху. А следом за ней – вторая, третья…
– Держись, Ах-маси!
Конечно, не дело царя биться, словно простой воин, но тут молодой фараон просто не мог поступить иначе. Раз он здесь, так уж нужно воодушевить бойцов! Правда, мало что видно… Да, и вот еще…
– Сеннеферптах! Плыви к нашим – может, и там нужна помощь?
Полководец кивнул – он всегда был угрюмым или просто таковым казался – и что-то крикнул гребцам.
А молодой царь уже запрыгнул на вражеский корабль, замахиваясь позаимствованной у одного из воинов секирой.
Вокруг звенели мечи. Кто-то жутко орал, ругался, прямо-таки изрыгая проклятия:
– Чтоб вы сдохли, гнусные людишки Черной земли! Чтоб ваши тела сожрали черви! Чтоб Баал обрушил на вас весь свой гнев!
Ага… Это кричал какой-то валяющийся на палубе прямо под мачтою тип – наверное, ему сильно повредили ноги.
Плоховато было видно… Но вот внезапно вспыхнул факел.
Государь увидел на корме тезку – окровавленного, прижатого к мачте… Нагло смеясь, анхабец отбивался копьем сразу от пятерых. А те, гнусно ругаясь и без толку размахивая мечами и палицами, лишь только мешали друг другу. Финикийцы – отличные моряки, но плохие солдаты. Неумехи!
И все же, не слишком ли много на одного?
– Держись, Ах-маси!
Тремя прыжками преодолев расстояние до кормы, фараон громко закричал, отвлекая на себя вражин, взмахнул секирой…
Звон! Скрежет! И чье-то копье, казалось, полетело прямо в грудь…
Едва успел отклониться. И кто-то сбоку ударил ножом… А вот это – шутишь! А вот тебе! На!
Замах! Резкий удар…
И вопль! Страшный, дикий вопль, вопль ужаса и неизбывной боли. И отрубленная рука, так и сжимая широкий нож, упала на палубу, и без того уже скользкую от крови.
– Уауууу! – зажимая кровоточащий обрубок, выл финикиец.
Ах-маси-старший уже не смотрел на него, отбивая очередной выпад.
Удар! Отбивка! Снова удар… А теперь – уклониться. Резко броситься в сторону… Да, тяжелая секира – не меч и даже не копье – не больно-то пофехтуешь.
Удар! Ага! Прямо по черепу! Поделом тебе, гнусная морда! Другого оттолкнуть древком… с силой двинуть в грудь.
– Тезка! Ты как?
– Держусь!
– Держись! Держись, парень! Эх…
В свете факела и луны фараон вдруг с ужасом увидел, как в бок юноши впился брошенный кем-то дротик! Побледнев, юный начальник гребцов упал на колени… вернее, сполз спиною по мачте. И какое-то торжествующее рыло уже занесло над его головой палицу…
Шалишь!
Размахнувшись, царь метнул секиру, целя вражине в загривок…
Туда и попал…
Только сам остался без оружия в окружении врагов! Вот один подскочил – высоченная оглоблина – и занес для удара палицу…
В печень ему кулаком! Коротко и сильно. Ага! Скрючился! Что, думаешь, раз человек без оружия, так ему и постоять за себя нечем? А кулаки? Чем не оружие? На тебе еще в челюсть!
Ах-маси… Что с ним?!
Вокруг уже появились свои воины, тесня врагов к самой корме и дальше – в воду, на корм выплывшим из камышей крокодилам. Анхабец лежал под мачтой в луже собственной крови. В правом боку его торчал обломанный дротик. Если задета печень, то…
Тряхнув головой, фараон упал на колени рядом с поверженным юношей, осторожно приподняв его голову:
– Ах-маси, дружище…
Юный начальник гребцов приоткрыл веки, застонал. Узнав правителя, силился улыбнуться… И тут же дернулся, закатив глаза – видать, слишком уж тяжелым вышло для него это усилие.
