Неугомонная натура теоретика репортажа успокаивается, но, впрочем, ненадолго: в 1937 – 38 годах Киш сражается в составе Интернациональной бригады в Испании. В 1940 году он эмигрирует в Мексику и на протяжении пяти лет сотрудничает с антифашистской газетой «Фрайес Дойчланд», которую издавал национальный комитет «Свободная Германия». Кстати сказать, это издание советские военные агитаторы и пропагандисты распространяли среди населения освобожденных (оккупированных) районов и военнопленных. Здесь же, в Мексике, в 1942 году Киш издает, пожалуй, самое известное свое произведение – автобиографическую книгу «Ярмарка сенсаций».
Последние два года жизни «неистовый репортер» провел в своей родной, освобожденной от фашистских захватчиков Праге, где был избран почетным председателем местной еврейской общины.
Несмотря на то что в тридцатые годы некоторые работы «друга СССР» Эрвина Эгона Киша переводились на русский язык, его революционная «методология репортажа» на нашей почве практически не прижилась. Скорее всего, оттого, что в советской периодике тех лет само слово «репортер» несло в себе оттенок бранного, однозначно ассоциирующегося с чем-то порочно-буржуазным. Ежедневный поиск сенсаций с их дальнейшей ретрансляцией от первого лица считался неприемлемым, поскольку советские газеты выходили не для развлечения народных масс, а для освещения «партийного взгляда на действительность». А ведь именно в те годы Эгон Эрвин Киш как раз и формулировал, что подлинно хороший репортер должен являться промежуточным звеном между художником и обывателем, дабы постоянно терпеть нападки как от тех, так и от других. Вот только уполномоченные властью советские «художники» предпочитали общаться с народом без «посредников». Впрочем, с началом Великой Отечественной войны литературный (публицистический) репортаж в Советском Союзе все-таки пришелся ко двору. И лучшие работы в этом жанре от таких мэтров, как Борис Полевой, Константин Симонов, Борис Горбатов и др., сделались классикой отечественной журналистики.
Ярким представителем разоблачительной журналистики в Германии является Гюнтер Вальраф. Имя этого «неистового репортера» широко известно не только на родине. Как писатель-антифашист Вальраф пользовался особой любовью в Советском Союзе. В 70 – 80-е годы ХХ века его репортажи часто публиковались в «Литературной газете», еженедельнике «За рубежом», журнале «Иностранная литература». На русский язык переведены две книги Вальрафа, «Нежелательные репортажи» (1982) и «Репортер обвиняет» (1988).
Гюнтер Вальраф родился 2 октября 1942 года в маленьком городке неподалеку от Кельна. Окончив средний уровень в гимназии, он поступил на книготорговые курсы и стал работать продавцом книг. Любовь к литературе проявилась достаточно рано: еще в 50-е годы он начал писать стихи в духе антимилитариста Борхерта и экспрессионистов. В 1963-м Вальрафа призывают на военную службу. Это событие круто изменило его жизнь. Каждое утро, выходя на плац вместе с другими новобранцами, антимилитарист Вальраф вместо ружья брал палку, украшенную цветами. А когда пришло время принимать присягу, то к фразе: «Торжественно клянусь верно служить Федеративной Республике…» добавил: «Без оружия». От военной службы его освободили… «по слабоумию», а «Мой дневник из бундесвера, 1963 – 1964» стал журналистским дебютом Вальрафа. Так началась его шумная слава, которая шла по нарастающей и обыкновенно соседствовала с сенсацией.
