Месяц назад Толя вдруг позвонил Ледникову, чтобы выяснить детали шумной криминальной истории, случившейся сразу после переизбрания Ельцина. Выспрашивал дотошно и со знанием дела. Потом прислал свою статью на эту тему, которую Ледников, разумеется, даже не пытался читать. Зато там был е-mail… То есть с Толей вполне можно связаться прямо сейчас. Если Муромский был среди героев несбывшихся «Портретов», Толя вполне мог тогда докопаться до его семейных тайн.
Допив портвейн, Ледников выбрался на улицу, зашел в ближайшее Интернет-кафе, влез в свой московский почтовый ящик, обнаружил адрес Троицкого и отправил ему письмо с просьбой срочно выслать любые материалы, касающиеся прошлого Муромского-старшего.
Потом позвонила Гланька и осведомилась, какого черта он куда-то запропастился и когда, наконец, пожалует к ним в гости. «А то Седрик считает, что он тебя чем-то обидел…»
– Я завтра утром улетаю в Мадрид, – сказал Ледников.
– Надолго? – спросила Гланька после паузы.
– Вечером обратно.
– Во сколько тебе надо быть в аэропорту?
– Еще не знаю.
– Ладно, это неважно. Я тебя отвезу. А сейчас дуй на вокзал, садись на трехчасовой поезд до Лоутоншира, я тебя встречу…
Глава 13 Can the leopard change his spots? Разве может леопард избавиться от пятен?
Вдоволь налюбовавшись классическими английскими пейзажами за окном, Ледников наконец выбрался из вагона на платформу станции, видимо, не менявшей свой облик уже лет двести, но Гланьку не обнаружил. Зато обнаружил лорда Лоутона собственной персоной. Седрик помахал ему рукой. После вполне дружеского рукопожатия он сообщил, что Аглая решила самолично проконтролировать приготовление ужина и потому не смогла прибыть на станцию.
– Надеюсь, вы не слишком разочарованы этим обстоятельством? – мило улыбнулся Седрик.
Ну да, приготовление ужина, подумал Ледников. Можно представить себе эту идиллическую картину!.. Она просто посчитала, что мужчинам надо переговорить без свидетелей, и нашла удачный случай для этого.
– Аглая сказала, что вы летите в Мадрид? – спросил Седрик, когда станция осталась позади и машина понеслась по пустынному шоссе среди зеленеющих полей. – Необыкновенный город! Бесконечный праздник. У вас там дела?
– Я хочу попытаться разузнать, как на самом деле обстоят дела с наследством господина Муромского-старшего, – прямо ответил Ледников.
Седрик задумался, а потом осторожно спросил:
– У вас возникли какие-то сомнения на сей счет?
– Просто это азбука следственной работы – выяснить, а есть ли на самом деле деньги, вокруг которых столько шума?
– Вы думаете, господин Муромский блефовал, говоря о своих возможностях? Но Алекс Уолкотт убеждал меня, что его отец очень и очень состоятельный человек…
– В том, что он был состоятельным человеком, я не сомневаюсь. Но я знаю, что смерть, а особенно смерть неожиданная и подозрительная, часто мешает все карты на столе. И потом, Седрик, это ведь русские деньги. Это не старые английские деньги, происхождение и принадлежность которых никто не оспаривает. Это – новые русские, за которыми может скрываться черт знает что! Они еще обжигают руки и мутят головы, их гоняют со счета на счет, и никто не знает, чей счет окажется последним… И кто вдруг может явиться из темноты и предъявить на них свои права…
– Я, наверное, повторяюсь, но не могу не сказать: все-таки Россия – удивительная страна! – покачал головой Седрик.
– А англичане – удивительный народ, – поддержал обмен любезностями Ледников. – Даже лорды. Мало вам русской невесты, так вы еще решили испытать на своей шкуре, что такое бизнес по-русски!
Седрик покосился на него и расхохотался.
– И все-таки я не понимаю, Валентин, почему вы не советуете нам обратиться в полицию. Не доверяете английской полиции?
– Почему – доверяю. Судя по тому, как бодро они расследуют отравление полонием, они свое дело знают. Меня смущает другое. Честно говоря, Седрик, меня не очень заботит судьба вашего компаньона Муромского и судьба ваших фамильных предприятий…
– А что же вас тогда заботит? – насупился Седрик.
