– Ну, это ты загнула. Хочешь конфетку?
Ева угрожающе наставила на него палец.
– Учти, я сегодня отказалась от леденца.
Она рассказала ему про непотребного Санта-Клауса, пока им сервировали заказанные блюда.
– Надо же, какие люди встречаются тебе по работе!
– Да. Из тех, что ты назвал бы эксцентричными. – «Забудь о работе, – мысленно приказала она себе. – Забудь о прожитом дне и вспомни, что у тебя есть своя жизнь». – Ну, а ты как? Навел порядок в своем мире?
– Более или менее. – Рорк подлил ей еще вина. – Завтра с утра у меня есть дела, но я закрываю лавочку в полдень. Есть кое-что, с чем я должен разобраться дома.
– Что? – Ева пристально взглянула на него, наматывая на вилку спагетти. – С чем еще ты должен разобраться? Организуешь завоз северных оленей?
– Эх, ну почему я сам до этого не додумался! Да нет, просто кое-какие мелочи. – Рорк провел рукой по ее руке. – В прошлом году нам помешали встретить Рождество, если ты помнишь.
– Что-то припоминаю. – Ей в жизни не суждено было забыть сумасшедшую гонку через весь город, чтобы вовремя добраться до Пибоди, и жуткую боязнь опоздать. – На этот раз Пибоди будет в Шотландии. Придется ей самой о себе позаботиться.
– Она позвонила мне сегодня. Она и Макнаб. Хотели меня поблагодарить. Она – они оба – были удивлены и растроганы, когда я сказал им, что это была твоя идея.
– Ну зачем ты?
– Но это же действительно была твоя идея!
– Это твой самолет. – Ева даже заерзала на стуле от смущения.
– А знаешь, что самое интересное? У тебя проблемы не только с получением подарков, но и с дарением. И то и другое дается тебе с трудом.
– Это потому, что ты всегда хватаешь через край. – Она яростно пронзила вилкой тефтельку. – А что, скажешь, нет?
– Хочешь намек?
– Нет. Может быть. Нет, – решительно отказалась Ева. – Тебе просто нравится морочить мне голову. Пользуешься тем, что ты такой умный.
– Как ты можешь так говорить! Смотри, найдешь кусок угля в своем рождественском чулке[10].
– Подумаешь! Пара тысяч лет, и у меня будет алмаз, так что… Интересно, что она собиралась делать с деньгами?
Рорк с довольной улыбкой откинулся на спинку стула – его коп вернулся.
– Спрятать? Зачем? У нее были секретные счета. Жила скромно, чтобы никто не догадался, но у нее были и красивые побрякушки. Она держала их под замком, чтобы можно было ими любоваться. Драгоценности были застрахованы, – продолжала Ева. – Я получила копию полиса. Брюликов на четверть миллиона. Да еще эти подтяжки. Но это все типичное, не то, потому что деньги приходили мелкими ручейками. А тут она могла взять сразу большой куш, кругленькая сумма, на которую она может рассчитывать. Должно быть, у нее были серьезные планы.
– Может, недвижимость или поездки, предметы искусства, драгоценности.
– Драгоценности у нее есть, но она не может их надеть, выходя из дома, – люди что-нибудь заподозрят. Но если она собиралась переехать… Надо будет проверить, есть ли у нее загранпаспорт, когда она его получала, когда обновляла. У нее есть Бобби, но он уже вырос, он женат. Им уже невозможно помыкать, как прежде. Досадно.
– Новое место, новый дом, где она могла бы жить, как подобает по ее положению. Может, с прислугой.
– Это точно, ей всегда нужно было кого-то гонять. Такие деньги нельзя просто поместить где-то в банке. Тем более – тут я готова биться об заклад – что она не собиралась на этом останавливаться. Она хотела и дальше выкачивать из тебя деньги. Что толку оставаться в добром старом Техасе, где ты уже всем намозолила глаза? Ты же теперь богата, имеешь право наслаждаться своим богатством.
– Что это дает тебе для следствия? Допустим, ты установишь, что она наводила справки о покупке недвижимости или о путешествиях. Что ты от этого получишь, кроме лишних хлопот?
– Хлопоты иногда приносят пользу. Может, она кому-нибудь проболталась, может, поделилась с Бобби или с Заной, или еще с кем-то. Давай используем любимую тему Пибоди: может, у нее был молодой горячий любовник. То ли она слишком сильно натянула поводок, то ли в ее партнере проснулась жадность. Можно вернуться к теме мести. Одна из ее бывших подопечных следит за ней или находится у нее на побегушках и вдруг узнает, что у Труди намечается большая сделка. – Ева отодвинула тарелку. – Я хочу проверить эту версию. Ты поел?
– Уже заканчиваю. А как же десерт?
– Мне и так хорошо.
