Что ж, местечко и впрямь хоть куда, подумал Ледников, с силой растирая спину полотенцем. Ведь у вас тут незаконно нажитыми считаются только те деньги, которые получены «преступным путем» на территории королевства в обход британских законов. На «грешки», совершенные за пределами вашего туманного Альбиона, у вас смотрят сквозь пальцы. Разумеется, есть исключение: «старший брат» – Америка… Именно поэтому всяким там российским генпрокуратурам так трудно доказывать английским властям, что многие российские состояния, вывезенные к вам, нажиты незаконным путем – аферами, грабежом, обманом, неуплатой налогов. Вам до этого просто нет дела. Принцип «разделяй и властвуй» у вас по-прежнему живее всех живых. Что ж вы ныне расхныкались, джентльмены? Ишь ты, культур-мультур наших олигархов их не устраивает! Или денежками российскими затарились уже по самый цилиндр? Поняли, что не принесут они вам счастья? Что богатство неправедное разлагает овладевшего им?
На этом захватывающем месте его змеиномудрые и высокоморальные инвективы были прерваны звонком Крейга Вудгейта.
– Здравствуйте, Валентин, надеюсь, не оторвал вас от чего-то важного? – церемонно осведомился он.
– Рад вас слышать, Крейг. Я весь в вашем распоряжении, – не менее церемонно ответствовал Ледников, придерживая одной рукой распахнувшееся полотенце.
– Тогда у меня к вам предложение. Что, если мы с вами покатаемся по Лондону? Погода просто замечательная.
Ну, погода, конечно, шепчет, подумал Ледников, но вряд ли Вудгейт предлагает надраться в столь ранний час. Интересно, что у него на уме?
– Как мы поступим, Крейг? Куда мне подъехать?
– Вам просто надо спуститься через полчаса вниз, я буду ждать вас на улице. У меня темно-синяя «Субару».
Судя по тому, что Вудгейт сменил галстук и строгое пальто на свитер и куртку, их ожидало не слишком официальное мероприятие.
– Едем за город, Крейг?
Вудгейт засмеялся.
– Понятия не имею, куда мы поедем.
– Ого, звучит вполне по-русски – едем куда глаза глядят.
– Ну, не совсем так. Для начала мы с вами отправимся в Челси…
– Ничего себе! Уж не с господином ли Абрамовичем вы хотите меня познакомить?
– Не в этот раз, Валентин.
Вудгейт вел машину уверенно, но без всякого лихачества, рядом с таким водителем можно было не беспокоиться за свою жизнь. Зато можно было спокойно поболтать. Например, об очередных достижениях английской полиции.
– Ваши коллеги, Крейг, видимо, окончательно уверились во всемогуществе технического прогресса, – с коварным равнодушием сказал Ледников.
– Что ребята придумали на сей раз? – рассеянно откликнулся Вудгейт.
– Нет, теперь знаменитая британская полиция будет заглядывать под одежду людям на улицах.
Вудгейт удивленно поднял брови.
– Интересно, что нового они собираются там увидеть? И как они будут это делать?
– Планируют установить на улицах рентгеновские камеры и с их помощью выявлять подозреваемых в терроризме.
– Очередная выдумка газетчиков! – фыркнул Вудгейт.
– Эти предложения содержатся в документе, разработанном в Министерстве внутренних дел и направленном советникам премьер-министра в области безопасности. Они хотят использовать технологии, уже опробованные в аэропортах… Уверяют, что это облегчит поиск оружия и взрывчатки.
– Думаю, общество будет против и начнутся протесты. В Англии такие вещи так просто не проходят.
– Власти подумали и об этом. Чтобы соблюсти нормы морали, предлагается, чтобы за женщинами следили только женщины-полицейские. То есть разглядывать, что под одеждой у женщин, смогут только женщины.
Вудгейт подозрительно покосился на Ледникова. А тот невозмутимо продолжал:
– Правда, разработчики честно предупреждают, что при наблюдении за большим скоплением людей придерживаться принципа «женщины следят за женщинами» будет «очень проблематично», как они выражаются. Так что, боюсь, придется пожертвовать моралью. Известное дело – когда дело касается безопасности, мораль отступает.
– Ребят, конечно, иногда заносит, – проворчал Вудгейт, – но их можно понять… После всех этих взрывов и отравлений на что только не пойдешь. Раньше такое и в голову никому бы не пришло!
– Крейг, – миролюбиво сказал Ледников, – надеюсь, вы не обиделись? Я вовсе не хотел задеть доблестную британскую полицию. Дело не в них. Дело в человечестве, которое не знает, как справиться с ужасной угрозой… Вы знаете, что сейчас разрабатываются новые технологии исследования мозга, которые, как уже планируют, можно будет использовать при допросах?
