— Нам предстоит очень серьезный разговор, — едва сдерживая рык, произнес лорд Тьер. — Но для начала повторим уже пройденное!
И я была подхвачена на руки.
Взметнулось адово пламя.
Почему-то только оказавшись в спальне лорда-директора, я осознала, что на мне лишь ночная рубашка. А еще вспомнилось, как ловко меня избавили от одежды в прошлый раз…
— Растирать всю полностью не буду, — магистр словно мысли мои прочитал, — потому что я тогда сдержался с трудом, а сейчас в себе уже не уверен. Так что попробуем кое-что другое, родная.
И меня уложили на постель, заботливо прикрыв одеялом, а затем Риан направился к тому самому шкафу, захватив с прикроватного столика бокал. А я смотрела на него, то задумчиво разглядывающего пузырьки и флаконы, то сосредоточенно отсчитывающего дозировку… Смотрела и понимала — я не хочу его терять. Не хочу…
Риан обернулся и встревоженно произнес:
— Ты снова плачешь. Что случилось, Дэя?
Я не ответила. Правду сказать не смогу, а врать не буду.
— Не нравится мне твой взгляд, — он вновь капал из какого-то флакона в уже наполовину наполненный бокал, — совсем не нравится.
Мне не нравилось то, что я должна была сказать, но я все равно сказала:
— Возьми свое кольцо обратно… пожалуйста.
Риан не ответил.
Даже не отреагировал, словно и вовсе не услышал. Докапал положенное в бокал, закрыл флакон, вернул на полку. Зачаровал шкаф, сделав его вновь непроницаемо-черным, затем подошел ко мне, присел на край постели, помог приподняться и, придерживая бокал, очень спокойно скомандовал:
— Выпей.
Покорно проглотила всю ту гадость, что намешал магистр, после чего меня осторожно уложили обратно. Затем лорд-директор и вовсе вышел из спальни.
Вернулся вскоре, с двумя носочками из мягкой белой шерсти, раскрыл мои ноги и ловко надел оба чулочных изделия. Я к тому времени находилась в странном сонно-бодрствующем состоянии, кажется, лекарства уже начали действовать, и мир стал странно пошатывающимся.
И потому я как-то не сразу поняла смысл прозвучавшего вопроса:
— Ты действительно хочешь разорвать нашу помолвку?
Вопрос я поняла не сразу, да и ответила с задержкой:
— Да.
— Причина? — Подчеркнуто спокойный тон сидящего на краю постели лорда-директора мне почему-то сразу не понравился.
И как-то вдруг захотелось оказаться очень-очень далеко и отсюда, и от Тьера. Но я оставалась лежать в его постели, и мне нужно было сказать хоть что-то убедительное.
Я и сказала:
— Возьмите кольцо обратно… пожалуйста… — Почему-то ничего иного произнести так и не получилось. Зато смогла добавить: — Пожалуйста, лорд Тьер, я ведь имею полное право разорвать помо…
И оборвала себя на полуслове, так как выражение его лица откровенно пугало. Дальнейшее напугало не меньше!
— НЕТ! — Рык потряс весь дом. — Я сказал — нет!
Мне оставалось лишь вжаться в подушку, испуганно глядя на нависшего надо мной магистра, я даже всхлипнуть побоялась.
— Никогда! — От его голоса у меня внутри все содрогнулось. — Никогда не смей даже думать об этом! Ты моя, Дэя! МОЯ!
О Бездна, с кем я связалась?
— И ты никогда не получишь права от меня отказаться! Никогда, Дэя! — Он не говорил, он рычал!
У меня сердце билось, словно птица в силках, руки дрожали, как, впрочем, и вся я, и страшно было, так страшно… Мне, когда я его прокляла, так страшно не было!
И магистр понял, увидел мой страх и остановился. Выпрямился, скрестил руки на груди и смерил меня долгим, тяжелым взглядом. Затем с ледяной холодностью резюмировал вышесказанное:
— У тебя нет права отказаться от меня, Дэя. Я не давил, я не настаивал, я не требовал. Я даже о своих чувствах не говорил. Это было твое решение, Дэя, и ты его приняла. А права на ошибку я тебе не предоставлю, родная! Никогда! И не отпущу тебя. Смирись, если не желаешь просто принять это как данность!
А затем он резко склонился и прорычал мне в лицо:
— И чтобы я больше не слышал даже намека на расторжение помолвки! Ни единого!
И вот после этого лорд Тьер выпрямился, развернулся и ушел, напоследок хлопнув дверью.
А я осталась дрожать от ужаса… в буквальном смысле. Но вскоре почему-то провалилась в сон, и подозреваю, что причина была в лекарстве.
