– Успеем ли, пан Влад? – осторожно интересуюсь я. – Водителю ехать надо.
– Поедет, как разрешу, – подчеркивая свою важность, произносит мой собеседник. – Однако ты, Мирон, человек рисковый! Такие вещи всем подряд показывать…
– Хочешь сказать, что ты, пан Влад, – это все подряд? Я тоже не всю жизнь в лесу просидел. Понимаю, кому и что показывать можно, а кому и не нужно.
– Добре, – кивает мой собеседник. – А сюда какой ветер тебя занес? Неужто и в наших краях у вас какой-то интерес есть?
– Этот интерес, друже, где угодно быть может. Но не переживай: я сюда не по делу. Устал уже от всего. Домой хочу.
Мой собеседник удивленно приподнимает бровь.
– Иди ты… Это вроде как на пенсию выйти хочешь?
– Можно и так сказать. Отдохнуть охота прежде всего. Ни воевать не хочу, ни иное чего подобное делать. Просто жить хочу, как обычный человек.
– Ладно, – хмыкает мой собеседник. – Допустим, что это так. Приедешь ты куда-нибудь, дом купишь или пустой какой займешь, тут таких до фига. Так ведь рано или поздно все равно тебя спросят, кто ты таков и откуда взялся. Что отвечать будешь?
Из нагрудного кармана вытаскиваю вчетверо сложенную бумагу и протягиваю ее Владу.
«Дано сотнику Мирону Крюку в том, что он демобилизован по состоянию здоровья». Дата.
Подпись.
Печать.
Даже и фотография присутствует – всё как положено.
Сей документ исполнен на официальном бланке с подписью заместителя командира Богунского полка.
Мой собеседник вертит в руках документ.
– Ну, а найдется кто такой ушлый, что запросит полк?
– Получит подтверждение, что документ подлинный.
– И что, в натуре есть такой сотник?
– Перед тобой сидит. Можно весь полк опросить, меня там каждая собака знает.
– Так что ж ты сразу с этого не начал?
Хлопцы Влада подносят столик и ставят на него тарелку с нарезанным хлебом и салом. На свет божий появляется пол-литровая бутылка с какой-то жидкостью и пара стаканов. Рядом нарисовалась миска с огурцами и помидорами и горячая, еще пышущая жаром, курица. По местным меркам вполне себе приличное угощение. Некоторое время я молчу, ожидая, пока бойцы отойдут в сторону.
– А сам прикинь, – отвечаю я собеседнику, – вот держишь ты город, за порядком в нем глядишь, все обо всех знаешь. И тут является вдруг такой вот перец. Бывший сотник, вояка старый – это ж сразу видно. И с ходу тебе в лобешник выкатывает: хочу жить спокойной жизнью. Как, сразу в это поверишь или усомнишься?
– Сотник – и спокойной жизнью? – усмехается Влад. – Да я скорее поверю в то, что он подсидеть меня хочет. Сам знаешь, какой спокойной жизнью живут бывшие сотники, особенно в наших краях.
– Вот потому мне и нужен человек, который при необходимости сможет подтвердить: мол, знаю этого сотника, в натуре он по жизни устал, не хочет ничего больше и не опасен никому.
Мужик некоторое время раздумывает. Берет бутылку и щедро наливает себе и мне почти до самых краев. Молча чокаемся, и я проглатываю обжигающую смесь. А неплохой тут гонят самогон! Он, конечно, горлодер, но очень даже в меру. Подхватываю из миски огурец и отламываю ножку от курицы.
Перекусываем. Помидорчики и огурчики тут очень даже неплохие, сало – так вообще великолепное. Видно, что тот, кто его готовил, дело свое знает основательно.
– Иными словами, Мирон, хочешь, чтобы я вписался за тебя?
– Если и так?
– Это можно. Только ведь ты сам понимать должен, за хорошие глаза такое не делают. Случись что – мне отвечать придется. А я свою голову ценю.
– Так и мне башка не на распродаже досталась. Я, как ты понимаешь, не на один день сюда приехал.
– Тем более вопрос есть. И не один вопрос. Ты ж ведь землю пахать не пойдешь?
– Не пойду.
– Значит, есть на что жить?
– Ну, ты ж за дурака меня не считаешь? И чтоб сразу ясность внести, с собой у меня очень мало чего имеется. Так, мелочишка, на первое время.
