По кухне витали, переплетаясь и закручиваясь, невидимые шлейфы сытных запахов, растопленное сливочное масло еще шкворчало на сковородке, когда на кухню, потирая заспанные глаза, вошла девушка – растрепанная, помятая, без косметики, но при этом весьма аппетитная на вид. Как мужик, я не отказался бы отведать ее на десерт. А как мент при исполнении, я должен был гнать от себя крамольные искушения. Не для того я здесь, чтобы лезть к этой девушке в постель... Впрочем, еще вопрос, кто к кому лезет?
– Ничего, что я здесь хозяйничаю?
Олеся оторопело смотрела на меня и молчала. Чуть погодя рефлекторно приложила руку к груди, сдерживая рвотный позыв.
– Опохмелиться не желаете?
Этот вопрос вызвал более бурный позыв, и Олеся сдержать его не смогла – закрылась в туалете. Только за ней захлопнулась дверь, как появилась Дарья. Такая же смятая, как утренняя постель, но вовсе не отталкивающая на вид.
– Чего над девушкой издеваешься? – насмешливо спросила она, потеребив не застегнутую верхнюю пуговицу на измятой после сна рубашке.
– А ты, я смотрю, ее защищаешь, – в тон ей хмыкнул я.
– Человек, как-никак.
– А я думал, подруга. Как спалось в обнимку?
– В обнимку с тобой? – заметно смутилась Дарья.
– В обнимку с ней!
– Что ты несешь?
– Да вот, поесть несу, – иронично глянул я на Бесчетову.
Я разделил блюдо на три части, разбросал по тарелкам. В это время из ванной к нам вышла Олеся.
– Как спалось? – бодро подмигнул я ей.
– Э-э, я, кажется, проснулась в спальне, – поморщилась она.
– Меня там уже не было. Ухожу, смотрю, друг с дружкой переплетаетесь, – с плутовской улыбкой на губах обвел я взглядом женщин. – А так со мной спали, одна с левой стороны, другая справа. Знаете, мне о-очень понравилось!..
Олеся снова приложила руку к груди, раздувая щеки, повернулась ко мне спиной. Снова позыв, но мне почему-то показалось, что ложный.
– Стоять! – осадил ее я.
Она вздрогнула, как будто над ее ухом щелкнул бичом дрессировщик, остановилась.
– Давай к столу! – так же властно, хотя и не без иронии в голосе, распорядился я.
Девушка повернулась, усмиренно глянула на меня, понуро пошла к столу, взяла поданную Дарьей вилку.
Яичницу она не осилила, но с удовольствием осушила большую кружку растворимого кофе. И сразу посвежела, взбодрилась, даже щечки зарумянились. Да и Дарья обрела менее похмельный вид.
– А мы что, правда втроем спали, в обнимку? – спросила Олеся.
Она посмотрела на меня с подозрением, но вместе с тем в ней угадывалась жертвенная готовность принять не очень приятную для нее правду. Но я промолчал. Хотя бы потому, что утренний шуточный поезд ушел. Осталась суровая правда жизни.
– Что делать будем? – спросил я, обращаясь к Дарье. – Не век же нам здесь куковать.
– Что-что... – в раздумье глянув на Олесю, отозвалась она. – Составим фоторобот преступника, начнем работу...
– Уже составили, – фыркнул я. – Там, в гостиной, на журнальном столике...
– Это я пошутила, – поджав губы, прыснула Олеся.
– Пошутила?! – отрезвляюще строго глянул на нее я. – А ты знаешь, что я вчера одного такого шутника с чердака прогнал? Ночью на чердак ходил, пока вы тут за бутылкой шутили. Весело вам было, а по крыше киллер ходил. Его счастье, что меня вовремя заметил...
А на свое счастье, я вовремя и незаметно для девушки успел подмигнуть Дарье, и та меня поняла.
– И что? – внутренне сжавшись, пугливо спросила Олеся.