* * *Я то проваливалась в дрему, то балансировала на поверхности сознания, не просыпаясь, но и не засыпая полностью. Все прислушивалась к воющей за окном метели, к шорохам в доме… Точнее, я хотела бы их услышать, эти шорохи, но дом был пуст и тих, и лорда-директора в нем не было.
Магистр вернулся далеко за полночь, некоторое время сидел в гостиной перед камином, я слышала, как позвякивала бутылка о стакан, как ревело пламя… А вскоре, неслышно шагая, Риан вошел в спальню. Долго стоял надо мной, потом, раздеваясь, направился в душ. Я не видела его, не было сил даже глаза открыть, но слышала отчетливо. Как шумит ткань брошенного камзола, как с тихим стуком ложится на спинку стула перевязь с мечом…
Но я почему-то до последнего не верила, что лорд-директор ляжет со мной в одну постель, это казалось просто невероятным, и это все же случилось. Риан осторожно опустился на кровать с противоположной от меня стороны, а затем придвинулся ближе, совсем близко, но при этом не касаясь меня ничем. И только его дыхание, с легким запахом вина из каррисы, я ощущала на себе… недолго.
— Дэя, — полушепот-полустон, — Дэя… Моя маленькая гордая Дэя… что же ты со мной делаешь? Дэя…
И легкое прикосновение губами к моему плечу…
— Дэя…
Его рука скользнула по моей ноге, забралась под ткань рубашки, мягко легла на бедро… Судорожный вздох и снова полустон:
— Дэя…
Я лежала на боку, спиной к нему и только вздрогнула, когда Риан обнял и всем телом прижался ко мне… такой сильный, могучий… Ужасающе волнителен — это про него. Потому что мне было и страшно, и… волнительно. И так отчетливо ощущалось, как его горячая ладонь медленно поднимается выше по ноге, скользит по изгибу бедра, опускается на мой вздрагивающий от каждого его прикосновения живот…
— Не спишь, — неожиданно догадался лорд Тьер.
— Нет, — с трудом прошептала я.
— Жаль. — Он мгновенно убрал руку, поправил ночную рубашку и даже натянул… до колен.
Но при этом не отстранился, и я ощущала, как вздымается его грудь, как напряжен он сам…
— Как ты себя чувствуешь? — чуть хрипло спросил магистр.
— Лучше. — Но в горле пересохло, и говорить было тяжело.
Риан поднялся, зажег неяркий свет, набрал воды в бокал, подошел, сел на край постели возле меня и, приобняв за плечи, помог подняться. И пока я пила, меня все время один вопрос тревожил, и, вернув бокал лорду-директору, я все же решилась его задать:
— А если бы я спала?
Магистр переставил бокал на столик, все еще придерживая меня, затем, глядя в мои глаза, глухо спросил:
— В смысле?
Наверное, не стоило поднимать данную тему, но я все же произнесла:
— Почему жаль, что я не спала?
Он смолчал, но взгляд неожиданно стал тяжелым.
— Просто непонятно. — Несмотря на то, что говорить я могла уже нормально, голос упал до шепота. — А что было бы, если бы я спала?
В ответ — тишина. Мрачная, малоприятная тишина. Затем тяжелый вздох и вопрос:
— А что, по-твоему, могло произойти?
Мне вдруг снова стало не по себе и жутко очень. Почему-то вспомнилась фраза «зацелует до смерти». Так вот лорд-директор может!
— Знаете, наверное, мне лучше вернуться к себе, — совсем тихо пробормотала я.
— Наверное, — сиплым эхом отозвался магистр.
Но даже не пошевелился. Лорд Тьер продолжал сидеть, напряженный, как струна, и его тяжелый взгляд блуждал по моему лицу, плечам, рукам, шее…
То, что случилось дальше, я не могла объяснить себе ни в тот момент, ни утром, ни к полудню следующего дня. Я вообще это никак понять не могла! Потому что я, адептка Дэя Риате, поддавшись какому-то непонятному порыву, вдруг потянулсь вперед, касаясь ладонями обнаженной груди лорда-директора, и прижалась губами к его сжатым губам…
Зачем я это сделала?
Зачем?!
Я задавала себе этот вопрос с того момента, как поняла, что от моего поступка лорда Тьера охватил не просто шок, он вообще словно окаменел, и только грудь тяжело вздымалась и опускалась да мерцание глаз теперь стало пугающим. Разъяренным!
Я спрашивала себя, отпрянув от магистра, а после от смущения и стыда прикрывшись одеялом по самый нос, откуда это невероятное безрассудство.
Я вообще не поняла, что произошло и почему… почему вместо нежного поцелуя в ответ на меня смотрят так, словно я совершила какое-то страшное преступление?!