– Недавно я что-то читал про возможность угадывать мысли с помощью какого-то особого сканера…
– Нейробиологи, которые этим занимаются, утверждают, что можно будет обнаружить, что собирается сделать человек в ближайшем будущем. Можно будет, например, определить, готовится ли человек совершить тот же теракт или нет… Похоже на то, что человеку можно будет вынести приговор еще до того, как он совершил преступление. Представляете, Крейг, вынести приговор только на основании показаний сканера, якобы этот человек готов совершить преступление…
– Но это же полная ерунда! – буркнул Крейг. – Мало ли что любому из нас приходит в голову! Я сам иногда ловлю себя на таких мыслях, что мне становится неудобно перед окружающими. Но вовсе не каждый идет на преступление. Многих останавливает совесть, стыд…
– Или страх.
– Или страх! Но судить людей на основании показаний какого-то там сканера! Судить за преступление, которое никогда не будет совершено! Нет, я не хотел бы жить в такие времена.
– Но как соблазнительно, Крейг! Согласитесь, чертовски соблазнительно!
– Надеюсь, люди никогда не пойдут на это.
– А страх, Крейг? А отчаяние? А ужас, который парализует волю и отметает мораль?.. Вспомните историю английской полиции. Как долго англичане не хотели заводить у себя профессиональных полицейских! Они считали, что это будет покушением на их свободу и права. Но когда уровень преступности стал ужасающим, а страх перед нею неуправляемым, на улицах Лондона появились первые детективы. Роберт Пейн выпустил своих ребят на волю.
– Черт бы вас подрал, русских, – покачал головой Вудгейт. – Вы любой разговор способны довести до самого апокалипсиса… Удивительно, как вы вообще живете с таким ужасом в головах!
– Сами удивляемся, Крейг, – искренне расхохотался Ледников. – Но ничего не можем с собой поделать, такими уж мы уродились. А может, это Господь сделал нас такими, чтобы мы были живым напоминанием и укором для вас, народов холодных, практических и рассудочных…
– Ну вот, вы сразу и до Господа добрались, Валентин! – улыбнулся Вудгейт. – За вами не уследишь! Хорошо, что мы приехали, а то вы сейчас и за дьявола бы принялись.
Ледников огляделся. Типичная лондонская улица для очень богатых людей. Центр, все рядом, все престижно – район, дома, соседи. Все солидно и основательно, выдержано в старинном британском духе. В таких местах любят селиться очень богатые русские, и потому цены на квартиры здесь в последние годы вздуты до небес.
– Куда вы меня привезли, Крейг? И, главное, зачем? Квартиры тут мне явно не по карману.
– Моей дочери тоже, – невесело усмехнулся Вудгейт. – Ваши соотечественники, как я уже вам говорил, настолько вздули цены на жилье, что она не верит, что ей удастся когда-нибудь приобрести хорошую квартиру. А она так о ней мечтала!
– Глобализация, Крейг. Кстати, это не русское изобретение. Мы только приняли правила игры, которую нам навязали.
– Вы их здорово усовершенствовали. Как говорят риэлтеры, демократичные квартиры русских не интересуют, их интересуют только лучшие дома в лучших районах…
Ну вот, не хватало еще стать ответчиком за нравы отечественных нуворишей! Ледников скосил глаза на Вудгейта. Видимо, история с квартирой для дочери всерьез доконала старину Крейга.
– Крейг, я сочувствую вашей дочери, но я тут ни при чем. Мне даже демократичная квартира на окраине Лондона недоступна. Да и не собираюсь я приобретать здесь жилье, честное слово! Так что мы с вашей дочерью не конкуренты.
– Извините, Валентин, я не хотел, чтобы вы приняли это на свой счет. Просто мне обидно за дочь. Да и за себя тоже – всю жизнь работал как проклятый, а теперь ничем не могу ей помочь.
Вудгейт страдальчески сморщился, но быстро взял себя в руки.
– Но давайте перейдем от моих проблем к нашему делу. Не обижайтесь, Валентин, но, как мне кажется, вы не совсем верно ведете свое расследование.
– Что вы имеете в виду, Крейг?
– Вы же прекрасно знаете, что в делах об исчезновении людей самое главное – собрать наиболее полную информацию о пропавшем. Только тогда можно судить, идет ли речь о похищении, несчастном случае или… розыгрыше, спектакле, представлении. А вы пока все силы тратите на то, чтобы успокоить своих приятелей.
