Фуруху встал, выглянул в окошко, убедился, что охранник стоит далеко и слышать ничего не может, потом подошел к зеркалу и, глядя самому себе в глаза, тихо, но медленно и внятно проговорил еще раз:
– Найдите Язона Динальта. Скажите: все это сделал Теодор Солвиц.
Глава восьмая
Лаву в разломах изучали долго и нудно. Среди пиррян не было штатного сейсмолога, так что в теории все они, даже поднатаскавшийся дорогою Язон, уступали моналойскому специалисту, но чисто практически каждый пиррянин был более чем хорошо знаком и с порядком действий во время извержения и со следами, которые оставляет кипящая магма, разрушая поселки, уничтожая шахты, возвращая недрам уже добытую нелегким трудом металлоносную породу. А сколько островов в океане Пирра было потоплено или вновь создано заново именно благодаря вулканам! В общем, пирряне могли иной раз не суметь сформулировать так четко, что произошедшее на Моналои извержение было именно эффузивного типа с некоторыми элементами эксплозивного характера, но то что горы здесь не столько взрывались, сколько истекали горячей и очень жидкой лавой – это они видели невооруженным глазом и сразу. Точно так же спасатели, прибывшие из Мира Смерти, запросто могли перепутать виды и формы брекчий, то есть застывших наслоений глыб, но никогда в жизни не наступили бы на начавшую твердеть лавовую корку, если сохранялась еще хоть малейшая опасность провалиться сквозь нее в огненный поток.
Моналойский сейсмолог с внешностью университетского профессора почтенных лет долго водил всех интересующихся вдоль разломов и остекленевших лавовых рек, размахивал руками и без устали сыпал специальной терминологией, не удосуживаясь порою разъяснять их смысл:
– Вот вам типичный пример пахоэхоэ…
– А эта корка типа «аа» ясно говорит нам о том, что температура лавы не превышала девятисот градусов…
– Пожалуйста, взгляните вот на те конусы разбрызгивания, они же просто как из учебника геологии!..
– А теперь попрошу вас обратить внимание на бомбы и лапилли вон в той древней кальдере…
Собственно он и не ждал никаких ответов от пиррян, он разговаривал сам с собою. Точнее, даже не так – он вел экскурсию по любимому музею, умилялся на знакомые экспонаты, радовался встречам с ними, как со старыми друзьями, упивался собственными знаниями. В общем, толку от него было мало. Язон правда старался соответствовать и пару раз ввернул несколько словечек, как это принято у вулканологов, на гавайском языке. Однако услышан по большому счету не был, и в итоге, не выдержав, задал прямой вопрос:
– Уважаемый, вы бы лучше сказали нам, когда ожидается следующий всплеск сейсмической активности.
Старик ученый от такой наглости замолчал, словно выключенный передатчик, задумался на несколько секунд и вдруг, вовсе не обидевшись, смиренно сообщил:
– Мы просчитали вероятность с учетом огромного числа факторов и пришли к выводу, что очередного извержения следует ждать примерно через три-четыре дня. До этого все должно быть тихо.
– Добрая информация, – похвалил Язон. – А вот скажите тогда, эти подземные монстры не могут спровоцировать извержение раньше ваших научно рассчитанных сроков?
– Ну, если учесть, что мы не достаточно осведомлены о природе названного вами феномена, – солидно начал сейсмолог, – то логично было бы предположить следующее. Любезные вам монстры способны буквально на все. Однако результаты наших наблюдений, обобщенных статистически, показывают: до сих пор именно монстры шли на поводу у вулканов, а не наоборот. А посему уж три-то денька придется нам выждать, господа. Так я полагаю.
Удивительно мило разговаривал этот ученый, приятно было побеседовать. Но с другой стороны, изъяснялся он невыносимо длинно, тем более, если учесть, что дел у пиррян – невпроворот. Три дня до извержения – разве это большой срок?
«Хоть бы только ребята успели со своим жаропрочным оборудованием! – думал Язон. – Иначе, даже не представляю, что мы тут будем делать. Впрочем, чтобы подготовиться и к такому аварийному варианту, неплохо бы все-таки взглянуть на монстров заранее, хоть одним глазком».
Язон полагал, что это возможно и сказал сейсмологу:
– Я вот вижу главный ваш вулкан продолжает куриться. Как вы его называете?
– Гругугужу-фай.
– Это слишком длинно, – пожаловался Язон. – Можно просто фай?
– Можно, – ответил сейсмолог, но это будет крайне нелепо. Фай – по-нашему и означает «вулкан».
