— И не только со жратвой, — заметила Волкова, разглядывая висящий на стене плакат с суровым мужиком в камуфляже на фоне морского побережья, и надписью: «Уничтожь 50 врагов. Получи увольнительную». — Если охрану АЭКа усиливают всяким мусором, значит больше некем.
— Это граждане Союза, а не мусор, — напомнил Глеб. — Ты присягала защищать их.
— Верно, — улыбнулась Волкова, блеснув ровными белыми зубами. — И буду защищать, хоть они и мусор.
Глава 6
Мечтам Преклова о месяце спокойной службы в раю под названием Актау, не суждено было осуществиться. Хотя первые два дня всячески способствовали оптимистичному взгляду на будущее. Новая форма сидела отлично, жратва не успела приесться, сержант Зуев в сравнении с Крайчеком представлялся сущим ангелом. Передвигаться по базе можно было практически свободно, и на второй день, после обеда, звену Глеба удалось даже пробраться к самому морю. Каспий на всех произвел сильное впечатление. Каменистый берег круто обрывался, принимая удары пенных волн с радужными разводами. Горизонт на северо-востоке украшали силуэты дюжины патрульных катеров и две серых махина экранопланов «Левиафан», вышедших с места своего базирования, из Мангыстауского залива, скрытого за полуостровом Тюб-Караган, с западной оконечности которого грозил неприятелю стволами береговой артиллерии Форт Шевченко. А на юге в небо поднимались два чёрных дымовых столба от горящих нефтяных платформ.
— Красота, — выдохнул Димидов, нарушив общее восторженное молчание.
Райская жизнь закончилась вместе с первыми звуками сирены. Ночью третьих суток Актау вскипел, будто у всех сержантов и офицеров в заднице разом взорвалось по термитной гранате.
— Подъём, мать вашу!!! Барахло по ранцам! Через три минуты в полной боевой на плацу! Шевелись!!!
Сигнал боевой тревоги выл из всех динамиков. Ночную тьму терзали лучи прожекторов и фар пришедшей в движение техники. Шум двигателей и гусеничный лязг нарастал с каждой секундой.
Построившуюся возле казармы роту без промедлений и вводных погнали к центру базы, где на вертолётных площадках уже прогревалось не меньше десятка МИ-40 «Зубр» с распахнутыми дверьми.
— Рота семнадцать, по машинам!
— Рота восемь, по машинам!
— Рота двадцать два, по машинам!
— Живее! Шевели копытами! — подгонял Зуев, активно жестикулируя в направлении одного из винтокрылых транспортников, похожих скорее на огромного жука, чем на зубра: округлое широкое «тело» с фибергласовой «головой» увенчанной тридцатимиллиметровыми усиками-пушками и подвижным четырёхствольным «хоботком» калибра восемь миллиметров, приводилось в движение двумя винтами. Они располагались сверху, вынесенные в стороны под небольшим углом к фюзеляжу, и сильно напоминали крылья насекомого, особенно когда лопасти вращались, сливаясь в полупрозрачный круг. Собственно никто и не называл Ми-40 Зубром. В войсках этот заслуженный ветеран повсеместно был известен как «скарабей», а чаще — просто «навозник». В зависимости от модификации он мог принять на борт от шестнадцати бойцов, в ударном варианте, до тридцати четырёх, в транспортном.
База Актау на вооружении имела тяжёлые десантные «скарабеи» с четырьмя подкрыльевыми пилонами, несущие, помимо пушек, сорок НАРов в двадцатиместных блоках, и две самонаводящиеся ракеты воздух-воздух. Десантный отсек был рассчитан на восемнадцать единиц личного состава со штатным вооружением. Так что каждое отделение заняло по машине. У тыльной стены, замотанные крепёжными ремнями, лежали пять контейнеров, судя по маркировке, с боеприпасами к стрелковому оружию, реактивными гранатомётами РПГ-52 «Таран» и тандемными кумулятивными выстрелами к ним. На самом верхнем контейнере значилось: «ПЗРК „Ракурс“».
Как только последний боец занял своё место, сержант подал пилоту сигнал на взлёт. «Скарабей» взвыл двигателями и оторвался от земли, присоединяясь к уже поднявшимся собратьям.
— Закрыть двери! — проорал Зуев, едва перекрикивая гул. — Вот так. Теперь всем слушать меня! Двадцать минут назад получены разведданные о скоплении крупных сил противника в районе населённого пункта Курык. Это шестьдесят километров на юго-восток от Актау. По донесениям там сосредоточено до восьмидесяти единиц бронетехники, в том числе реактивные системы залпового огня, предположительно «Сафлик», и до батальона пехоты. Между ними и нами находится южный форпост с четырьмя ротами штурмовиков и приданной им техникой — наша зона высадки. Задача — прибыть на место, укрепиться и ждать дальнейших указаний. Вопросы?