Освободившись от армии, Вальраф не возвращается к торговле книгами, а, последовав совету Генриха Белля, решает продолжать описывать свой опыт. В течение двух лет он работал на крупнейших заводах ФРГ, изучая мир труда. Результатом этого стала книга «Ты нам нужен» (1966), в которой Вальраф, основываясь на личных впечатлениях, сумел воссоздать обобщенную картину жизни рабочего класса, весьма далекую от столь популярного в те годы в обществе «народного капитализма». В дальнейшем его творческий метод претерпевает существенные изменения: он не просто описывает то, что видит, но, стремясь докопаться до причин происходящего, играет роль тех, о ком пишет в своих репортажах. Сам по себе этот метод не нов и заимствован из социологии, где именуется методом включенного наблюдения. К нему прибегал и Э. Синклер, который, прежде чем написать роман «Король угля», работал какое-то время шахтером в штате Колорадо. Но Вальраф идет дальше: он не довольствуется простой «сменой профессии», а практикует то, что сам назовет впоследствии «провокацией действительности». Этот метод журналистские круги Запада окрестили его именем, а сам процесс действий назвали «вальрафен» (т. е. делать так, как Вальраф).[21]
В 1974 году для сбора информации журналист впервые прибегает к перемене внешности. С помощью париков и цветных контактных линз он становился то «гастарбайтером», в полной мере испытавшим на себе дискриминацию иностранных рабочих, то бродягой в ночлежном доме, то промышленником, который нажил капитал на торговле напалмом. Этот новый эксперимент Вальрафу удался блестяще. Ему вообще удавалось многое. Так, в 1976 году, во время поездки в Португалию, он смог предотвратить готовящийся там фашистский переворот. Правда, получилось это скорее случайно, из любви к «провокации действительности». Сумев связаться с заговорщиками, Вальраф, по обыкновению, предстал перед ними в роли посредника по торговле оружием, но даже в самых смелых мечтах он не мог предположить, «какая увесистая рыбина заплывет в его стихийно расставленные сети»[22]. В данном случае «увесистой рыбиной» оказался сам генерал Спинола, который явился в Дюссельдорф на встречу с «президентом могущественных покровителей», на которых ссылался в своих беседах с заговорщиками журналист. В результате этого невероятного свидания Вальраф стал обладателем бесценной магнитной записи, на основании которой была написана книга «Раскрытие одного заговора».
Разумеется, методы, которые использует Вальраф, не являются до конца чистоплотными, но нельзя не признать их эффективность для проведения журналистского расследования. Сам он не раз заявлял: «Я не оправдываю свои методы. Я нахожу их необходимыми». Вопрос о том, имеет ли журналист-расследователь право прибегать в своей деятельности к тому, что лежит за пределами морали и нравственности, каждый должен решать самостоятельно. Известно, что победителей не судят, хотя к Вальрафу это правило никак не относится: количество исков, по которым ему приходилось быть ответчиком, учету не поддается. Самый известный из них – дело «Шпрингер против Вальрафа», которое тянулось семь (!) лет.
Эксперимент с газетой «Бильд» был одним их самых интересных среди проектов Вальрафа. Решив выступить против империи Акселя Цезаря Шпрингера, он изменяет внешность и поступает на работу в ганноверское отделение «Бильд» под именем Ганса Эсера. Это сотрудничество длилось четыре месяца и далось Вальрафу очень нелегко. «Бильд» называли газетой «великих упрощений», ее сотрудники гордились своим умением говорить просто о самом главном. В редакционных коридорах можно было прочитать изречение Шпрингера: «„Бильд“ – это газета, которая защищает преследуемых и угнетенных, помогает бедным и приносит облегчение больным». Вальраф взялся доказать, что это утверждение ложно, и «Бильд» – не что иное, как наркотик, который не позволяет читателям замечать подлинные проблемы в стране. Но сделать это оказалось куда сложнее, чем предотвратить фашистский переворот в Португалии. В «Бильд» царили свои законы, каждый, кто попадал сюда, становился частичкой империи Шпрингера и следовал ее правилам. Работа здесь была не просто способом зарабатывать деньги, а образом жизни. Скоро это почувствовал на себе и Вальраф. «Что же все-таки меняется? – записывает он в дневнике. – Происходят некие события, ты участвуешь в них, и волей-неволей что-то к тебе прилипает. Не надо делать вид, что ты остаешься прежним».[23]
В 1977 году появляется книга «Рождение сенсации», в которой Вальраф утверждает, что «Бильд» не только искаженно передает информацию и передергивает факты, но подчас выдумывает их. Даже в заметке из десяти строк газета умудряется быть тенденциозной. Ее любимые темы – сенсационные убийства, изнасилования, любовные истории, вампиры, НЛО и т. д. Она культивирует в своих читателях страхи и, подобно стальному спруту, цепко держит их в своих щупальцах. Концерн Шпрингера начинает травлю Вальрафа. Конституционный суд Германии установил, что воспроизведение в книге внутриредакционного заседания является нарушением права на свободу печати и недопустимо. Один за другим следуют три судебных процесса, но в 1979 году выходят «Свидетели обвинения. Описание „Бильд“ продолжаются», а в 1981-м – «Справочник по „Бильд“ до отказа». Вальраф называл эти книги трехтомником и, прибегая к медицинской терминологии, утверждал, что они последовательно отражают историю болезни: анамнез, диагноз, терапия.
Вопрос о правомочности методов Вальрафа поднимался неоднократно. У него есть как горячие сторонники, так и противники. К чести Вальрафа, стоит сказать о том, что он позволял себе вмешиваться только в профессиональную жизнь своих героев. Личное всегда оставалось для журналиста абсолютным табу, а против аппарата власти, по его убеждению, других возможностей не существует. Для того чтобы написать книгу «На дне» (1985), он перевоплотился в турка Али Левента и на собственной шкуре испытал все то, что приходится переживать туркам, которых использовали в Германии как дешевую рабочую силу для самых тяжелых и опасных работ. «На дне» едва не сделала Вальрафа инвалидом (тяжелая работа в шахте дала себя знать: журналисту потребовалась сложная операция, после которой ему пришлось заново учиться ходить), но эта книга, ставшая лонгселлером, имела оглушительный успех и дала автору возможность безбедной жизни. Высокие тиражи книг приносят ему стабильный доход, но Вальраф не желает почивать на лаврах. В 2007 году он заявлял о своем желании начать новую работу и собирался устроиться на фабрику, условия труда на которой напомнили ему ранний капитализм. Возраст журналиста уже не располагает к подобным экспериментам, но он намеревался прибегнуть к услугам гримера, чтобы выглядеть моложе. Ныне Гюнтер Вальраф один из самых известных и авторитетных журналистов в Германии, русскоязычные почитатели посвятили ему специальный сайт в Интернете (http://www.guenter-wallraff.ru).
Журналистский подвиг Вальтера Хейновского и Гельмута Шеймана известен менее, чем деяния Вальрафа. Между тем именно эти немецкие кинодокументалисты в середине 60-х годов прошлого века сняли в тогдашней ГДР свой знаменитый фильм «Смеющийся человек». Насильник и убийца майор Мюллер[24], прославившийся жестокостью, с которой он расправлялся с повстанцами в Конго, цинично улыбался в камеру и раскрывал перед журналистами свою душу. Этот нацист, с готовностью согласившийся на интервью, не мог себе даже и представить, что присутствует не на акте признания его героической деятельности, а на судебном следствии, которое вели Хейновский и Шейман. Четырехчасовой беседе перед телевизионной камерой предшествовала долгая подготовка. Журналисты в течение года готовились к этой встрече, к цели приходилось идти окольными и хитроумными подчас путями. Операция «Конго-Мюллер» была продумана до мелочей, вплоть до меню ужина в изысканном ресторане (жаркое из косули и лососина) и контрамарки на музыкальный спектакль «Моя прекрасная леди», куда фрау Мюллер должна была пойти в то время, как ее супруг будет беседовать с журналистами. Учтено было даже пристрастие майора Мюллера к анисовой водке… Результат превзошел все ожидания: «Смеющийся человек» обличал тех, кого не смущало соседство с убийцей, и юстицию ФРГ, которая позволила этому убийце бежать после того, как вдова Патриса Лумумбы возбудила против него уголовное дело. Фильм обличал преступника, который беспрестанно улыбался с экрана, вспоминая свое кровавое прошлое. В телевизионный монолог были вмонтированы подлинные фотографии расправ над безоружными конголезцами и диких забав наемников. Заполучить эти снимки журналистам было непросто, тем разительнее оказался эффект, это был точный снайперский удар по неоколониализму и неофашизму, но Конго-Мюллер, который в финале фильма трогательно кормит на озере черных лебедей, не подозревал об этом.
«Смеющийся человек» – не единственная удача Хейновского и Шеймана. Успехом своих фильмов они, прежде всего, обязаны тому, что, приступая к съемкам, знали о своем герое «буквально все, иногда даже больше, чем он сам помнит о себе»[25]. Надо ли говорить о том, какая тщательная и кропотливая работа должна предшествовать этому?
Италия. Десять лет в борьбе за «Чистые руки»
Многолетняя борьба итальянского правосудия с мафией, не закончившаяся и по сей день, не могла остаться вне поле зрения прессы. Расследования некоторых дел, проводившиеся полицией, были инициированы публикациями в газетах, притом что итальянские правоохранительные органы традиционно стараются не афишировать тесные контакты со СМИ (если таковые имеются).
Согласно сложившемуся в Италии убеждению, массмедиа должны не подменять правосудие, а лишь информировать граждан о происходящем. Впрочем, это не останавливает некоторых журналистов в стремлении играть первую роль в расследовании тех или иных событий.