Вудгейт был, конечно, совершенно прав. Не нужно было лететь в Лондон, чтобы заниматься здесь философствованием и предаваться воспоминаниям о том, что было у них с Гланькой. Если ты прилетел заниматься делом, занимайся им! Вопрос только, каким делом ты прибыл заниматься?
– Крейг, вы совершенно правы, вот только… Я прискакал сюда не для того, чтобы вести какое-то расследование, а для того, чтобы поддержать свою знакомую, близкого мне человека, помочь ей.
Вудгейт смотрел в это время Ледникову прямо в глаза, и взгляд у него был серьезный и вполне убедительный.
– Я думаю, помочь вашей знакомой можно лишь одним способом – узнать, что на самом деле произошло с господином Муромским, – наставительно сказал он. – Когда это выяснится, ее положение изменится само собой к лучшему. Если, конечно…
– Если что, Крейг?
– Если она не причастна каким-то образом к этому исчезновению…
Он был, конечно, совершенно прав, старый британский сыщик, привыкший работать на совесть и основательно, не отвлекая себя излишними переживаниями и ненужными мудрствованиями. Пора и вам приниматься за дело, господин хороший Ледников! Загулы с Модестом штука хорошая, но к делу отношения не имеющая.
– А зачем вы привезли меня именно сюда, Крейг?
– Затем, что вот в этом доме, – Вудгейт кивнул в сторону шестиэтажного массивного здания на другой стороне улицы, – живет господин Муромский. Его квартира на третьем этаже.
Ледников подумал, что вот сейчас ему действительно должно быть стыдно – столько времени торчать в Лондоне и не наведаться к дому, из которого Рафа Муромский убыл в неизвестном направлении! Полный «незачет», как выражаются ребята в Интернете.
– А сейчас из ворот должен появиться серебристый джип «Паджеро», принадлежащий экономке господина Муромского по имени Валерия, о которой я вам рассказывал. Как сообщил мой агент, в последнее время она стала выезжать из дома не только за покупками в строго установленное время, но и по каким-то иным делам… Я думаю, нам есть смысл прокатиться следом за ней. Кто знает, куда она нас завезет…
В этот момент тяжеленные металлические ворота распахнулись, и из них действительно выехал серебристый джип.
– А вот и наша героиня, – подобрался Вудгейт. – Ну, что ж, поехали!
Следовать за Валерией труда не составляло. Она вела машину как очень послушная и аккуратная ученица – никого не обгоняла, не меняла ряд, не пыталась проскочить светофор. Вудгейт, убедившись, что сюрпризов от преследуемой ждать не приходится, расслабился и поинтересовался:
– Кстати, Валентин, а вы в курсе финансовых дел исчезнувшего господина Муромского?
– Немного. А что?
– М-м-м… Мне приходилось заниматься делами, связанными с финансовыми операциями и различными сделками. И я часто поражался, насколько общеизвестные сведения о капиталах моих фигурантов оказывались далеки от истинного положения дел. Богачи вдруг оказывались банкротами, счастливые наследники – всего-навсего обманутыми неудачниками…
– Вы хотите сказать, что мы не знаем истинного положения дел в хозяйстве господина Муромского?
Вудгейт согласно кивнул. И даже поднял указательный палец.
– И не только его самого. Но и его отца. Наследство внезапно погибшего Муромского-старшего действительно было так велико, как писали газеты?
– Действительно.
– Ладно, тогда следующий вопрос. А не было ли у него других наследников?
– Там есть еще жена Муромского-старшего. Но денег вполне хватит и ей, и сыну.
– Вот тут вы не правы. Денег никогда не хватает, Валентин. Даже самым богатым. Так что вопрос тут есть. Вопрос, ответ на который мы с вами не знаем. Надеюсь, пока.
Вудгейт выразительно покосился на Ледникова. Тот лишь поднял руки вверх. А Вудгейт продолжал свой урок.
– Кстати, а не было ли в завещании каких-то особых условий для распоряжения деньгами? Такие вещи случаются сплошь и рядом. И это нам тоже неизвестно. Мне кажется, что пока мы с вами исходим из того, что пишут об этом деле газеты. Для профессионалов это непозволительно.
– Помните, на чем стоял Скотленд-Ярд на заре своего существования? – сделал попытку отшутиться Ледников. – На убеждении, что «лучший детектив – это удача и случай».
– Может, это и не очень далеко от истины, но удача чаще всего приходит к тому, кто бежит за ней, не жалея ног. А случай обычно на стороне тех, кто способен соображать.
Вудгейт говорил спокойно и доброжелательно, так что обижаться было не на что.