– У них есть итальянский пломбир, – коварно улыбнулся Рорк. – Шоколадный.
– Подлый искуситель! – Ева помолчала, борясь с желанием. – А можно взять его с собой?
Очень любопытный вид открывается, решила Ева, когда изучаешь факты, вроде бы не имеющие отношения к делу. Мелкие детали, образующие узор. Может, это еще не решение головоломки, но уже что-то похожее, полное смысла, который вот-вот прояснится.
– Паспорт действителен. – Она зачерпнула полную ложку греховно-сладкого итальянского мороженого. – Обзавелась паспортом двенадцать лет назад. Активно пользовалась. Странно, что никто об этом не упомянул. Испания, Италия, Франция. Ей нравилась Европа, но есть и Рио, Белиз, Бимини. Экзотические места. Но, хотя она путешествовала довольно много, все ее поездки – за некоторыми исключениями – очень короткие. Всего по несколько дней. Из всего, что я нашла, самое долгое пребывание – десять дней – в Италии. Пункт прибытия и вылета – Флоренция. И еще одна поездка туда же – всего на сутки – за неделю до приезда в Нью-Йорк.
– Должно быть, питала слабость к Тоскане, – предположил Рорк.
– Но уж больно короткие поездки. Похоже, она ездила тайно. Ничего не сказала сыну. Надо будет выяснить, ездила она одна или с компаньоном. – Ева еще раз изучила данные. – Не случайно она махнула в Италию непосредственно перед операцией «Большой куш». Прикидывала варианты, бьюсь об заклад. Может, думала, что было бы неплохо найти там виллу.
– На это потребуется время, но я мог бы узнать, не интересовалась ли она недвижимостью в Италии, не обращалась ли в какое-нибудь агентство.
– Она кое-что знает о недвижимости, знает, как проводятся такие сделки. Ведь у нее же сын в этом бизнесе. – Ева вздохнула. – Да, это версия. Она хочет переехать, осесть в Европе и жить в роскоши, когда тебя обчистит.
– Протестую против подобного термина. Я никому не позволю себя обчищать.
– Да, но она же этого не знает! Она считает, что пора уже ей насладиться плодами своих трудов. Обвесить себя всеми этими брюликами, за которые она столько лет платила страховщикам. Все, пора закинуть ноги на стол и ловить кайф. Она же ради этого делала подтяжки, держала себя в форме. Пару своих прежних кормушек она выдоила досуха, да и все они не бесконечны, если на то пошло. Она берет джекпот и может считать себя свободной. Уйти на покой.
– Что она скажет родным?
«Думай, как она», – приказала себе Ева.
Это оказалось не так уж трудно.
– Сын ее предал, променял на жену, неблагодарный ублюдок. Ни черта она ему не скажет. Она не обязана. Если она и собиралась ему сказать, можешь не сомневаться, она бы что-нибудь придумала. Выиграла в лотерею, получила наследство. Что-то в этом роде. Но Бобби ей больше не нужен, потому что у нее есть кто-то другой. Она кого-то держит на коротком поводке, чтобы делал за нее черную работу, когда ей это нужно. И он был с ней в Нью-Йорке. Она его взяла на всякий случай. – Ева размяла плечи. – А может, она хочет избавиться от него, нанять кого-нибудь помоложе, когда переедет. Ты знаешь кого-нибудь в этом районе Италии, кто занимается недвижимостью? Кто мог бы нам помочь в этом деле?
– Кое-кого знаю. Но сейчас там второй час ночи.
– Ах да! – Ева нахмурилась, глядя на часы. – Терпеть не могу всю эту муть с разницей во времени, это меня из себя выводит. Ладно, отложим до утра.
– Мне больно тебе об этом напоминать, но завтра сочельник. Вряд ли мы найдем хоть одну открытую контору, тем более в Европе: к праздникам и выходным там относятся серьезно. Я, конечно, могу нажать на кое-какие кнопки, но без крайней необходимости мне бы не хотелось испортить кому-то праздник.
– Вот видишь! – Ева взмахнула ложкой. – Рождество меня губит, режет без ножа. Ладно, это может подождать. Гораздо важнее узнать, путешествовала она одна или в компании. Может, это ее единственный промах. Единственная зацепка, которая сдвинет все с места.
– С этим я тебе помогу.
– Я хочу выявить все ее рейсы.
– Все?
– До единого. Полный список пассажиров. Потом прогоним их всех через сравнительный тест, вдруг всплывут одинаковые имена. Или любое имя из дела. – Она слизала мороженое с пальцев. – Да, я знаю, авиакомпании тоже закрыты, а доступ к информации о пассажирах, как правило, требует разрешения.
Рорк лениво ухмыльнулся.
– Заметь: я ничего не говорю.