Наиболее известен в этом плане журналист Карминэ (Мино) Пекорелли (Mino Pecorelli), погибший в 1979 году. Расследование убийства, в заказе которого обвинялся не кто-нибудь, а премьер-министр страны, пожизненный сенатор Джулио Андреотти, затянулось на много лет. В сентябре 1999 года в ходе процесса по делу об убийстве Пекорелли суд города Перуджа оправдал Андреотти после трех с половиной лет слушаний, 168 заседаний, выступлений 231 свидетеля и 33-часового финального обсуждения.[26]
Дело погибшего журналиста к тому времени приобрело яркую политическую окраску, процесс рассматривался не только как суд над Андреотти – на скамью подсудимых пытались посадить весь политический режим, сформировавшийся на Апеннинах в 1950 – 1970-е годы. Андреотти, который семь раз возглавлял национальное правительство и бессчетное количество раз получал важнейшие министерские портфели, как нельзя лучше олицетворял этот режим. В апреле 1993 года так называемый «пентито» (раскаявшийся мафиозо) Томмазо Бушетта дал сенсационные показания, из которых следовало, что Андреотти через своих друзей в коза ностра «заказал» Пекорелли. Согласно этой версии, журналист, прославившийся своими разоблачительными политическими расследованиями, поплатился за поистине убийственный компромат, собранный им на Андреотти и его ближайшее окружение. В июле того же года парламент проголосовал за привлечение пожизненного сенатора к суду. И все-таки судьи признали бывшего главу правительства невиновным. Однако и тогда в деле не была поставлена точка.
Три года спустя, в ноябре 2002 года, суд все того же города Перуджа все-таки признал Андреотти виновным и приговорил к 24 годам тюремного заключения. Согласно тексту решения суда, по поручению премьер-министра Андреотти его помощники связались с членами коза ностра и организовали убийство журналиста. Апелляционный суд Перуджи признал Андреотти заказчиком преступления, а босса мафии Гаэтано Бадаламенти – организатором убийства (его также осудили на 24 года тюрьмы). Четверо других мафиози, которые проходили по делу как непосредственные исполнители преступления, признаны судом невиновными. Причина убийства журналиста, по версии суда, заключалась в том, что Пекорелли собирался опубликовать книгу, составленную на основе дневника соратника по партии Андреотти – бывшего премьера Италии Альдо Моро, который был похищен и убит боевиками террористической организации «Красные бригады» 16 марта 1978 года. Дневник, а точнее, записки были написаны Альдо Моро, когда он находился в заложниках у экстремистов, а затем попали к редактору журнала «ОП» Мино Пекорелли, а также префекту Палермо генералу Карло Альберте далла Кьеза. В них, по мнению следствия, было четко обрисовано «истинное лицо» Андреотти и его роль в различных махинациях. Чтобы не допустить публикации этого взрывоопасного материала, Андреотти решил устранить журналиста и префекта Палермо. 20 марта 1979 года 51-летний Мино Пекорелли был убит в своей машине на одной из улиц в центре Рима четырьмя выстрелами в упор, один из которых был сделан ему в рот.[27]
Процесс над Андреотти проходил в рамках крупномасштабной операции «Чистые руки», начавшейся в 1992 году и направленной на борьбу с мафией, которая тоже не обошлась без участия журналистов. Более того, как стало известно несколько лет спустя, даже само название было придумано не полицейскими, а представителями прессы: в распоряжение репортеров попала переписка двух миланских следователей, которые в конце каждой страницы ставили свои факсимиле – буквы «М» и «П». Однако газетчики расшифровали это по-своему – «Мани Пулити» или «Чистые руки», после чего образное название приобрело официальный статус…[28]
Одна из главных мишеней итальянских журналистов сегодня – действующий премьер-министр страны Сильвио Берлускони, сколотивший огромное состояние в сфере СМИ и в настоящее время владеющий почти половиной телеканалов, газет и журналов страны. Против Берлускони не раз выдвигались обвинения в коррупции и экономических преступлениях, приверженности крайне правой, близкой к неонацистской, идеологии, однако до сих пор он остается самым влиятельным политиком не только в своей стране, но и далеко за ее пределами.
Ресурсы подконтрольных ему СМИ, разумеется, задействованы на всемерную популяризацию фигуры хозяина, что, учитывая масштабы «империи» Берлускони, создает особые условия для работы итальянских журналистов.