– Понятно, – кивает мой собеседник. – Я тоже не лопух. Но второй вопрос имеется. И он гораздо серьезнее первого. А ну как завтра уже по твою душу кто-то придет? Черт знает, как у вас там на пенсию выходят? И есть ли она вообще, пенсия эта? Может, за тобой столько косяков набралось, что тебя днем с огнем по всему Дикому полю разыскивают?
Вот придут такие же ухари, да и заметут разом всех, кто тебе помог. Или, скажешь, не бывает такого?
– А ты полагаешь, что за это уже кто-то заплатил? Понятное дело, что здесь пан Влад человек не последний. Но так то – здесь! Или думаешь, что уже столько дел натворил, что кому-то интересен стал? В плане заработка, имею в виду. Так могу разочаровать: это не так. Я про тебя знаю, так оно и понятно, мне тут жить. А уж куда пойду после, как говоришь, пенсии да где жить стану – про то никому из моих коллег интереса нет. Уйти можно только чисто, без долгов и косяков. Накосячил – живым никто не выпустит. Не дожидаясь вопроса, отвечу: наши люди здесь есть. Про меня знают. Никаких вопросов ко мне у них нет. Чисто ушел – живи спокойно. Я хочу, чтобы таких вопросов не возникло и у кого-нибудь другого. И за это готов платить.
Снова наливаются стаканы. Хрустит на зубах закуска. Моего собеседника тоже можно понять: не каждый день из проезжающего автобуса падает на твою голову такой вот пассажир. Я кое-что знаю про Влада. Он тоже непростой мужик. Но при всех его заслугах командовать захудалым блокпостом – это плохо завуалированная форма отставки. И даже не почетной отставки. Его попросту убрали с глаз долой. Дали в зубы кусочек хлеба для прокормления и оставили видимость серьезного дела. На хрен никому не нужный блокпост, через который давным-давно никто, кроме окрестных селян, не ездит. Да, хватит на еду и выпивку. Может быть, на нечастые посещения трактира в городе. И все. Зато неудобный человек надежно отодвинут в сторону и лишен какой-либо возможности для вербовки сторонников. По каким-то неизвестным мне причинам его не убили сразу. Оставили в живых, дали синекуру. И отодвинули на самую периферию происходящих событий. Мое появление для него – это неплохой шанс немного заработать, плюс ощущение причастности к чему-то серьезному, выходящему за рамки местечковых разборок. Прогуляет ли он полученные от меня деньги в ближайшие две недели в кабаке, или у него хватит ума потратить их с большей пользой, я сейчас сказать не могу. Да по большому счету, мне это все равно. Лишь бы он выполнил то, что мне от него нужно.
– Хорошо, – говорит Влад. – Тебе ведь дом нужен?
– Дом есть. Он тут всегда был. Ремонт – нужен, это да.
– Уверен, что там никто до сих пор не живет?
– Не живет. Я это точно знаю.
– Ладно, – соглашается мой собеседник. – Будем считать, что мы договорились.
– Что ты хочешь?
– А вот об этом мы в другой раз поговорим. Не здесь. И не сейчас.
Выпрыгнув из автобуса на центральной улице когда-то оживленного городка, с интересом оглядываюсь по сторонам. Я очень давно не был здесь. Но мне кажется, что за прошедшие годы абсолютно ничего не изменилось. Разве что исчезли в небытие многочисленные рекламные щиты и всевозможные агитки, расклеенные в свое время на заборах. Не могу сказать, что эта потеря была настолько ужасной, город, по-моему, от этого только выиграл.
Обернувшись назад, вопросительно смотрю на одного из тороповских хлопцев, который выбирается из автобуса следом за мной. Он не по своей воле сюда отправился – пан Влад прислал.
– Так, хлопче! Слухай сюда! – старший поста строго смотрит на одного из своих солдат. Тот в струнку вытянулся перед своим командиром и почти не дышит. Однако… репутация у здешнего начальника…
– Проводишь пана сотника в город! Вопросов не задавать! Что спросит он – отвечать быстро! Поможешь там… чем надо будет. Кто и что спрашивать станет, скажи – я его знаю!
И обернувшись ко мне, Влад уже немного другим тоном говорит: «Кормежка и прочее – за тобой».
Это даже не вопрос – утверждение.
– Спать где есть?
Торопа хмыкает.
– Город же! Всё там есть…
Вот так!
Сотник… – то-то парень так сробел. В иных местах люди в подобных чинах города под собою держат. Особенно – если это сотники старые, людьми признанные. Имеющие связи, уважение в обществе и соответствующую репутацию. И неслабый опыт – кое у кого даже и боевой. Сам Влад до подобного чина не дорос, но это не сильно повредило его репутации – народ его и без того побаивается. Ну, насколько я в курсе, он тоже тот ещё головорез. Но до сотника Богунского полка – ему ещё топать и топать. Хотя здесь тоже есть свои сложности.