– А-а-а, – протянул Язон. – Ну, тогда я буду говорить просто «Гру». Так вот ваш Гру смотрит в небо открытым жерлом. Значит, поднявшись в воздух, мы сумеем заглянуть ему в кратер и увидать там горячую жидкую магму. А где магма, там и монстры. Я не прав?
– Скажем так, не совсем, – осторожно заметил сейсмолог. – Но шанс увидеть этих существ у вас есть. Дерзайте, молодой человек. Лично я с вами не полечу, стар уже. А разрешения на подобные действия подите спросите у господина Крумелура.
– Было бы странно, если б господин Крумелур не дал такого разрешения. Иначе зачем мы сюда летели, спрашивается? Да и ходить далеко не надо. Вот он стоит рядом с кораблем.
Однако с разрешением на полет все оказалось не так просто.
– Ох, погодите вы в самое пекло лазить! – неожиданно воспротивился Крумелур. – Изучите все вокруг потщательнее, соберете данных побольше, подготовитесь – вот тогда… Что за торопливость такая? Я не понимаю.
Но пирряне, слышавшие разговор двух сейсмологов (Язона, щеголявшего гавайскими словечками, они записали в сейсмологи на раз), тут же приняли сторону своего соратника. И не только из солидарности – просто они всегда рвались в бой, а всякое ожидание, всякая неторопливость и основательность претила обитателям Мира Смерти по определению. В общем, Крумелура заклевали с четырех сторон, и он сопротивлялся все более вяло:
– Соваться в кратер действительно небезопасно, – продолжал твердить он. – Дождитесь подкрепления. Со специальным оборудованием легче будет. И потом, неужели вы не видите? Вот, смотрите: помимо главного извержения, здесь еще наблюдались прорывы базальтовой магмы трещинного типа. Их следы тоже могут стать местом приложения сил. Без всякого, кстати, риска для корабля и людей.
«Ну вот и этот уже вулканологом заделался, – подумал Язон. – И главное, нашел чем пиррян привлечь! Работой без риска. Смех один! А вообще, не к добру такая повальная грамотность. Зубы он нам заговаривает. Не станет этот хитрый бизнесмен беспокоиться за наши корабли и даже за наши жизни. Что-то свое не дает ему покоя. Значит, надо непременно дожать господина Крумелура. Ну что ж, держись, браток!»
Язон умел убеждать, и хоть дискуссия затянулась, он все-таки отспорил в итоге право пиррян совершить полет над кратером Гругугужу (Язон даже напрягся и выучил это название полностью).
Потом долго ждали ждали Бруччо, который увлеченно лазил по траве, собирая образцы местной флоры и фауны. С каждою находкой пиррянский биолог удивлялся сильнее, что выражалось во все более громких восклицаниях.
– В чем дело, Бруччо? – спрашивали его.
Но он пока только отмахивался:
– Погодите, друзья, погодите! Я еще не полностью разобрался. Здесь кроется уникальный феномен.
И все-таки пришлось оторвать Бруччо от его изысканий – он был нужен там, в кратере.
– Может, именно монстры стали причиной твоего феномена? – предположил Язон.
– Нет, – уверенно сказал Бруччо, не пытаясь ничего объяснять, и после все время был молчаливым и задумчивым.
Арчи выглядел еще более отстраненным. Он успел проанализировать спектры излучения двух местных солнц, сопоставил эти данные с показаниями магнитометров, тщательно замерил уровень космической радиации, весьма существенный из-за слишком тонкой атмосферы Моналои. Наконец, добрался до любимой темы – влияния гравимагнитных полей на психофизические, нащупал нечто и буквально впал в транс. В общем-то, его можно было и не брать с собою в экспедицию к вершине вулкана. Но отключившись на секунду от тяжких дум, Арчи услышал, куда все собрались, и заявил, что полетит непременно. Ну, и конечно, полетел не один.
Миди, как и Мета не очень-то любила отпускать своего супруга в опасные экспедиции одного. Волновалась так, что легче было самой сопровождать его повсюду. А тут еще помогла навязчивая идея Язона использовать телепатические способности для установления контакта с иным разумом. Если это вообще разум – то с чем они столкнулись.
Словом, команда подобралась ударная: Крумелур, Язон, Керк, Мета, Стэн, Бруччо, Арчи и Миди. Отправились на самом мощном из наличных супжрботов с изрядным общим энергоресурсом и убедительным количеством жидкого гелия в боевых емкостях.
Высокий и красивый, как искусственно построенная пирамида, вулкан Гругугужу-фай сочился едким и очень густым белым дымом, походившим на сметану, вытекающую из переполненной банки. Дым действительно не поднимался вверх, как положено всякому порядочному дыму, а сползал по склонам в долину неопрятными, рваными клочьями.