– Мне только посмотреть и больше ничего. А если что-то выяснится, я сдам назад и пойду по инстанциям. Но меня уже тошнит от бега на месте.
Рорк лениво ухмыльнулся.
– Заметь: я ничего не говорю.
– Мне только посмотреть и больше ничего. А если что-то выяснится, я сдам назад и пойду по инстанциям. Но меня уже тошнит от бега на месте.
– Заметь: я по-прежнему молчу.
– Но ты думаешь.
– Я думаю, тебе следует передвинуться. Мне нужно твое кресло.
– Это еще зачем?
– Если я должен добыть эти данные, а мы оба знаем, что я доберусь до них раньше, чем ты, мне нужны кресло и стол. А почему бы тебе не заняться посудой?
Ева фыркнула, но поднялась из-за стола.
– Тебе повезло, что настроение у меня праздничное, а то врезала бы тебе за эту твою дурацкую шутку с посудой.
– Хо-хо-хо! – Рорк сел на ее место и закатал рукава. – Мне бы не помешала порция кофе.
– Тонкий лед, умник. Трещит под твоими шикарными ботиночками.
– И печенье. Ты съела почти все мое мороженое.
– Ничего подобного! – крикнула она уже из кухни.
Ну да, допустим, съела она его мороженое, но не об этом же речь! Но поскольку она сама хотела кофе, с таким же успехом можно заказать две порции. Шутки ради Ева достала одно крохотное печеньице величиной с полпальца и положила на тарелку рядом с его кружкой.
– Раз уж ты ради меня стараешься, да еще сверхурочно, самое меньшее, что я могу для тебя сделать, – это принести кофе с печеньем.
Она подошла к нему сзади, наклонилась и чмокнула его в макушку, как полагается любящей женушке. А потом поставила перед ним тарелку. Рорк взглянул на тарелку, потом на нее.
– Это сволочной прикол, Ева. Это чересчур даже для тебя.
– Знаю. Зато смешно. Что там у тебя?
– Я получаю доступ к ее счету, чтобы определить, какими авиакомпаниями она пользовалась для своих поездок. Когда у меня это будет, я проведу поиск по датам, проставленным в ее паспорте. Потом я представлю тебе списки пассажиров, и можно будет начинать сравнительный тест. Мне кажется, я заслужил это чертово печенье.
– Например, такое.
Ева вытащила из-за спины украшенный сахарной глазурью пряник. Что бы она ни говорила о Соммерсете – а она могла сказать о нем много плохого, – одно надо было признать: печь он умел.
– Вот это уже больше похоже на правду. А теперь почему бы тебе не посидеть у меня на коленях?
– Достань данные, Умник. Я понимаю, спрашивать об этом оскорбительно, но у тебя не будет неприятностей с компьютерной охраной?
– Так и быть, я это проигнорирую. Ты ведь принесла печенье.
Она оставила ему печенье, а сама устроилась за вторым компьютером.
Интересно, подумала Ева, что другие супружеские пары делают после ужина? Может, смотрят телевизор или расходятся по своим комнатам и занимаются своими делами, говорят по телефону со своими приятелями или родственниками, приглашают гостей.
Они тоже этим занимались. Иногда Рорку удавалось увлечь ее просмотром кинофильмов – особенно старых черно-белых, созданных в двадцатом веке. Иногда они проводили вечера именно так: как многие другие супружеские пары. Наверное, предположила Ева, большинство считает такое времяпрепровождение вполне нормальным.
Если, конечно, можно считать нормальным домашний кинотеатр, превосходящий по площади – и уж точно по роскоши! – большинство общественных кинотеатров.
До того как Рорк появился в ее жизни, она большую часть вечеров проводила одна, перечитывая свои заметки, занимаясь очередным делом. Разве что Мэвис порой удавалось вытащить ее из дому, чтобы развлечься. Она и вообразить не могла, что когда-нибудь будет жить с кем-то одной семьей. Что она будет так близка с мужчиной, несмотря на возникающие между ними стихийные разногласия.
Теперь она не могла вообразить себе жизни без него.
Раз уж Ева подумала о браке, ее мысли переключились на Бобби и Зану. Они сравнительно недавно поженились, логично было предположить, что они много времени проводят вместе. Они вместе работали, вместе жили. Путешествовали вместе. По крайней мере, в эту последнюю роковую поездку они отправились вместе.
Ее поиск принес успех. Она обнаружила заграничный паспорт Бобби. Последний штамп в нем был проставлен четыре года назад. Австралия. Пара других, более ранних поездок с интервалом между ними примерно в год. Одна в Португалию, другая в Лондон.
Отпуска, поняла Ева. Ежегодные каникулы. Но после Австралии ничего такого, для чего требовался бы паспорт.
Он начал свой бизнес. Может быть, перешел на более короткие и дешевые поездки. На более близкие расстояния.
На фамилию Заны – девичью или в замужестве – паспорт не выдавался. Что ж, очень многие люди всю жизнь проживают, не покидая страны. Она сама так жила до встречи с Рорком.
Но информация заставила ее задуматься. Разве Бобби не захотел бы взять новобрачную в какое-нибудь большое путешествие? Медовый месяц или что-то в этом роде. Показать ей мир, особенно те места, где он уже бывал и наслаждался жизнью.
Для Рорка это было очень важно. Давай я покажу тебе мир.
Можно, конечно, предположить, что они сочли время неподходящим или решили не тратить деньги. Отложили на потом. Может, он решил начать с Нью-Йорка, когда его мамаша подкинула эту идею. Это предположение показалось ей разумным.
И все-таки тут было над чем поразмышлять.
Ева опять начала просматривать дела подопечных в поисках какой-то связи, какого-то совпадения. Одна в тюрьме, одна мертва, думала она.
А что, если…
– Вот списки пассажиров.
Она вздрогнула от неожиданности.
– Уже?
– В один прекрасный день ты перестанешь удивляться и отнесешься ко мне с восхищением, которого я вполне заслуживаю.
– Ты сам к себе относишься с таким восхищением, что ничего больше не заслуживаешь. Как насчет совпадений?
– Если ты так спешишь, бери половину. – Рорк легко пробежался пальцами по клавишам. – Вот. Перевожу тебе. Справишься?
– Я знаю, как проводить сравнительный тест, – обиделась Ева. Она запустила поиск и повернулась к Рорку. – У меня тут два смелых предположения. Просто беру с потолка. Одна из подопечных Труди в тюрьме. Нападение с отягчающими. Никаких родственников или установленных компаньонов. Ничего такого в ее досье, что делало бы ее уязвимой для шантажа. Но Труди могла попытаться и ее подоить по ходу дела. И вот эта экстремалка со склонностью к насилию решила поквитаться. Она заключает сделку с кем-то, кто может подобраться к цели. Убрать ее, отомстить, а заодно и денег срубить.
– Как это лицо могло узнать, что Труди собирается в Нью-Йорк именно сейчас, причем с целью вынуть из нас деньги, и так быстро подготовить и осуществить план убийства?
– Не было никакого плана, убийство было совершено в минутном порыве. Я по-прежнему на этом настаиваю. И может, ее сообщник давно был на месте. Да знаю я, знаю, это притянуто за уши. Но я еще разок поболтаю с начальником тюрьмы в Мобиле после Рождества. Может, даже свяжусь с офицером, производившим арест.
– А второе смелое предположение?
– Одна из подопечных работала танцовщицей в том самом клубе, который разбомбили несколько лет назад. В Майами. Помнишь, пара живых торпед ворвалась внутрь с протестом против вселенского греха или что-то в этом роде? В общем, они чего-то там не рассчитали и положили вместе с собой полторы сотни человек.
– Извини, я не помню. До встречи с тобой, должен признать, я не так внимательно следил за уголовной хроникой. – Но Рорк прервал работу и задумался. – Так она выжила?
– Нет. Во всяком случае, она числится среди погибших. Но это был подпольный клуб, они там учета не ведут. А потом взрывы, разлетающиеся куски тел. Кровь, паника, хаос.
– Спасибо, я представляю себе картину. – Рорк мысленно воспроизвел ход ее рассуждений. – Значит, она каким-то чудом выжила, ее ошибочно идентифицировали, и она получила возможность спланировать гибель Труди?
– Это версия, – упрямо заявила Ева. – Есть и другие. Кто-то сумел подобраться близко и решил убрать Труди. Опять-таки месть. Любовник или близкий друг. Я попробую хотя бы поговорить с кем-то из уцелевших, с кем-то из ее подружек. Может, хоть составлю более ясное представление о ней. – Она встала и начала ходить. – И вот что еще мне пришло в голову. Может, Труди хоть разок застукала Бобби, когда он тайком таскал еду кому-то из девочек? Если да, что она сделала? С ним, с девочкой? Или позже, когда он стал старше, может, он вступал в контакт с кем-то из них. А может, кто-то из них пытался с ним сблизиться? Он ни разу об этом не упоминал. Мне кажется, самый легкий способ добраться до Труди – это действовать через него.
– Итак, ты вернулась к Зане.
– Да.
– Попробуй задать себе вот какой вопрос: что такое есть в Зане Ломбард, что заставляет тебя к ней возвращаться?
– Ну, как я уже говорила, она слишком много плачет.
– Ева!
– Меня это раздражает. Но оставим мое раздражение. Она была на месте в обоих случаях. Она единственная, кто видел своего предполагаемого похитителя.
– Зачем ей выдумывать такую историю? Это же только привлекает к ней внимание, разве она не предпочла бы остаться на заднем плане?