А потом лорд Тьер отмер, и я услышала приказ, произнесенный каким-то замогильным голосом:
А потом лорд Тьер отмер, и я услышала приказ, произнесенный каким-то замогильным голосом:
— Сними рубашку.
Теперь оцепенение охватило меня.
— Сними, к Бездне, эту рубашку! — прорычал неожиданно невменяемый Риан.
Испуганно вжавшись в кровать, я лишь отрицательно покачала головой… С перекошенным от ярости лицом Бессмертный бросился на меня. Одеяло магистр отшвырнул с такой силой, что оно очутилось в противоположном конце спальни, следующей жертвой приступа Тьера стала моя рубашка, которую просто разорвали от края до края…
А потом прозвучал вопрос:
— Что это?!
Я испуганно прикрыла руками то самое «это» и пробормотала:
— Странный вопрос…
И тогда он на меня заорал:
— ЧТО ЭТО?!
Проследила за его взглядом и честно ответила:
— С утра была моя грудь…
Приступ ярости у магистра прошел мгновенно. Потом почему-то дрогнули уголки губ, а после он вдруг рассмеялся, сел, потер лицо и, не глядя на меня, с усмешкой произнес:
— Твоя очень аппетитная грудь меня, несомненно, более чем интересует, но сейчас вопрос в другом. — Риан повернулся ко мне, и в глазах вновь промелькнула ярость: — Объясни, пожалуйста, что располагается между твоими грудями?!
Между находился медальон. Но, по-моему, это было столь очевидно, что и отвечать я не видела смысла. А вот в том, чтобы прикрыться, смысл явно был.
— И еще один вопрос, — продолжил лорд-директор, — эту вещь ты надела сознательно, или мы имеем ситуацию, схожую с произнесением тобой проклятия десятого уровня?
Нехотя созналась:
— Второе.
Риан застонал, потом встал, поднял одеяло, встряхнул и, вернувшись к постели, укрыл меня. Затем очень вежливо попросил:
— Сними и отдай мне, пожалуйста.
Смысла отказывать я не видела. Дрожащими руками потянулась к цепочке, сняла через голову, не расстегивая. Кулон чуть запутался в волосах, но я отцепила, протянула лорду-директору.
— Нет, — неожиданно глухо произнес он, — расстегни и надень на меня.
Я бы с удовольствием, но, учитывая, что для этого придется приподняться и одеяло с меня сползет, я…
— Дэя!
Осторожно, придерживая одеяло, встала на колени в постели, вконец дрожащими пальцами расстегнула замочек, потом потянулась к магистру и почувствовала, как одеяло предательски с меня сползает…
— Не отвлекайся. — Ладони лорда Тьера скользнули по моей обнаженной спине, замерли на талии. — Когда будешь застегивать, не урони кулон.
У меня руки тряслись. И дело не в цепочке, а в том, что я сидела перед лордом-директором практически… без одежды. И стоило сделать вдох поглубже, как я касалась его лица… не буду думать чем, потому как одеяло сползло, и…
— Дэя, сделай, что я сказал, все остальное не имеет значения!
Мне сложно было в это поверить, учитывая, что его дыхание я чувствовала отчетливо… кожей. Стараясь не вздрагивать, надела медальон на могучую шею лорда Бессмертного, старательно застегнула замок… Щелчок, дело сделано.
Но меня не отпустили. Руки Риана сжались сильнее, прижимая к нему, и, несмотря на то что я, упираясь в его плечи, пыталась хоть как-то отстраниться, в силе я магистру не ровня, и лорд-директор обнимал все крепче. Просто обнимал, но так, что мне уже и не хотелось сопротивляться, просто… стыдно очень стало…
— Помнишь, — глухо, в силу обстоятельств, вдруг произнес лорд Тьер, — ты сказала, что я обращаюсь с тобой, как с лошадью, которой завязали глаза и ведут в неизвестном направлении? — Разговор тот я помнила, но меня он волновал сейчас гораздо меньше, чем тот факт, что, проговаривая слова, Риан касался губами… меня. — Знаешь, еще тогда я хотел спросить, а что мне делать, если эта резвая лошадка несется к пропасти? Что делать мне, Дэя?
Отпустить и дать укрыться, раз уж одеваться тут мне не во что.
— Ты же не понимаешь, что творишь, Дэя… — Теперь я ощущала не просто касания, он вдруг начал целовать там. — Ты не знаешь, во что ввязываешься…
— Лорд Тьер! — Я вновь попыталась отстраниться, я упиралась изо всех сил, а он словно не чувствовал. — Риан, остановись, я…
Я упала на подушки, он оказался сверху!
