— Мы пахали, — проворчал Данила, отлепляясь от стены. — Если б Снайпер паучка не опрокинул, то этот руконог нами через час сделал бы одно большое дело. Которое называется кучей дерьма.
— Тобой бы — запросто, — хмыкнула Настя. — А об мой скелет и не такие жвалы обламывали.
Я усмехнулся. Если кио вредничает, а Данила пытается ее поставить на место, значит, и вправду все в порядке. Значит, мы победили. Вот только вопрос — надолго ли затишье? И когда теперь ждать следующего штурма?
* * *Фыф и вправду лежал на столе, положив лапку на свой автомат. И не шевелился. Без сознания? Или… Нет! Об этом даже не хотелось думать.
— Насть, а… ты не знаешь, как шамов реанимировать? — прошептал Данила. Вонял он гораздо меньше — успел вылить на себя пару ведер из колодца. Но все равно гнилой кровью руконогов несло от него неслабо.
— Без понятия, — проворчала кио. — Может, его за отростки подергать?
Не исключаю, что она все-таки затаила на шама обиду за грубое вторжение в ее мозг этими самыми отростками, — какая женщина потерпит такое, даже если она киборг?
— Я ж говорил… натуральная баба получилась… Все мысли о том… чтоб мужика за что-нибудь подергать…
Голос был тихим, но мы расслышали. И разом бросились к столу.
— Тише, кони, тише… Голова раскалывается…
Фыф был совсем плох. Лицо белее, чем остатки штукатурки на стенах. Но главное — живой!
Я приложил к его губам флягу с водой. Он хлебнул — и укоризненно посмотрел на меня.
— Другую!
Точно! Как я мог забыть! Он же говорил, что обмен веществ у шамов такой же, как у людей.
Я поднес к безгубому рту емкость со своим стратегическим запасом. Шам глотнул, подумал, глотнул еще. Заметно дрожащая рука поднялась, попыталась задрать кверху донышко…
Намек понятен. Я осторожно влил в горло Фыфа остатки спирта, завинтил крышку и повесил обратно на пояс пустую флягу. Силен, одноглазый! Выдул без малого поллитру девяностопятипроцентного и даже не поморщился.
— А то, — осклабился Фыф, приподнимаясь на локте. И вернул мысленный комплимент: — Ты тоже ничего. Ловко кормовым зарулил. Хотя, конечно, такие способности у нас на острове детишки сопливые демонстрируют.
И, перехватив мой взгляд, пробормотал:
— Всё-всё, отключаюсь. Сам понимаешь, было оправдано ситуацией.
— А ситуация-то у нас не алё, господа хорошие, — сказал я. — Половину кормовых руконоги выкосили, да и оставшимися вряд ли Фыф управлять сможет в ближайшее время. На запах крови ближе к ночи наверняка соберутся какие-нибудь твари, но главное не это. Нео наверняка в курсе, что нас потрепали баги. И я сильно удивляюсь, что они еще не лезут на стены.
— И не полезут, — хмыкнул Данила. — У них решения быстро не принимаются. Им, прежде чем за дубины браться, надо совет мудрецов созвать, затылки почесать, вшей половить. Даже если ситуация — вот оно, иди и бери, все равно без совета никак.
— Прям как у нас, — пробормотал я.
— Порох если быстро сделаем, то точно продержимся, — сказал Данила. — Лохматые его сильно уважают, и у них самих сейчас взрывчатки нет. Иначе давно бы попытались под стену мину подвести, они это умеют. Делов-то на час — мешать черный я хорошо умею, с детства учён. Намочили, перемешали хорошенько, просушили — и готово. Если нео долго чесать репу будут, еще и отгранулируем его. Вообще нормально будет.
— И сколько ты здесь сидеть собрался? — поинтересовался Фыф. — Пока порох не кончится?
Данила вздохнул.
— Вечная проблема, да? — улыбнулся он. — Крепость захватили, теперь надо думать, как ее удержать и на кой она нам вообще сдалась.