– Я не хочу, чтобы пострадала Аглая, – серьезно сказал Ледников. И с нажимом уточнил: – Ваша невеста. Мне кажется, вы очень подходите друг другу и она будет с вами счастлива. А история с Муромским складывается так, что ваш брак вполне может быть либо разрушен, либо серьезно омрачен. Если историей с пропажей Рафы займется полиция, а следом за ней пресса – вам мало не покажется. Я представляю, что они сделают из Гланьки! Русская красавица-шпионка обольстила благородного английского лорда, чтобы помешать ему пользоваться русскими деньгами!.. Это же не сюжет, а песня! Она-то выдержит, но вот выдержите ли вы?
– Жаль, что вы во мне сомневаетесь, – обиделся Седрик.
– Вы же не рыцарь-одиночка. У вас есть семейство, клан! У вас есть предрассудки, репутация! А это все вещи серьезные и почтенные… Я говорю это без всякой издевки, Седрик. Поверьте, я вовсе не ковбой-одиночка. Как только я увижу, что полицию можно подключать, я не промедлю ни секунды. И потом, полиция уже задействована – они же расследуют смерть Кросби. У них есть все возможности проявить себя. Кстати, вы хотели нанять охрану для Аглаи?
– Да, ее теперь все время сопровождает телохранитель. Он, кстати, и сейчас с нами.
– Ну и чудно.
Солнце уже садилось, и тени от деревьев, исполосовавшие асфальт под колесами машины, казались бесконечными.
Портвейн после ужина, естественно, пили в каминном зале, увешанном портретами знаменитых предков лорда Седрика Лоутона. Гланька была в вечернем платье с голыми плечами. Она скинула туфли, забралась в кресло с ногами и сидела, неотрывно разглядывая языки пламени. Седрик тоже был погружен в свои мысли.
За окнами моросил холодный дождь, и Ледников подумал, что обстановка располагает к разговору о лорде Лугане, который он решил завести с Седриком, как только услышал от Вудгейта, что его, Седрика, родители были последними и единственными людьми, которые видели лорда Лугана после того, что случилось вечером 7 ноября 1974 года… В конце концов, не зря же Луган помчался именно сюда, что-то ему тут было нужно.
– Интересно, – сказал Ледников, – именно тут ваши родители разговаривали последний раз с лордом Луганом, который примчался сюда сразу после убийства?
Гланька удивленно посмотрела на него, потом на Седрика.
– Он что, действительно был тут? Дорогой, а почему ты мне об этом ничего не рассказывал? – спросила она Седрика.
Тот только плечами пожал:
– Повода не было. И потом, прошло уже столько лет… А откуда вы знаете об этом, Валентин?
– Я иду к себе домой, КГБ идет за мной! – засмеялся Ледников. – Просто я давно интересуюсь этой историей и прочитал все, что написано и издано на эту тему. А вчера я разговаривал с полицейским, который занимался расследованием этого дела, и он мне сообщил, что виконт Айвен Фотергил и его супруга леди Сьюзен – ваши родители. Мне это и в голову не приходило. А теперь я вспомнил одну деталь, которая раньше представлялась мне совершенно случайной и не имеющей отношения к делу…
– Как интересно! – оживилась Гланька. – И что же это? Давай, Ледников, не темни!
– Я вдруг вспомнил, что, как выяснила полиция, утром того дня лорд Луган отправился в книжный магазин и купил несколько книг – о греческих магнатах-судовладельцах, о судостроительном бизнесе, о самых знаменитых яхтах мира… А перед своим исчезновением он мчится к своему другу виконту Айвену Фотергилу, который является владельцем RWG – гордости английского яхтостроения. Так это было, так совпало… Почему?
Гланька всем телом повернулась к Седрику:
– Ну, дорогой, не отпирайся!
Тот и не думал.
– Я могу только рассказать то, что мне говорил отец. Но надо знать, что это была за семья – лорд Луган и леди Аннабелла… У него вовсе не всегда была репутация картежника и неуравновешенного типа…
– Конечно, даже я знаю – он был и граф, и барон, и лорд, – перебила его Гланька.
– Да, одно из лучших семейств Англии, – спокойно сказал Седрик. – Выпускник Итона…
– Самого привилегированного и недоступного учебного заведения в мире – Королевского колледжа, – не удержался от желания продемонстрировать свои знания Ледников. – Итон – это социальное и культурологическое понятие, олицетворяющее собой добрую старую Англию, британскую аристократию и политическую элиту.
– Да, «фабрика джентльменов», – не нашел нужным спорить и реагировать на иронию Ледникова Седрик. – Не всякий джентльмен – итонец, но любой итонец – уж точно джентльмен в классическом, чисто британском понимании этого слова.
– Ледников, Седрик у нас тоже оттуда, так что ты не забывайся, – засмеялась Гланька.
Реакция Седрика на их подколки свидетельствовала, что он настоящий итонец. Он как бы и несколько смущался того, что не такой, как они, но и одновременно понимал, что тут ничего не поделаешь.
– Ледников, Седрик у нас тоже оттуда, так что ты не забывайся, – засмеялась Гланька.
Реакция Седрика на их подколки свидетельствовала, что он настоящий итонец. Он как бы и несколько смущался того, что не такой, как они, но и одновременно понимал, что тут ничего не поделаешь.
– Мальчикам в Итоне ставят специфическое произношение, по которому можно сразу узнать выпускника. Итонский акцент – это как визитная карточка. Итонцы – совершенно особая каста. Две трети – сыновья бывших итонцев, это наследственный клуб для богатых и знатных. Варианты жизненного пути могут быть любыми, но обычно итонец никогда не покидает своей касты. Он навсегда остается в мужском мире кожаных кресел, тиковых столов и шутливых прозвищ. Кстати, у лорда Лугана было прозвище Счастливчик Люк.
– А у тебя, милый? – разумеется, не утерпела Гланька.
– Ранняя Пташка, – невозмутимо ответил Седрик.
– Это в каком же смысле? В смысле из молодых да ранних?
– Нет, просто я почему-то тогда просыпался раньше всех. Вот и все.
– А я-то уж подумала…
– Итонцев обычно не тянет к сближению с людьми иного склада и социального положения, хотя в жизни всякое бывает. Поначалу лорд Луган шел обычным для итонца путем – министерство, потом Сити, большой бизнес… Но женился он не по-итонски – Аннабелла Майлз, бойкая привлекательная блондинка, была дочерью армейского майора и крутилась в модельном бизнесе в неясной роли – то ли модели, то ли мелкого менеджера на побегушках…
– Время «Битлз», хиппи, крушения порядков и ценностей старого общества, – напомнил Ледников.
– Да-да, возможно, атмосфера эпохи сыграла свою роль в женитьбе лорда Лугана. Многие его старые друзья были убеждены, что именно женитьба на Аннабелле Майлз послужила толчком к его падению – он бросил службу, бизнес и увлекся игрой в карты… Играл он не очень удачно, появились долги. «Дурацкая любовь», так он сам выражался, к Аннабелле Майлз испарилась, более того, он стал считать ее виновницей своих неудач. Если бы не дети, он бы давно развелся, но ради них он терпел ее… В конце концов они все-таки развелись, и, как это часто бывает, она стала всячески мешать ему видеться с детьми. И даже настраивала их против него. Луган страшно злился…
– И даже однажды выкрал малышей, но суд вернул их матери, – добавил Ледников.
– В общем, он ее возненавидел. Но с ним случилась очередная метаморфоза. Он охладел к картам. Им овладела мысль, что он должен удачно распорядиться остатками состояния, чтобы обеспечить детей…
– И он решил, что самое удачное – вложить деньги в предприятие своего друга Айвена Фотергила?
– Откуда вы знаете? – удивленно спросил Седрик.
– Эта мысль пришла мне в голову, когда я узнал, что ваши родители были его друзьями, что это к ним он бросился сразу после убийства, что накануне он накупил книг про судостроение…
– Седрик, я тебя предупреждала, что он очень умный и хитрый, – хихикнула Гланька. – Мало того, он еще и фантазер.
– Но все так и было. Луган сказал отцу, что он продаст все, что осталось у него после развода, и вложит в RWG на реконструкцию и модернизацию. А оставалось у него довольно много, потому что тогда было не принято, как сегодня, после развода присуждать жене огромные деньги.
– И ваш отец был не против? Несмотря на дурную репутацию лорда Лугана? – решил уточнить Ледников.
– Он знал его еще по Итону… У Лугана был опыт работы и на государство, и в бизнесе. И еще у него были огромные связи, в том числе и те, что он приобрел за карточным столом. Многие его партнеры вполне могли стать серьезными клиентами…
– В общем, в тот вечер он примчался предупредить, что этим планам не суждено сбыться?
– Да. Во всяком случае, предупредить, что все откладывается на неопределенный срок, – подтвердил предположение Ледникова размякший от воспоминаний Седрик. – Но я вижу, Валентин, вас не устраивает официальная версия? Вы в нее не верите?
Ледников покрутил в руках тяжелый стакан.
– Я бы сказал так: в этой истории есть масса вопросов, на которые официальная версия не дает ответа. Следствие по делу о смерти Сары Пирс после исчезновения лорда тянулось еще год, окончательный вывод – убийство. В заключении пропавший лорд Луган назван убийцей – для британской практики факт весьма необычный…
– И что из этого следует?
– Думаю, в данном случае ими двигало элементарное желание приостановить производство по делу… Под предлогом, что обвиняемый скрылся от следствия.