Между нами оставался только кулон и страх… мой… И Риан не останавливался, а поцелуи становились все болезненнее, сильнее… Шея, плечи, грудь — все словно горело… Очень зря я так легкомысленно относилась к его угрозе «зацелую», потому что это действительно была именно угроза. И ничего романтического в ней не оказалось!
— Риан, пожалуйста… — Я упиралась изо всех сил, пытаясь остановить это безумие. — Риан…
Он как будто не слышал, только дышал тяжело и продолжал целовать и целовать, сжимая в объятиях, стискивая так, что невозможно вздохнуть, и я перестала даже пытаться сопротивляться… Это подействовало.
— Кто, — магистр прекратил покрывать поцелуями все, до чего мог дотянуться, вскинул голову, вглядываясь в мои глаза, — кто дал тебе этот медальон?
А я лежала, смотрела в потолок и старалась не заплакать. Изо всех сил старалась…
— Дэя?..
— Отпусти меня… — я не требовала, я просила, — не надо так больше делать… Я вся… раздетая… Хочешь медальон? Забирай! Я и браслеты могу отдать, и кольцо даже… Только не делай так больше… пожалуйста… Отпусти меня…
Взметнулось адово пламя.
И я все-таки заплакала, но уже на своей постели. Я уже ничего не хотела, ни свадьбы, ни лорда-директора, ничего… Это неприятно, когда вырываешься изо всех сил, а он даже не замечает твоего сопротивления, ему вообще все равно. Потому что «у тебя нет права отказаться от меня, Дэя». Я и не хотела отказываться… до этой ночи. Теперь не знаю. Это оказалось слишком страшно, и слишком неприятно вновь чувствовать себя беззащитной…
Потом встала, надела другую ночную рубашку и забылась тревожным сном, стараясь позабыть о случившемся.
* * *Утро началось с резкого звука трубы, призывающего на построение. Одевалась я быстро, заплести волосы не успела, скрутила тугой узел на затылке и побежала, вливаясь в ряды адепток.
Куратор Верис, увидев меня, лишь спросила:
— Как самочувствие?
— В норме, капитан! — Про физическое самочувствие я не солгала ни на грамм.
Но когда я встала в строй, стоящая от меня по правую руку Ригра насмешливо заметила:
— В норме, но вся шея в засосах!
Девочки вокруг захихикали, а Дакене добавила:
— Видимо, вчерашнее отсутствие связано с тщательным изучением всех сеновалов в округе, да, Риате?
Подавила бессознательное желание поправить воротник, зная, что подобный жест вызовет вообще повальный смех, но тут вмешалась капитан Верис:
— Адептка Дакене, поверьте, в отличие от вас, на прошлые выходные действительно изучившей на практике все прелести сеновала в конюшне постоялого двора «Жареный тролль», Риате по сеновалам не бродила. — И высказала все это леди с самой обворожительной улыбкой на губах.
Строй перепуганных адепток замер, с тревогой глядя на куратора. Леди Верис отпираться не стала:
— Обоняние оборотня, дорогие мои адептки, позволяет мне с абсолютной точностью определить не только состав вашего завтрака, но и степень свежести вашего белья, а также личности ваших кавалеров.
Все присутствующие стали белее выпавшего поутру снега, особенно Дакене.
— Уяснили? Впечатлились? Замечательно! А теперь бегом марш! — скомандовала куратор, и все сорвались на забег.
После утренних упражнений мы получили команду «вольно» и были почти свободны. Почти — потому что следовало сдать домашние задания в учебную часть, но я с этим делом чуть задержалась.
Придя в комнату, я первым делом направилась к зеркалу в гостиной, рванула шейный платок, потом расстегнула ворот… Засосы там действительно были. Характерные кровоподтеки россыпью покрывали шею, плечи, грудь… все, что вчера столь страстно целовал лорд-директор… Я сползла на пол там же, у зеркала, обнимая плечи руками и пытаясь не нервничать и не расплакаться в очередной раз. Да, засосы не смертельны и достаточно быстро проходят, но и приятного в этом было крайне мало…
В двери постучали.
Утерев таки мокрые глаза, торопливо застегнулась, до подбородка натянула шейный платок и сказала:
— Войдите.
Вошла Янка. Остановилась в дверях, подняла на меня красные зареванные глаза и тихо спросила:
— Ты… Это Юрао, да?
Абсурдность данного предположения была невероятна!
— Думай, что говоришь, — жестко осадила я подругу. — По меньшей мере, ты должна понимать, что офицер Найтес никогда не будет смешивать работу и личную жизнь, у него для этого… — Я задумалась и выразилась Янкиными же словами: — У него для этого слишком правильная финансовая политика, вот.
Тимянна лицом посветлела, вошла ко мне и попыталась извиниться: