Уилл и Джордж оба встали и улыбнулись, протянули руки для пожатия, но я остался сидеть.
Я не мог поверить в это дерьмо.
Она не была зеленоглазая и рыжеволосая, как она сказала по телефону, далека от лицензированного юриста и она была чертовой лгуньей...
- Мистер Гамильтон? - Она стояла передо мной с протянутой рукой. - Спасибо за собеседование, которое вы провели у меня сегодня. Было, безусловно, приятно с вами познакомится.
- И мне тоже. - Я пожал ей руку, стараясь изо всех сил игнорировать гладкую мягкость ее прикосновения. - Удачи.
Она кивнула, попрощалась с нами еще раз, а затем вышла из комнаты.
Пока Уилл и Джордж обсуждали, как были впечатлены ее собеседованием, я заставил себя просмотреть ее досье.
С двойной специальностью студентка в Дьюке: юриспруденция и балет. Идеальный средний балл 4.0. Недавно получила роль в Лебедином озере, а также вошла в лучшую десятку в своем классе. В ее папке было десять рекомендательных писем - все от безупречных юристов, было даже одно от недавно назначенного помощника окружного прокурора.
Как бы поразительны не были ее личные достижения, была ее дата рождения, которая въелась мне в мозг больше всего. Ей было двадцать два.
Двадцать чертовых два года.
И даже не смотря, на то, что она была самой опытной из всех студентов, она даже не была студентом выпускного класса.
Она была студентом предпоследнего класса...
***
Я проигнорировал сегодня сообщение Алиссы, которое читалось как: «Если у тебя еще одно неудачное свидание сегодня вечером, позвони мне, когда увидишь это сообщение».
Я был слишком зол, чтобы сказать ей что-нибудь. После всех часов, которые мы потратили по телефону, все то время, когда я говорил ей, что ненавидел лжецов, она солгала мне.
Неоднократно.
Я хотел бы не голосовать за ее взятие на стажировку, но не мог заставить себя сделать это. После того, как мы закончили с последним собеседованием дня, решение на главный выбор было единогласным: Обри Эверхарт.
Тем не менее, в то время как они детально взвесили все за и против других претендентов, я сидел там, в оцепенении, злым на себя, что раньше не увидел насквозь всю ложь Обри.
В течение шести месяцев, что мы говорили, она всегда задавала вопросы, которые были немного просты, вопросы, которые иногда заставляли меня удивляться, но я никогда не думал дважды об этом. Она несколько раз упоминала Университет Дьюка, но она никогда не говорила об этом долго, и всегда создавала впечатление, как если бы уже окончила там учебу. Но ее постоянные разговоры о том, как она хочет получить одобрение от своих родителей, и имела противоречивые чувства по поводу выбора балетной карьеры или юриспруденции, должны были стать явным очевидным поводом, чтобы все сразу понять о ней.
На данный момент, я не был уверен, какая ложь была более грустной: тот факт, что она не юрист, тот факт, что она была еще в колледже, или тот факт, что она солгала о своей внешности.
Налив шестую порцию за ночь, я понял то, что недавняя ложь – хотя и не имеет уже значения в огромной сети ее вранья - была той, что задела меня сильнее всех. Она была определенно моим «типажем», и еще одно, когда она пришла на это собеседование, я захотел ее, прежде чем узнал, кто она на самом деле, прежде чем узнал ее возраст.
Выпив порцию, я услышал звонок моего телефона. Она.
Я закатил глаза и оставил телефон на столе. Я схватил одну из моих последних кубинских сигар и вышел на балкон. Мне нужно было подумать.
Сегодня небо было беззвездным, почти черным, как смола, и луна пряталась под занавес темных облаков. Насколько бы я не хотел в этом признаваться, но сегодняшнее небо принесло неприятное сходство с определенной ночью, которая произошла шесть лет назад.
Это была ночь, когда моя жизнь изменилась навсегда, ночь, которая оставила меня сломанным, разрушенным и оцепеневшим. Все из-за череды лжи, душераздирающего и немыслимого вранья.
Я очень старался ограничить себя от воспоминаний, но я все еще мог слышать этот натянутый, прерывистый голос в моей голове: «Эндрю... Ты должен мне помочь... Ты должен вытащить меня отсюда... Пожалуйста... Спаси меня, Эндрю...»
Я покачал головой и заблокировал остальную часть этого воспоминания. В отличие от шести лет назад, я был под контролем в этой ситуации, и «Алисса» врала мне, что означает, наша дружба закончена.