– Несите его на барку! – обернувшись, приказал фараон воинам. – Да смотрите, осторожнее. И лекаря – быстро!
Уже светало, и было хорошо видно, как в первых лучах солнца чужие корабли, подняв паруса, двинулись в обратный путь – к морю, туда, откуда явились. Эх, если бы подоспел флот, если бы были еще корабли, тогда вряд ли бы они смогли прорваться столь быстро! Да уж, вражеские суда появились как раз во время. Что, конечно же, свидетельствовало о том, что финикийцы знали обо всем. И спешили использовать удобный момент! А значит – их кто-то предупредил. Как? Послали гонца тайными тропами? Да, наверное, так и было… Но как он успел?
Ах-маси-младший дернулся, застонал на руках воинов.
– Выдернуть из него дротик, великий государь? – вытерев окровавленную секиру, предложил десятник.
– Нет, – фараон качнул головой, – пусть это сделает лекарь.
Чужие корабли уходили. Нагло, по-хозяйски. Убогие речные суденышки Уасета ничего не могли поделать с этими морскими громадинами. К тому же, чего греха таить, египтяне боялись пучины. Если утонешь – тогда твое тело пойдет на корм крокодилам и рыбам и никогда не обретет покой в Доме вечности. Это страшно, очень страшно. Невозможно даже представить!
Фенеху верили в других богов. Стремительные морские суда с хищными обводами были их конями… нет, даже не конями – домом, а бурное море – привычной средой обитания. Они не боялись волн, они их любили, они жили в них… И если такой помощник объявился у хека хасут, ясно – без мощного флота осада Хат-Уарита обречена на провал. А мощного флота, увы, не было. Значит, нужно было строить – а это время и средства… которых тоже не было. Н-да-а-а, дилемма…
Крутобокие суда людей пурпура, казалось, нарочно шли медленно, вальяжно, горделиво возвышаясь над приземистыми барками Уасета. Ну, конечно, уже успели разгрузиться – привезли захватчикам подкрепление и продукты. Если они так постоянно будут наглеть? Флот! Нужен сильный флот! И нужен немедленно!
– Целых две мачты! – удивленно качал головой кормчий на царской барке. – А вон на тех – три!
– Что ты удивляешься, Анамон? – Фараон угрюмо усмехнулся. – Это морские суда с мощным килем. Такие не перевернутся даже в самую сильную бурю!
– Да их и не догнать, государь. Смотри, как их паруса ловят ветер – они лавируют, идут наискось, от берега к берегу. Мы так не можем…
– Должны смочь! Должны научиться! У тех же фенеху… Или у кого-нибудь еще.
– Я слыхал, страна Кефтиу славится хорошими мореходами, государь.
Страна Кефтиу… Сон… Не простой сон… Словно бы кто-то звал.
Уцелевшие египетские барки, словно свора собак, преследовали удалявшиеся корабли, осыпая их стрелами, большей частью не причинявшими никакого вреда. Слишком высоки были борта, да и корма судов фенеху вздымалась к самому небу. А искусно вырезанные лошадиные головы на носах, казалось, издевательски ржали.
– Хорошие корабли, – со вздохом резюмировал кормчий. – Такие могут нести множество воинов и груз.
– Ничего. Клянусь Амоном, скоро у нас будут не хуже!
Резко повернувшись, фараон скрылся в шатре, разбитом на середине палубы. Гребцы быстрее заработали веслами, направляя барку к берегу.
Войдя в шатер, повелитель Черной земли тяжело опустился на ложе и, вздохнув, обхватил голову руками. Это он на людях держался из последних сил, как и положено повелителю, оставшись же наедине с собой, мог теперь быть честным. Нет, так быстро флот не построишь. Да и не в кораблях дело – в людях! Моряки среди народа Черной земли считались сами отпетыми людьми – еще бы, их вовсе не заботила сохранность собственного тела! Из кого же тогда набирать экипажи судов? Настоящих, морских судов, не речных барок… Призвать наемников? Тех же фенеху, шарданов и прочих народов моря? Можно, и, похоже, деваться некуда – веру и мораль жителей Черной земли, увы, в одночасье поменять невозможно, как ни старайся.
