Голос Финли становился все слабее и слабее. Даже чувствуя, что его время уходит, он не мог найти правильные слова. Он никогда не знал, как выразить свои чувства.
— Самое лучшее, что я сделал в своей жизни, — это похищение твоей матери.
— Почему ты так говоришь? — возмутился Юэн. — Почему ты говоришь, что похитил ее, хотя не делал этого? Она ушла с тобой добровольно.
Финли смог ответить лишь слабой улыбкой одним уголком губ, так как другая сторона его лица была искалечена ударом о скалы.
— Я не знаю, что она нашла во мне. — Юэн тоже не мог этого понять. — Думаю, единственный безответственный поступок, который она совершила в своей жизни, — это любовь к такому варвару, как я. — Он закашлялся, и голос его совсем ослабел, когда легкие наполнились кровью. — Она гордилась бы тобой. Ты мог бы стать таким же жестоким и неразумным, как я, но ты больше похож на нее. Она так переживала, решившись ослушаться своего отца.
Юэн очень мало знал о своей матери. Отец редко упоминал о ней. Теперь, когда время неумолимо уходило, ему внезапно захотелось узнать о ней больше.
Однако было слишком поздно. Его отец умирал. Внезапно в глазах его появился дикий блеск, и последним усилием он сжал руку Юэна.
— Обещай мне, что закончишь начатое мной дело ради нее, сынок. — Юэн напрягся. Он хотел притвориться, что не понимает, о чем идет речь, однако не мог скрыть правду перед лицом смерти. — Обещай мне, — повторил отец.
Юэну следовало отказаться. Каждый раз, когда он возвращался домой и видел кучу камней недостроенного замка, ему хотелось сгореть от стыда. Все это было напоминанием о неправильном поведении отца. Юэн не хотел уподобляться ему.
Однако он невольно кивнул в знак согласия. В отличие от отца верность своему слову и чувство долга были для него не пустым звуком.
Спустя мгновение Финли Ламонт испустил дух.
Со смертью отца время службы Юэна у сэра Джеймса подошло к концу. Юэн вернулся в Ардламонт, чтобы похоронить отца и приступить к своим обязанностям в качестве вождя клана.
Сэр Джеймс сказал, что надо быть терпеливым, совершенствовать свое воинское мастерство и готовиться к новым битвам. Когда придет время, он позовет его.
Спустя восемь лет, когда Роберт Брюс выдвинул свои притязания на трон и собрал элитных воинов для своей секретной армии, Юэн стал лучшим следопытом в Шотландии и был готов ответить на призыв.
Глава 1
Монастырь Колдингхем близ Берик-апон-Твид, Английский пограничный район, середина апреля 1310 года
Юэн не умел держать язык за зубами, что часто создавало ему проблемы.
— Вы послали туда женщину? Какого черта вы это сделали?
Уильям Ламбертон, епископ монастыря Святого Андрея, был зол, и лицо его покраснело от гнева. Юэн знал, что слова его не являлись богохульством, однако предполагали далеко не утонченную критику.
Эрик Максорли — вождь одного из кланов в западной Шотландии, бесстрашный мореплаватель, потомок викингов — бросил на Юэна укоризненный взгляд.
— Ламонт хотел сказать, — начал Максорли, пытаясь успокоить влиятельного прелата, — что, учитывая неослабное наблюдение англичан за местными церквями, девушка подвергается опасности.
Максорли умел не только плавать в опасных водах, но и сглаживать острые ситуации. А Юэн, казалось, попадал в них постоянно. Но это нисколько его не беспокоило. Он был воином и привык к трудностям.
Ламбертон сурово посмотрел на него и обратился к Максорли, игнорируя Юэна:
— Сестра Дженна вполне способна позаботиться о себе.
Она была женщиной и к тому же монахиней. Как Ламбертон мог полагать, что это невинное создание способно защитить себя от английских рыцарей, склонных видеть в каждом представителе монастыря тайного курьера?
Церковь обеспечивала связь между шотландцами, когда Брюс начал борьбу за трон. И когда вновь возникла угроза войны, англичане постарались прервать эту связь. Любой человек в монашеском облачении, будь то мужчина или женщина, пересекающий границу Шотландии, являлся объектом повышенного внимания со стороны английских патрулей. Даже паломники подпадали под подозрение.
Должно быть, угадав направление его мыслей, Лахлан Макруайри решил вмешаться, прежде чем Юэн успел открыть рот и окончательно испортить отношения с Ламбертоном.
— Полагаю, вы знали о нашем приезде?