— Ты вроде на север собирался. К каким-то людям, которых золото интересует, — напомнил Фыф.
Я навострил уши.
— На севере есть люди?
Данила пожал плечами.
— Крагг, которого ты пристрелил, говорил, что есть. Может, наврал. Честно говоря, туда мы и направлялись, а тут как на грех — почти бесхозная крепость…
— Крагг, не наврал.
Мы разом обернулись.
В дверях, потупившись, стояла Рут. Глазищи в пол, ушки горят — даже под шерсткой видно.
— Откуда ты, прелестное созданье? — поморщился Фыф. И добавил тихо: — Развели, понимаешь, детский сад из юных особей вероятного противника…
— Я спряталась, — прошептала Рут. — Увидела руконогов… и испугалась. Я гусениц боюсь. А эти большииие…
Она хлюпнула носом.
Понятно. Сейчас будут слезы. Паучьему боссу не испугалась в глаз кирпичом засветить, а гусениц боится. Бывает.
Я подошел к Рут и обнял ее за плечи.
— Не плачь, — сказал я. — В следующий раз все будет нормально.
— Смотри не сглазь, — прокряхтел Фыф, усаживаясь на своем столе обратно в позу лотоса.
— Постараюсь.
Юная нео прижалась ко мне. Я погладил ее по шерстке на голове, борясь с желанием почесать за ушком как провинившегося котенка, и, почему-то ощущая себя сволочью, спросил:
— Слушай, так что там насчет людей с севера?
— А вы правда не сердитесь?
Зареванная мордочка снизу, глазищи в половину этой мордочки… Расскажите мне потом какой я хороший, после того, как колол ребенка на инфу, вместо того чтобы в благодарность за спасение сделать для нее деревянную куклу. Хотя в моем мире многие девчонки в этом возрасте спят в обнимку и с плюшевыми зайцами (когда родители дома), и с прыщавыми сверстниками (когда предки на даче)…
Я, Данила, Настя и Фыф кивнули синхронно.
Рут несмело улыбнулась, утерла лохматой лапкой нос и сказала:
— Люди живут на той стороне Большой реки, по левую руку от Семи Звезд. Но этот путь очень опасен. Туда ходят только самые опытные разведчики, менять желтый металл на черный порошок, железное оружие и жгучую воду, которую пьет Снар.
«Ага, один Снар ее пьет. За все время, пока я здесь, к спирту не притронулся, всё на аборигенов ушло. Это к тому, что я хоть и не жадный, но за справедливость».
— Понятно, — кивнул Фыф.
Угу. Пора смириться с тем, что, пока шам рядом, в моих извилинах он будет копаться чисто машинально, как щипач-рецидивист в карманах соседей по автобусу.
— Конечно, всё ясно, — сказал Данила. — Рут говорит про северо-запад.
Хммм… Возможно, я зря гнал на Фыфа. Нечего думать плохое про товарищей, тем более — на военном совете.
— Именно, — вновь подтвердил шам то ли слова Данилы, то ли мои мысли.
— Крагг говорил, что люди с севера готовы предложить многое за золото, — задумчиво проговорил Данила. — Кремлевским золото неинтересно, зато необходимо оружие, порох…
— От жгучей воды, думаю, там тоже не откажутся, — хмыкнула кио. — Как я понимаю, ты не прочь туда отправиться. Остается выяснить, на кой оно надо мне, Фыфу и Снайперу. Про обезьянку я молчу, ей куда Снайпер скажет, туда она и побежит.
Я прикрыл ладонью рот юной нео, предупреждая рычание. Рут дернулась было, но тут же успокоилась — держал я крепко, и она предпочла остаться на месте, даже немного сильнее прижалась ко мне. Черт, возможно, Настя не так уж и неправа…
— П-поясню, — не очень уверенно сказал Фыф. — Что ты, что я, что С-снайпер — отверженные. Не прижившиеся в с-своих кланах. И чего нам остается? Только создать свой клан. И чтоб никакая падла… ик… не могла на нас дёрнуться. Я д-доступно излагаю?