Не было никакого оправдания за то, что она сделала, но прежде, чем я порву с ней, мне нужно заставить ее заплатить за ложь и понять, как это сделать.
Глава 4
Осуждение:
Суждение вины против подсудимого.
Эндрю
- Мистер Гамильтон? - Через две недели спустя, Обри поднесла кофе к моему столу. Я лично настоял, чтобы она работала в качестве моего стажера, даже не смотря на то, что, глядя на нее, я злился.
Я взял за правило не говорить слишком много около нее, чтобы сдержаться и не пялиться на нее слишком долго, и я не мог не быть жестче, чем когда-либо, даже пренебрежительным. Я сделал ее ответственной за мой повседневный кофе, требовал, чтобы она вновь переделывала каждое задание, по крайней мере, три раза и всякий раз, когда она просила меня о помощи, я беспристрастно отвечал ей «Выясняйте это сами».
Она никогда не казалась расстроенной или обиженной на мою жестокость, которая делала меня даже злее. Я думал, работая на меня и видя, как она ломается под моим давлением, тяга к ней увянет, но она только усиливалась с каждым разом, когда я видел ее лицо.
Особенно сегодня.
Пока я тянулся к своему кофе, я заметил, что ее соски были видны через тонкое, бежевое платье, и оно было настолько узким, что я мог видеть следы кружевных трусиков.
Твою мать...
- Мистер Гамильтон? - снова спросила она.
- Да, мисс Эверхарт?
- У меня важная репетиция сегодня касательно балетной постановки, где я принимаю участие, поэтому я хотела бы узнать... - Она выглядела абсолютно нервной. - Могу ли я уйти домой пораньше?
- Нет.
Она вздохнула. - Я действительно должна быть на этой репетиции... Это в Большом зале.
- Ну и что?
- То, что, - сказала она, прочищая горло, - при всем уважении, мистер Гамильтон, это очень важное дело для меня. Большой зал, как правило, бронируют для выступлений, чтобы они открыли его и позволили нам использовать его для репетиции...
Я не слушал, и насколько бы я не хотел снова заняться своей работой и дать понять, что игнорирую ее, я не мог. Я был слишком занят, глядя на очертания ее рта.
- Это факт. - Она все еще продолжала говорить почему-то. - Я думаю, что я сделала за сегодня достаточно много дел, и так как я не прошу слишком многого, вы должны согласиться и отпустить меня.
- Возвращайтесь к работе, мисс Эверхарт.
- Мистер Гамильтон, пожалуйста...
- Возвращайтесь. К работе. - Я посмотрел на нее, вынуждая следующие слова вырваться из ее соблазнительного рта. - Меня не волнует ваша личная жизнь. Я плачу вам за двадцать пять часов в неделю, так что вы будете работать двадцать пять часов в неделю, и будете отрабатывать их, когда я говорю, что вы будете отрабатывать их. Так что, возвращайтесь в свой кабинет.
Она смотрела на меня в течение нескольких секунд, и я не мог не заметить слезы, навернувшиеся на ее глаза.
- Вы можете взять эту коробку салфеток с собой, когда будете выходить, - сказал я.
Качая головой, она отступила назад и направилась к двери. - Я собираюсь спросить мистера Баха, могу ли я уйти пораньше. При всем уважении к вам.
- Простите? - Я встал. - Что вы только что сказали?
Она продолжала идти к двери, звук ее каблуков стучал все быстрее и быстрее. Прежде чем она успела повернуть ручку, я развернул ее и захлопнул рукой дверь.
- Я не поклонник неповиновения, мисс Эверхарт.
- Вам не придется больше беспокоиться об этом. - Ее лицо было красным, наполняясь гневом. - Я собираюсь попросить мистера Баха перевести меня к кому-нибудь другому, потому что я отказываюсь работать с вами.
- Удачи с этим. Никто не хотел вас нанимать. Только я.
- Я очень сомневаюсь в этом. - Она попыталась отойти, но я схватил ее за руки и прижал их над ее головой.
- Я была лучшим собеседником и вы, черт возьми, знаете это, - прошипела она. - И так как мы оба знаем, что это факт, я больше не обязана мириться с вашим дерьмом. - Она выглядела так, словно хотела плюнуть мне в лицо. - Вы жестокий, холодный, ко всему относящийся с пренебрежением, мудак, и я не собираюсь учиться этому дерьму у вас. Я сомневаюсь, что кто-нибудь будет.
- Следите за своим проклятым ртом. Я все еще ваш босс.
- Вы были моим боссом.
Я усилил хватку вокруг ее запястий, и посмотрел ей прямо в глаза, прижав свою грудь напротив ее груди. - Позвольте мне сказать вам, что должно произойти, Обри. Вы вернетесь на свое место, и останетесь там, пока не сделаете все за день - встанете только, чтобы принести мне новую чашку кофе. Вы скажете своему руководителю балета, что вы придете после выполнения всей вашей работы, и не пойдете к мистеру Баху и не скажите ничего, потому что мы не переназначаем стажеров только потому, что они плачут.
- Тогда, я думаю, что это будет все впервые. - Она бросила свирепый взгляд обратно на меня, прищурив свои глаза, пока ее грудь вздымалась вверх и вниз.
- Обри...
- Отпустите меня до того, как я закричу, мистер Гамильтон. Я не слушала те вещи, которые вы только что сказали, так что, я полагаю...
Я обрушил свои губы на ее губы, фактически затыкая ее. Я продолжал плотно держать свои руки вокруг ее запястий, прижимая ее тело к двери своими бедрами.
Она бормотала, пока я скользнул своим языком в ее рот, пока кусал ее нижнюю губу так сильно, как только мог. Не думая, я отпустил ее руки и схватил за талию, крепко прижав ее к себе, пока моя рука нашла путь под ее юбкой.
Я скользнул рукой по промежности ее трусиков, нажав пальцами на кружево, а затем медленно отодвинул их в сторону и глубоко погрузил палец в ее киску.
- Ах... - простонала она, заставляя меня снова укусить ее губу и использовать два пальца вместо одного.
Она была мокрой, насквозь промокшей, и насколько бы безумно я не хотел трахнуть ее напротив моей двери и заставить забыть свое имя, я оторвался от ее губ.
- Убирайся из моего офиса.
- Что? - затаив дыхание, спросила она, ее глаза расширились от удивления.
- Иди на свою важную репетицию.
- Мистер Гам...
- Торопись, пока я не передумал. - Я протянул руку около нее и открыл дверь. - Иди.
Она не колебалась, когда прошла мимо меня и как только ушла, я чертовски хорошо знал, это договоренность не будет работать слишком долго. Либо она собиралась быть переназначенной, или же я должен буду уволить ее, быстро.
Несколько часов спустя, когда я был на полпути от своей работы, я заметил, что получил новое сообщение от Алиссы. Я закатил глаза и изменил ее имя на Обри до того, как прочитать сообщение.
«Где ты был в течение последних двух недель?» - написала она. «Ты в порядке? Я звонила и писала тебе, а ты так и не ответил. Я действительно обеспокоена... Если ты получил мое сообщение, скажи что-нибудь».
Я не хотел отвечать, но со вкусом ее рта, который все еще сохранился на моих губах, я сдался. «Я в порядке. Просто сделал крупное открытие не так давно, и пытался выяснить, как с этим бороться».
«Это что-то серьезное?»
«ОЧЕНЬ серьезное».
«Мне очень жаль... Хочешь узнать кое-что, от чего ты почувствуешь себя лучше».
«Сомневаюсь, что бы ты не сказала мне, вряд ли это поможет сейчас».
«Хочешь поспорить?»
«А ты попробуй».
«Мой босс только что поцеловал меня. Я думаю, именно поэтому он так чертовски был зол на меня все это время. Он хочет трахнуть меня...»
«Я действительно не думаю, что твой «босс» хочет трахнуть тебя...»
«Он определенно хочет. Его член был твердый, как камень, когда он целовал меня, и он кусал мои губы и крепко держал меня, как будто бы хотел обладать мною... Никогда в моей жизни, я не была настолько влажной...»
Я колебался. «Как именно это должно заставить меня чувствовать себя лучше?»
«Я притворилась, что это был ты. Я скучаю по тебе».
Я сразу же выключил свой телефон. Я не знал, что за фигню она пыталась втереть мне, но я не собирался потокать этому.
«Я притворилась, что это был ты? Я скучаю по тебе?» Чушь собачья.
Я не собирался отвечать на ее звонки или сообщения в течение длительного времени. С ее невероятно сексуальным ротиком или нет.
Глава 5
Перекрестный допрос:
Допрос свидетеля противоположной стороны по обстоятельствам.
Обри
Я не могла перестать думать о том, как мистер Гамильтон поцеловал меня на днях, то, как он притянул меня к своей груди и трахал мои губы своим ртом.
Мысли о его поцелуе захватили мой разум на весь день, и даже сейчас, когда я ставила вниз его последнюю чашку кофе, то испытала огромное желание обойти стол и смело позволить ему поцеловать меня снова. С тех пор как я стала его стажером, он был довольно недоброжелательным ко мне - безрассудным, но я подумала, что это была методика обучения, способ увидеть, уволюсь ли я под давлением.