— Каково расстояние между форпостом и населённым пунктом Курык? — подала голос Волкова.
— Сорок два километра.
— Если не ошибаюсь, дальность стрельбы РСЗО «Сафлик» составляет тридцать пять километров. То есть к нашему прибытию они смогут выйти на огневые позиции и начать обстрел?
Лицо сержанта приобрело озабоченное выражение, быстро сменившееся гримасой ярости.
— Ты, мать твою, кто такая?!
— Рядовой Волкова!
— Слушай меня, рядовой! Я не потерплю в своём отделении всякую ересь от сраных умников! Приказ получен, и мы его выполним! — обратился он уже ко всему отделению. — Не слышу ответа!
— Так точно! — разом гаркнуло пятнадцать глоток.
— Вот именно! Через три минуты будем на месте, техника подтянется… Ах ты ж ёпт!!!
С правого борта через иллюминаторы ударил ослепительный свет, сопровождающийся грохотом взрыва. Вертолёт ощутимо тряхнуло и бросило влево.
— Едрёна вошь! — пилот вцепился в штурвал, пытаясь выровнять машину.
Соседний «навозник», озаряя всё вокруг пламенем, начал снижаться.
Обшивка фюзеляжа завибрировала от близко прошедшей реактивной струи.
— База! База! У нас тут «Азизы»! Не меньше трёх! Как поняли?! Блядь!!! — в считанных метрах перед кабиной пилота возник дымный след самонаводящейся ракеты, тут же развеянный винтами. — Куда, сука, лупишь?!
Зуев, вникнув, наконец, в суть происходящего, метнулся к пилоту.
— Садись!
— А я что делаю?!
Вертолёт заложил очередной вираж и пошёл на снижение.
Сержант тем временем, давя подчинённым ноги, переместился в корму и занялся удерживающим ящики крепежом.
— Всем покинуть машину! Рассредоточиться! — проорал он, едва «скарабей» грузно плюхнулся наземь.
Дважды повторять не пришлось. Десантный отсек опустел буквально в три секунды.
Глеб вылетел наружу, едва удерживаясь, чтобы не поцеловать оказавшуюся, наконец, под ногами твёрдую землю. Отделение моментально заняло круговую оборону. Но смотрели все не по сторонам, а вверх, туда, где небо резали чёрные стреловидные тени, с диким рёвом проносящиеся над потерявшей боевые порядки вертолётной эскадрильей, две машины которой уже горели на земле. Ещё пять успели приземлиться и, высадив десант, снова поднялись в воздух. Четыре продолжали выполнять противоракетные маневры с людьми на борту, представляя собой наиболее лакомые для вражеских истребителей цели. Ночной небосвод расцвёл десятками жёлтых огоньков отстреливаемых тепловых ловушек.
— Сдриснули все живо!
Перед Глебом нарисовалась спина сержанта, с торчащей из-за правого плеча трубой «Ракурса».
— Ну, давай, — Зуев приложил к глазу накладку массивного прицела и направил ПЗРК в сторону, куда только что пронеслась чёрная крылатая тень. — Разворачивай оглобли.
Едва стихший гул начал приближаться.
Два «скарабея», барражируя на малой высоте, приготовились встретить идущий на новый заход истребитель. Но выпущенные ракеты ушли мимо. «Азиз», войдя в горизонтальную бочку, буквально проскользнул между ними.
Глебу заложило уши от грохота. Выстрела он не слышал. Только разглядел в пульсирующей тишине, как поднялось облако пыли от ударившей в землю реактивной струи, и едва различимый белый след в направлении уходящего на бреющем полёте истребителя. А потом вспышку в небе. Небольшую, белую. А секунды через три ещё одну, теперь уже на земле.
— Есть! — сержант опустил ПЗРК, глядя на поднявшееся вдалеке пламя. — Передай от меня привет Аллаху!
Второй «Азиз», оставшись без поддержки, предпочёл ретироваться. Третьего, о котором говорил пилот, Глеб не обнаружил, но видя красные отсветы за горой, сделал предположение, что вертолётчики не зря истратили почти все ракеты воздух-воздух.
Атака длилась не больше минуты. Но результаты впечатляли: один «скарабей» был уничтожен, его обломки и фрагменты тел десанта усеяли степь, ещё две машина получили серьёзные повреждения и только благодаря мастерству пилотов сумели приземлиться. Хотя и там без жертв не обошлось. Убитых и раненых оттаскивали от ещё горящих вертолётов и складывали на землю. Слышался треск огня, шипение огнетушителей, ругань и стоны.