Думаю, Фыф немного погорячился, махнув почти пол-литру спирта. Но идею он двигал верную, почти созвучную моим представлениям о выживании способного одиночки в любом из миров.
— Вполне, — кивнула Настя.
— Т-так вот, — продолжал Фыф. — Нам к-кремлевские вообще никаким боком. Ккак и мы им. Тем более что крепость у нас теперь своя есть. Ик… Но с соседями надо жить дружно. П-плюс дружбу и торговлю налаживать. Одними к-кормовыми нам замок не удержать. Значит, что?
— Привозим соседям порох и оружие, взамен получаем дружбу с Кремлем, — сказал я. — Глядишь, договоримся о том, чтобы нанять у них дружину витязей для охраны Бутырки.
— Хммм, — почесала переносицу Настя. — Логично. Хоть и не доверяю я наемникам.
— Я тоже, — сказал я, припомнив свой недавний опыт. — Но на первое время без этого, похоже, не обойтись. Теперь вопрос второй. Кто пойдет на северо-запад.
— Я, — сказала Рут, убрав мою ладонь с мордочки. И уточнила: — С тобой.
Я покачал головой.
— Ты останешься здесь, с Фыфом.
— А м-меня не берете, что ль?
Единственный глаз мутанта округлился от возмущения.
— Кто кормовыми управлять будет, если руконоги или нео на стены полезут? — сказал я. — Придется тебе остаться стеречь клад. И ты, Рут, ему в этом поможешь.
— Бросаешь меня, да? — тихо спросила нео. — Ты меня не любишь потому, что я не такая, как женщины твоего племени?
Я не ответил.
— Ну я, понятно, пойду, — пожал плечами Данила. — Это вообще не обсуждается.
— И ты останешься, — сказал я. — И Настя. Фыф не железный, ему спать тоже надо. И кто тогда будет стены охранять? Короче, друзья мои, сидите здесь и берегите золото. Оно сейчас, можно сказать, залог нашего успеха. Крепость захватили вы, клад нашли вы, дайте уж и мне внести свою долю в общий котел. Да и потом мне не привыкать одному шататься по зараженным территориям.
— Ну ты и речь толкнул, — пьяно тряхнул глазными отростками Фыф. — Тебе б не по паукам из пушки стрелять, а к-книжки писать.
— Уже, — хмыкнул я. — Аж четыре тома мемуаров. Глядишь, на северо-запад схожу — и пятый появится.
— Ты только возвращайся быстрее, писатель, — вполне серьезно сказала Настя. — А то мы тут озвереем сидеть на этих стенах.
— Постараюсь, — сказал я.
* * *Но, поскольку устал я как собака, да и дело шло к вечеру, мой поход как-то сам собой отложился на завтра. Перед отбоем мы быстренько распределили обязанности. Несколько протрезвевший Фыф заруливал кормовыми. Выпустил из камер резерв живого мяса и заставил толпу сумоистов собирать трупы руконогов. Оказывается, это был деликатес, причем не только для кормовых.
— Чистый белок! — сообщил мне шам, чавкая чем-то подозрительно желтым. — Попробуешь?
Я отказался. В свое время нас учили есть гусениц и членистоногих по программе выживания, но все-таки я всегда предпочитал насекомым сухпай, а сухпаю — хорошую отбивную.
Данила отмывал кольчугу и штаны в бочке с водой. Настя, горюя об отсутствии патронов к АК, точила палаш. Рут же сбегала куда-то с трофейным копьем руконога и минут через пять приволокла тушку неопознанной щекастой твари величиной с большую собаку.
— Хоммут, — сказала она. — Можно есть.
И принялась сноровисто сдирать с твари шкуру.
Я выразил сомнения по поводу питательных качеств подозрительного мутанта, но Данила заверил меня, что это просто сильно разожравшийся хомяк. Живет в глубоких норах, из которых хрен его чем выковыришь. Только нео умеют на них охотиться. Чуют, когда вонючий хомяк-мутант чешет подземным ходом по своим делам близко к поверхности, и бьют его копьем прямо сквозь землю. Рут, слыша все это, аж надулась от гордости.
Быстро покончив со шкурой, юная нео выпотрошила тушку, насадила ее на палку и моей зажигалкой развела костер (пояснила — чтоб не мучиться с лучком и жилкой, добывая огонь трением). При этом общались мы вполне нормально, словно и не было ее последнего вопроса, на который у меня не нашлось ответа. Ну и отлично, что Рут слегка повеселела и забыла за охотой и стряпней об этом моменте, весьма щекотливом для меня. Хорошо бы, если б навсегда.
Через несколько минут хомяк уже жарился на рогульках, распространяя вокруг весьма аппетитный запах жаркого. Которое, как известно, лучше сухпая.
Кулинаром Рут оказалась отменным. Слюнями жаркое не мазала, а побегала по двору, сорвала какую-то травку, пару корешков выкопала, перетерла это все в ладошках над хомячьей тушей — и запах стал еще соблазнительнее. На вкус мясо оказалось тоже очень ничего. В пять ртов хомяка мы захомячили очень быстро.
— Кое-кто вроде как может в пищу любую органику употреблять, включая древесные опилки, — проворчал Фыф, когда от ужина остались одни кости. — Так чем такое мясо точить, пошла б деревья погрызла, что ли. Они летом-то со-очные, пальчики оближешь.
— Кусок хомятины зажал? — лениво спросила Настя. Она сейчас расслабленно валялась у костра и ковыряла в белоснежных зубах заостренной веточкой. — Жлоб ты, Фыф, и зануда к тому же. Не зря тебя шамы со своего острова выперли.
— Хе-х, — крякнул Фыф. — Я уж молчу о некоторых, кого из Башни Мозга попросили. Судя по ее названию, безмозглых там не держат.
— И не надоело вам собачиться? — зевнул Данила. — Если вас разлучить, вы ж друг без друга погибнете. Прибьют вас поодиночке за языки, и воинские таланты не помогут. Рут вон, бедная, на ваш стёб только обижается и рычит. Думаю, у остальных выживших на всей Земле будет та же реакция. Кстати, может, это любовь?
— Вот еще! — в один голос фыркнули мутант и кио.
— Спать уже очень хочется…
Это нео вставила свои пять копеек в светскую беседу.
— Устами ээээ… юной леди глаголет истина, — сказал Фыф. — Первая смена…
— Моя, — сказал Данила, вставая с земли. — Идите дрыхните, через два часа разбужу кого-нибудь.
— И то дело, — зевнул шам. — Молодец, парень, гвозди б из него делать.
— На нем вообще при случае можно пахать двухлемешным плугом, — заметила кио.
— Это уж тебе виднее, — подмигнул единственным глазом Фыф…
…Ночь прошла без происшествий. Под стенами шмыгали какие-то тени, привлеченные запахом крови, но в гости лезть никто не пытался. Моя смена была последней, предрассветной, но это и к лучшему. Я успел выспаться, вычистить оружие и заодно прикинуть свой маршрут.
На первый взгляд, все было не так уж критично. В моем наладоннике имелась встроенная карта довоенной Москвы, по которой я прикинул кратчайший путь. От Бутырки иду до стадиона «Динамо», это около двух кэмэ, а потом — прямиком по Ленинградскому шоссе еще немногим больше двенадцати километров до пересечения с МКАД. Хорошим ходом да по прямой делов на три часа за глаза. Да только я серьезно опасался, что по прямой не получится.
Те же опасения разделили и мои проснувшиеся с рассветом товарищи.
Фыф первым делом попытался всучить мне свой «Кедр», но я отказался, будучи не большим сторонником стрельбы очередями. А для одиночных патрон 9x19 моего «Форта» еще и помощнее «кедрового» будет. К тому же у моих друзей сейчас любое оружие на вес золота — или нео, или руконоги наверняка не сегодня, так завтра снова на стены полезут. Хорошо бы до того времени найти тех людей с севера…
Данила совал мне свой меч, уверяя, что лучшего оружия на свете нет — если не считать «Корда», конечно. Кио предложила штык-нож от своего АК-200 — видимо, просто чтобы не отстать от других.
— Спасибо, ребята, — сказал я, чувствуя, насколько мне дороги эти люди… которых в моем мире наверняка назвали бы мутантами. Да только любому, кто рискнул бы произнести такое слово в адрес моих друзей, я лично вырезал бы его поганый язык «Бритвой» и заставил сожрать. Это — люди. И точка.
Рут скулила, но понимала, что в пути будет мне скорее обузой, чем подспорьем. Потому сейчас помогала чем могла — вспоминала, что говорили разведчики-нео, вернувшиеся из путешествий на северо-запад. Данила за завтраком тоже рассказал кое-что ценное, да и Настя подкинула информации к размышлению. В общем, за беседой и грызней сушеного мяса с сухарями, которых мои друзья прихватили в Кремле изрядное количество, прошел еще почти час. За это время небо над зубцами башен окончательно посветлело.
— Ну ладно, — сказал я. — Пойду я, пожалуй.
Веревка с узлами через каждые полметра белой змеей скользнула вниз с башни, противоположной той, на которую я столь эффектно взобрался вчера.
— Удачи, Снайпер!
— Удачи…
— Удачи, Снар!
— Возвращайся…
Они все стояли сейчас там, между красными зубцами в форме ласточкиного хвоста. Я спускался вниз, отталкиваясь ногами от стены и пока еще слыша голоса своих друзей. А вот увижу ли я их снова? Очень хотелось на это надеяться…
* * *Я шел среди руин умершего и уже наполовину погребенного города. Сколько еще пройдет месяцев, лет, десятилетий, прежде чем тысячи тонн космической пыли и нанесенного ветрами мусора навсегда скроют Москву от глаз жителей возрождающейся планеты? Наверно, столько же. Еще лет двести — и здесь будет большое поле, покрытое серой травой. А может, к тому времени она уже станет зеленой?
Но сегодня величественные обломки цивилизации все еще отчаянно цеплялись за раскрошенный от времени асфальт. Руины этой части мертвого города выглядели более колоритно, нежели практически сравнявшиеся с землей развалины юга Москвы. Многие дома сохранились почти полностью — мрачные серые коробки, словно толстые бетонные столбы, подпирающие низкое, хмурое небо.
Не знаю, почему они практически не пострадали. Может, этот район обошла стороной огненная лавина, сровнявшая с землей южную часть столицы. А может, дело в самих постройках. Одно огромное здание особенно меня впечатлило. Я заглянул в КПК, ткнул пальцем в карту. Над серым прямоугольником появилась надпись: «Комбинат газеты „Правда“. Классический памятник архитектуры функционализма, построен в 1931 — 37 годах. Пережил пожар в 2006 году…»
Теперь понятно, почему здание пережило и огонь, и войну, и столько времени после нее. Я немного помнил из истории: в те годы строили весьма функционально, на века — если, конечно, жить хотелось. В противном случае существовала несложная альтернатива. Если мне память не изменяет, пирамиды по тому же принципу возводили, небось до сих пор стоят. Вообще, рабовладельческий строй для функциональной архитектуры штука полезная…
Внезапно мне очень захотелось отойти в сторону. А лучше отпрыгнуть. Просто я за свою жизнь слишком часто целился в людей и поневоле научился чувствовать, когда целятся в меня. Неприятное такое ощущение в районе между бровей, будто кто-то вот-вот пробьет тебе лишнюю глазницу в черепе. Обзаводиться третьим глазом в мои ближайшие планы не входило, поэтому я резко откачнулся влево.