Какое-то время Вудгейт тактично решил помолчать, видимо, давая Ледникову время осмыслить услышанное. Рассеянно глядя в окно, тот вдруг понял, что они едут по тому же маршруту, что и вчера с Модестом… И маршрут этот ведет прямо на кладбище Patney Vale Cemetery. Ничего себе дороги выбирает эта самая Валерия! С чего бы это?
Ледников посмотрел на невозмутимого Вудгейта и подумал, что перед ним стоит серьезная проблема – рассказывать ли Крейгу о том, кого он видел на кладбище вчера?.. Если рассказывать, то надо рассказывать и о встрече Беловолосого с погибшим журналистом Кросби, и о дискете, и о нападении у «Бельведера»… И кто знает, как отнесется к этому Вудгейт? А главное, надо будет объяснять, почему ему не было сказано об этом раньше… А как это объяснишь! Сказать, что не доверял и потому скрывал? Ситуация выглядела вполне дурацкой и неприглядной.
– О господи! Что это ее на кладбище занесло? – изумился Вудгейт, когда Валерия припарковалась недалеко от кладбищенских ворот. – Нет, все-таки с вами, русскими, не соскучишься.
Валерия, на которой были голубые джинсы, белые кроссовки и надвинутая на самые глаза вязаная шапочка, вынырнула из машины и, не оглядываясь, бросилась к воротам кладбища.
– Судя по всему, она нас не вычислила, – констатировал Вудгейт. – Ну что, Валентин, попробуем прогуляться за нашей таинственной леди?
– Разумеется, не просто же так мы отмахали такой конец!
Вудгейт припарковал «Субару» метрах в пятидесяти от джипа, и они торопливо последовали за Валерией. Голубые джинсы были уже так далеко впереди, что им пришлось чуть ли не бежать, чтобы окончательно не потерять Валерию из виду.
Она миновала развилку и направилась по той же дороге, что и Беловолосый, к крематорию.
У самого крематория они ее и потеряли. Она просто исчезла, растворилась…
– Черт, куда она делась? – выругался Ледников.
– Боюсь, она нас заметила, – спокойно заметил Вудгейт.
Прямо за крематорием высилась стена мрачных деревьев, спрятаться среди которых было проще простого.
– Зря тащились в такую даль! – Ледников с досадой пнул какой-то обломок, оказавшийся под ногами.
– Еще одна русская черта – сразу падать духом и приходить в отчаяние, – засмеялся Вудгейт. – Давайте лучше поступим по-английски – невозмутимо подведем итог. Итак. Теперь мы знаем, что Валерию именно в этом районе что-то очень сильно интересует. И теперь нам нужно лишь узнать у кого-то из агентов, обитающих здесь, не привлекало ли их внимание тут что-то необычное… Это нормальная, рутинная полицейская работа, Валентин. Но она приносит успех в сто раз чаще, чем погони и стрельба. Ее я беру на себя. Кстати, я бы вам рекомендовал заняться такой же рутиной – выяснить по возможности истинное положение вещей в финансовой империи Муромских.
– А кстати, Крейг, истинное положение вещей в финансах лорда Лугана вы тогда выяснили?
Вудгейт даже остановился от неожиданности.
– Господи, я думал, вы уже забыли об этом! Конечно, выяснили.
– Ведь он сильно увлекался картами…
– Да, практически был профессиональным игроком. Через год после женитьбы на Аннабелле скончался его отец, оставив сыну титул лорда Лугана и немалое наследство. Но карты стали его манией, каждый день до поздней ночи он проводил в карточных клубах. Долги его росли, надвигалось банкротство, которое очень пугало леди Аннабеллу. К моменту развода от его состояния уже мало что оставалось. Леди Аннабелла кое-что отсудила себе и детям, но очень боялась, что лорд Луган все пустит по ветру и дети останутся без состояния. А он во всех своих неудачах винил жену. После развода он постоянно следил за ней, искал повод, чтобы заявить, что у нее нарушена психика, и отправить в лечебницу, а детей забрать себе.
– Ваши симпатии тогда были на стороне леди?
– Она выглядела потерпевшей стороной. Ей досталось.
– А вам тогда не показалось странным, что подвергшаяся нападению женщина бежит за помощью из дома, в котором спят ее дети? Хотя логичнее было бы вызвать полицию по телефону?
– Да, мы спорили об этом. Но сошлись на том, что она была в состоянии, близком к прострации. После нападения она была вне себя от ужаса. Кстати, она выскочила на улицу босая… Видимо, именно поэтому. И потом, она знала, что муж никогда не причинит вреда детям, он их слишком любил. Она думала, что опасность угрожает только ей…
– А другие версии, кроме той, что поведала леди Аннабелла, у вас были?