— Да, именно так! Матерь божья! — к Зуеву, укладывающему ПЗРК обратно в контейнер, шагал лейтенант Морозов, на ходу беседующий с человеком в камуфляже, украшенном комиссарскими лычками. — Девятнадцать трупов. Ошибка? Это уже не ошибка. Прошу вас довести случившееся до сведения высшего командования.
Комиссар сделал пометки в планшете и повернул назад.
— Твоя работа? — остановившись, кивнул лейтенант в сторону подсвеченных огнём далёких клубов чёрного дыма.
— Так точно! Первым выстрелом, — отрапортовал Зуев.
— Молодец. Раненые есть?
— Никак нет! Повезло.
— Повезло, — кивнул Морозов. — Я запросил воздушную поддержку из Дукена. Скоро должны прибыть. О! Легки на помине.
С северо-востока, из-за холмов, разгоняя чёрную копоть, появилось звено в составе трёх А-12 «Кречет». Эти лёгкие одномоторные истребители ближнего радиуса действия управлялись дистанционно и к размещению внутри себя человека были конструктивно не приспособлены. Отсутствие кабины пилота придавало им весьма необычный вид: широкие с обратной стреловидностью крылья простирались практически на всю длину короткого фюзеляжа, напичканный электроникой носовой обтекатель едва выступал вперёд, словно голова хищной птицы. Несмотря на скромные размеры, вооружены «Кречеты» были основательно. Пять точек подвески позволяли нести ракетно-бомбовый арсенал для выполнения любых задач. Недостаток в скорости с лихвой компенсировался великолепной маневренностью, обеспеченной формой крыла и двигателем с изменяемым вектором тяги. Объёма топливных баков хватало на два часа полёта в крейсерском режиме.
Звено пронеслось над головами штурмовиков и, заложив широкую дугу, приступило к патрулированию воздушного пространства на маршруте следования вертолётной эскадрильи.
— Рота двадцать два, взвод три, по машинам! — скомандовал лейтенант, включив микрофон.
Висящие над землёй «скарабеи» один за другим начали снижаться, чтобы принять на борт подтягивающийся десант.
Через три минуты лёту, как и обещал Зуев, показался форпост. Хотя Глеб не сразу это понял. Глядя в иллюминатор, он ожидал увидеть небольшую военную базу: казармы, гаражи, склады, мастерские, бронетехника под тентами и в окопах, патрули вдоль забора с вышками, прочёсывающими лучами прожекторов тёмную степь. Но на деле всё оказалось иначе. Из земли, в чистом поле, выглядывали три бетонных козырька и четырнадцать бурых от ржавчины бронеколпаков: четыре больших, с торчащими наружу орудийными стволами, и десять поменьше. К югу от форпоста в степи угадывались три чёрные полосы траншей с соединяющими их проходами, а так же множество окопов для бронетехники.
Сигнальные огни, обозначающие место посадки, включились, когда эскадрилья «скарабеев» подлетела на пятьсот метров, и погасли сразу после её приземления. Высадившие десант вертолёты решено было отвести за близлежащие холмы и держать там наготове.
Прибывших встретил майор в сопровождении лейтенанта. Коротко поприветствовав друг друга, офицеры спустились к открытым массивным воротам на единственной видимой снаружи стене бункера и вошли внутрь. Следом переместились и ведомые сержантами взвода.
Опасения Глеба насчёт нехватки свободного пространства не оправдались. Полузакопанный бетонный козырёк с воротами оказался всего лишь «крыльцом» подземного комплекса, объединяющего сводчатыми коридорами все надземные фортификации. Встречались в этих коридорах и многочисленные ответвления, ведущие к жилым секциям, полноценным казармам, на пятьдесят койко-мест каждая. В одной из таких и разместили третий взвод роты двадцать два, приказав соблюдать десятисекундную боевую готовность.
— Эй! — крикнул Преклов и прислушался к отражённому бетоном эху. — Чёрт. Как в гробу.
Занявший соседнюю койку Ульрих недобро покосился.
— Рот закрой, — предложила «естествоиспытателю» Волкова. — Вентиляция и так еле справляется.
— Суеверные какие, — усмехнулся Толян, пытаясь уложить запакованное в броню тело с максимально возможным комфортом. — Ладно, раз эти сраные буддисты опаздывают, я вздремну. Разбудите, когда появится в кого стрелять.
— Они исламисты, — поправил Димидов.
— Да какая разница? Пулям похер, — с этими словами Преклов надвинул на глаза шлем и засопел, будто с вечера и не просыпался.
— Интересно, — Ульрих снял с плеча выданный сержантом «Таран» и занялся подгонкой ремня, — а у этих исламистов и вправду есть смертники?
— Не просто есть, — взял слово Глеб, — их большинство.
— Как это?