Что ж – пусть пока будут наемники! Хорошо бы обсудить все с царицей-матерью, это умная женщина с обширными знаниями, по сути, она сейчас и управляет страной.
Снаружи давно уже слышались чьи-то громкие голоса, было похоже на то, что кто-то рвался на барку, а его не пускали.
– Поди прочь, замарашка, иначе, клянусь Птахом, я угощу тебя палкой!
– Смотри, как бы тебя не угостили, вислозадый гусь!
– Что?! Ты кого назвал вислозадым гусем, щенок? А вот я тебе сейчас покажу! Эй, парни, а ну, скорей ловите нахала!
– Ловите?! А я никуда и не бегу! Сказал же – хочу встретиться с государем.
– А больше ты ничего не хочешь? Ага! Попался! Держите его, держите. Вот уж теперь спина твоя отведает палок.
– Только попытайся, дурень!
Голос был нахальный и какой-то… не то чтобы детский, а подростковый, ломкий…
– Что там такое? – не выходя из шатра, громко спросил фараон.
Откинув полог, упал на колени десятник:
– Могу доложить, великий государь?
– Докладывай! Да вставай, сколько раз говорить?
– Какой-то дрянной мальчишка оскорбляет стражу!
– Оскорбляет стражу? И зачем же он это делает?
– Не знаю, государь. Говорит, что хочет видеть тебя.
– Ну, так приведите его, раз хочет.
– Как бы он не…
– Ты полагаешь, я не смогу справиться с каким-то там мальчишкой? – Фараон гневно повысил голос, и десятник, уже было поднявшийся, снова бухнулся на колени:
– Пощади, великий государь! Я вовсе не хотел тебя оскорбить.
– Так приведешь ты его, наконец?! Давай живее!
Словно ошпаренный кипятком кот, десятник выскочил наружу. Что-то прокричал, и вот уже в шатер с почтительными поклонами вошли двое стражников, притащив схваченного буяна – подростка лет тринадцати, сразу показавшегося царю каким-то знакомым. Где-то он уже его видел, и не так давно… Ну да, ну да! Светлая – светлей, чем у здешних, – кожа, соломенные, выгоревшие на солнце волосы, синие – опять же нездешние – глаза. Шардан! Он же недавно пускал кораблики вместе с тем блаженным, как его? Ладно, сейчас не вспомнить. Интересно, что хочет поведать этот парень?
– Отпустите его. – Фараон повелительно махнул рукою. – Спасибо за службу, воины!
– Воистину мы рады слышать такие слова! – хором прокричали стражники и, повинуясь царскому жесту, быстро покинули шатер.
Повелитель Обеих земель пристально всмотрелся в мальчишку. Смуглое – нет, скорей загорелое, с тонкими чертами лицо, взгляд не по-детски серьезен, даже жесток, на руках и коленках – следы крови.
– Ты ранен?
– Я? – Парнишка усмехнулся. – О, нет, государь. Это кровь лазутчика Хемуру, искусно притворявшегося блаженным.
– Хемуру? – Фараон пока не очень понимал, что происходит.
– Я вывел его на чистую воду, государь, о, он был хитер и коварен, но под пыткою рассказал все!
– Под пыткою?
– Да, я пытал его волею моего господина. Увы, лазутчик умер. Но все же он во многом признался.
– Да кто же твой господин? И кто ты сам такой есть? – не выдержав, воскликнул правитель. – Ну! Говори же, откуда ты взялся?
– Ой, государь… – Парнишка смутился, словно бы вспомнил что-то важное, и, бухнувшись на коленки, негромко сказал:
– Скоро Амон и Ра станут, как братья.
– Воистину как одно целое, – машинально продолжил царь.
И тут же вздрогнул: это был пароль для верных людей. Откуда его мог знать этот странный мальчишка? Хотя… Ага! Ну, конечно же – давно пора было догадаться.