– Ушел, вот что... Его, конечно, ищут. Но ведь он снова придет... Как думаешь, может, он приходил для того, чтобы узнать, как ты поживаешь, рассказала мне про волчий хвост или нет? Если нет, то живи дальше, да?.. Нет, дорогая моя, лишили тебя права жить. И только мы можем это право вернуть...
– Да я понимаю, – опустив голову, кивнула девушка.
– Тогда сейчас мы составим фоторобот, и ты назовешь номер московского лимузина.
Я был почти уверен в том, что прорвал ее оборону, но все-таки наткнулся на противотанковую пирамиду.
– А приказ уже подписан? – не глядя на меня, спросила Олеся.
– Какой приказ?
– Да все тот же! Капитан Петрович прикомандировывается для моей охраны.
– Надо же, какая упрямая! – всплеснула руками Дарья. – Ну, чего ты к нему привязалась? Есть более компетентные в этом вопросе люди!
– Не знаю. Будет приказ, будет и номер, – продолжала упорствовать Алехина. – И фоторобот тоже.
– Ну ты вот сама посуди! – с досадой глянув на меня, также меднолобо давила на нее Бесчетова. – Капитан Петрович только что расписался в своей несостоятельности!
Для меня это было новостью, от изумления глаза едва не закатились под веки, но все же я промолчал.
– Сегодня ночью он видел киллера на чердаке. И он его упустил! – продолжала ошеломлять меня Дарья. – А вот если бы на его месте были бы спецназовцы, они бы его не упустили!
– Но я не хочу спецназовцев. Я хочу, чтобы меня охранял капитан Петрович! – упрямо мотнула головой Олеся.
– Капитан Петрович нужен нам для поимки преступника. Он лично отправится в Москву, он лично займется человеком, который тебя заказал. Ты просто не знаешь капитана Петровича! Он у нас большой специалист по мафии! – мне на удивление противоречила себе Бесчетова. Я хлопал глазами, глядя на нее, а она продолжала сокрушать Олесю. – В позапрошлом году он остановил незаконную добычу золота, в прошлом – производство оружия. И в тайге преступников искал, и в пустыне. И Москва для него не проблема! – заключила она.
– Вот когда вызовут меня в Москву Героя получать, тогда и поеду, – в ехидной усмешке скривил я губы. – А так ваш номер, товарищ капитан, не пройдет.
Что-что, а Москва в мои планы не входила. Для этого есть федеральные службы, вплоть до ФСБ с ее колоссальными возможностями. А я, как ни прискорбно, маленький моллюск в океане большого города, червячок в его джунглях. Меня же вмиг растопчут, если я туда сунусь... Нет, нет, лучше уж я Олесей займусь, буду охранять ее до тех пор, пока волчий хвост не вмерзнет в прорубь.
– А что, позовут? – завороженно посмотрела на меня Олеся.
– Куда позовут? – не понял я.
– Ну, Героя получать.
– Вот как только волчий хвост обрубит, так сразу и позовут! – не сдавалась Дарья.
– Вот видишь, уже зовут, – хмыкнул я. – Устами моего дражайшего начальника.
– Что-то я не понимаю вас, товарищ капитан! – возмущенно надулась Бесчетова.
– Никуда я не поеду, – сказал я. – И вы прекрасно это знаете...
Чтобы избежать ее грозного взгляда, я поднялся из-за стола, смахнул с барной стойки пачку «Мальборо», подошел к окну. Сунул сигарету в рот, но, прежде чем зажечь ее, раздвинул горизонтальные полоски жалюзи.
Сигарета вывалилась из губ, когда в беседке на детской площадке я увидел человека в спортивной куртке, капюшон которой плотно запахивал нижнюю половину его лица. Солнцезащитные очки скрывали глаза, но и без них и капюшона я не смог бы рассмотреть лицо в подробностях. Потому что парень держал на плече зеленую трубу, очень похожую на одноразовый гранатомет, и совершенно спокойно целился в меня.
– Ой-ее!!! – взревел я от злобы и беспомощности.