Худощавый, ничем не примечательный на вид епископ выглядел слабым, особенно в сравнении с четырьмя внушительными воинами, которые заняли значительную часть пространства в маленькой ризнице монастыря, однако именно Ламбертон способствовал тому, чтобы Роберт Брюс занял место на троне. Епископ выпрямился во весь свой рост, который был на полфута меньше роста гвардейцев, и презрительно посмотрел на более пугающего среди воинов — Макруайри по прозвищу Змей.
— Я договаривался о встрече в новолуние. Это было неделю назад.
— Мы вынуждены были задержаться, — сказал Макруайри без дальнейших объяснений.
Епископ не стал интересоваться подробностями, вероятно, полагая, что речь идет о секретной миссии Хайлендской гвардии — элитной группы воинов, собранных Брюсом для особых целей, ведь каждый воин был лучшим из лучших в своем деле.
— Я не мог больше ждать. Необходимо было, чтобы король получил сообщение как можно быстрее.
Хотя они находились на территории Англии, речь шла не об английском короле Эдварде, а о шотландском короле Роберте Брюсе. За помощь Брюсу Ламбертона на два года заключили в тюрьму в Англии, затем освободили и отправили в епархию графства Дарем еще на два года. Хотя недавно епископу разрешили переехать в Шотландию, он остался в Англии под надзором английских властей. Так было нужно Брюсу. Епископ был главным источником информации, передаваемой в Шотландию через сеть церквей, мужских и женских монастырей.
— Куда она пошла? — спросил Маклин, впервые подав голос.
— В аббатство Мелроз, в направлении Келсо. Она направилась туда неделю назад, присоединившись к группе паломников, ищущих излечения в Визорнском аббатстве. Даже если англичане остановят паломников, они отпустят Дженну, услышав ее акцент. В чем можно заподозрить итальянскую монахиню? Вероятно, сейчас она уже на пути назад.
Четыре представителя Хайлендской гвардии обменялись взглядами. Если сообщение такое важное, как сказал епископ, необходимо убедиться, что оно передано адресату.
Максорли, командовавший группой в данной операции, посмотрел на Юэна.
— Найди ее.
Юэн кивнул, нисколько не удивившись, что такое задание поручено ему. Он был лучшим в поисках. Он не был искусным мореплавателем и не умел вести трудные переговоры, как Максорли, но зато он был отличным следопытом. Он мог найти почти все и выследить любого. Максорли любил говаривать, что Юэн способен отыскать даже призрак в снежную бурю. Поиски маленькой монахини не составят для него особого труда.
Сестра Дженна привыкла к появлению патрулей, поэтому не встревожилась, когда увидела четырех английских солдат, остановивших паломников на окраине города. Ее не впервые допрашивали англичане, объезжавшие с дозором эти места, и она была уверена, что переговоры пройдут успешно.
Однако Дженна опасалась за свою спутницу. Зачем только она позволила сестре Маргарите отправиться с ней? Дженна хорошо знала, что нельзя никого привлекать к своей миссии. Неужели урока, который она получила четыре года назад, было мало?
Но юная монахиня с болезненной внешностью и большими темными глазами, в которых читались одиночество и тоска по дому, сумела убедить Дженну взять ее с собой. В последние девять дней путешествия из Берик-апон-Твид Дженна особенно пристально наблюдала за девушкой, которая клятвенно уверяла ее, что не голодна и нисколько не устала. Однако с того момента, как они покинули Берик, у девушки, которой по оценке Дженны было около восемнадцати лет, уже однажды случился сильный приступ кашля. Сестра Маргарита страдала от болезни, которую греки называли астмой. Болезнь легких заставила ее покинуть дом в Кале и отправиться в дальнее странствие в надежде излечиться с помощью мощей Святого Ниниана в Визорнском аббатстве.
Путешествие Дженны подошло к концу в Мелрозе, и когда утром пришло время расстаться с Маргаритой, она неожиданно для себя почувствовала ком в горле. Маргарита смотрела на нее такими выразительными карими глазами, умоляя Дженну позволить ей пройти с ней еще хотя бы часть пути. И да простит ее Бог, Дженна уступила.
— Но только до Склона висельников, — сказала она, имея в виду подножье небольшого холма с крестом, на котором церковники обычно распинали преступников. Что может грозить девушке средь бела дня?
Как оказалось — многое.
Маргарита испуганно вскрикнула, когда солдаты окружили их, и Дженна бросила на нее успокаивающий взгляд. «Все будет хорошо, — говорил ее взор. — Позволь мне управиться с ними».
Как оказалось — многое.