Пусть по документам я отставник из серьезного подразделения. Но полк – во Львове.
А Торопа – здесь.
И не факт, что заезжий сотник весит тут больше, чем местный бандит. Это надо учитывать. Всегда.
Центральная улица города выглядела… ну, словом, она была. Была именно центральной – и это понималось с первого же взгляда.
Вот у многих не раз возникали вопросы: за счет чего живёт Дикое поле? Какую-то гуманитарную помощь сюда, разумеется, завозили, не без того. Но накормить здоровенную территорию с многочисленным населением… тут эшелонами возить надобно! А этого не было. Разумные люди на Западе быстро подсчитали, что такого количества гумпомощи хватит на очень небольшое количество населения, прочие же быстро вымрут или сбегут. И это, в принципе, устраивало очень многих – так и воевать не нужно, сами бандиты перемрут…
То же Косово – разве что с голоду не пухнет, только наркота и спасает. А там такой войны не было! А уж как им только ни помогали!
Но, откровенно говоря, я никогда не обольщался насчет умственных способностей косоваров. Примитивные разбойники, не более того. Здесь же, в Диком поле, ситуация была совсем иной.
Начнем с того, что существовавшая здесь промышленность и сельское хозяйство никуда не делись. Разумеется, о прежних достижениях и говорить было нечего. Да и были ли они, эти достижения? Понятное дело, что о каких-нибудь там космических технологиях речь и не шла. Но вот много чего, в жизни очень даже потребного, здесь делали до сих пор. Начиная со стрелкового оружия и заканчивая очень даже непростыми штучками… С вывозом проблем не было почти никаких. Понятное дело, что за «черную стену» или куда-нибудь в Россию вывезти невозможно было почти ничего. Правда, поговаривают, что и здесь не всё было столь однозначно…
А вот в Львовщину – хоть бронепоезд можно было перегнать! Уж и не говоря о менее масштабных вещах. Все пограничные структуры – хоть украинские, хоть западные – оказались поголовно коррумпированными.
И наконец – море…
Николаев, Одесса и множество совсем небольших причалов были к услугам всех желающих. У атаманов Дикого поля хватило ума не разносить на щепки портовые города и их инфраструктуру. Нет, кое-что, конечно же, пострадало… но много чего и уцелело. Атаманы даже придумывали какие-то работы, чтобы подкармливать население этих мест. Оно, по правде сказать, сильно сократилось, но всё равно – там ещё оставалось достаточно жителей. Вот всякие там пенсионеры – эти разбежались почти в полном составе. А те, кто решил заработать в этом бардаке – остались. И многие чувствовали себя вполне приемлемо. По крайней мере, налоговой инспекции тут не водилось. А с бандитами всегда можно и поладить, свои же…
Развернулись в Диком поле и всевозможные пороки – вот уж где раздолье-то было! Начиная от азартных игр и заканчивая такими развлекухами, о которых старались даже и не вспоминать.
Понятное дело, что появление столь серьезного конкурента не могло обрадовать уже существующие криминальные структуры.
Серьезные дяди нахмурились – Дикое поле и ухом не повело.
Дяди намекнули на своё неудовольствие – им показали неприличный жест.
В Дикое поле были направлены специальные люди – разъяснить всю пагубность подобного поведения.
Людей этих так никто более не видел…
А на опустевшем постаменте в Харькове откуда-то появился новый «памятник» – человек, посаженный на кол. Странным образом он напоминал одного из весьма уважаемых людей из Италии. Очень может быть, что он им и являлся, ибо этого самого человека с той поры никто более не видел.
Пробовали было возмутиться косовары – с теми вообще поступили так жестоко, что они более никогда и не пытались повышать голос. Те, разумеется, кто эту способность вообще сохранил…
Словом, когда охреневшие от подобной неожиданности правоохранительные органы многих просвещённых стран очухались – на границах Европы расположилось новое криминально-анархистское (на первый взгляд) образование. Непонятным образом оно вписалось в теневую (это-то понятно) и в легальную (а вот это – уже не совсем…) экономику разных стран.
Тебе надо что-то сделать? Выпустить некий продукт, против производства которого активно возражают «зеленые»?
Не вопрос – подпольные фабрики Дикого поля охотно разместят у себя этот заказ.
Надо организовать какое-нибудь мероприятие, супротив которого отчего-то настроено законодательство страны?