Высокий и красивый, как искусственно построенная пирамида, вулкан Гругугужу-фай сочился едким и очень густым белым дымом, походившим на сметану, вытекающую из переполненной банки. Дым действительно не поднимался вверх, как положено всякому порядочному дыму, а сползал по склонам в долину неопрятными, рваными клочьями.
В эту плотную пелену пирряне нырнули, как в воду. И сразу стало темно, а при взгляде вниз, в кратер, показалось, что дымовая завеса вовсе и не белая, а скорее наоборот – черная. И красноватые зловещие сполохи плясали по этим темным клубам. Бурлящий кошмар преисподней открывался взорам в глубине кратера.
– Опускаемся? – спросил Керк.
– Конечно, – кивнул Язон.
И они стали медленно опускаться. Ближе чем в пяти метрах от поверхности жидкой лавы приборы не посоветовали им находиться. Включение гравимагнитной защиты означало бы отсутствие полноценной возможности для наблюдений и тем более для предполагаемого контакта. Поэтому супербот завис над раскаленным озером магмы в строго рекомендованной точке, после чего были предприняты попытки различных воздействий на зеркало расплава. От примитивных плазменных зарядов и плевков жидкого гелия, до модулированных радиосигналов «SOS». Что именно в итоге подействовало, так и не удалось понять, однако внезапно из нескольких точек – позднее, в записи, их насчитали семь – появились те самые существа.
Их агрессивные намерения ни у кого не вызвали сомнений. Упругие могучие тела, с настоящими (на взгляд) мышцами, перекатывающимися под настоящей (на взгляд) кожей рвались вверх в отчаянных прыжках. Из каких же материалов все это сделано?! Руки-клешни упорно, отчаянно стремились к броне корабля, и когда один из монстров дотянулся-таки, допрыгнул, достал – дыра в обшивке получилась ого-го: длинная, глубокая, с жуткими оплавленными краями. Монстров полили добрым количеством жидкого гелия, но супербот все равно стартовал едва ли не на форсаже.
И вот когда корабль взмыл выше прежнего, да еще возникшие от резкого подъема потоки воздуха разметали в стороны густой вулканический дым, глазам пиррян предстала небывалая картина. Нет, не в кратере вулкана – с ним уже и так все было ясно – а тоже внизу, но по другую сторону узкого перевала.
От подножия скалистых гор и до самого океана, темная полоска которого синела на горизонте, простирались поля. В полях работали люди, много людей. Не просто много – чудовищно много. Огромный человеческий муравейник. На первый взгляд совершенно хаотичный, но стоило лишь на пару секунд задержаться глазами на каком-нибудь конкретном месте, и вот уже видно, как четко организованы здесь работы. Все грядочки строго параллельны друг другу, есть и перпендикулярные разделительные линии, на перекрестиях торчат вышки. На каждой вышке – по человеку. Это уже не работник – это надсмотрщик. И еще много надсмотрщиков внизу, рядом с рабами. Да, именно такое слово, выплыло из памяти Язона. Это были именно рабы, они трудились тупо и равномерно, как механизмы. А если кто-то двигался медленнее необходимого, надсмотрщики погоняли их тяжелыми палками.
Язон в своей жизни видел много одичавших планет, но такие масштабы могли присниться только в кошмарном сне, или это кто-нибудь инсценировал для фильма о страшном прошлом древней Земли. Но здесь не снимали кино. Похоже, все это было по-настоящему.
– Вы обратно летите? – небрежно поинтересовался Крумелур, словно речь шла о чем-то, вовсе не касающемся его. – Почему Мета держит корабль на весу?
– Потому что мою жену, так же как и меня заинтересовало столь необычное зрелище, – честно ответил Язон, с нарочитой медлительностью выговаривая каждое слово. – Это и есть ваша знаменитая тюрьма? Или это твой очень серьезный бизнес, Крумелур? Мы никогда подобного не видели.
– Второе точнее. Перед вами вовсе Не тюрьма, а плантация, где преступники привлекаются к исправительным работам.
– Однако в ту сторону тоже стекала лава, – ядовито заметил Язон. – Очень любопытные следы. Почему бы нам не заняться ими?
– Потому что там условия для работы не подходящие.
– Наверно, ты прав, Крумелур, – примирительно вздохнул Язон. – Ладно, Мета, полетели назад.
– О чернота пространства! – возмутился Керк. – Почему вы говорите только об этих заключенных? Какие будут мнения по поводу главной задачи. Вам понравились наши новые враги?
– Они хуже шипокрылов, – сказала Мета.
– Но они и в записи выглядели так же, – заметил Арчи. – Я еще тогда сказал: придется уничтожать.