Маргарита испуганно вскрикнула, когда солдаты окружили их, и Дженна бросила на нее успокаивающий взгляд. «Все будет хорошо, — говорил ее взор. — Позволь мне управиться с ними».
Дженна повернулась к коренастому солдату с рыжеватой бородой, которого она сочла главным. Он сидел на лошади, и за спиной его ярко светило солнце, так что Дженне пришлось сощуриться. Ей была видна только часть его грубого лица под стальным шлемом, и выражение его было далеко не дружественным.
Девушка заговорила сначала на итальянском, простонародном языке, который был явно непонятен солдату, затем перешла на французский с сильным акцентом, которым пользовалась в разговоре с сестрой Маргаритой и который был более распространен в этих местах. Глядя прямо в глаза солдату, она одарила его самой почтительной улыбкой.
— Мы не несем никаких сообщений, — сказала она. — Мы только гости в вашей стране. Так сказать… и… па… — Она притворилась, что подыскивает правильное слово.
Солдат молча смотрел на нее. Боже, этот человек ужасно глуп, даже для солдата! Последние несколько лет ей не раз приходилось играть подобную роль. Отступив на шаг назад, она указала на паломников и на медную брошь с изображением святого Иакова, которой был заколот ее плащ.
— Паломники? — подсказал он любезно.
— Да, паломники! — Дженна улыбнулась ему, словно он был самым прекрасным мужчиной в мире.
Возможно, он и был глуп, но избавиться от него было не так уж и легко. Он окинул пристальным взглядом сначала Дженну, затем Маргариту. Дженна почувствовала, как сердце ее учащенно забилось, когда она заметила в его взгляде подозрение.
— А вы почему молчите, сестра? Как вы оказались на этой дороге? — спросил он Маргариту.
Дженна попыталась ответить за нее, но он ее перебил:
— Я хочу услышать ответ от этой девушки. Как иначе я могу убедиться, что вы действительно иностранки, как утверждаете? — Он заговорил по-английски с одним из своих спутников, и Дженна постаралась ничем не выдать, что понимает английский язык. Маргарита тоже не подала виду.
— Посмотри на эту грудь, — сказал он, указывая на Маргариту. — Держу пари, она составляет половину всего ее веса.
Маргарита испуганно посмотрела на Дженну, и та ободряюще кивнула, радуясь, что девушка не среагировала на эти слова. И все-таки Дженну охватило волнение.
— Мы как раз прощаемся, месье, — пояснила Маргарита на родном французском языке.
Глаза англичанина сверкнули.
— Прощаетесь? Я думал, вы совершаете паломничество?
Опасаясь, что Маргарита может невольно обнаружить истинную цель их путешествия, Дженна снова прервала ее:
— Я направлялась в Мелроз, а сестра Маргарита ищет исцеления святыми мощами в Визорнском аббатстве.
Солдат сузил глаза, глядя на монашенку и оценивая ее бледное худощавое лицо. Впервые Дженна была рада тому, что болезненное состояние Маргариты отражалось на ее внешности.
— Вот как? — медленно произнес англичанин. — Я не знал, что аббатство Мелроз — привлекательная цель для паломников.
— Возможно, оно не столь популярно, как Визорнское или Айонское, но достаточно популярно среди тех, кто чтит Богородицу, — сказала Дженна, благоговейно крестясь.
Мужчина нахмурился. Мелроз, как и все христианские аббатства, был посвящен Деве Марии.
— И вы путешествуете в одиночестве? Это довольно необычно.
Этот солдат напоминал Дженне пса, который когда-то у нее жил. Если тот вцепится в кость, то ни за что не отпустит ее. Надо найти какой-то способ, чтобы солдат отстал от них. Но сначала необходимо убедиться, что Маргарите ничего не угрожает.
— В моей стране в этом нет ничего необычного. Только приспешник Сатаны способен причинить вред невесте Христа. — Она с простодушным видом сделала паузу, позволяя ему обдумать сказанное. Лицо его помрачнело, и Дженна продолжила: — В нескольких милях отсюда мы встретили группу паломников, направлявшихся в Драйбургское аббатство. Я надеюсь присоединиться к ним в оставшейся части путешествия. Может быть, вы будете столь любезны и покажете мне дорогу? — Не дожидаясь его ответа, она подтолкнула Маргариту. Девушка была рада уйти, прежде чем солдат сообразит, что происходит. — До свидания, сестра. Счастливого пути, — громко сказала Дженна, затем добавила шепотом на ухо: — Уходи быстрее… пожалуйста…
Девушка открыла рот, чтобы возразить, но Дженна сжала ее плечи, пресекая возражения.