Некогда было объяснять, что происходит. Одной рукой я схватил за волосы Дарью, другой – Олесю и обеих силой вытащил из кухни, уложил на пол в прихожей.
Только я вжал их визжащие головы в пол, как на кухне грянула Хиросима. Оглушительный, свинцовой плотности грохот раздул барабанные перепонки, ударная волна танком проехала по нашим телам, стены сотряслись, с них и с потолка посыпалась штукатурка, густые клубы цементной пыли перемешались с едкой тротиловой гарью.
Я оглох и ничего не слышал, даже себя. Все вокруг как в тумане, ничего не видно, нос щекотало так, что невозможно было сдерживать чих. И все же, выхватывая из кармана телефон, я метнулся к двери, открыл ее. Одной рукой я прижимал к уху телефонную трубку, другой выталкивал из квартиры женщин.
Я не слышал, что отвечал мне Агранов. И отвечал ли он вообще. Но я орал как заведенный, требуя немедленно задержать киллера. Когда же, обезопасив потрясенных женщин, я оказался на кухонных затянутых черным дымом руинах и глянул вниз через пустой оконный проем, то в беседке никого не увидел. Зато заметил Агранова и Кузему, один опер бежал, огибая дом справа, другой – слева. Бегали они оба, не в пример мне, отлично, и я очень надеялся, что на этот раз кому-то из них улыбнется удача.
Но очень скоро пришло сообщение, что Куземе улыбнулась киллерская пуля. Он сумел засечь беглеца, увязался за ним, преследовал его до парка, где, увы, в обмен на свою серию выстрелов получил две пули – одну в живот, другую в ногу. К счастью, на нем был кевларовый бронежилет, а пуля вошла в броню чуть под углом, поэтому не смогла ее пробить. И все же ранение в ногу и внутреннее кровотечение брюшной полости отправило опера на операционный стол.
Глава 11
Генерал Богданов напоминал спящий вулкан, разбуженный сильными подземными толчками. Шутка ли, семь сотрясений с летальным исходом, а сегодня едва не погиб оперуполномоченный уголовного розыска. К тем же трагическим обстоятельствам можно было бы причислить и взрыв на Пролетарской улице. Если бы я вовремя не заметил опасность, к семи трупам добавилось бы еще как минимум три... Обычно спокойный, любующийся собственной выдержкой, генерал сегодня недовольно клокотал, время от времени выбрасывая на поверхность клубы пара.
Глава 11
Генерал Богданов напоминал спящий вулкан, разбуженный сильными подземными толчками. Шутка ли, семь сотрясений с летальным исходом, а сегодня едва не погиб оперуполномоченный уголовного розыска. К тем же трагическим обстоятельствам можно было бы причислить и взрыв на Пролетарской улице. Если бы я вовремя не заметил опасность, к семи трупам добавилось бы еще как минимум три... Обычно спокойный, любующийся собственной выдержкой, генерал сегодня недовольно клокотал, время от времени выбрасывая на поверхность клубы пара.
– Это что же получается, какой-то уголовник спокойно расхаживает по улице нашего города, расстреливает людей, и мы ничего не можем с ним поделать?.. Полковник Гнутьев!..
Досталось всем и начальнику Центрального РОВД за то, что большая часть преступлений произошла на подведомственной ему территории. Не пощадил генерал и начальника милиции общественной безопасности города, и даже начальника ГИБДД за то, что тот не смог задержать автомобиль с киллером. Информации о том, что преступник пользовался машиной, у нас не было, но, по логике, он не мог обходиться без автотранспорта.
Впрочем, очень скоро замначальника ГУВД и главный городской гаишник в числе прочих покинули совещание, остались только представители уголовного розыска.
– Ну что будем делать, господа? – риторически спросил генерал.
И протер платком вспотевшую лысину. Дурной пример заразителен. Если чихнул один, то где-то рядом повторит за ним кто-то другой. Так же и с зевотой... В общем, я невольно провел рукой по своей лысине. И генерал это заметил. Похоже, он решил, что я его передразнил.