– Я согласен, – подал голос Стэн. – Безжалостно уничтожать.
– А удастся? – сурово спросил Керк.
– Думаю, да, – откликнулся Стэн. – Принцип понятен, а мощности – их и наши – мы прикинем, как только сюда прибудут все.
– Верно, – сказал Бруччо. – Но не совсем. Вряд ли мы их так просто одолеем. Поверьте старику, они слишком похожи на живых людей. И это при температуре в тысячу градусов. Придется хорошенько подумать над такой странностью, прежде чем начинать войну.
– Думать будет Язон, – Керк даже не предлагал обсуждать это, просто распорядился.
А Язон и не спорил. Тем более, что сейчас мысли его были не о предстоящей войне. Совсем о другом.
– И где же они живут, Крумелур?
– Кто, вулканические монстры? – не понял тот.
– Да нет, эти ваши преступники.
– В бараках. Такие домики небольшие. Их там много вокруг плантаций. В каждом поселке есть специальный лагерь для фруктовиков, ну, то есть для преступников, работающих на поле. У них все нормально с едой и постелями, климат у нас теплый…
Крумелур словно начал оправдываться перед Язоном, и Язон немедленно перешел в атаку:
– Часто они у вас умирают?
– Случается, – ответил Крумелур уклончиво.
И вдруг вскинулся:
– А какое это имеет значение?! Вы что, из комиссии по правам человека?
– Я – член комиссии по правам человека в Лиге Миров, – неожиданно объявил Керк, слегка преувеличивая свои полномочия. Он всего лишь пару раз принимал участие в работе этой комиссии, как человек, имевший касательство ко многим весьма щекотливым межпланетным проблемам в Галактике.
Крумелур растерялся и некоторое время глупо открывал рот, не говоря ни слова. Потом справился с собою и заявил чуть ли не визгливо:
– Разговоры с членами подобных комиссий мы ведем только при наличии соответствующих документов. А помимо личного удостоверения, если хотите знать, требуется еще предписание и рекомендательные письма на двух – подчеркиваю – двух человек! По одиночке с инспекцией не ездят. Кто у вас второй?
– Ну, допустим, я, – пошутил Язон. – Успокойся Крумелур, ты же знаешь, мы не с инспекцией приехали. Но я уже понял, у тебя тут не все в порядке. А это плохо. Инспекция может нагрянуть и без предупреждения. Подумай об этом. Монстры, фрукты, деньги – все хорошо, Крумелур, все прекрасно. Но о людях тоже иногда надо думать, разве нет?
– Ладно, не лечи меня, Язон, – немного странно отозвался Крумелур.
Подобные выражения бытовали, например, среди уголовников на Кассилии. Но говоря это, руководитель планеты уже практически успокоился.
– Я только о людях, между прочим, и думаю, – добавил он, тяжко вздохнув. – Иначе-то как же?..
Супербот садился обратно на зеленое поле. Остававшиеся внизу пирряне явно готовы были сообщить какие-то новые интересные сведения. Да и прилетевшим было о чем рассказать. В общем, работа закипела. А Крумелур посмотрел на все это, посмотрел и вдруг спросил с ноткой отчаяния в голосе:
– Друзья мои, но вы все-таки справитесь с этими гадами из лавы?
– Конечно, справимся, – улыбнулся Язон, – если только вы нам мешать не будете.
Глава девятая
Ближе к вечеру появились фермеры. Это была целая делегация, прибытия которой моналойский руководитель, похоже, не ждал. Но все-таки служба внешнего наблюдения успела его предупредить о приближении посторонних, И Крумелур заблаговременно скомандовал всем пиррянам нацепить те самые дурацкие шапочки, то есть искусственные лысины. Исключение составили Стэн, добровольно побрившийся наголо, и еще трое оставшихся внутри кораблей – эти поклялись ни под каким видом наружу не выходить. Любопытство никогда не входило в список характерных особенностей пиррян, а вот свойственное им обостренное чувство опасности, как всегда, обязывало при появлении любых чужаков держать руку на пусковых клавишах. Даже если вновь прибывшие выглядят абсолютно мирно.
Пирряне между собой называли новых персонажей чужаками и посторонними, но в действительности именно фермеры были здесь хозяевами, во всяком случае, до тех пор, пока не произошла трагедия. А теперь, узнав что в их края пожаловал сам Крумелур, аборигены пришли выяснить, сколько же времени еще их угодья будут закрыты для сезонных работ. Разозленными или даже расстроенными они не выглядели, но озабоченными – определенно. Озабоченность просвечивала даже сквозь не сходившие с их лиц улыбки.