Пока он не поцеловал меня в тот день.
Было нечто неосязаемое в его поцелуе: невысказанные слова, сдерживаемое желание. Это заставило меня подумать о тех взглядах, которые он часто бросал на меня. Эти взгляды презрения, которые были с примесью желания, означали немного больше.
Я поместила пластиковую палочку в чашку и прочистила горло. - Вам что-нибудь еще нужно, мистер Гамильтон?
Нет ответа.
Я стояла на своем месте и ждала, когда он посмотрит на меня. Я хотела видеть его лицо.
Костюм тройка, который он надел сегодня, был темно-серым с серебристым шелковым галстуком. Он выглядел еще убийственней красиво, чем обычно.
- Какая-нибудь проблема, мисс Эверхарт? - Он сжал кулаки над столом, изо всех сил стараясь вести себя так, как будто бы мое присутствие не беспокоило его. Но я могла бы сказать, что это было не так.
Я знала, что он может посмотреть на меня в любую минуту, поэтому сделала шаг назад, убедившись, что голубое платье, которое я надела специально для него, было бы на виду, но он продолжал смотреть вниз.
- Нет, сэр.
- Тогда убирайтесь из моего офиса. Мне нужен ваш отчет Браунштейна и очередная чашка кофе. В четыре часа.
- Вы же дали мне этот отчет только вчера. Вы сказали, что я могу взять столько времени, сколько мне нужно.
- Вы, должно быть, ослышались меня. Вы можете взять столько времени, сколько вам нужно за сегодня. Здесь все меняется мгновенно и это именно та причина, по которой некоторые из нас никогда не уходят пораньше. Четыре часа.
Я стояла там и совершенно потеряла дар речи. Было невозможно, чтобы я была в состоянии прочитать и суммировать отчет с объемом в триста страниц к концу дня.
- Вы немного потеряли свой слух между сегодня и вчера? – Он, наконец, посмотрел, его идеальное лицо ничего не выражало. - Мне нужна полная тишина, когда я работаю, и я не могу сосредоточиться из-за вашего тяжелого дыхания. - Он прищурился на меня. - Убирайтесь, закончите отчет и принесите его вместе с кофе. Если вы этого не сделаете, то будете уволены.
Я быстро решила, что он был биполярным, и, судя по всему, наш поцелуй был просто ошибкой. Я развернулась и покинула его кабинет, бросаясь прямо в комнату отдыха.
У меня не было никакой возможности, чтобы я смогла сделать отчет Браунштейна к концу дня.
Я достала свой телефон и прокрутила мои сообщения - понимая, что Торо не ответил на мое утреннее сообщение. Вздохнув, я решила позвонить ему. Мне нужен был человек, который сказал бы мне, что моя жизнь сегодня не закончится, когда я буду уволена.
Пошел один гудок.
Второй.
Потом переключилось на голосовую почту.
Он игнорировал звонок?!
Я отправила ему сообщение. «Что, черт возьми, происходит с тобой в последнее время? Отсутствие секса в твоей жизни заставляет вести себя, как идиот по отношению ко мне? Вывод, это плохо? Поговори со мной».
Я подождала ответа, но он не пришел, так что я тяжело опустилась на диван. Не было никакого смысла даже пытаться закончить этот отчет. Я просто собиралась сидеть здесь, расслабиться и когда будет пять часов, собрать все свои вещи и уйти.
Я могла бы найти другую стажировку в течение двух недель или в худшем случае спросить заведующего кафедрой, могу ли я стать тенью моих матери и отца в их душной фирме для признательности.
Ооо... Боже...
Я закрыла глаза и откинулась на подушку, желая заснуть.
- Обри? - Кто-то потряс меня за плечо, пока я отходила.
- Да? - Я открыла глаза. Это была Джессика.
- Я искала тебя вечность. Мистер Гамильтон хочет поговорить с тобой.
Я подняла бровь. - Еще кофе?
- Возможно. - Она пожала плечами. - Он был немного не в себе в последнее время. Просто давай, ты не будешь злить его. - Она держала дверь открытой, и я встала, пробираясь мимо нее.
Я спорила с собой, должна ли я пойти к нему в кабинет. С другой стороны, увидеть выражение его лица, когда я бы сказала: «Да пошел ты. Я увольняюсь» было слишком заманчиво, чтобы пройти мимо. Я заставила себя улыбнуться и постучала в дверь.