– Что, капитан Петрович, чешешься? – нахмурил он ежистые брови. – Заварил всю кашу и теперь чешешься!
– Я кашу заварил?! – оторопел я от такой наглости.
Мережик незаметно ткнул меня локтем в бок, но я все равно готов был отстаивать свое право на жизнь в своей среде обитания.
– Я, что ли, эти убийства заказал?
– Не ты. Но версия – твоя!
Хворостов, как обычно, молча сидел в сторонке, но сегодня он ничего не записывал в свой блокнотик. Утлый, понурый, взгляд погасший. Но вот он посмотрел на меня, и губы его страдальчески скривились. Уж не меня ли он в убийцы своей жены записал?.. После того как меня подвинули с вышестоящей должности, я ничему не удивился бы.
– Плохая версия?
– Хорошая! Только мне из области уже звонили. Из Москвы интересуются.
– Так Москва и должна этим заниматься. Убийца-то из Москвы.
– Где доказательства?
– Свидетельница показала. В Москве был застрелен некий Сергей, неким человеком из лимузина «Хаммер», группа туристов из Черногайска это видела.
– Неправда, моя жена не могла этого видеть, – подавленно мотнул головой Хворостов. – В отличие от некоторых она не шаталась по ночным клубам.
– Ваша жена не могла этого видеть. Как не могла этого видеть и младшая дочь Коротеевых. А ее убили вместе с родителями. Кстати, старшую дочь не мешало бы взять под охрану, мало ли, может, и она тоже подлежит зачистке...
– Ух ты, подлежит зачистке! – громовым голосом передразнил меня генерал.
– Ну, как слона не называй, он все равно растопчет.
– И на слона найдется управа.
– Разве ж я против?
– Да ты-то не «против», капитан... – недовольно глянул на меня начальник ГУВД. – Но этого мало. Нужно быть «за»! Рвать и метать! А вы топчетесь тут на одном месте! А люди продолжают гибнуть! Давно бы уже киллера взяли, если бы по уму работали!
– Да его-то мы возьмем, – кивнул я. – Рано или поздно он попадется. Уж больно настырный малый. Но дело не в нем, нужно причину искоренять.
– Знаешь, почему тебе, капитан, не быть майором? – недобро глянул на меня генерал.
Отвечать на этот вопрос я не стал, да он и не ждал этого.
– Потому что умный слишком. И еще с инициативой... Причиной пусть Москва занимается, понятно?
– А я о чем? – уязвленно огрызнулся я.
Гнутьев незаметно показал мне кулак, но меня это лишь еще больше разозлило.
– Ну, если и ты о том же, капитан, значит, дела пойдут на лад, – оскорбительно усмехнулся генерал.
Что ж, я мог его понять. Одно дело, когда в городе убивают, и совсем другое, когда происходит серия заказных убийств. И очень плохо, что убийца не найден. На низшем городском уровне виноват в этом я, а на высшем – генерал. Поэтому и обозлены верхи на низы. Выходит, своей версией я вставил палку в колесо начальнику ГУВД. Если бы в графу раскрываемости, а так в колесо...
– Хотелось бы на это надеяться, – расстроенно буркнул я.
– А тебе не надо надеяться, капитан! Тебе надо работать! – еще больше взвинтился генерал.
Видно, не привык он к тому, что подчиненный раз за разом огрызается. Привык втаптывать людей в грязь до блеска начищенными ботиночками так, чтобы не обляпаться... Ну, как его назвать? Может, кто-то подскажет?..
– Работаю.
– Плохо работаешь!
– Можете меня за это уволить. Плакать не буду.
– Что?!
Вот сейчас генерал напоминал грязевой вулкан, готовый к извержению. Побагровел, трясется, как будто лава вверх по кратеру поднимается. Как бы не лопнул от распирающего напряжения, а то ведь грязью всех зальет.
На этот раз мне хватило ума промолчать и даже опустить голову.
– Вы, капитан, очень много на себя берете! – продолжал бушевать генерал. – И увольнением пугать нас не надо. Мы будем вас этим пугать!.. Подполковник Хворостов, подготовьте материал на капитана Петровича, рассмотрим его на аттестационной комиссии.