Маргарита посмотрела на Дженну долгим озабоченным взглядом, однако сделала так, как та просила, и двинулась прочь. Она попыталась проскользнуть между двумя лошадьми, но командир остановил ее:
— Постой, сестра. Мы еще не закончили допрос. Верно, ребята?
Заметив, как солдаты многозначительно переглянулись, Дженна встревожилась. Они явно испытывали удовольствие от этой сцены, и было ясно, что им приходилось не раз иметь дело с паломниками. Возможно, эти люди причастны к исчезновению группы монашек в прошлом году?
Дженна огляделась вокруг, ища помощи. День только начался, было утро. Конечно, рано или поздно кто-то должен появиться на этой дороге. Однако, хотя позади располагалась деревня, густые кроны деревьев заслоняли путь, так что никто не мог их увидеть. И даже если бы кто-то увидел, что бы он сделал? Только отчаянный смельчак способен противостоять четырем крепким английским солдатам.
Нет, ей придется справляться самой. Она пыталась воззвать к тщеславию главного, но это не сработало. Не подействовало и обращение к его благородству, которое явно отсутствовало. Это был жестокий грубиян, которому нравилось измываться над слабыми и беззащитными людьми, но, к счастью, она не из таких. Однако ему явно стало не по себе, когда Дженна напомнила ему о своем священном статусе, и она решила сосредоточиться на этом.
Она бросила быстрый взгляд на Маргариту и перепугалась. Господи, помоги. О боже, от испуга у девушки начался приступ! Хотя во время путешествия такое случалось только раз, Дженна тут же поняла, что это астма.
Времени на разговоры с солдатом не было. Она бросилась к девушке и обняла ее, подхватив под руки. Она шептала ей утешительные слова, стараясь успокоить, и, глядя на командира, сказала:
— Видите, что вы сделали! Вы расстроили ее и тем самым вызвали приступ!
Однако, казалось, эти слова не произвели на мужчину никакого эффекта.
— Это пройдет, — сказал командир. — Заберите их, — приказал он своим людям по-английски, полагая, что девушки не поймут его.
Прежде чем Дженна успела среагировать, их обеих потащили в глубь леса. Ее попытки обмануть патруль оказались бесполезными. Маргарита неистово вцепилась в нее и испустила отчаянный крик, когда солдатам удалось наконец разъединить их.
Дженна старалась сохранять спокойствие, хотя сердце ее бешено колотилось.
— Не беспокойся, сестра, — сказала она доверительно, — все скоро разрешится. Я уверена, эти добропорядочные христиане не причинят нам вреда.
Лгать грешно, но Дженна полагала, что в некоторых случаях ложь простительна. Необязательно было понимать слова солдат, чтобы догадаться, что они замышляли. Но, к несчастью, она понимала каждое их слово и услышала леденящие кровь подробности.
— Та, что старая, — красивее, — сказал командир, снова обращаясь к своим людям на английском языке. — Но лучше начать с больной, пока она не сдохла. Я хочу поиметь этих девок.
Дженна заставила себя не реагировать на его слова, однако ее охватили гнев и в то же время страх, когда она услышала, как прозаично они обсуждали изнасилование и смерть ее подруги. Нельзя допустить, чтобы такое случилось. К тому же двадцать семь лет — зрелый возраст и вовсе не старость!
Дело было плохо, но Дженна не раз оказывалась в трудной ситуации. Правда, сейчас все выглядело гораздо опасней, но еще не безнадежно.
Солдаты уводили их все дальше и дальше в лес, чтобы никто не мог им помешать. Брюс контролировал север Шотландии, но в пограничных районах господствовали и наводили страх англичане. Они действовали безнаказанно, за исключением случаев внезапного нападения или засады со стороны людей Брюса. Дженна считала англичан бандитами, наделенными властью. Но скоро Брюс заставит их убраться в Англию. Она всеми силами старалась сделать так, чтобы это произошло как можно скорее.
Они вышли на небольшую поляну среди деревьев, и мужчины резко вытолкнули их в центр. Обе женщины споткнулись, и Дженна едва не упала на колени. Маргарита оказалась не столь удачливой, и Дженна с ужасом наблюдала, как девушка начала задыхаться. Казалось, она не могла оторвать руки и колени от земли, словно ей это не под силу.
— Я вижу, она уже приняла нужную позу, — усмехнулся один из солдат.
Дженна шептала молитву по-латыни, склонив голову так, чтобы мужчины не видели, как ее щеки покраснели от гнева. Она была невинной, но не раз видела, как спариваются животные, чтобы понять значение этих слов. По-видимому, эти мужчины ничем не отличались от зверей.