– Ледников, я же вижу, что у тебя есть и другая версия, – сразу догадалась Гланька. – Знаю я тебя! Тебе лишь бы доблестную английскую полицию уесть!.. Излагай. Сюжет хоть куда, можно такую передачу заделать! Излагай, а мы с Седриком будем тебя опровергать!
– Тогда еще портвейна, – усмехнулся Ледников. – Для пущей убедительности!
Когда Седрик, не скупясь, наполнил тяжеленные стаканы, он приступил к делу.
– Собственно, полицейские сами сознавались, что дело весьма темное, и то, что произошло на кухне, загадка. Действительно, на кой черт лорду с подарками для детей набрасываться на няню? Хотел убить жену? Но почему не убил, когда она появилась там, а заботливо проводил в спальню?
– Господи, был припадок ярости, а потом прошел! – пожала плечами Гланька. – И ему стало совестно… – усмехнулась она.
– Понимаешь, в рамках этой версии мы будем биться как муха о стекло – ничего не складывается, а мы бьемся и бьемся. Давай попробуем зайти иначе… Итак, кто-то, кто не желает лорду Лугану добра, точно знает, что нынешним вечером часов около девяти он заедет в дом, откроет дверь своим ключом, спустится в кухню и положит там подарки детям… И этот кто-то решает устроить ему ловушку. В кухне лорда ждет еще теплый труп няни его детей… Луган или поднимает шум, или в смятении бежит с места преступления. В обоих случаях он главный подозреваемый, и засадить его за решетку, используя его репутацию и общеизвестную ненависть к жене, не представляется такой уж трудной задачей. Во всяком случае, одно совершенно очевидно – вложить все деньги в RWG он уже не сможет. Арест, скандал, суд – лорду будет уже не до этого…
– Но в таком случае кто-то должен был убить Сару прямо перед приходом Лугана? – азартно спросила Гланька.
– Да, ту самую Сару, которую хозяйка в тот вечер задержала в доме под предлогом подготовки к дню рождения… И которую за полчаса до прихода лорда Лугана отправила на кухню…
– Погодите, Валентин, вы утверждаете, что леди Аннабелла… – ошеломленно спросил Седрик.
– Я только выстраиваю установленные полицией факты в определенном порядке. Итак, бедняжка Сара спускается вниз, начинает готовить чай, и там на нее набрасывается неизвестный убийца с обрезком свинцовой трубы, который заранее проник в дом и знал, что Сара в половине девятого спустится вниз… Расправившись с Сарой, убийца запихивает ее тело в заранее приготовленный мешок, но так, чтобы сразу было видно, что там…
– Но зачем? – не понял Седрик.
– Для того чтобы человек, который появится на кухне, подошел к мешку и даже попытался раскрыть его…
– Но зачем? – опять повторил Седрик.
– Лорд Луган – а на кухне, как известно, должен появиться именно он! – непременно попытается заглянуть в мешок, потому что решит, что там тело его жены! – спокойно объяснил Ледников.
– Элементарно, Ватсон, – хмыкнула Гланька.
– И после этого судьба его будет решена. Он уже не сможет доказать свою непричастность. Лорд Луган сразу понимает это… Понимает, что если он сейчас убьет жену, дети останутся сиротами… А дальше все согласно официальной версии. Бегство, отчаяние, надежды и… самоубийство. Я не думаю, что он столько лет скрывается. Все-таки не старец Федор Кузьмич…
Седрик посмотрел на него в изнеможении.
– Это еще кто такой?
– В России существовала легенда, что старец Федор Кузьмич, появившийся в Сибири после смерти императора Александра I, и был на самом деле императором, который не умер в 1825 году, а ушел от мира и скрылся в народе… Как видите, легенда о лорде Лугане не такое уж оригинальное произведение.
– Так, Ледников, брось ты своего старца! – перебила его Гланька. – Кто был ее сообщником? Кто убивал?
– Сама же говоришь – сообщник, – засмеялся Ледников. – А кто именно? Я же не английский полицейский. И вообще, прошло столько лет.
Седрик допил свой портвейн и задумчиво сказал:
– Когда отец рассказывал мне, что произошло потом, он неодобрительно говорил о том, что у леди Аннабеллы был охранник, которого многие считали ее любовником… Это был какой-то офицер в отставке, которого она знала с детства…
– Ага, значит, у нас тут еще и детская любовь до гроба имеет место быть, – подняла указательный палец Гланька.
– И все-таки мне трудно поверить в эту версию, – признался Седрик.
– Но официальная версия, в которую вы верите, вряд ли выглядит убедительнее, – сказал Ледников.