К твоим услугам есть любые территории. Заселённые и опустевшие – выбирай!
Испытать новое оружие? В том числе – и в реальном бою?
Пожалуйста: в Диком поле воюют всегда! Только плати – и завози хоть ракетный комплекс!
Наконец, иногда возникает необходимость где-то на время (а то – и навсегда…) исчезнуть.
Тоже не вопрос, здесь тебе изобразят любой документ, на какое угодно имя и фамилию. Самое пикантное в том, что этот документ будет признан любой погранслужбой ЕС!
В Диком поле отмывали деньги, перепродавали краденое – целыми эшелонами. Странным образом сохранились и даже работали все железнодорожные пути. Эти поезда почти не грабили! Точнее – не грабили вполне определённые поезда… Так, например, после ограбления российских составов над дорогами тотчас же повисали спутники слежения. Да, откровенно говоря, они никуда и не девались – болтались на орбите постоянно. Просто чужие грузы Россия не отслеживала – сотрудничество в сфере освоения и использования космоса давно стало хорошо забытой сказкой.
Американцы ничего через эти степи не возили, а Европа уже не имела своих незадействованных спутников-шпионов, которые можно было бы отвлечь на выполнение непрофильных задач. Запуск же своих спутников после очередной аварии ракеты-носителя стал делом уж слишком затратным. Даже и для самых развитых стран. Американцы чужие спутники не отправляли, а русские требовали таких денег…
Поэтому, когда в очередной раз разлетелся в пыль «дворец» очередного глупого атамана, оставшиеся в живых коллеги покойного наконец поняли: этих грабить не нужно, себе дороже встанет.
А вот всех прочих – это за милую душу!
Постепенно сложились и правила поведения, манера общения и алгоритм взаимодействия с окружающим миром. Атаманы учились быстро! И хотели жить долго.
И пусть здесь не существовало никакой единой власти, решать вопросы можно и на среднем уровне, президент для этого совсем не нужен.
Жуткое это получилось образование… Дикое поле…
Но надобность в такой «черной дыре» имелась у очень многих. Был спрос и на негодяев – их проще держать здесь, дабы они, наконец, взаимоистребились во всяких междоусобицах, а не проедали в тюрьмах деньги налогоплательщиков… А при необходимости всегда известно, где искать очередной десяток-другой безбашенных отморозков.
Подними трубку телефона, скажи пару фраз посреднику – и завтра тебя будет ждать в условленном месте частная армия. Хоть в пару тысяч человек…
Разумеется, подобная организация внутренней структуры Дикого поля не прошла гладко, были эксцессы и немаленькие.
Почувствовав «свободу» на свет божий ломанулись всевозможные мечтатели и «теоретики». Прискакали аж с совсем далеких краев, из спокойных и тихих стран. А как же! Такой шанс выпадает – реализовать свои мечты и чаяния… Вольно же им было прогнозировать свои прожекты в тиши уютных кабинетов, в то время как за окном прогуливались мирные горожане. Когда же их «выстраданные» теории столкнулись с суровой реальностью в лице какого-нибудь «сотника Петро», действительность оказалась прямо-таки пугающей.
Первый – и самый сокрушительный – облом ожидал сторонников построения «свободного» общества независимых крестьян.
Во-первых, эти самые крестьяне отчего-то совсем не горели желанием делать хоть что-нибудь ради «общего» (читай – чужого) блага. Для себя – всегда пожалуйста! А вот хоть раз копнуть лопатой во имя неизвестно чего… Пущай сосед пашет, у него времени до фига! Соответственно, накрылись медным тазом и все утверждения о том, что «добровольно объединившиеся» крестьяне смогут стать надежным противовесом всевозможным бандгруппам. Ага, как же, стали они…
В тех же местах, где таких вот «независимых» самыми разными путями удалось объединить в более-менее крупные сообщества (как правило – совсем не добровольным образом), итоги вооруженного противостояния с бандами тоже оказались не столь однозначными. Нет, мелкие бандочки и группы отбивать вполне удавалось. А вот бодание с крупными группировками всегда и везде происходило крайне болезненно. Ничем и никак не стесненные в средствах и методах «убеждения» бандиты в итоге избрали наивыгоднейшую тактику. Не хотите продавать продовольствие (вариант – платить дань)? И не надо – соседи продадут. Или гуманитарку задействуем. А вы, раз такие упертые, попробуйте выпасать скот у себя во дворах. Там же и хлеб можете растить. За забором ваше хозяйство – там и рулите, как душе угодно.