— А вот так. Смысл жизни смертника — забрать с собой как можно больше «неверных». Им с рождения промывают мозги на эту тему. Обещают за мученическую смерть место в раю. Халифат формирует целые батальоны фанатиков-самоубийц — шахидов. Сложную технику им, конечно, не доверяют, потому как там сплошные наркоманы. Бомбу ранцевую за плечи и вперёд, на свидание с Аллахом. Самых отмороженных, которым даже наркота не нужна, сажают в «Джаннат» — это пилотируемые тактические ракеты земля-земля. Спутников у Халифата нет, вот и нашли дешёвый способ наведения.
— Откуда знаешь?
— Надо посещать хоть изредка гарнизонную библиотеку.
— А остальные? — заинтересовался Димидов. — Ну, мотострелки там или танкисты?
— Примерно тоже самое, разной степени помешательства.
— Вот дикари.
— Уймите дрожь, — ехидно улыбнулась Волкова и погладила ствол своей винтовки, — я этих тварей к вам близко не подпущу. Ну, по крайней мере, не офицеров.
— Господин сержант, разрешите вопрос, — обратился Глеб к расположившемуся неподалёку Зуеву.
— Валяй.
— Каков дальнейший план действий на вверенном участке фронта?
— Фронта, — повторил Зуев, усмехнувшись. — Нет никакого фронта, ефрейтор. И тыла нет, кроме твоей собственной жопы. Тут ведь как — сегодня тишина, а завтра война. То «Джаннат» прилетит, то снайпер подберётся. Абдулы давно уже в сторону нашего АЭКа кипятком ссут. Видно, осмелели без регулярного пропиздона, боем решили разведать. Пусть разведают, — на лице сержанта заиграли желваки. — А мы подождём. Этот форпост не обойти. С запада море, с востока горы, минные поля по обе стороны. Вот сейчас техника подтянется…
Оглушительный грохот прервал монолог сержанта. Отдыхающий после «ратных дел» Преклов едва не упал с койки. Из стыков плит сводчатого потолка посыпалась цементная пыль.
— Началось, — спокойно констатировал Зуев, и добавил уже значительно громче: — Не бздить! Вы в бункере! Здесь окон нет!
Артобстрел продолжался около минуты, после чего всё затихло, но приказов от командования не приходило. Едва взвод успел опомниться, как, спустя пять минут, за первым ударом последовал второй, уже более продолжительный, а за ним, с интервалом в две минуты, третий и четвёртый.
По прошествии ещё минут пятнадцати тревожного ожидания, сержанты поочерёдно откликнулись на вызов офицера, и энергично приступили к служебным обязанностям.
— А ну поднять жопы с коек! Марш на выход, недоноски! Живо-живо-живо!!!
Коридоры одновременно со всех сторон наполнились бряцаньем и топотом.
Выбежав из бункера, Глеб едва не упал. Нога угодила на край глубокой воронки, и поскользила вниз. Лишь вовремя подставленная ладонь Преклова помогла удержаться. Всего полчаса назад ровная покрытая низкорослой сухой травою степь вокруг форпоста превратилась в перепаханное поле. Ветер ещё не успел развеять дым и едкий запах нитротолуола. Ржавую поверхность бронеколпаков испещрили следы сотен поражающих элементов. Железобетонная стена бункера стала бугристой и чёрной.
— За мной! Не растягиваться!
Сержанты вели отделения в траншеи.
Едва просветлевшее к утру небо заволокло копотью выхлопов. Десятки стальных чудовищ подошедших из Актау месили землю траками, изрыгая ядовитый смрад. Лязг металла и рокот могучих турбин лились в уши штурмовиков чарующей музыкой. Танки, БМП и ЗСУ выдвигались на заранее подготовленные и расписанные для каждой единицы огневые точки.
Вот, обдав отделение комьями грязи из-под гусениц и звеня цепями противокоммулятивных экранов, ушёл вперёд «Молот» — тридцативосьмитонная боевая машина пехоты. Её тысячатрёхсотсильный турбированный дизель позволял «малышке» разгоняться до восьмидесяти километров в час по шоссе и до шестидесяти пяти по бездорожью, что в купе со спаркой из полуавтоматической стамиллиметровой и автоматической тридцатимиллиметровой пушек, делало «Молот» настоящей головной болью мотопехоты противника. Отменный баланс подвижности, живучести и огневой мощи принёс БМП-7 заслуженное уважение, как в армии ЕС, так и в стане врагов. В дополнение к своей основной функции — огневой поддержки пехоты и тяжёлой бронетехники — «Молот» был способен исполнять и роль транспортёра, перевозя, помимо экипажа из двух человек, семь бойцов в десантном отсеке. Кроме того, чрезвычайно удачное шасси БМП-7 послужило платформой для создания множества образцов спецтехники, от БРЭМов и мостоукладчиков до тяжёлых БМПТ последнего поколения.