Хворостов плотно сжал губы и медленно поднялся. Не глядя на него, сквозь зубы сказал:
– Товарищ генерал, в том списке, который поднял капитан Петрович, находилась моя жена. Капитан Петрович рисковал своей жизнью, преследуя киллера, обезвредил его. И не его вина, что появился второй киллер... Мы можем его взять, но появится третий... Я не очень хорошо разбираюсь в системе уголовного розыска, но уверен, что дело очень серьезное. Заказчик убийств идет на все, чтобы уничтожить последнего свидетеля. И арсенал у киллера очень серьезный, если он смог произвести сегодня выстрел из гранатомета... А материал я подготовлю. Капитан Петрович просит перевод в ГУВД Томской области, на должность участкового оперуполномоченного сельского поселения.
Генерал хотел сказать в ответ что-то резкое, но вместо этого прозвучал щелчок, с которым он сломал в руке карандаш. Это и удержало его от разрушающего всплеска эмоций.
– Все свободны! – объявил он, махнув рукой.
Но в генеральской приемной на меня набросился Гнутьев.
– Ну и просили тебя выставляться! – гневно сказал он.
Не остался в стороне и Мережик, но этот лишь сердито хмурил брови.
– Я же говорю, увольняйте, если не нравлюсь.
– Опять двадцать пять!
– Шестью шесть.
– Что?
– Тридцать шесть... Для майора я уже стар, а для трупа молод.
– Хорошо, что генералу не догадался об этом сказать, – хмыкнул Мережик.
– Плохо, что генерал не догадался по делу закончить. Что нам с Алехиной делать? Ее охранять надо. Где распоряжение? Или это только капитанов должно волновать?
– Ну хватит, разошелся! – скривился Мережик.
– А правда, что с Алехиной делать? – озадачился Гнутьев.
Мы зашли в буфет, попросили кофе, сели за стол.
– Она требует, чтобы Петровича к ней приставили, – напомнил начальнику Мережик. – И чтобы приказом отдать...
– Настырная баба... А почему бы не отдать его приказом? – кивнув на меня, озаренно спросил Гнутьев. – Пусть себе охраняет. Вот, от смерти ее спас...
– Бесчетова против. Петрович ей для работы нужен.
– Ну, незаменимых людей у нас нет, да, капитан?
– А я на исключительность не напрашиваюсь.
– Тем более... А убийцей мы сами займемся, капканы расставим. Ты, майор, лично этим займешься, на тебе прямая ответственность. Бесчетова от взрыва до сих пор отойти не может, толку от нее сейчас никакого. Баба есть баба...
– Слышал, Петрович, на живца будем работать, – подмигнул мне Мережик.
Но как это ни странно, его циничность не покоробила меня, а наоборот, вернула к жизни. Что хотите со мной делайте, хоть на передний край бросайте, хоть к черту на рога, только унижать меня не надо. Без двух лет пенсионерам это не нравится...
– Работайте, я не против. Только кто по заказчику работать будет?
– А вот ты информацию о нем узнаешь и нам сообщишь, – сказал Гнутьев. – А мы работать будем. С нашими московскими коллегами. Этим делом Генеральная прокуратура заинтересовалась. В общем, от тебя, Петрович, информация нужна, а там уже без тебя разберутся... Ну, безопасность свидетеля, само собой... Кстати, где сейчас Алехина?
– Ну где – у нас в отделе, – пояснил Мережик.
– В камере закрыли?
– Зачем в камере? У Бесчетовой в кабинете, Агранов еще там. Психолог с ней работает...
В психологической помощи нуждалась не только Алехина, но и сама Бесчетова. Но получали они ее своеобразно. Мне пришлось долго стучаться в дверь, прежде чем Дарья впустила меня к себе в кабинет. На столе, кроме бумаг, я ничего не увидел, но, судя по свежему алкогольному запаху, понял, каким лечением они занимались.