– Твой господин – Ах-маси из Анхаба?
– Воистину так, государь. Он сказал – если вдруг его убьют или ранят, чтоб я докладывал прямо тебе. Сказал, что предупредит.
– Не успел…
Эх, Ах-маси, Ах-маси… лучшие лекари посланы к тебе, и жрецы молят богов неустанно…
Фараон закусил губу и некоторое время сидел молча. А потом резко спросил:
– Так ты, значит, Бата?
– Да, господин.
– Анхабец говорил о тебе. И еще об одном старике.
– Старика зовут Небхаптах, – почтительно доложил парнишка. – Вернее – звали.
– Звали?
– Два дня назад лазутчик хека хасут Хемуру скормил его крокодилам. Увы, старик Небхаптах оказался слишком неловким.
– А ты, значит, ловкий?
– Да, государь.
– Тогда говори! Все, что узнал.
Мальчишка – лучший агент Ах-маси-младшего – рассказал. О том, как, выполняя указание своего молодого начальника, следил за «блаженным» Хемуру, за тем, как тот вместе с ребятишками делает и пускает кораблики. То с красными парусами, то с синими, а то вот – с черными.
– Понятно! – сразу же кивнул фараон. – Это были тайные знаки!
– Так, государь. Финикийцы давно сносились с осажденными. И ждали только знака.
– Ты говоришь, Хемуру умер во время пыток?
– Умер, увы!
– Так ты, значит, умеешь пытать людей?
Мальчишка поклонился:
– Я много чего умею, мой господин. Но лучше всего – убивать.
И взгляд юного агента, и выражение лица его вдруг показались царю каким-то хищными, змеиными. Да-а, хороших людей подобрал себе анхабец! А ведь и в правду – хороших.
– Ладно, со стариком – все, – немного подумав, негромко произнес фараон. – Но есть еще какая-то подозрительная женщина и парни…
– Вдовица Нефтиш, государь. И Шаку с Переком – эти двое явные лазутчики, кроме того, промышляют и торговлей людьми… – Бата неожиданно улыбнулся. – Я уже предложил им свои услуги. Сказал, что знаю пару красивых девчонок-беженок, которых можно заманить и выгодно продать людям пурпура.
– Ты действительно знаешь этих девушек?
– Да, государь! Как можно врать в таком деле? Шаку с Переком – далеко не дураки и все проверят.
– Хм… – Ах-маси-старший качнул головой. – А вдовица? Что скажешь о ней?
– О ее зеркале ты хотел спросить, господин? Пока не знаю. Но завтра же наймусь к ней в услужение. Слыхал – она ищет расторопного слугу.
– А если кто-то наймется к ней до тебя?
– Здесь много старых каменоломен, мой государь. Можно невзначай переломать ноги.
Фараон снова усмехнулся – ну и фрукт этот парень! И спросил:
– Сколько же тебе лет, Бата?
Сей нехитрый вопрос неожиданно загнал мальчишку в тупик.
– Мм… – Юный агент поднял глаза к небу, точнее – к пологу шатра, – немного помолчал, что-то про себя шепча, и, смущенно улыбнувшись, ответил, похоже что честно: – Не знаю, мой господин. Может быть, двенадцать, а может – четырнадцать… Может, и больше. Не помню. Я был рожден светлокожей рабыней и поменял много хозяев.
Повелитель Уасета кивнул:
– Ладно. Ступай, Бата, занимайся порученными тебе делами. Воистину они очень важны для нас.
Поклонившись, мальчишка вышел, и фараон в изнеможении завалился на ложе. Устал! От всего устал. От ночной битвы, от смертей, от этой беседы… Хм… Лихо придумал лазутчик Хемуру! Занятие для детишек. Никто и не подумал бы ничего такого. Просто пускал себе кораблики… Кораблики с черными парусами. Результатом чего стали разгром флота и тяжкое ранение Ах-маси. Эх, Ах-маси, тезка, – воистину, помогут ли тебе боги?